Но куда большего, как показывает опыт, добивались те командиры дивизий, бригад, полков, которые во главу угла ставили не искупление вины личным составом «любой ценой», а успешное выполнение конкретных боевых задач (тем более что одно другому не мешало). Прежде чем бросить штрафников на врага, они организовывали боевую учебу, хорошо сознавая, что победы скорее добьется не слабо обученный боец, а тот, кто до автоматизма отточил навыки боевой работы. А в ходе боя или операции в полном объеме обеспечивали инженерную и огневую поддержку наступающим штрафникам. Тем самым и боевые задачи такие командиры решали успешнее, и людей сберегали.
Сказанное выше, на наш взгляд, является лишним стимулом для исследователей, особенно молодых, в установлении точной численности потерь штрафных формирований.
Учитывая численный состав штрафных формирований и их легкое стрелковое вооружение, командование частей и соединений, которым они временно придавались, не ставили перед штрафниками сколько-нибудь масштабных задач. К тому же штрафные части чаще всего использовались не в полном составе, а отдельными подразделениями (группами), что дополнительно сужало их тактические возможности. Тем не менее, когда командование тщательно продумывало предстоящий бой, готовило к нему штрафников, обеспечивало поддержку огнем, те успешно решали поставленные боевые задачи.
Важнейшим стимулом в бою для большинства переменников была возможность получить право на досрочное отчисление из штрафной части, восстановление в правах, а если штрафник был осужден, то и на освобождение от наказания. Для этого было недостаточным пребывание на поле боя само по себе, требовались активные и героические действия, которые зримо показали бы командованию, что штрафник исправился, пролил кровь за Родину, как того требовал сталинский приказ № 227.
Требование того же приказа ставить штрафные формирования на наиболее тяжелые участки передовой линии приводило, как правило, к повышенным по сравнению с обычными линейными частями потерям. Однако веских оснований, чтобы наверняка утверждать это, исследователи пока не имеют. Наука в настоящий момент не располагает сколько-нибудь полными статистическими данными, характеризующими масштаб потерь как по институту штрафных формирований в целом, так и по каждой из частей в отдельности.
Глава 6. Нормативно-правовое регулирование прекращения службы в штрафных формированиях лицами переменного состава
6.1. Правовые нормы и процедура отчисления из штрафных частей
Установив порядок направления военнослужащих в штрафные части, органы военного управления определили и порядок прекращения службы лиц переменного состава в штрафных частях и их отчисления (освобождения – по терминологии, применявшейся в нормативных и ведомственных актах того времени).
Общие основания для прекращения переменниками службы в ОШБ/ОШР
Положения о штрафных батальонах и штрафных ротах действующей армии, утвержденные приказом НКО СССР № 298 от 28 сентября 1942 г., определяли следующие основания для прекращения службы переменников: отчисление в связи с завершением срока пребывания, определенного штрафнику приказом имевшего на то полномочия командира (начальника) или приговором военного трибунала, досрочное отчисление за боевое отличие, досрочное отчисление в случае ранения[483]. Отдельно следует рассматривать случаи, связанные с гибелью в бою.
Отметим, что этот порядок был единым для переменного состава и штрафных батальонов (офицеры), и штрафных рот (рядовой и сержантский состав).
В последующем установленный порядок лишь незначительно корректировался, не изменяясь в главном. Так, приказ НКО СССР № 323 от 16 октября 1942 г., определявший порядок направления в штрафные части военнослужащих, осужденных военными трибуналами с применением отсрочки исполнения приговора до окончания войны, по существу дублировал положения приказа № 298: «По отбытии в штрафных частях назначенного срока осужденные, не лишенные званий и орденов по приговору военного трибунала, восстанавливаются в звании и в праве ношения орденов и медалей и направляются для дальнейшего прохождения службы»[484].
Отложившиеся в фондах штрафных частей документы дают примерное представление о соотношении указанных выше категорий отчисленных. Так, из 4834 переменника, проходившего службу в батальоне с 1 августа 1942 г. по 25 мая 1945 г., 1711 отчислены по истечении установленного срока и досрочно за отличия, 2035 – как получившие ранение в бою, 875 человек погибли, 86 убыли по другим причинам (пересмотрен приговор и т. п.)[485].
