И здесь схема махинаций была такой же, как в Куйбышеве. Сырье на завод поступало из Молдавии. Поставляло его винодельческое предприятие, расположенное в Каларашском районе республики. Туда в служебную командировку и вылетел Федор Невзоров. Опыт расследования таких афер у него уже был. Исследовав при помощи экспертов сырье, оперативник установил повышенную концентрацию спирта и сахара…
Главного винодела Московского завода вин арестовали. В тот же день был арестован и Мирзоянц. Его участие в преступлениях было доказано многочисленными свидетельскими показаниями. Из полумиллиона рублей, похищенных жуликами на Московском заводе вин, примерно треть досталась Мирзоянцу в виде взяток – чтобы молчал и покрывал аферистов.
В течение двух последующих лет аналогичные проверки были проведены на всех недавно открытых винзаводах страны. Как выяснилось в ходе проверок, везде орудовали жулики, которых лично назначал на высокие должности Мирзоянц. У преступников было изъято свыше 10 миллионов рублей и большое количество золота и ювелирных украшений.
Дело о масштабных хищениях в системе «Главвино» дошло до высшего руководства страны. По этому поводу в 1952 году Совет министров СССР даже принял специальное постановление. А главный герой дела виноделов – сотрудник БХСС Федор Невзоров – получил за раскрытие этих махинаций нагрудный знак «Заслуженный работник МВД». Награду оперативнику вручал лично министр внутренних дел Союза ССР генерал-полковник Сергей Круглов.
Миллион за «пять минут»
В начале 1950-х годов в стране резко возрос спрос на патефоны, грампластинки, баяны и другие музыкальные инструменты. Особенно большим спросом у населения пользовались грампластинки с популярными в то время песнями «Мишка, где твоя улыбка?» и «Пять минут». Промышленность не могла обеспечить пластинками всех желающих. И как следствие, тут же стали плодиться теневые дельцы, которые в полукустарных условиях выпускали дефицитные пластинки и сбывали их в торговую сеть.
Расследованием этих махинаций поручили заняться лучшим сотрудникам столичного управления БХСС Федору Невзорову и Александру Данилову. Изучив ситуацию, оперативники выяснили, что сырье для кустарных пластинок похищается с Апрелевского завода в Подмосковье. А за матрицами, с которых затем штампуются пластинки, подпольные дельцы регулярно наведывались в Московский дом звукозаписи. Поскольку в махинациях принимали участие десятки человек по всей стране, оперативникам столичного БХСС пришлось налаживать контакты с коллегами из других регионов и совместно разрабатывать операцию по задержанию дельцов. На жаргоне сотрудников БХСС операция получила название «Музыканты».
Для начала столичные сыщики выехали в те города Советского Союза, где, по оперативным данным, орудовали дельцы. Особенно часто в оперативных донесениях фигурировали Одесса, Львов, Чернигов, Харьков и Ростов-на-Дону. В каждом из этих городов Невзоров лично устанавливал тесные деловые контакты с коллегами, организовывал круглосуточное наблюдение за потенциальными преступниками, по крупицам собирал интересующую сыщиков информацию. В Ленинграде аналогичную работу проводил Данилин. А когда выяснилось, что в аферах участвуют дельцы из Белоруссии и Прибалтики, Данилину пришлось совершить несколько служебных поездок и в эти республики.
Суть этой напряженной оперативной работы сводилась к следующему: доказать, что сырье, которое отгружалось с Апрелевского завода грампластинок в адрес тех или иных предприятий и организаций, не соответствовало тому, о чем было указано в накладных документах. С этой целью оперативники отслеживали вагоны, в которых перевозилось сырье, и тщательно взвешивали контейнеры с пресс-порошком и таблетками. Иногда в пути следования поезда останавливали, вскрывали вагоны, после чего специально приглашенные для этого эксперты определяли качество перевозимого сырья. Если определить на месте не получалось, пробы сырья отправлялись на исследование в Москву, в лабораторию научно-исследовательского института пластмасс.
В результате, как и ожидали оперативники БХСС, оказалось, что содержимое многих вагонов не соответствовало бумагам. По документам следовало, что с Апрелевского завода куда-нибудь в Одессу или Харьков отправлено сырье низкого качества или отходы, а в действительности это были высококачественные таблетки или пресс-порошок, пригодный для производства грампластинок.
Итогом операции «Музыканты» стал арест девяти работников Апрелевского завода грампластинок во главе с заведующим производством Дорошенко и начальником отдела сбыта Мироновым. В ходе следствия арестованные граждане признались, что за взятки отгружали своим подельникам из других регионов высококачественное сырье в виде порошка или таблеток, из которых, собственно, и делают пластинки. По документам же это сырье оформлялось как отходы или сырье низкого качества.
