ГРИГОРИЙ КУЗЬМИЧ. Ты немедленно уберешь со стола или…
Стук в дверь. Голос Викентия Николаевича: «Григорий Кузьмич, к вам гости!»
ГРИГОРИЙ КУЗЬМИЧ (вполголоса). Вот, будь они прокляты, как некстати! (Выбегая в прихожую с хорошо разыгранными радостными восклицаниями.)
Тома, Григорий Кузьмич и трое гостей.
ПЕРВЫЙ ГОСТЬ. Ничего, что мы так поздно?
ГРИГОРИЙ КУЗЬМИЧ. Господь с вами!.. Очень, очень рад!
ТОМА. Папочка, я поставлю чай, хорошо? А потом уберу со стола. (Убегает на кухню, вся излучая гостеприимство и хозяйственность.)
ВТОРОЙ ГОСТЬ. Гляжу на твою дочку, Григорий Кузьмич, и завидки меня берут.
ТРЕТИЙ ГОСТЬ. Я думаю, тут главное дело – мать. Великое дело, когда у ребенка мать с высшим педагогическим образованием.
ПЕРВЫЙ ГОСТЬ. Ну и отца, на мой взгляд, не следовало бы скидывать со счетов. С широким кругозором, общественник, волевой работник…
ТРЕТИЙ ГОСТЬ (с подкупающей откровенностью). Да уж чего там скрывать, приблизишься иной раз к дверям кабинета Григория Кузьмича, и страшновато делается: заметит упущение, не помилует.
ТОМА (вбегает с раскрасневшимся лицом, хозяйственная, веселая и милая, как пионерка на плакате). Ну вот, пока я здесь уберу, и чай поспеет. А ты, папка, доставай пока из холодильника все, что полагается.
ВТОРОЙ ГОСТЬ. Нехорошо в глаза хвалить, а приходится. Молодец, Томочка! Давно в пионерках?
ТОМА. Второй год!
ГОСТИ (хором). Оно и видно!
Из-за стены доносится грустноватый смех Викентия Николаевича.
ПЕРВЫЙ ГОСТЬ. Это кто там?
ГРИГОРИЙ КУЗЬМИЧ. (вполголоса, стараясь, чтобы его не расслышали за стенкой). Наш сосед. Очень непосредственный человек. Любитель юмористической литературы. Лежит на кровати, читает юмористические рассказы и смеется в голос.
ТРЕТИЙ ГОСТЬ. Неужели не считается с тем, что у вас все слышно?
ТОМА. А вы не обращайте внимания. Мы не обращаем, и вы тоже..
Смех за стеной усиливается.
Чувство юмора
Шли два приятеля. Фома и Ерема.
Шли, не торопились. Времени вагон. Беседовали. То-сё, фигели-мигели.
Возник вопрос: почему в Древней Греции хоккея не было. Никакого – ни с шайбой хоккея, ни с мячом.
Фома пошутил. Наверно, говорит, потому, что не было тогда телевидения. Какой же хоккей без телевизора.
Ерема говорит: – Чего, чего? Не понял.
Фома говорит: – Я же тебе русским языком говорю: потому не было хоккея, ха-ха-хаэ что телевизоров не было. Теперь понял?
Ерема говорит: – И теперь те понял… Чего ржешь? Совсем не смешно.
А Фома ему в ответ, а у самого аж слезы текут от смеха: – Эх-хе-хе, брат Ерема! Нет у тебя чувства юмора…
Ерема даже побелел: – Это у кого, это у меня, что ли, нет чувства юмора? Да у меня, если хочешь знать, этого чувства завались!.. Что? Не веришь?! Ты у кого угодно спроси. Всякий скажет: у кого у кого, а уж у Еремы чувства юмора на десятерых…
Фома говорит: – Ну, уж и завались! Даже у меня хоть и порядочно этого чувства, но и то не завались… Но, конечно, если судить по моим остроумным каламбурам разных слов, у меня все же чувства юмора довольно-таки достаточно.
У Еремы уже руки и ноги трясутся, и голос вот-вот лопнет от натуги: – Значит, – говорит, – получается, у тебя чувство юмора есть, а я, выходит, дурак? Поскольку у меня, наоборот, этого самого чувства нету. В таком случае, скажу прямо: от дурака слышу! И немедленно отдавай мне «Критику чистого разума», которую ты с позапрошлого года все никак не соберешься отдать! Думаешь, удастся тебе ее зачитать?! Врешь, не выйдет!.. И Сименона отдавай!..
Сам белый, даже синевой отдает. И руки трясутся.
– И с таким, – говорит, – пошляком я, дуралей я этакий, с самых детских лет дружил!.. Яблоками делился!.. Хрустящим картофелем! Боже ж мой! Где, где, я спрашиваю, были мои глаза?! Да пропади я пропадом, если ты, падла, прощения у меня немедленно не попросишь!.. Проси прощения, гад!.. Или между вами все навеки кончено!..
Тут я Фома завелся, в свою очередь побелел в затрясся, и как закричит на весь бульвар:
– Нету у тебя, нету, даже вот на столечко нету чувства юмора, дубина ты стоеросовая!.. И нужна мне твоя дружба, как корове синхрофазотрон… Вот есть у меня на примете один наш сотрудник – умница, интеллигент, кандидат всех наук!.. И чувство юмора у него в три обхвата, даже поболе того!.. Вот с ним я, подлец ты этакий, дружбу и заведу!..
На всю жизнь разругались Фома и Ерема.
Не могут же они помириться.