Донесение в вышестоящий штаб командира 10-го ОШБ Западного фронта майора Н.В. Ефимова от 5 августа 1943 г. дает картину, к сожалению, только по одному, первому году существования батальона. С августа 1942 г. по август 1943 г. через ОШБ прошли 3929 переменников, из которых отчислены по окончании срока 1054, досрочно отчислены 553, по ранению – 932, убиты 493 человека[486].
В 128-й ОШР, просуществовавшей с августа 1942 г. по октябрь 1945 г. (хоть и под другими номерами), воевали всего 3348 переменников. Из них 117 были освобождены по истечении установленного приказом срока, 457 – досрочно, по ранению – 1939, погибли – 796[487].
Отчасти картину дополняет разрозненная информация по другим штрафным формированиям. Так, 19 июля 1944 г. командир 9-го ОШБ 1-го Украинского фронта ходатайствовал об отчислении из батальона 91 переменника, из них по истечению срока пребывания – 87, по ранению – 2, как отличившихся в боях – 2. Новые ходатайства от 25 и 30 июля содержали следующие цифры (соответственно): 141 человек, из них по истечении срока пребывания – 85, раненые – 34, убитые – 22; 169 человек, из них по истечении срока пребывания – 20, отличившиеся в боях – 11, раненые – 83, убитые – 49[488].
Судя по архивным документам из фондов штрафных частей, командование, как правило, одновременно представляло ходатайства на отчисление всех трех категорий военнослужащих – по истечении срока, отличившиеся в бою, раненые (погибшие). Вполне типичным является список из 198 человек, представленный подполковником А.Ф. Кудрявцевым, командиром 9-го ОШБ тогда еще Воронежского фронта, в военный совет фронта 21 августа 1943 г. В числе перечисленных: майор интендантской службы Г.Г. Зуев, капитан П.Е. Гуреев, старший техник-интендант Ю.М. Клинцов – каждый из них «представляется на реабилитацию как особо отличившийся в боях»; старший лейтенант В.М. Судариков, старший лейтенант С.Я. Свиридов и еще 113 человек, каждый из которых «при выполнении боевого задания ранен»; младший лейтенант Е.К. Максютин, младший лейтенант Н.Г. Павельев и другие, каждый из них «представляется на реабилитацию по истечении срока пребывания в батальоне»; капитан А.И. Урин, капитан А.Н. Князев, старший лейтенант А.Э. Борткун и еще 22 человека – «убиты»[489].
Что важно: к ходатайствам со списками прилагались копии приговоров для ранее осужденных и боевые характеристики – такое указание 21 июня 1944 г. было дано военным трибуналом фронта.
С подобными задачами сталкивалось и командование штрафными ротами. Текст приказа по 339-й ОШР 1-й гвардейской армии от 18 января 1945 г. дает едва ли не исчерпывающее представление о постоянном движении личного состава и различных категориях военнослужащих, которые представлялись (или наоборот – не представлялись) командованием для досрочного отчисления. «Из пополнения 23–26 декабря 1944 г., – говорилось в приказе, – ранено и эвакуировано в госпиталь 3 чел., дезертировало 2 чел., арестовано ОКР “Смерш” – 1 чел., расстреляно – 3 чел., заболело и направлено в госпиталь – 2 чел., попало в плен – 1 чел., досрочно освобождено и направлено в 271 сд – 16 чел., досрочно освобождено и направлено в 320 гвсп – 61 чел., досрочно освобожден и направлен в госпиталь 1 чел., досрочно освобожден и направлен в свою часть – 1 чел., не оправдавшие себя и оставлены для дальнейшего прохождения военной службы в роте – 11 чел.»[490].
Хотя основания для прекращения службы переменников в штрафной части были едиными для всех, практическая реализация каждого из них обусловливалась целым рядом особенностей. Представляется необходимым их детально рассмотреть.