Постепенно, друг за другом были ликвидированы все преступные группы, принимавшие участие в «музыкальных» аферах. В результате дело разрослось до масштабов общесоюзного, и заканчивать его пришлось следователям Прокуратуры Союза ССР.
В общей сложности по делу о грампластинках было арестовано и привлечено к уголовной ответственности более двадцати человек. У преступников было изъято денег и ценностей на общую сумму пять миллионов рублей.
Зайцев плюс…
Во второй половине 1950-х в обиход советских людей вернулось порядком подзабытое к тому времени словечко: совнархозы. Именно так сокращенно в первые годы советской власти называли органы управления социалистической промышленностью. В каждой области, крае и республике создавался совет народного хозяйства, которому подчинялись все предприятия региона. А региональные совнархозы, в свою очередь, замыкались на Высший совет народного хозяйства (ВСНХ).
Такая система продержалась чуть более десяти лет и была ликвидирована в годы первой пятилетки. И вот в 1957 году Никита Сергеевич Хрущев, став единовластным правителем страны, решил воскресить региональный принцип управления экономикой и возродить совнархозы. Очевидно, затевая свой эксперимент, Хрущев полагал, что отказ от отраслевого принципа управления повысит эффективность советской экономики, а также сведет к минимуму, как любят сейчас говорить, коррупционные риски. Дескать, люди, работающие в одной системе (например, в Министерстве пищевой промышленности), имеют больше возможностей сколотить преступную группу и начать расхищать социалистическую собственность. А вот сотрудникам совнархозов это будет сделать сложнее.
На деле все получилось с точностью до наоборот. Именно в период хрущевской «оттепели» в Советском Союзе теневая экономика, основанная на коррупции и личных связях, стала расти, словно грибы после дождя. А значит, прибавилось работы сотрудникам БХСС.
…В конце 1961 года из Министерства охраны общественного порядка РСФСР (так при Хрущеве стали именовать МВД) в Управление БХСС поступили данные о том, что в системе Московского областного совнархоза завелась группа аферистов. Сведения были весьма скудные. Дескать, работает в совнархозе некто Зайцев, с которыми поддерживают тесные деловые отношения братья Авербухи, хорошо известные милиции по старым делишкам. Руководство потребовало от сотрудников БХСС тщательно проверить сигнал и доложить о результатах.
Оперативники проверили всех сотрудников областного совнархоза. Действительно, должность старшего инженера по технике безопасности Управления шерстяной и шелковой промышленности Московского областного совета народного хозяйства занимал некто Зайцев. Получая сравнительно скромную зарплату, Зайцев, однако, вел разгульный образ жизни и регулярно покупал дорогостоящие вещи. Особенно часто его видели в московских ресторанах в компании так называемых толкачей, среди которых оказались и братья Авербухи. Толкачами в те годы называли людей, умевших пробивать в органах власти нужные решения. Например, выбивать из плановых и снабженческих организаций дополнительное оборудование или сырье. Делать это без хорошо отработанных связей было в принципе невозможно, поэтому люди, имевшие такие связи, ценились на вес золота.
И вот толкачи, специально приезжавшие в Москву из закавказских и среднеазиатских республик, регулярно встречались со скромным служащим совнархоза Зайцевым. Обычно встречи проходили в ресторанах. Иногда гости останавливались и на квартире у Зайцева. Сыщики БХСС быстро навели справки. Оказалось, что гости из южных республик СССР работали на предприятиях местной промышленности, занимавшихся изготовлением одежды и белья. А предмет их интересов в Москве – ткацкие станки. Судя по всему, южане планировали наращивать производство, оборудования требовалось больше, а станков не хватало. Конечно, ткацкое и прядильное оборудование отпускалось предприятиям местной промышленности в соответствии с планом. Однако дельцам, очевидно, хотелось большего. Они не брезговали даже списанными и демонтированными станками. Главное, чтобы было на чем изготавливать ходовой товар и сбывать его спекулянтам и перекупщикам.
Вскоре прояснилась и роль Зайцева в этой схеме. По долгу службы он лично хорошо знал многих работников текстильных фабрик и машиностроительных заводов, выпускавших ткацкое оборудование. За крупные взятки старший инженер по технике безопасности договаривался с руководством фабрик, чтобы старое оборудование не утилизировали, как это полагалось по правилам, а поставляли в солнечную Грузию или в такой же солнечный Узбекистан.
Кроме того, выяснилось, что Зайцев водил дружбу и с руководством многих машиностроительных предприятий Подмосковья. Среди его хороших знакомых, например, числились заместитель директора Климовского машиностроительного завода Курбатов, начальник планово-производственного отдела Егорьевского машиностроительного завода Кочанов, инженер Управления капитального строительства Московского областного совнархоза Клеваков и многие другие полезные работники.
Чтобы вывести всю эту компанию на чистую воду