Толстяк принес еще кружку пива и, со вздохом усаживаясь на прежнее место, настроился на беседу.
— Гуляете на природе? — спросил он.
Повар кивнул.
— Не только ради удовольствия, — важно заметил он. — Я тут по делу.
— Да, вот такие, как вы, и загребают денежки, — вздохнул хозяин. — А я за весь день только и продал эти две кружки. Далеко идете?
— В Хоулборн, — ответил тот.
— Знаете там кого? — спросил хозяин таверны.
— Ну, не совсем, — признался кок. — Не сказать, чтоб я с ним был знаком. Меня интересует человек по фамилии Данн.
— Вы немногого от него добьетесь, — подойдя к ним, заявила хозяйка. — Он человек замкнутый, ей-богу.
Кок прищурил глаза и с понимающим видом улыбнулся.
— Какой-то он больно загадочный, — продолжала хозяйка. — Никто не знает, кто он и откуда взялся, а сам он никому ничего не говорит. Когда человек так себя ведет, будьте уверены, тут дело нечисто… По крайней мере, я уверена.
— Еще и сварлив в придачу, — заметил хозяин.
— Ну, — протянул повар, — со мной-то он будет повежливее!
— Вы что-то о нем знаете? — спросила хозяйка.
— Немного, — ответил кок.
Хозяин дома обратился к своей жене, которая с готовностью и покорностью наклонила к нему ухо, и кок отчетливо уловил произнесенное шепотом слово: «шпик».
Хозяйка, бросив любопытный взгляд на кока, удалилась, чтобы обслужить пару извозчиков, которые остановились у двери. Разговор стал общим, и было очевидно, что извозчики разделяют чувства хозяина и его жены по отношению к мистеру Данну. К повару они отнеслись с благоговением и, с почтительной робостью угостив его пинтой пива, предложили подвезти его до Хоулборна.
— Уж лучше я пешком, — сказал повар, поглядев на повозки. — Хочу спокойно дойти до места, осмотреться, а уж потом взяться за дело.
Он посидел там некоторое время, отдыхая и пытаясь по возможности избегать хитрых вопросов хозяйки. Первыми уехали извозчики, скрипя и подпрыгивая на ухабах по пути в Хоулборн, и кок, скромно перекусив бутербродами с сыром и выкурив трубку, снова отправился в дорогу.
— Глянь, как идет, — сказал хозяин своей жене, и они оба посмотрели коку вслед.
— Ага! — согласилась она.
— Прям ищейка, — выразительно продолжал хозяин, — только взгляни на него. Я сразу понял, кто он такой, стоило лишь его увидеть.
Кок продолжал свой путь, не обращая внимания на восхищение, вызванное его манерой передвижения. Он начал думать, что слишком разоткровенничался. Тем не менее он не сообщил многого, а если людям нравится ошибаться, что ж, это их дело.
В таком настроении он вошел в Хоулборн, деревушку, состоящую из небольшой улицы, трактира и церкви. В конце улицы перед маленьким аккуратным домиком с ухоженным палисадником собралась кучка людей.
— Что-то случилось, — сказал про себя повар, рассматривая жителей деревни с тем же интересом, что и они его. — Где живет мистер Данн, мальчик?
— Вон там, сэр, — ответил мальчик, указывая на дом, у которого стояли люди. — Вы тот самый сыщик?
— Нет, — отрезал повар.
Он направился к дому и открыл маленькую калитку. В толпе поднялось нешуточное волнение, стоило ему подойти к двери и постучать.
— Войдите, — прорычал кто-то басом.
Повар вошел и осторожно прикрыл за собой дверь. Он оказался в маленькой гостиной, единственным обитателем которой был весьма неприветливый старик, сидевший в мягком кресле с раскрытой газетой в руках.
— Что вам нужно? — спросил он, поднимая глаза.
— Мне нужно видеть мистера Данна, — взволнованно ответил кок.
— Я мистер Данн, — выжидающе произнес тот.
У кока сжалось сердце, ведь, если не считать бороды, мистер Данн был не больше похож на человека со снимка, чем он сам.
— Я мистер Данн, — повторил старик, свирепо глядя на него из-под густых бровей.
Кок слабо улыбнулся. Он пытался что-то придумать, но под взглядом старика все мысли вылетели у него из головы.
— Правда? — произнес он наконец.
— Я слышал, что вы меня искали, — продолжал старик, постепенно переходя с повышенных тонов на настоящий рев. — Кажется, вся деревня уже в курсе, а теперь, когда вы меня нашли, какого черта вам от меня нужно?
— Я боюсь, что вышло недоразумение, — пролепетал повар.
— Ха! — усмехнулся старик. — Недоразумение? Хорош сыщик, ничего не скажешь! Но я найду на вас управу. Я подам на вас в суд и вас посадят в тюрьму!
— Все это просто недоразумение, — повторил повар. — Никакой я не сыщик.
— Идите за мной, — проговорил старик, вставая.
Повар прошел за ним в маленькую комнату.
— Значит, вы не сыщик? — спросил старик и жестом велел ему сесть. — Полагаю, вам известно, что, выдавая себя за сыщика, вы совершаете серьезное преступление? Будьте добры, посидите здесь, пока я не приведу полицейского.
Кок ответил, что ему бы этого не хотелось.
— Ну вот, — произнес старик со злобной ухмылкой, — а я-то думал, что вы обрадуетесь.