Отчисление в связи с завершением установленного срока пребывания
Срок пребывания в штрафных частях должен был исчисляться с момента фактического прибытия военнослужащего переменного состава в штрафную часть. По отбытии назначенного срока штрафники отчислялись из штрафной части не автоматически. В соответствии с Положениями о штрафных батальонах и штрафных ротах действующей армии, на каждого военнослужащего переменного состава командование ОШБ, ОШР должно было направить в адрес военного совета фронта, армии соответствующее представление (ходатайство) на предмет отчисления. Лишь после утверждения этого представления, которое направлялось командованию ОШБ, ОШР, по части готовился приказ, на основании которого и следовало отчисление военнослужащего.
Приведем ряд примеров, почерпнутых из отложившихся в архиве документов штрафных частей, чтобы более зримо увидеть практику отчисления переменников.
Выписка из приказа по 1-й ОШР 57-й армии от 1 ноября 1942 г.: «Сего числа считать отбывшими свой срок в штрафной роте освобожденных военным советом армии следующих красноармейцев и младших командиров:
1. Мл. сержант Виноградов Н.Ф., 2. Сержант Коновалов Е.Н., 3. Красноармеец Перков В.И. (всего приказ касался 8 человек. – Ю.Р.)…
Выше поименованный состав направить по своим частям после выхода из района обороны»[491].
По ходу войны стала распространенной практика, когда командиры штрафных частей ходатайствовали о признании честно выполнившими воинский долг уже не отдельных военнослужащих, а целых подразделений штрафников и, соответственно, об их отчислении. Так, 19 июля 1944 г. командир 9-го ОШБ подполковник Е.Я. Лысенко направил военному совету 1-го Украинского фронта ходатайство на 91 военнослужащего как «показавших себя в боях с немецкими оккупантами дисциплинированными, проявившими при этом храбрость, мужество и искупившими свою вину перед Родиной». Из описания боя следует, что подразделение, овладев высотой, в течение четырех дней выдержало 11 атак противника, уничтожило около 200 вражеских солдат и офицеров, подбило два танка. 87 бойцов из этой группы переменников были представлены командиром ОШБ к отчислению в связи с истечением срока пребывания в штрафной части (на передовой они были с 8 апреля по 20 июля 1944 г.) и по два человека по ранению и как отличившиеся в боях[492].
160 переменников, «оправдавших себя в боях за Родину и отбывших установленный срок пребывания в батальоне», были отчислены в марте 1945 г. из ОШБ 1-го Белорусского фронта, восстановлены в правах офицерского состава и откомандированы к месту прежней службы[493]. И таких примеров было множество.
Следует отметить, что поначалу, когда порядок отчисления еще не был отработан, происходили различные накладки. Так, из ОШБ ходатайства нередко направлялись в адрес не военного совета фронта, а военного совета армии, которой придавался ОШБ. На Донском (бывшем Сталинградском) фронте, обращая внимание на эти нарушения Положения о штрафных батальонах действующей армии, начальник отдела укомплектования штаба фронта генерал-майор Д.И. Гудков приказал командиру ОШБ впредь их не допускать и лично докладывать начальнику отдела кадров фронта все материалы об отчислении и награждении штрафников[494].
К сожалению, в боевых условиях прохождение необходимой документации по разным причинам замедлялось. Это подчас роковым образом сказывалось на судьбах военнослужащих, ожидавших приказа об отчислении.
Так, 9 января 1944 г. командир 8-го ОШБ представил ходатайство об отчислении из батальона младшего лейтенанта А.М. Холепо по отбытию установленного срока. Однако из-за нерасторопности отдела кадров Белорусского фронта, готовившего проект приказа, последний был издан только 11 марта 1944 г. За это время офицер, продолжавший находиться в штате батальона на положении переменника, был убит в бою[495].
С окончанием войны процесс отчисления из штрафных частей осуществлялся, судя по архивным документам, более быстро и без излишних формальностей. Характерный пример – приказ командира 31-й ОШР 42-й армии капитана Протопопова от 15 мая 1945 г.: «К 9.00 16.05.45 г. передать штрафников в 305 ОШР. Начальнику штаба оформить документацию по передаче людей и ускорить оформление освобождения людей из штрафной роты и награждении проявивших мужество и отвагу в боях с немецкими оккупантами за участие в боях 8.5.45 г. в составе 85 сд 141 сп»[496].