При их чувстве юмора?
Что вы!..
Эффект Пигмалиона
Несколько тысяч лет назад на острове Кипр жил царь по имени Пигмалион. Он был. порядочный чудак. Он почему-то терпеть не мог женщин.
У него было свое хобби: в свободное от царствования время он занимался скульптурой. Что-то такое лепил, что-то такое вырубал резцом. А на досуге, в кругу друзей позволял себе отдельные обидные высказывания насчет женского пола.
Он высказывался, совершенно упуская из виду, что у них, у древних греков, полон Олимп богинь. И в их числе такая влиятельная и злопамятная, как Афродита.
А ту Афродиту здорово задели высказывания царственного киприота.
Она сказала: – Ах, так?! Вот какие слова! Так ты у меня, миленький, запляшешь!
С теми словами она наводит на него спецзаклятие, и он машинально высек из мрамора женскую статую немыслимой красоты, и тут же его в ту статую безумно влюбило. Конечно, все его прежние высказывания сразу по боку. Теперь он только об одном и мечтал: как бы эту распрекрасную мраморную фигуру оживить и на ней жениться.
И такова была диалектика той ситуации, и до того это показалось Афродите лестным, как особе женского пола, что она пошла навстречу царственному скульптору.
Конечно, не обошлось без жертв. Только наступили очередные празднества в честь Афродиты, как Пигмалион отвалил в жертву богине белую телку с позолоченными рожками. А Афродита ему за ту телку оживило его статую. Получилось, как говорится, «баш на баш». Статую, только она ожила, назвали Галатеей, и на ней моментально женился одуревший от счастья Пигмалион.
Но плохо вы знаете Афродиту, товарищи. Она все равно, несмотря на телку, затаила в душе чувство неприязни против бывшего женоненавистника.
Зажили Пигмалион со своей Галатеей в сказочном счастье. Прожили они таким манером и пть лет, ну, от силы десять.
И стала Галатея досаждать своему творцу и супругу дурацкими претензиями. Она стала его, ну буквально поедом грызть за то, что он ее из статуи превратил в живую женщину. Она главным образом напирала на то, что, будь она по-прежнему статуей, она бы на веки вечные сохранилась бы в первозданной своей красоте, и экскурсии в музеях ходили бы любоваться ее совершенством. А сейчас и десяти лет еще не прошло, а у нее уже под глазами морщинки завелись. А что будет через двадцать лет?
И стала она, эта статуя неблагодарная, требовать, чтобы он любыми средствами и не считаясь с затратами упросил богиню Афродиту воротить ее в прежнее, так сказать, статуарное состояние.
Прошло некоторое время, полное неслыханных страданий. Галатея своими попреками довела супруга до высшей точки, он выбросил на Афродитины жертвенники сразу полста белоснежных телок, и богиня превратила в статую самого Пигмалиона.
Вы эту статую знаете. Она называется «Мальчик с занозой». Она изображает древнегреческого мальчика, который пытается вытащить из своей ноги занозу.
Он бы ее давно вытащил, но Афродита против.
Наше вам прочтение
Глухой, быстро приближающийся звон бубенчиков. Точка на горизонте. Точка растет. Это кибитка Чацкого. Он торопится в Москву. Пейзаж все время меняется. Сначала теплая южная ночь. Потом все более и более пасмурная осень северных широт. Под Москвой – пейзаж почти зимний. В Москве зима.
По обе стороны дороги разворачиваются одна за другой типические картины российской жизни последних лет царствования Александра Первого, как их представляет себе среднепросвещенный экранизатор-профессионал.
1. Беззаботные кавказцы в черкесках лихо отплясывают лезгинку, жарят и поглощают шашлыки, запивая их добрым кавказским вином.
2. На придорожном полосатом столбе двуглавый орел и дощечка: «Военное поселение Аракчеевой». Военнопоселенцы в лаптях со шпорами. Одной рукой они держатся за рукоятку сохи, пашут землю под озимь, другой справно держат ружье на плече. Время от времени они останавливаются и уже обеими руками проделывают широко известный ружейный артикул «Вперед коли, назад коли, вперед прикладом бей, от кавалерии накройсь!» Потом снова пашут.
3. Облетевшие голые деревья. Развалившаяся каменная ограда. Покосившаяся усадьба с колоннами. Развевается на ветру приколоченная гвоздем к воротам афишка:
По случаю разорения – дешевая распродажа крепостных и борзых щенков
4. Придорожная кузница. Изможденные кузнецы куют цепи, примеряя их на себе.
5. Плац-парад. Проливной дождь. Под барабанный бой, с трудом вытаскивая из грязи ноги, маршируют солдаты в высоких шапках, красных мундирах и белых штанах.
Голос за кадром
Кто из нас в детстве не мечтал экранизировать что-нибудь классическое, беззащитное!..
Но как? Кто научит?
Мы научим. Вот этим нашим фильмом. На основе изучения опыта ужасающего количества экранизаций.
Главное что? Главное – суметь по-своему прочесть классика. Свое прочтение, свое толкование – это совсем не так просто. Тут надо выложиться до отказа, пустить в дело все, что запомнилось из учебника истории для неполной средней школы, из всех прочитанных отрывных календарей, из других, уже поставленных, экранизаций.
Сейчас мы вам покажем, как это делается. Для примера берем одно из немногих чудом пропущенных экранизаторами классических произведений – комедию «Горе от ума».
Александру Сергеевичу Грибоедову, как известно, эта комедия сначала приснилась.