Он подошел к двери и громко позвал:
— Роджер!
Не успел ошеломленный кок «Чайки» прийти в чувство, как на лестнице раздался топот и в комнату беспрепятственно вошел бульдог. Это был прекрасный породистый зверь, и у него имелась по меньшей мере дюжина достоинств, заслуживающих внимания и восхищения, но все, что заметил кок, — это отличные зубы.
— Стереги его, Роджер, — приказал старик, снимая с полки шляпу. — Не дай ему уйти.
Зверь с пониманием прорычал и уселся в полуметре от повара, принявшись с любопытством его разглядывать.
— Мне правда очень-очень жаль… — пролепетал кок. — Прошу вас, не уходите, сэр, не оставляйте меня одного с этой собакой!
— Он не тронет вас, пока вы сидите смирно, — ответил старик.
У повара голова шла кругом. Он стал подбирать слова в надежде польстить старику.
— Я бы предпочел, чтобы вы остались, — пробормотал он. — Ей-богу, предпочел бы. Я не знаю ни одного человека, который бы мне настолько понравился с первого взгляда.
— Избавьте меня от вашей отъявленной наглости, — сурово заметил тот. — Стереги его, Роджер!
Роджер зарычал со всей жизнерадостностью пса, который нашел работу по душе, и его хозяин, еще раз предупредив повара о том, что произойдет, если тот встанет с кресла, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Кок услышал, как за ним захлопнулась калитка, и наступила тишина, если не принимать во внимание тяжелое дыхание Роджера.
Некоторое время человек и собака сидели, молча глядя друг на друга, затем повар, облизнув пересохшие губы, издал примирительное чириканье. Роджер ответил глубоким рыком и, поднявшись на ноги, выразительно зевнул.
— Бедный Роджер! — произнес кок дрожащим голосом. — Бедный дружок Роджи! Хороший песик!
Хороший песик подошел поближе и стал внимательно разглядывать дрожавшие от страха ноги повара.
— Кошка! — вдруг в озарении воскликнул повар, указывая на дверь. — К-кошка! Фас, дружок, фас!
— Г-р-р… — грозно зарычал Роджер в ответ. Дрожащие конечности, как ни странно, обладали для него большей притягательностью, и, подойдя еще ближе, он принялся их громко обнюхивать.
В полнейшем смятении повар беспомощно взглянул на кочергу рядом с камином, после чего осторожно убрал руку за спину и достал из-за пояса свой охотничий нож. Доведенный до отчаяния, кок резко выбросил руку вперед и ударил ножом пса, а прежде, чем тот успел оправиться, вытащил нож и снова вонзил его. Пес издал сдавленный рык и, борясь до конца, попытался ухватить кока за ногу, но промахнулся. Ослабев, он повалился на пол, дернулся раз или два и испустил дух.
Все произошло так быстро, что повар, машинально вытирая нож о скатерть, сперва не только не отдал себе отчета в том, насколько мерзким было совершенное им преступление, но даже мысленно похвалил себя за проявленную в отчаянный момент храбрость. А когда понял, что помимо преступления, за которое вспыльчивый мистер Данн уже сейчас ищет помощи у закона, ему придется отвечать за мертвого бульдога и испорченный ковер, он решил тотчас же удалиться. Прошел к заднему входу и, спрятав нож, незаметно прокрался через сад и перелез через забор. Оставив за спиной место убийства бедного Роджера, он с сожалением вздохнул и бросился бежать.
Он пересек два поля и вышел на дорогу, тяжело дыша и время от времени оборачиваясь. Путь вел в гору, но кок не сбавлял хода, пока не добрался до вершины холма, и лишь тогда, задыхаясь, упал на траву в стороне от дороги, повернувшись лицом к Хоулборну. Через пять минут он вскочил и продолжил побег, так как из деревни на дорогу высыпало несколько фигур, которые тут же пустились за ним в погоню.
Некоторое время кок держался дороги, после чего, осознав, что часть его преследователей могла воспользоваться повозкой, продрался сквозь живую изгородь и помчался полями. Ноги его подкашивались, и он стал чаще спотыкаться, по причине чего сменил бег на ходьбу, но ни на миг не остановился, пока окончательно не уверился, что ушел от преследования.
Глава IV
Оказавшись на некоторое время в безопасности, преследуемый, однако, воспоминаниями о совершенных им злодеяниях, кок сперва вымыл в корыте лицо и руки, а потом стер следы преступления со своего ножа. Затем он снова резво зашагал вперед, пока не вышел на другую дорогу, и, попросив подвезти его на проезжавшей мимо повозке, лег во весь рост на груз соломы и принялся беспокойно оглядывать окружающую местность. Миль через шесть повозка остановилась перед уютным фермерским домиком, и повар, отдав извозчику две из немногих оставшихся у него монет, пошел своей дорогой, петляя, чтобы сбить погоню, в лабиринте маленьких переулков, сворачивая направо или налево, как ему вздумается, пока ночь не застала его усталым и голодным на окраине небольшой деревушки.
Осознавая силу телеграфа, по которому, без сомнения, уже сообщили во все концы о его опасном преступлении, кок прятался за живой изгородью, пока свет не погас сначала в гостиной, а затем и в спальнях наверху. Тогда он с величайшей осторожностью огляделся в поисках пристанища. Наконец в полумиле от деревни он наткнулся