Такой подход, как представляется автору, связан не только с влиянием победного фактора на психологию командования штрафных частей. Оно не могло не принимать во внимание и то, что с окончанием боевых действий объективно исчерпало себя требование приказа НКО СССР № 227 дать штрафникам возможность «искупить кровью свои преступления против Родины». И, определяя дальнейший служебный путь переменников, стремилось без проволочек направить их в линейные части.
Досрочное отчисление за боевое отличие
Названные выше приказы НКО СССР разрешали досрочно отчислять штрафников за отличия, проявленные в бою. Хорошее представление о том, как командирам, от которых зависела судьба штрафника, виделось его боевое отличие, дает подготовленная командиром 33-й ОШР 67-й армии Ленинградского фронта старшим лейтенантом Гореловым боевая характеристика на бойца-переменника А.К. Агапитову, бывшую до направления в штрафную роту командиром отделения в 128-м отдельном дорожно-эксплуатационном батальоне. «Во время боевой операции роты с 13 по 16 февраля, – говорилось в характеристике, – красноармеец Агапитова выполняла обязанности медсестры, где показала образцы храбрости и мужества и, несмотря на шквальный огонь противника, оказывала первую медицинскую помощь раненым… Лично оказала помощь 23 раненым красноармейцам и вынесла с поля боя 6 раненых бойцов с их оружием. Считаю, что тов. Агапитова А.К. честно искупила свою вину перед Родиной и достойна снятия с нее судимости»[497].
Право на досрочное отчисление штрафников за отличия, проявленные в бою, принадлежало военному совету фронта (когда речь шла о переменнике ОШБ) и военному совету армии (когда речь о переменнике ОШР), а не командованию штрафной части. Но и роль последнего была немаловажной. Вопрос о досрочном отчислении военнослужащих мог быть поставлен только в результате ходатайства об этом командира ОШБ или ОШР перед военным советом.
Ходатайство представляло собой довольно подробный документ, в котором излагались биографические данные на каждого переменника с обязательной боевой характеристикой, а также обстоятельства боя, в котором отличился боец. Затем эти данные отражались в приказе войскам фронта или армии.
В качестве примера приведем ходатайство, которое 15 июля 1943 г. командир ОШБ майор Кудрявцев направил военному совету Воронежского фронта о реабилитации группы переменников, действовавшей на передовой в составе 210-го и 213-го гвардейских стрелковых полков 71-й гвардейской стрелковой дивизии 6-й гвардейской армии. Списку личного состава в ходатайстве предшествует краткое описание его действий в бою: «Находясь на передовой линии фронта с 28.06.43 по 9.07.43… группа штрафников в количестве 336 человек приняла на себя удар наступающего противника. В течение 5 суток боев получала наиболее опасные и ответственные участки. Так, в районе урочища Королевский бойцы отбили несколько атак противника и, перейдя в контратаку, уничтожили 8 немецких офицеров, до 1000 солдат, подбили 5 танков, уничтожили 20 пулеметов, взяли пленных и документы. В районе дер. Герцевка, находясь в обороне, стойко отразили натиск противника в течение 5 часов, уничтожив при этом до 400 немцев. При этом группа понесла потери 170 человек раненными и 50 человек убитыми. За упорство в боях и проявленную отвагу группа имела несколько благодарностей от командира 71-й гв. сд.
Дрались храбро, не щадя своей жизни, вполне искупили свою вину перед Родиной…»[498]
Далее следовал список из 115 наиболее отличившихся бойцов. Напротив каждой фамилии приведены основные данные на каждого военнослужащего: «Мошкин Александр Михайлович – штрафной рядовой, зачислен в штрафной батальон с должности командира 493-го истребительно-танкового полка Резерва Главного Командования, военное звание – подполковник. Судим военным трибуналом 6-й гв. А…
Литвин Яков Абросимович – штрафной рядовой, зачислен в штрафной батальон с должности командира роты отдельного саперного батальона 232-й сд. В батальон направлен по приказу командира дивизии. Военное звание – ст. лейтенант.
Копытов Василий Петрович – штрафной рядовой, зачислен в штрафной батальон с должности командира 114-го заградотряда 46 А. Военное звание – капитан. Судим ВТ 46-й А…»[499].
