И однажды, когда Эль-Ахрайрах с Проказником сидели на залитом солнцем склоне, принц Радуга спустился к ним по лугам и привел с собой кролика, которого прежде никто не видел.
– Добрый вечер, Эль-Ахрайрах, – сказал принц Радуга. – После Кельфацинских болот здесь всем, наверное, неплохо живется. Я вижу, ваши крольчихи заняты норами под обрывом. Тебе уже нору вырыли?
– Да, – ответил Эль-Ахрайрах. – Вот эта нора принадлежит мне и Проказнику. Как только мы вышли на этот обрыв, нам сразу приглянулся вид.
– Миленький обрывчик, – согласился принц Радуга. – Но боюсь, придется мне огорчить тебя, Эль-Ахрайрах. У меня строжайший приказ самого владыки Фрита запретить тебе жить в одной норе с Проказником.
– Запретить жить с ним в одной норе? – удивился Эль-Ахрайрах. – Но почему?
– Эль-Ахрайрах, – начал принц Радуга, – мы ведь прекрасно знаем и тебя, и твои проделки, а Проказник почти такой же пройдоха, как ты сам. И если вы окажетесь вдвоем в одной норе, то что-нибудь обязательно да придумаете. И не успеет смениться луна, вы и тучу с неба утащите. Потому Проказник должен пойти приискать себе нору на другом конце городка. И позвольте представить вам новичка. Это Гафса. Мне бы хотелось, чтобы вы полюбили его и пригрели.
– Откуда он взялся? – спросил Эль-Ахрайрах. – Раньше я его не встречал.
– Он пришел из другой страны, – сказал принц Радуга, – но он такой же кролик, как и все остальные. Надеюсь, ты поможешь ему здесь обжиться. А пока он еще не привык на новом месте, ты, Эль-Ахрайрах, конечно же, с удовольствием пригласишь его пожить у себя в норе.
Эль-Ахрайрах и Проказник ужасно рассердились на такой запрет. Но не в привычках Эль-Ахрайраха было показывать, что ему не понравилось что-то, а кроме того, он пожалел Гафсу, думая, как одиноко тому и неуютно в чужой стране. Так что он пригласил чужака к себе в дом и пообещал помочь познакомиться со здешними кроликами. Гафса был приветлив со всеми и старался понравиться каждому. А Проказник перебрался на другой конец городка.
Но через некоторое время Эль-Ахрайрах заметил, что все его планы расстраиваются. Как-то весенней ночью Эль-Ахрайрах с приятелями забрались на пшеничное поле, чтобы полакомиться зелеными побегами, но при свете луны вдруг заметили человека и рады были ноги унести. В другой раз Эль-Ахрайрах разведал, где на огороде растет капуста, прорыл под забором ход, но когда на следующее утро снова пришел туда, то обнаружил, что подкоп заложен колючей проволокой. Вот тогда Эль-Ахрайрах догадался, что кто-то сообщает о его планах людям, которым как раз ничего знать и не следовало бы.
Однажды Эль-Ахрайрах задумал подстроить для Гафсы ловушку, чтобы выяснить наверняка, в нем ли причина всех неудач или нет. Эль-Ахрайрах показал Гафсе дорожку в поле и сказал, что она ведет к заброшенному амбару, где полным-полно брюквы и репки, и несколько раз повторил, что на следующее утро они с Проказником наведаются в этот амбар. На самом деле Эль-Ахрайрах никуда не собирался и даже позаботился о том, чтобы никто ничего не узнал про эту тропу. Но на следующий день сам он осторожно прошелся вдоль тропинки и увидел в траве проволочку.
Вот тут Эль-Ахрайрах рассердился не на шутку, ведь любой мог попасться в силок и погибнуть. Конечно, он не подумал, будто Гафса сам поставил силки или знал, что их там поставят. Но конечно же, он все рассказал кому-то, кого такие вещи не остановят. В конце концов Эль-Ахрайрах пришел к выводу, что, наверное, принц Радуга выведывал все у Гафсы и передавал сторожу или фермеру, нисколько не заботясь о том, что из этого выйдет. Таким образом, из-за Гафсы жизнь каждого оказалась под угрозой, не говоря уже о потерянном салате или капусте. После этого случая Эль-Ахрайрах старался держать все в тайне от Гафсы. Но сделать так, чтобы до его ушей не дошли ничьи разговоры, было непросто, потому что кролики умеют хранить секреты лишь от других зверей и животных, но совсем не умеют хранить их друг от друга. Сама жизнь кроличьего городка устроена так, что не терпит тайн. И Эль-Ахрайрах задумал убить Гафсу, но прекрасно понимал, что тогда явится принц Радуга и неприятностей не оберешься. С большим трудом удавалось Эль-Ахрайраху не проболтаться, потому что если бы Гафса понял, что разоблачен, то рассказал бы об этом принцу, а принц забрал бы Гафсу и придумал еще что-нибудь похуже.
Эль-Ахрайрах думал и думал. Он думал до следующего вечера, когда к ним в гости заглянул принц.
– Ты очень изменился за эти дни, Эль-Ахрайрах, – сказал принц Радуга. – И если ты не притворяешься, люди скоро поверят тебе. А я вот проходил мимо и решил заглянуть, поблагодарить за любезность, с которой ты опекаешь Гафсу. Рядом с тобой он чувствует себя как дома.
– Да, ему тут неплохо, – ответил Эль-Ахрайрах. – Нам так хорошо вместе, что счастье скоро будет бить через край. Но я всегда говорил: «Не доверяйте принцам и…»
– Вот и прекрасно, Эль-Ахрайрах, – перебил его принц. – Но тебе-то, конечно, доверять можно. А чтобы доказать это, я посажу за холмом прекрасную морковку. Земля там хорошая, и морковь вырастет отменная. Особенно если никто здесь не замышляет ее украсть. Если хочешь, приходи посмотреть, как я буду ее сажать.
