Солидных покупателей дамочка, как выяснилось, находила среди клиентов своего салона. Пришлось внимательно за ним понаблюдать. И вскоре основной круг знакомств Раисы Паталах был установлен. Особенно заинтересовала оперативников личность некоего Бориса Буряцы, артиста Большого театра.
Правда, в театре он бывал нечасто. Предпочитал гастрольные поездки. А вскоре выяснилось, что гастрольные поездки Буряца организовывал не для кого-нибудь, а для дочери самого Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева. Где и когда состоялось их знакомство – неизвестно, зато в ходе расследования этого дела оперативники выяснили, что Борис Буряца пользовался безграничным доверием Галины Леонидовны, регулярно устраивал специально для нее концерты цыганского хора или выступления какого-нибудь хореографического ансамбля. Взамен Галина Леонидовна организовывала для Буряцы посещения специальной, закрытой для простых смертных, 200-й секции ГУМа, где можно было по смешным ценам приобрести любые импортные шмотки. Буряца этим активно пользовался. Именно артист Большого театра служил главным поставщиком заграничных товаров для домашнего магазина Раисы Паталах.
Жил Буряца на широкую ногу: имел шикарную квартиру в центре Москвы, по городу катался на собственном «Мерседесе», посещал дорогие рестораны, коллекционировал антиквариат. А самое главное – не очень-то и скрывал свое материальное благополучие, очевидно, полагая, что знакомство с дочерью Генсека сделает его неприкасаемым для органов БХСС.
Однако не сделало! Бориса Буряцу, или цыгана, как его называли между собой оперативники, задержали в тот момент, когда он ехал по Садовому кольцу в своей шикарной иномарке. Чтобы раньше времени не привлекать внимания, оперативники разыграли мини-спектакль с участием инспектора ГАИ. Тот остановил «Мерседес» Буряцы якобы за превышение скорости. Буряца, как обычно, вальяжно вышел из машины и небрежно бросил инспектору:
– Командир, я спешу, давай по-быстрому разберемся на месте…
А в ответ услышал:
– Гражданин Буряца, вы арестованы по подозрению в спекуляции. Попрошу вас пройти в служебную машину.
Всю дорогу на Петровку Буряца кричал, что так просто он этого не оставит. Даже будучи в кабинете следователя, Буряца не верил в то, что он арестован, и грозился позвонить куда надо. А пока Борис «пел арии» о своих высокопоставленных друзьях, в его квартире шел обыск. Оперативники БХСС изъяли огромное количество старинных книг, икон, антикварной мебели и даже изделий фирмы Фаберже. А в особом тайничке обнаружили шкатулку, где одних только бриллиантов насчитали около семидесяти. А еще десятки золотых колец и прочих ювелирных изделий на общую сумму почти в миллион рублей.
Любопытно, что эту шкатулку удалось обнаружить совершенно случайно. И помогли оперативникам, как ни странно, родственники самого Буряцы. Как только стало известно о задержании певца, на Петровку тут же обратилась его родня с просьбой разрешить ей пожить на квартире Бориса. Дескать, будет кому за «хатой» присматривать да цветочки поливать. Это навело оперативников на мысль о том, что в квартире спрятаны какие-то ценности, которые при первом обыске найти не удалось. Не цветочки же, в самом деле, интересовали ушлых родственничков!
Пришлось устроить в квартире Буряцы еще один обыск – с применением новейших технических средств. Однако безрезультатно! И когда уже оперативники потеряли всякую надежду найти что-нибудь заслуживающее внимания, одна из сотрудниц, присутствовавшая на обыске, предложила отодвинуть огромный шкаф, упиравшийся в потолок. За шкафом и оказался искусно спрятанный тайник с бриллиантами и кольцами.
Но самое главное – еще во время первого обыска в квартире Буряцы нашли немало вещей с магазинными бирками, то есть предназначенных для перепродажи. А это уже подпадало под соответствующую статью УК о спекуляции и тянуло на реальный срок. Поняв это, Буряца перестал корчить из себя неприкасаемого и признался, что специально покупал вещи для дальнейшей перепродажи. С этой целью и водил знакомство с Раисой Паталах, предпочитая использовать ее квартиру в качестве склада готовой продукции. А Галина Леонидовна Брежнева, допрошенная следователями по этому делу, подтвердила, что не раз приводила Бориса в знаменитую 200-ю секцию главного универмага страны.
За спекуляцию в особо крупных размерах Бориса Буряцу приговорили к семи годам лишения свободы. Никакие связи и знакомства певцу не помогли.
Богема уходит в подполье
В эпоху Леонида Ильича Брежнева большую популярность у московской богемы приобрели всякого рода неформальные выставки и концерты. Как правило, их устраивали на частных квартирах. Однако нередко площадкой для проведения таких мероприятий становились и государственные учреждения – клубы, рестораны и кафе. Днем они работали как учреждения культуры или общественного питания, а по ночам превращались в место извлечения нетрудовых доходов, причем иногда в особо крупных размерах.