Похожим образом действовали и на других фронтах. Правда, поначалу в горячке боев было, вероятно, не до подробностей. Трудно установить, например, чьим конкретно приказом и на какой срок был направлен в штрафной батальон старший политрук Б.А. Векозин, фигурирующий в приказе войскам Сталинградского фронта от 9 ноября 1942 г. Однако основания для его досрочного отчисления совершенно ясны: «За период с 15 сентября по 6 ноября 1942 г. тов. Векозин Б.А. в боях под Сталинградом показал себя смелым и бесстрашным воином Красной армии. Будучи в 272-м стрелковом полку внутренних войск НКВД, он участвовал в 18 атаках вместе с полком»[500]. Приказом по войскам фронта военнослужащий был досрочно отчислен из батальона и восстановлен в прежнем воинском звании старший политрук.
Позднее, по ходу войны, при оформлении ходатайств на досрочное отчисление штрафников составляли более подробные боевые характеристики. Ограничимся одним примером и приведем выписку из приказа войскам 1-го Белорусского фронта от 2 марта 1945 г.: «…Бывший командир роты автоматчиков 712 стрелкового полка 132 стрелковой дивизии старший лейтенант Акулов Сафар Садоканович. 1923 г.р., уроженец Киргизской АССР, Фрунзенской области… В КА с 1941 г., участник Отечественной войны с 1942 г. В батальон прибыл 24.11.44 г. сроком на два месяца по приговору ВТ 132 сд 13.11.44 г., осужден по ст.193–9 п. “р” УК РСФСР на 10 лет ИТЛ за самовольную отлучку из части.
При прорыве сильно укрепленной обороны противника на левом берегу р. Висла в р-не д. Пшелет 14.1.45 г. показал себя смелым и храбрым бойцом. Одним из первых поднялся в атаку и из личного оружия уничтожил 7 немцев и 2 солдат захватил в плен»[501].
Установленный порядок неукоснительно соблюдался в масштабах всего института штрафных частей. Командир ОШБ Воронежского фронта майор А.Ф. Кудрявцев ходатайствовал 24 мая 1943 г. перед военным советом фронта о реабилитации личного состава разведгруппы в 25 человек. С 12 по 18 мая, участвуя в составе 151-го и 155-го стрелковых полков 52-й гвардейской стрелковой дивизии, разведчики вскрыли огневую систему и инженерные сооружения противника, уничтожили до 50 вражеских солдат и офицеров. Несколько бойцов погибли, некоторые получили ранение, и абсолютно все проявили высокие боевые качества, героизм, самопожертвование. Для досрочного отчисления из ОШБ у них были все основания[502].
Но удовлетворялись далеко не все ходатайства такого рода. Так, командир 1-го ОШБ Донского фронта в конце октября 1942 г. вошел в военный совет фронта с представлением о досрочном отчислении «за боевые отличия и мужество, проявленное в бою», 45 своих подчиненных. Приказом командующего фронтом от 27 октября 1942 г. ходатайство было удовлетворено лишь в отношении 19 человек из них[503].
Похожий случай отражен в документах 343-й ОШР 37-й армии. 22 июля 1944 г. начальник отдела оргучетного и укомплектования штаба армии возвратил командиру ОШР «материал на освобождение штрафников из штрафной роты как несоответствующий приказу НКО № 298 1942 г.». Отказ был связан с тем, что, судя по прилагаемым боевым характеристикам, рядовые М.И. Бескровный и И.Д. Швец в боях не участвовали, указан лишь факт их активного участия в оборонительных работах и тактических занятиях[504]. Совершенно ясно, что выполнение рутинных обязанностей не могло быть основанием для досрочного прекращения службы в штрафной роте.
Отказ в досрочном отчислении обосновывался многими причинами. Так, начальник штаба 1-й гвардейской армии генерал-лейтенант А.Г. Батюня приказал командирам ОШР армии: «При предоставлении ходатайств об освобождении штрафников из штрафных рот учитывать характер преступлений и проступков. На лиц, находившихся на службе в немецких войсках, как правило, ходатайств о досрочном освобождении не представлять…»[505].
