Налеты на огород и сад были сопряжены, однако, с некоторой опасностью, потому что на ферме имелась собака — большая, черная с белым овчарка с длинной шерстью. Енот был проникнут глубочайшим почтением к этой собаке, которая хотя и не обладала длинным носом охотничьей, все-таки всякий раз обнаруживала их присутствие и поднимала громкий лай.
Беппо не так боялся собаки, как его друг, потому что он умел отлично прыгать с дерева на дерево, тогда как еноту приходилось путешествовать главным образом по земле. Когда овчарка лаяла под деревом, Беппо отвечал ей сердитым бормотанием и бросал в нее грушами или абрикосами до тех пор, пока не замечал, что енот дезертировал с поля битвы. Тогда и он начинал улепетывать, прыгая с дерева на дерево или по забору, бранясь и ворча всю дорогу на врага, который сопровождал их до самого леса.
Все эти ночные проказы сходили гладко с рук нашим приятелям. Иногда в ответ на громкий лай овчарки в окнах белого дома появлялся свет хлопали дверьми, двор пересекал качающийся свет фонаря, и Беппо и енот понимали тогда, что дело принимает серьезный оборот. Надо было спасаться бегством. Существо, которое приближалось к ним, умело производить искры и оглушительный шум, вслед за которым из мрака ночи вылетал целый рой сердито жужжавших пчел. Судя по тому шуму, с которым эти пчелы проносились мимо их ушей, приятели отлично понимали, что от них может не поздоровиться.
Немного позже они убедились на деле, что не напрасно боялись пчел, вылетавших из мрака с искрой и шумом.
Это было в августе. Наевшись до-отвала спелых яблок, наши приятели сидели рядышком на яблоне, как вдруг до чуткого носа енота донесся запах курятника, который напомнил ему о свежих яйцах. Енот мог всегда есть яйца, даже когда бывал сыт, а потому немедленно стал спускаться с дерева. Всегда подражавший своему другу Беппо последовал сейчас же за ним. Оба рядом пробираясь из-под тени одного дерева под тень другого, они добрались до построек фермы и, пройдя вдоль длинной стены скотного двора, завернули за угол. Тут попрежнему стояла конура и лежала на земле заржавевшая цепь, которая несколько месяцев тому назад держала в плену бедного енота.
Обойдя ее на почтительном расстоянии, приятели перешли к амбару и попутно полакомились разбросанными по земле свежими зернами. От амбара они перебрались к дровяному сараю, потревожив двух белоногих мышей, которых, вероятно, тоже привлекали зерна. Тут они остановились, чутко прислушиваясь и нюхая воздух. Они знали, что конура овчарки недалеко. Но собака, должно быть, спала или сторожила где-нибудь в другом месте, потому что до них не донеслось ни одного подозрительного звука или запаха. С величайшей осторожностью перебежав открытое пространство, они очутились под курятником и остановились. Беппо не понимал, зачем они пришли сюда, но надеялся, что здесь найдется что-нибудь забавное.
Енот смотрел на дело гораздо серьезнее. Он начал с того, что обследовал пол курятника, чтобы найти, как забраться туда. Его острые глаза и еще более острый нос исследовали каждую трещину в полу и каждый уголок, но безуспешно. Тогда, встревоженный, он сел опять в тень и стал обдумывать, что делать дальше. Беппо, который все время бесцельно бродил под курятником, подошел к нему и посмотрел на него вопросительно.
Енот, не собиравшийся еще сдаваться, осторожно вышел из-под постройки и продолжал свои исследования снаружи. Прежде всего он нашел дерево, ветви которого спускались над крышей курятника, взобрался на него и оттуда спрыгнул на крышу. Игра начала нравиться Беппо, и он прыгнул за своим товарищем. Но крыша оказалась еще прочнее, чем пол курятника, и все поиски енота остались безуспешными.
Тогда он стал ходить по краю крыши и, опуская голову, исследовать стены. И все время его острый черный нос работал изо всех сил. Добравшись до помещения цыплят, он остановился: сильный куриный запах из открытых отдушин ударил ему в нос. Отверстие, которое он искал, было найдено. Он осторожно спрыгнул с крыши на край отдушины и, с трудом цепляясь за нее ногами, мешком свалился на пол курятника. Беппо, глядя на него с края крыши, долго раздумывал, прежде чем последовать за ним. Он еще не понимал, в чем дело, а потому не мог решиться.
Но ничего страшного не случилось. Енот был в курятнике, и все, что Беппо слышал, было тихое клохтанье сонных кур. И чем дольше он ждал, тем сильнее разгоралось его любопытство. Что мог делать там его приятель? Наконец любопытство взяло верх, и Беппо прыгнул на отдушину, а оттуда на пол курятника, проделав все это с гораздо большей ловкостью, чем неуклюжий енот.
Только очутившись в курятнике, он сразу понял, в чем заключалась игра, и сердце его забилось от радости.
В одном из углов сидел его черномордый приятель, старательно выедавший внутренность огромного яйца — такого огромного, каких Беппо, воровавший только яйца мелких птиц в лесу, никогда не видывал. Кругом стен в ящиках лежало множество таких же крупных яиц, а над ними — целые ряды огромных птиц. Беппо сейчас же схватил одно из яиц и по своему обыкновению швырнул прямо в своего друга. За ним другое, третье, четвертое… Несчастный енот с трудом увивался от бомбардировки и сердито ворчал.