Подпольные концерты приносили их организаторам немалые деньги. Одним из первых, кто поставил это дело на поток, стал выпускник Московского экономико-статистического института Юрий Айзеншпис. Схема была проста. Используя свое врожденное обаяние и неплохо подвешенный язык, Айзеншпис договаривался с директорами столичных клубов и домов культуры о выступлении какой-нибудь музыкальной группы. Обычно такие концерты проходили в вечернее время и неизменно вызывали большой интерес у публики. От них веяло чем-то запретным, а любое проявление «бунтарства» и вольнодумства в те годы притягивало столичную богему, словно магнит. И вот Айзеншпис, зная о предстоящем выступлении, заранее скупал все билеты на вечерние концерты, а затем продавал их по более высокой цене. На этих спекулятивных операциях он и сколотил себе приличное состояние.
Впрочем, свой первый срок Айзеншпис получил не за организацию подпольных концертов и даже не за спекуляцию билетами. За ним водились и другие грешки.
Еще в конце 1960-х годов, когда правоверный советский гражданин знал о долларе только по книжкам и фильмам, Айзеншпис умудрился накопить на перепродаже билетов кругленькую сумму в заокеанской валюте. По воспоминаниям ветерана Московского управления БХСС Виктора Кораблева, при обыске у Айзеншписа изъяли 7 тысяч долларов, но сам продюсер впоследствии признавался, что оперативники нашли далеко не все его сбережения. На самом деле к моменту ареста долларов у него было раза в три больше. Эти денежки якобы предназначались для покупки за границей современного звукового оборудования и музыкальных инструментов. В Советском Союзе всего этого было не достать, поэтому, дескать, Айзеншпис и занимался незаконными валютными операциями.
Кроме того, Айзеншпис не брезговал и банальной фарцой. По оперативным данным, он в свободное от организации концертов время периодически катался в Грузию и скупал у тамошних теневиков дефицитную мужскую одежду, в частности, водолазки. В конце 1960-х эти водолазки пользовались бешеной популярностью у всех, кто считал себя представителем «высшего света». За них столичный бомонд и всякая полубогемная публика готова была платить любые деньги. Айзеншпис наладил деловые контакты с грузинскими цеховиками: те в подпольных мастерских штамповали водолазки, а Юрий сбывал их в Москве.
О своей авантюрной одиссее Айзеншпис, уже будучи умудренным сединами музыкальным продюсером, не без философского юмора рассказал в книге воспоминаний. Дело, в его изложении, выглядело так: «Занимаясь куплей-продажей музыкальных дисков, я почувствовал вкус к деньгам и красивой жизни. Потом последовали джинсы, аппаратура, меха. Потом золото и валюта. Именно в 1965 году я впервые увидел и пощупал американские доллары…
…В 1969 году в Москве открылась контора Внешторгбанка СССР, где продавали золото в слитках… Почти каждый день для меня покупалось золото в этой удивительной конторе… Но самая трудоемкая работа состояла в приобретении максимально возможного количества валюты. И этим делом я занимался постоянно, денно и нощно… Фарцовщики скупали мне валюту по всему городу. До десятка таксистов привозили мне свою валютную выручку, поставляли «зелень» даже валютные проститутки или путаны… Кстати, в те годы я пользовался услугами проституток не только в коммерческом отношении. Иногда и по их непосредственной специальности со скидками».
Но и это еще не все. Когда оперативники столичного управления БХСС начали плотно заниматься похождениями Айзеншписа, выяснился и такой любопытный факт из его биографии. В те годы Айзеншпис проживал в квартире возле метро «Щукинская». Неподалеку от его дома находилась электроподстанция. Так вот, ушлый импресарио, пустив в ход все свое обаяние, договорился с работниками электроподстанции, и те установили в его квартире телефон. Фокус состоял в том, что по всем документам этот телефон числился за энергетиками, но пользовался им только Айзеншпис. При этом не платил за услуги телефонной связи ни копейки. А поскольку специфика его трудовой деятельности была связана с постоянными телефонными переговорами, в том числе и междугородними, за несколько лет Айзеншпис умудрился «надуть» советское государство не на одну сотню рублей.
Арестовали Айзеншписа седьмого января 1970 года. При обыске, помимо крупной суммы денег в рублях и валюте, у него нашли и огромное количество кассет с записями популярных в те годы полублатных песен. За незаконные валютные операции и спекуляцию в особо крупных размерах Юрий Айзеншпис был осужден на 10 лет лишения свободы. Кстати, впоследствии, когда из банального спекулянта и прощелыги Айзеншпис превратился в респектабельного музыкального продюсера, он не раз признавался в том, что первый его арест был абсолютно правомерным и что сотрудники БХСС действовали четко в рамках тогдашнего законодательства.
А что дальше? Предоставим слово самому продюсеру: «Я отсидел, вышел на свободу, а через несколько недель провернул крупную операцию по купле-продаже 50 тысяч фальшивых долларов. Сел еще на семь лет». Надо признать, лагеря его не сломили. Возможно, тюремный опыт даже помог Юрию завоевать место под солнцем в перестроечном шоу-бизнесе. Хотя здоровья не вернешь… Впрочем, все это – сюжет для другой книги о другой эпохе.