Никакого автоматизма в вопросе досрочного отчисления не допускалось даже в конце войны. Это подтверждает распоряжение командующего войсками 1-го Белорусского фронта Маршала Советского Союза Г.К. Жукова и члена военного совета фронта генерал-лейтенанта К.Ф. Телегина от 6 марта 1945 г., в котором командиру 8-го ОШБ сообщалось об отказе в досрочном отчислении 16 переменников из-за тяжести ранее совершенных ими преступлений. Решение военного совета фронта: «…Оставить в батальоне до полного истечения срока пребывания в батальоне, как ранее определено»[506].
В то же время в практике было немало случаев, когда за мужество и героизм, проявленные в боях, статус штрафника снимался со всего личного состава подразделения или части. Так, по докладу командира стрелковой роты гвардии капитана И.А. Полуэктова, входившей в состав 9-го ОШБ 1-го Украинского фронта, были представлены к реабилитации все 245 человек личного состава, героически действовавшие в бою в составе 168-го стрелкового полка 24-й Самаро-Ульяновской Железной стрелковой дивизии. К докладу капитана Полуэктова приложена боевая характеристика, подписанная командиром дивизии генерал-майором Ф.А. Прохоровым и содержавшая высокую оценку действий штрафников: «Офицерский и рядовой состав действовал мужественно, проявляя отвагу… Весь личный состав подлежит выводу из боевых порядков части для полной реабилитации и восстановления во всех правах чина офицера Красной армии»[507].
Начиная с 1943 г., когда в порядке исполнения постановления ГКО от 21 января 1943 г. и в соответствии с директивой заместителя наркома обороны СССР от 10 марта 1943 г.[508] через штрафные части стали пропускать целые контингенты военнослужащих, бывших ранее в плену или в окружении, в архивах все чаще встречаются материалы, касающиеся этих, если можно так выразиться, целевых групп.
Сошлемся на два приказа войскам 1-го Украинского фронта. Первым из них – от 21 апреля 1944 г. подлежали досрочному отчислению 29 человек: «Нижепоименованный личный состав штрафного батальона 1УФ, прибывший из сборно-пересыльного пункта 38 армии на основании решения ВС 38 армии, как ранее находившийся в окружении противника, действовавший на передовой линии фронта… показавший себя в боях с немецкими оккупантами дисциплинированным, проявивший при этом храбрость, мужество, отвагу и искупивший в боях свою вину перед Родиной, восстановить во всех прежних правах офицерского состава с 21 апреля 1944 года…»[509].
Второй приказ от 5 июля 1944 г. гласил: «Нижепоименованный личный состав штрафного батальона 1УФ, прибывший из 161-го запасного стрелкового полка на основании решения ВС 13 армии, как находившийся в окружении противника», действовавший на передовой линии фронта… проявивший при этом храбрость, мужество, отвагу и искупивший в боях свою вину перед Родиной, восстановить во всех прежних правах офицерского состава с 5 июля 1944 года…»[510].
В случае, когда досрочному отчислению подлежал военнослужащий, проявивший воинскую доблесть в бою, руководящие документы требовали проведения специального воинского ритуала. «Перед оставлением штрафного батальона (аналогично – штрафной роты. – Ю.Р.), – говорилось в Положении о штрафных батальонах действующей армии, – досрочно освобожденный ставится перед строем батальона, зачитывается приказ о досрочном освобождении и разъясняется сущность совершенного подвига»[511].
Досрочное отчисление в случае ранения
В досрочном отчислении бойца-переменника, получившего ранение, из штрафной части воплотилось буквальное требование приказа НКО СССР № 227, вводившего штрафные части именно для того, чтобы дать провинившимся военнослужащим «возможность искупить кровью свои преступления против Родины».
В Положении о штрафных батальонах действующей армии (аналогично – о штрафных ротах) по этому поводу содержалась следующая формула: «Штрафники, получившие ранение в бою, считаются отбывшими наказание, восстанавливаются в звании и во всех правах и по выздоровлении направляются для дальнейшего прохождения службы, а инвалидам назначается пенсия…»
Хотя в данном случае имелось вполне конкретное основание для досрочного отчисления – полученное ранение, тем не менее, как и в случае досрочного отчисления за боевое отличие, требовалось ходатайство командира ОШБ или ОШР перед военным советом фронта или армии. Это требование выполнялось неукоснительно.