Куры, разбуженные деятельностью Беппо, начали кудахтать и хлопать крыльями. Ему это очень понравилось, и он сейчас же перенес свое внимание с енота на них и стал бомбардировать их яйцами всех цветов и величин. Поднялся настоящий переполох. Куры с криком заметались по курятнику, поднимая целые столбы пыли. И чем сильнее был шум, тем больше расходился Беппо. Он прыгал с жердочки на пол и обратно в каком-то пьяном восторге, бормоча и взвизгивая и бросаясь всем, что он находил под рукой. Когда снарядов больше не осталось, он принялся лазать по жердочкам, неистово бормоча, размахивая руками и хватая кур за крылья и хвосты, так что перья летели во все стороны. Это было невыразимое наслаждение.
Но вдруг дверь курятника порывисто распахнулась, белый луч скользнул в помещение, и под самой жердочкой, на которой сидел Беппо, очутилась человеческая фигура.
Енот сразу понял, что дело плохо. Он бросился к двери, стараясь проскользнуть между ногами человека. Неизвестно, удалось ли бы ему бежать, если бы Беппо не заметил его намерения и не решил последовать за ним.
Путь к выходу для Беппо был только один, а именно — по голове и плечам человека, стоявшего под ним, и Беппо решил воспользоваться им. С диким криком он свалился прямо на широкое плечо Зеба Стронга, промедлив на нем ровно столько мгновений, сколько нужно было, чтобы оцарапать его и укусить за ухо, и приготовился к второму прыжку. Застонав от боли, Зеб Стронг отскочил назад и, потеряв равновесие, упал во всю длину на пол курятника, а Беппо преспокойно выбежал из двери и скрылся в ночной темноте.
— Проклятые еноты! Целых два, да еще кусаются… — ворчал Зеб, поднимаясь на ноги.
Вслед за бранью раздались два выстрела.
— Нате вам, воры, — сердито прибавил он, паля наудачу.
Сейчас же вслед за первым и вторым страшным шумом мародеры почувствовали нестерпимую боль сразу в десяти местах. После второго выстрела Беппо упал, а когда поднялся, то побежал вдвое тише прежнего. Енот тоже повизгивал от боли и бежал прихрамывая. Когда приятели добежали до леса, они с трудом забрались на свое дерево и скрылись в глубине сырого дупла.
Больные, в лихорадке, они пролежали в дупле весь остаток ночи и весь следующий день. Взвизгивая, как больные дети, они лежали обнявшись и зализывали друг другу раны. Беппо обвивал своими длинными руками неуклюжее тело своего друга, и ему удалось вытащить цепкими пальчиками у себя и у енота несколько дробинок, лежавших под верхним слоем кожи.
Хотя догнавшие обоих дробинки были на излете, Беппо все-таки пострадал сильнее своего друга. Вечером на другой день енот уже чувствовал себя гораздо лучше. Он освободился из объятий Беппо и выбрался из дупла. Добравшись доверху, он вопросительно оглянулся на Беппо, но тот только жалобно взвизгнул в ответ. Он был слишком болен, чтобы думать о еде или проказах, и вместо того, чтобы вылезти вслед за енотом, свернулся покруче клубочком и старался заснуть…
На заре ему стало легче. Он почувствовал голод, и у него хватило сил добраться до выхода и вылезти на сухую ветку, где он обыкновенно спал. Растянувшись на теплом утреннем солнышке, он стал ждать возвращения черномордого приятеля с ночной охоты. Но солнце поднималось все выше и выше, а енот не возвращался. Беппо соскучился, сделался раздражительным и наконец решил спуститься вниз на знакомое место, где росла черника. Это стоило ему больших усилий. Но внизу, наевшись вдоволь вкусных ягод, он успокоился и, растянувшись на горячем от солнца камне, сладко уснул.
Он проснулся, когда уже смеркалось. Сон освежил и укрепил его, и он совершил обратный путь домой к старому каштану привычным путем, по верхушкам. Он надеялся найти там своего друга.
Забравшись на дерево, он заглянул в дупло. Потом вдруг отскочил с испуганным криком и сел поодаль на ветке. В эту самую минуту из отверстия показались не одна, а две черных мордочки.
И это были не дружеские лица — нет, их черные глазки сверкали злобой, их губы были оттянуты назад и обнажали угрожающие желтые зубы.
Беппо не понимал. Один из енотов был его недавний друг, но другого он никогда не видел. И все-таки он хотел быть любезен и с ним. Поэтому он произвел глоткой несколько дружелюбных звуков, относившихся к обоим. Но положение дел, очевидно, изменилось, потому что енот, бывший столько времени его другом, сердито заворчал в ответ, а шерсть на спине другого енота, самки, начала угрожающе ерошиться.
Тогда Беппо понял все, и его обезьянье сердце заныло. Где-нибудь сегодня ночью енот встретил новую подругу, и старая дружба была забыта.
Но Беппо не мог помириться с этим сразу. Он наклонял голову то на один бок, то на другой и ласково протягивал ручки. Он изо всех сил старался объяснить енотам, что он хочет быть им другом. Но чем больше он старался доказать свою дружбу, тем сердитее становились еноты. Наконец самка с грозным ворчанием в глотке выпрыгнула из дупла и стала наступать на Беппо.