– Обязательно приду, – сказал Эль-Ахрайрах. – Это будет замечательно.
И Эль-Ахрайрах, Проказник, Гафса и с ними еще несколько кроликов отправились вместе с принцем на поле за холмом и помогли засеять длинные грядки. Почва была сухая, легкая, как раз подходящая для моркови, и Эль-Ахрайрах просто пришел в ярость, ибо не сомневался: принц Радуга дразнит его нарочно, чтобы показать, будто теперь-то Эль-Ахрайрах связан по ушам и ногам.
– Вот и великолепно, – сказал принц Радуга, когда работа была закончена. – Я, конечно, уверен: никто здесь не замышляет украсть мою морковь. Но если кто-нибудь… Эль-Ахрайрах! Если кто-нибудь это сделает, я рассержусь всерьез. Например, если король Дарзин украдет ее, владыка Фрит отберет у него королевство и отдаст кому-нибудь другому.
Но Эль-Ахрайрах понимал, что принц Радуга имеет в виду его самого, и если он попадется на краже, принц либо убьет его, либо изгонит из этих земель и отдаст народ Эль-Ахрайраха кому-нибудь другому; а при мысли о том, что этим «кем-нибудь» может оказаться Гафса, Эль-Ахрайрах заскрипел зубами. Но вслух он сказал:
– Конечно-конечно. Очень верно и справедливо.
И принц Радуга ушел.
В одну прекрасную ночь, через две луны после того, как посадили морковь, Эль-Ахрайрах и Проказник пошли на нее взглянуть. Ботву здесь никто не объедал, и она выросла густая, зеленая. Эль-Ахрайрах прикинул и решил, что каждая морковина может оказаться в длину не меньше его передней лапы. И пока он разглядывал при лунном свете чудесное поле, в голове у него родился план. Он уже так привык скрывать все от Гафсы – да и кто мог сказать, где Гафса окажется в следующую минуту, – что они забрались с Проказником в одну из нор на самом дальнем склоне, чтобы все обсудить спокойно. А там Эль-Ахрайрах пообещал Проказнику не только стянуть морковь принца Радуги, но и заодно покончить с Гафсой. Потом Проказник отправился к ферме позаимствовать немного зерна. А Эль-Ахрайрах провел остаток ночи, собирая слизней. Хлопотливое это оказалось занятие.
На следующий вечер Эль-Ахрайрах вышел из норы рано и увидел ежика Йону, болтавшегося возле забора.
– Йона, не хочешь ли ты отведать отличнейших жирных слизняков? – поинтересовался он.
– Хочу, Эль-Ахрайрах, – отвечал Йона, – но найти их не так-то просто. Был бы ты ежиком, ты это знал бы.
– У меня есть отличные слизни, – сказал Эль-Ахрайрах. – Можешь съесть все. Я тебе и больше дам, если ты сделаешь то, о чем я попрошу, и не станешь задавать вопросов. Скажи, ты умеешь петь?
– Петь? Нет, Эль-Ахрайрах, ежики не поют.
– Это хорошо, – заметил Эль-Ахрайрах. – Просто прекрасно. Но если ты хочешь получить моих слизней, тебе все же придется попробовать. Ого! Что я вижу – фермер забыл в канаве старую пустую коробку. Прекрасно-прекрасно. А теперь слушай.
В это же время Проказник разговаривал в лесу с фазаном по имени Шишник.
– Шишник, ты плавать умеешь? – спросил он.
– Я и к воде-то не подхожу, пока нужда не заставит, – отвечал Шишник. – Я терпеть ее не могу. Но конечно, если понадобится, то смог бы продержаться какое-то время.
– Великолепно, – произнес Проказник. – А теперь смотри. Видишь, сколько у меня пшеницы? А ты ведь знаешь, как редко ее встретишь в такое время года. Можешь взять ее всю, но сначала поплавай немного в пруду на краю леса. Я все объясню по дороге. – И они отправились на край леса.
Когда настал час фа-Инле, Эль-Ахрайрах скатился в свою нору и увидел жующего Гафсу.
– Ах, вот ты где! – воскликнул он. – Замечательно. Никому я не доверился бы, но тебя с собой возьму. Пойдешь? Только ты да я – и больше никто ничего не должен знать.
– Почему? Что ты задумал, Эль-Ахрайрах? – спросил Гафса.
– Я ходил смотреть на морковку принца Радуги, – отозвался Эль-Ахрайрах. – И терпению моему пришел конец. Это самая лучшая морковка, которую я видел в жизни. Я хочу стащить все… или почти все. Конечно, если бы на такое дело я взял моих кроликов, то очень скоро нам не поздоровилось бы. Пошли бы разговоры, и будь уверен, принц Радуга все узнал бы. Но если мы отправимся только вдвоем, никто не узнает, чьих лап это дело.
– Конечно, я пойду, – отозвался Гафса. – Давай завтра ночью. – Он решил, что тогда ему хватит времени предупредить принца Радугу.
– Нет, – сказал Эль-Ахрайрах. – Сегодня. Сейчас же.
Ему было интересно, станет Гафса отговаривать его от этой затеи или нет, но, взглянув на него, Эль-Ахрайрах понял, что тот думает лишь о близком конце Эль-Ахрайраха и о том, как скоро сам встанет на его место.
И при свете луны оба выбежали из норы.
Они бежали вдоль ограды и были уже довольно далеко, как вдруг в канаве увидели старую коробку. А на коробке сидел ежик Йона. Он нацепил на иголки лепестки дикой розы, как-то странно пискляво хрюкал и размахивал черными лапками. Кролики остановились.