Так, 22 октября 1942 г. командир 1-го ОШБ Донского фронта гвардии майор Григорьев представил через отдел кадров фронта список и личные дела на 25 военнослужащих переменного состава, получивших ранения в бою 9–10 октября и «на основании приказа НКО СССР № 298 от 28.9.42 восстанавливающихся в звании и во всех правах начальствующего состава». В числе 25 переменников было шесть человек ранее осужденных, из них один – лейтенант Д.И. Федоров – даже к высшей мере наказания. Для того очень напряженного времени поразительно быстро, уже 24 октября, приказ войскам фронта был подписан его командующим генералом К.К. Рокоссовским. Все 25 человек отчислялись из ОШБ «с восстановлением прав начальствующего состава по ранее занимаемым должностям»[512].
Значительную работу по досрочному отчислению раненых штрафников провело командование 12-го ОШБ 2-го Прибалтийского фронта. Капитан Д.С. Морозов – начальник штаба 32-го отдельного строительного батальона 2-го Прибалтийского фронта, был направлен в ОШБ по приговору ВТ 1-й Ударной армии от 18 июня 1944 г. к лишению свободы на 5 лет по ст. 193–17 п. «а» за превышение власти. Ранен. Отчислен из ОШБ приказом войскам 2-го Прибалтийского фронта от 30 июля 1944 г.
Гвардии лейтенант П.Г. Сутягин – заместитель командира роты по строевой части Челябинского танкового технического училища, направлен в ОШБ по приговору ВТ Челябинского гарнизона от 3 июля 1944 г. к лишению свободы на 10 лет по ст. 193–7 п. «д» за дезертирство. Контужен 27 августа 1944 г. Отчислен из ОШБ приказом войскам 2-го Прибалтийского фронта от 23 сентября 1944 г.[513].
Среди досрочно отчисленных по ранению были и военнослужащие-женщины. Так, военфельдшер В.П. Вигурская, медицинский работник 123-го стрелкового полка 87-й стрелковой дивизии 26-й армии, была направлена в 76-й ОШБ Южного фронта «постановлением комиссии госпроверки», то есть, вероятно, как бывшая в плену или на оккупированной территории. В ходе боя при выполнении служебных обязанностей получила ранение, в связи с чем и была досрочно отчислена из батальона[514].
В ряде случаев штабные документы оформлялись излишне долго, и военнослужащие не успевали воспользоваться предоставленной им льготой, хотя и искупили свою вину кровью. Политрук Г.П. Корчевский, воевавший в составе 8-го ОШБ Белорусского фронта, был ранен в бою и 3 января 1944 г. представлен к отчислению по ранению. 16 января он возвратился из госпиталя и на следующий день погиб во время артналета. В похожих условиях погибли, не дождавшись приказа, младший лейтенант И.В. Гевлич, лейтенант И.Ф. Кудрявец, техник-интендант 1-го ранга Г.В. Гончаренко и ряд других[515].
При анализе архивных документов обращают на себя внимание дополнительные меры, предпринимавшиеся командованием при оформлении процесса отчисления из штрафных частей, которые формально не требовались, но обеспечивали максимальную правовую обоснованность этого процесса. В частности, к ходатайствам командиров штрафных частей по поводу досрочного отчисления отличившихся штрафников нередко присоединялись командиры частей и соединений, которым ОШБ и ОШР придавались на время конкретного боя.
Например, 29 мая 1943 г. командир 52-й гвардейской стрелковой дивизии Герой Советского Союза гвардии полковник И.М. Некрасов направил командующему 6-й гвардейской армии Воронежского фронта генерал-лейтенанту И.М. Чистякову следующий доклад: «Вами в мое распоряжение была направлена группа из состава 336-го штрафного батальона для выполнения боевого задания. В течение пяти дней группа в количестве 25 человек, старший группы Герасимов, вела разведку обороны противника, в результате чего вскрыла целый ряд инженерных сооружений и огневую систему переднего края оборонительной полосы противника перед фронтом дивизии. При выполнении боевых задач весь состав группы действовал смело и решительно. Прошу ходатайствовать перед военным советом фронта о полной реабилитации всей группы»[516].
