— Ай! — вскрикнула девочка наверху.
— Не бойся, — произнес Генри, застенчиво выглядывая из-под стола, — я тебя не трону.
— Ого! — воскликнула девочка с трепетом. — Мальчик!
Генри встал и почтительно уселся поодаль, смущенно закашлявшись, когда увидел, что взгляд девочки направлен прямо на его карманы.
— А что это у тебя в карманах? — поинтересовалась она.
— Яблоки, — тихо ответил Генри. — Я их в городе купил.
Девочка протянула руку и, взяв два яблока, внимательно их рассмотрела.
— Ты испорченный, нехороший мальчишка! — серьезно заявила она и откусила кусок яблока. — Вот мисс Димчерч тебе задаст, когда придет!
— Что за мисс Димчерч? — спросил Генри из простительного любопытства.
— Директриса, — ответила девочка.
— Здесь школа? — спросил Генри.
Девочка только кивнула — рот у нее был занят яблоком.
— А мужчины есть? — с деланым безразличием спросил Генри.
Девочка покачала головой.
— Ты единственный мальчик, которого я когда-либо здесь видела, — весело сообщила она. — Вот мисс Димчерч тебе задаст!
Сбросив с себя оковы страха, Генри откинулся назад и уверенно улыбнулся.
— Я старой девы не боюсь, — спокойно заметил он, после чего достал трубку и стал набивать ее табаком.
Глаза девочки заблестели от восхищения.
— Вот бы я тоже была мальчиком, — жалобно протянула она. — Тогда бы и я не обращала на нее внимания. А ты что, юнга?
— Матрос, — поправил Генри. — Да!
— Матросы мне нравятся, — дружелюбно сказала девочка. — Хочешь, откуси кусок от моего яблока!
— Спасибо, не надо, — торопливо проговорил Генри, — у меня тут чистое есть.
Девочка подняла голову и взглянула на него с надменным видом, но обнаружив, что он на нее не смотрит, снова принялась за яблоко.
— А как тебя зовут? — спросила она.
— Энери Хаткинс, — ответил юноша, вспомнив, сколько раз его просили правильно выговаривать букву «х» в школе. — А тебя?
— Гертруда Урсула Флоренс Гаркорт, — выпрямившись, проговорила девочка. — Не нравится мне фамилия Аткинс.
— Не нравится? — спросил Генри, стараясь не показать обиды. — А мне вот не нравится ни Гертруда, ни Урсула, ни Флоренс. А уж Гаркорт и подавно.
Мисс Гаркорт отодвинулась и забарабанила пальцами по столу.
— А мне все равно, что тебе нравится, — хмыкнула она.
— Мне нравится Герти, — с видом знатока произнес Генри, глядя на маленькое, красное от гнева личико. — По-моему, очень красивое имя.
— Так меня всегда и называют, — небрежно бросила мисс Гаркорт. — А ваш корабль плавает по морю?
— Да, — брякнул мальчик. Однажды их занесло в море, чем он и успокоил свою совесть.
— А сколько раз, — спросила Гертруда Урсула Флоренс Гаркорт, пододвигаясь обратно, — вы дрались с пиратами?
Она совершенно не оставляла ему выхода. Если бы она спросила его, дрался ли он с пиратами вообще, он честно ответил бы «нет», пусть ему и трудно далось бы это слово, когда на него смотрят взволнованные синие глаза, полные любопытства.
— Я забыл, шесть раз или семь, — соврал Генри Аткинс, — кажется, только шесть.
— Расскажи про них все! — попросила мисс Гаркорт, не в силах усидеть на месте от волнения.
Генри откусил яблоко и начал рассказывать, мысленно похвалив себя за интерес к захватывающему чтиву, из которого он и черпал материал для вдохновения. Он сражался с вражескими кораблями так, как ни одному адмиралу даже и не снилось, а уж тем более пиратам, которые неизменно становились жертвой самых изобретательных методов и средств, и добродетель торжествовала над пороком. Мисс Гаркорт слушала, затаив дыхание, и с восторженным ужасом сжимала его руку своими маленькими и не слишком чистыми пальчиками или с облегчением разжимала их по мере того, как шло повествование.
— Но ведь ты сам никогда не убивал человека? — спросила она, когда он окончил рассказ. В ее голосе послышалась легкая нотка недоверия, которое Генри счел абсолютно незаслуженным после всего, через что ему пришлось пройти.
— Точно не могу сказать, — коротко отрезал он. — В пылу с-х-ватки, — на этот раз он правильно произнес этот звук, — в пылу с-х-ватки никогда нельзя знать наверняка.
— Конечно же нельзя, — подтвердила мисс Гаркорт, раскаиваясь в своем недоверии. — Ты такой храбрый!
Генри покраснел.
— А ты уже офицер? — поинтересовалась мисс Гаркорт.
— Не совсем, — проговорил Генри, вдруг почему-то жалея об этом.
— Если ты поспешишь и станешь офицером, я выйду за тебя замуж, когда вырасту, — объявила мисс Гаркорт, мило улыбаясь. — Если захочешь, конечно.
— Я бы очень хотел, — мечтательно произнес Генри. — Я говорил неправду, когда сказал, что мне не нравится твое имя.
— Нечего тогда было врать, — строго, но без злости заметила мисс Гаркорт. — Терпеть не могу врунов.
Бедный Генри почувствовал жестокие угрызения совести, но, сообразив, что до свадьбы он успеет покаяться, снова повеселел. «Реки Европы» упали на пол и были окончательно позабыты, когда топот ног и шум голосов в саду не напомнил детям о положении, в котором они находятся.