Процесс отчисления военнослужащих из штрафных частей постоянно находился в поле зрения руководителей военных трибуналов и органов военной прокуратуры. Отслеживались точное соблюдение сроков пребывания в штрафных частях, обоснованность досрочного отчисления, соответствие действий должностных лиц ОШБ и ОШР требованиям законов и руководящих документов.
Однако не обходилось и без нарушений правовых норм, далеко не всегда органы правосудия и военное командование работали в тесной связи. Офицера В.С. Донскова как осужденного по ст. 193–17 п. «а» УК РСФСР к шести годам лишения свободы в ИТЛ с применением прим. 2 к статье 28 УК РСФСР из Борисовского пересыльного пункта направили 30 марта 1945 г. в 8-й ОШБ. 31 марта ВТ Орловского военного округа в порядке кассации вынес определение о прекращении дела на основании ст. 8 УК (т. е. оправдал Донскова). Об этом 21 апреля командиру ОШБ (в копии председателю ВТ 9-й запасной стрелковой дивизии, осудившего Донскова) сообщил начальник пересыльного пункта капитан Пономарев, предложив на основании указанного определения направить офицера, как оправданного по суду, «для прохождения дальнейшей службы… на общих основаниях как не имеющего судимости».
За это время Донсков, воюя в составе ОШБ, успел получить 17 апреля ранение и был госпитализирован. Как получивший ранение он приказом войскам 1-го Белорусского фронта от 10 июня 1945 г. был отчислен из ОШБ, восстановлен в правах офицерского состава и воинском звании. Определением ВТ 61-й армии с него была снята судимость, и он освобожден от дальнейшего отбытия меры наказания[517].
Обратим внимание на то, что еще с 30 марта 1945 г. офицер считался «чистым» перед законом, но отменный в отношении него приговор продолжал, несмотря ни на что, действовать. В конце концов офицер получил право на досрочное отчисление из штрафбата не в связи с оправданием, а по общему порядку, действовавшему в отношении получивших ранение в бою переменников. Судя по всему, командир ОШБ, получив сообщение начальника пересыльного пункта о прекращении уголовного дела Донскова, предпочел не реагировать и военную прокуратуру фронта в известность не поставил. Прокуратура же, вероятно, по неинформированности (хотя она должна была по своей линии получить копию оправдательного приговора), определение ВТ ОрВО также во внимание не приняла.
Военное командование также допускало отступления от установленного порядка. Не затягивать с отчислением из штрафных частей военнослужащих, получивших на это право, заставляла необходимость срочного доукомплектования линейных частей. Порой командование бригад, дивизий, корпусов шло на формальное нарушение, не дожидаясь обязательного решения военного совета фронта, армии.
В этом отношении типичен приказ начальника штаба 10-й Криворожской гвардейской воздушно-десантной дивизии гвардии полковника Игнатьева командирам 343-й и 4-й ОШР: «Весь переменный состав роты, участвовавший в боях и достойный освобождения из штрафной роты, передать в течение 25 августа 1944 г. в распоряжение командира 30-го гвардейского воздушно-десантного стрелкового полка… Если не оформлен материал на освобождение, в течение 25.08.44 оформить и выслать материал военному совету 37-й армии»[518].
Необходимо указать на различия в тех последствиях, которые ожидали после отчисления из штрафных частей военнослужащих, с одной стороны, направленных туда властью командиров, с другой – осужденных. В первом случае ситуация была сравнительно несложная. Согласно Положениям о штрафных батальонах и штрафных ротах действующей армии (приказ НКО СССР № 298 от 28 сентября 1942 г.), все такие военнослужащие после отчисления из штрафной части автоматически восстанавливались в воинском звании и во всех правах, которыми они обладали до момента приобретения статуса штрафника[519].
А вот во втором случае только те осужденные, которые не были лишены званий и государственных наград по приговору военного трибунала, автоматически восстанавливались в звании и в праве ношения орденов и медалей и направлялись в линейные войска для дальнейшего прохождения службы. Это положение, естественно, не распространялось на тех бывших штрафников, которые по приговору трибунала были снижены в звании до рядового.
Однако и при этом обе категории осужденных должны были ожидать судебной процедуры, в ходе которой решалось, будут ли они освобождены от уголовного наказания и судимости.