— Перемена, — кивнула девочка, подняла книжку и отсела от Генри на самый дальний край скамьи. — Темза, Сена, Дунай, Рейн.
За дверью послышались чьи-то твердые шаги, и в замке повернулся ключ. Дверь распахнулась, и, заглянув внутрь, мисс Димчерч вскрикнула и в изумлении отпрянула назад. Тридцать девочек позади нее заметили это, но не поняли, в чем дело, и с нетерпением ждали возможности в этом разобраться.
— Мисс Гаркорт! — страшным голосом произнесла директриса.
— Да, мэм, — ответила мисс Гаркорт и подняла глаза, заложив пальцем книгу, чтобы не потерять страницу.
— Как вы смеете быть здесь с этим человеком? — потребовала та объяснений.
— Я не виновата, — как можно более жалобно ответила мисс Гаркорт. — Вы меня заперли, а он уже сидел тут.
— Почему вы меня не позвали? — спросила мисс Димчерч.
— Я не знала, что он здесь. Он прятался под столом, — возразила мисс Гаркорт.
Мисс Димчерч повернулась и бросила страшный взгляд на Генри, который, в растерянности сжимая в руке потухшую трубку, неуверенно поднял на нее глаза, раздумывая, сможет ли проскочить мимо нее. Мисс Гаркорт с затаенным дыханием следила за грозой пиратов, будучи уверенной в том, что сейчас произойдет что-то невероятное.
— Он крал мои яблоки! — трагически произнесла мисс Димчерч. — Где учительница гимнастики?
Учительница гимнастики, рослая красивая девушка, стояла за ее спиной.
— Уберите этого отвратительного мальчишку, мисс О’Брайен, — приказала директриса.
— Не волнуйтесь, мэм, — произнес Генри, стараясь говорить спокойно, — я уйду. Отойдите. Я женщинам зла не желаю.
— Выпроводите его, — повторила директриса.
Мисс О’Брайен, довольная возможностью продемонстрировать свои способности, вошла и, расправив плечи, замерла перед незваным гостем примерно в той же позе, в какой Генри видел барменов, когда те собирались вышвырнуть Сэма.
— Послушайте, — взмолился он, побледнев. — Вы это бросьте. Я не хочу вас обижать.
Он положил трубку в карман и поднялся, тогда учительница гимнастики подхватила его своими ловкими сильными руками и взвалила себе на плечо. Ее хватка была как сталь, и несчастный Генри в ужасе слушал хор голосов восхищенных девочек, когда его пленительница легко шагала с ним по саду, отмечая путь яблоками, которые выкатывались из его карманов и падали на землю.
— Я буду брыкаться, — свирепо прошептал Генри, совершенно забывая, что она держит его за обе ноги, когда вдруг увидел бледное, растерянное личико Гертруды У. Ф. Гаркорт.
— Брыкайся на здоровье, — ласково ответила мисс О’Брайен и, подняв его на вытянутых руках вместо штанги, проделала несколько гимнастических упражнений в назидание своим ученицам.
— Если ты еще здесь покажешься, негодный мальчишка, я отдам тебя полисмену, — строго произнесла мисс Димчерч, замыкавшая шествие. — Девочки, открывайте ворота!
Ворота распахнулись, и Генри, полумертвый от стыда, был вышвырнут на дорогу прямо под ноги повару, которого послали найти его.
— Ты чего, Энери? — поразился кок, отступая перед невероятным зрелищем. — Чего это ты тут делал?
— Он крал мои яблоки, — строго заявила мисс Димчерч, — и если я его еще раз здесь поймаю, то велю выпороть!
— Правильно, мэм! Надеюсь, он никому не навредил, — поддакнул повар, абсолютно неспособный понять весь ужас положения Генри.
Мисс Димчерч захлопнула ворота и оставила матросов на дороге. Повар развернулся и пошел обратно в город в сопровождении совершенно павшего духом Генри.
— Яблоко будешь, кок? — спросил вдруг юнга, протягивая ему одно. — Самое лучшее приберег, специально для тебя.
— Нет, спасибо, — буркнул повар.
— Оно тебя не укусит, — обиделся Генри.
— Да, но я его тоже не укушу, — гордо отказался кок.
Они молча продолжали идти, пока на базарной площади Генри вдруг не остановился перед вывеской таверны «Рука фермера».
— Заходи, пивком тебя угощу, дружище, — любезно предложил Генри.
— Нет уж, спасибочки, — снова отказался повар. — Бестолку это все, Энери, ты меня не проведешь.
— Чего это ты? — вспыхнул юнга.
— Сам знаешь, — таинственно проговорил повар.
— Не знаю, — нахмурился Генри.
— Да то, что я ни в жизнь не упущу возможность все рассказать остальным, пусть даже ты мне шесть пинт проставишь, — весело сказал кок. — Ты ж не глупый парень, Энери, да и я не дурак.
— Спасибо, что сказал, — фыркнул Генри, — а то по твоей толстой глупой роже и не понять.
Повар снисходительно улыбнулся и, поднявшись на борт, предоставил своему юному подопечному возможность самостоятельно объяснить шкиперу причину своего отсутствия, однако все его попытки были окончательно сорваны совершенно ребяческим поведением повара, который расположился на другом конце судна и взял на себя роль мисс О’Брайен, а роль Генри отдал пробковому кранцу, и, когда кранец начинал капризничать, что случалось по любому поводу, кок задавал ему энергичную порку и завывал при этом тоненьким голоском, очевидно думая, что в точности подражает Генри. После трех выходов повара на «бис» явился шкипер проведать, в чем дело, и вернулся с такой широкой ухмылкой, что чувствительный Генри чуть не навлек на себя порку еще и за самое дерзкое нарушение субординации.