– Йарк! Шорт, кролик не карош. Што делать, я покашу.
Он неуклюже спрыгнул с задранного носа лодки. Нос вошел почти в самый тоннель. Кехаар сел на воду, как кряква, течение понесло его прямо под арку, и он скрылся из виду. Вглядываясь в темноту, Орех поначалу ничего не увидел. Потом на другой стороне, на фоне пробивавшегося света, возник черный силуэт Кехаара. Он выплыл из-под моста, свернул в сторону и исчез.
– Ну и что это доказывает? – спросил Черничка, стуча зубами. – Он умеет плавать, умеет грести своими лапами с перепонками. Он не вымок насквозь, не продрог и не стал от воды тяжелей раза в два.
Кехаар уже снова устраивался на ограждении моста.
– Надо плыть, – коротко бросил он.
Несчастный Орех все никак не мог решиться. Снова заныла нога. А вид Шишака – не кого-нибудь, а Шишака, полубесчувственного от усталости, не принимавшего никакого участия в разговоре, окончательно сбил с толку. Орех знал, что у него недостанет духу погнать Шишака в воду. Положение было ужасное. Орех приподнялся на скользких досках и заметил, что рядом сидит Пятик.
– Орех, я пойду, – спокойно сказал он. – Мне кажется, все будет в порядке.
Пятик поставил передние лапки на борт ялика. Потом вдруг все замерли. Одна из крольчих забарабанила по решетчатому днищу. Сверху раздался звук приближающихся шагов, человеческие голоса и запах горящих белых палочек.
Кехаар улетел. Никто из кроликов не шелохнулся. Шаги приближались, голоса стали громче. Они были уже на мосту, до них – как до верхушки кустов. Инстинкт гнал кроликов прочь – бежать, прятаться. Орех перехватил полный ужаса взгляд Хизентли и старался смотреть на нее как можно строже, пытаясь заставить не двигаться. Голоса, запах человеческого пота, кожи, горящих палочек, боль в ноге, сырой гулкий тоннель – все это уже было когда-то. Почему эти люди его не замечают? Они просто не могут его не заметить! Он лежит возле самых их ног. И он ранен. И люди пришли за ним.
Потом звуки и запахи стали слабее, шаги затихли. Люди перешли через мост, даже не взглянув за ограждение. Они ушли.
И Орех решился.
– Значит, так, – сказал он. – Всем в воду. Давай-ка, Колокольчик, ты, кажется, хотел побыть водяным кроликом. За мной. – И он вспрыгнул на банку и подошел к борту.
Но следом за ним пошел Плошка.
– Быстрее, Орех-pax, – пискнул Плошка, дрожа и стуча зубами. – Я с тобой. Только давай быстрее.
Орех закрыл глаза, перевалился через борт и упал в воду.
И, как в Энборне, его тотчас же пронзил холод. Да вдобавок он мгновенно почувствовал, что такое течение. Его повлекло какой-то силой, словно ветром, но ровно и безмолвно. Он беспомощно плыл в душном холодном тоннеле, не чувствуя под ногами никакой опоры. Орех испугался – он задыхался, барахтался, пытался, задрав голову, глотнуть воздуха, цеплялся когтями за грубые кирпичи под водой, снова терял их, и его относило все дальше. Но вдруг течение ослабело, тоннель закончился, стало светло, и Орех снова увидел над собой небо и кроны деревьев. Барахтаясь, он почувствовал под ногами что-то твердое, оттолкнулся, потом еще и еще и в ту же минуту коснулся мягкой земли. Он рванулся вперед и чуть не по уши увяз в жидкой грязи. Орех выбрался на болотистый берег. Пытаясь отдышаться, несколько минут он лежал неподвижно, потом отер лапами мордочку и открыл глаза. Первым, кого он увидел, был облепленный грязью Плошка, который выбирался из воды чуть поодаль.
Позабыв обо всех своих страхах, в приливе восторга и благодарности, Орех бросился к нему, и оба они дружно шмыгнули в подлесок. Орех ничего не сказал, но Плошка и не ждал слов. Сидя под кустиком пурпурного вербейника, оба молча смотрели на реку.
За мостом начиналась еще одна заводь. С обеих сторон по берегам рос густой лес и тянулись болотца, так что трудно было понять, где заканчивается река и начинается берег. В воде и на отмелях буйно росла зелень. Дно покрывала жидкая грязь, ил, в котором кролики, выбираясь на берег, проложили глубокие борозды. Немного наискосок от кирпичного мостика между противоположным берегом и тем самым местом, где сидели наши приятели, чуть ниже по течению, стояла решетка из тонких металлических прутьев. Спутанные водоросли, когда от них чистят рыбные плесы, сносит течением, и они застревают на таких решетках, а люди, надев болотные сапоги, собирают и складывают в кучи, чтобы использовать на полях как удобрение. На левом берегу гниющие водоросли лежали целыми грудами под деревьями. И вся заводь была зеленой, закрытой, сырой и сладко пропахла гнилью.
– Молодец Кехаар, – произнес Орех, с удовольствием разглядывая эту зловонную пустыню. – Зря я ему не доверял.
При этих словах из-под моста выплыл третий кролик. Увидев, как он барахтается в воде, словно муха в паучьей сети, оба замерли от страха. Знать, что товарищ в опасности, ничуть не лучше, чем рисковать самому. Кролика отнесло к решетке, он проплыл вдоль нее, нащупал ногами дно и выбрался из мутной воды. Это был Черновар. Без сил он свалился на бок и, казалось, не замечал подошедших Ореха и Плошку. Потом он закашлял, его вырвало водой, и Черновар открыл глаза.
– Ну как ты? – спросил Орех.
– Более-менее, – отозвался Черновар. – Много ли нам еще предстоит сегодня, сэр? Я что-то очень устал.
– Здесь уже можно отдохнуть, – ответил Орех. – Но почему ты решился на такой риск? Мы ведь могли и погибнуть.
– Мне показалось, сэр, вы отдали приказ, – заметил Черновар.
– Понятно, – сказал Орех. – Что ж, боюсь, вся наша компания покажется тебе просто кучкой головотяпов. Когда ты прыгал, кто-нибудь за тобой собирался?
– Мне показалось, они очень нервничают, – ответил Черновар. – Нельзя их за это винить.
– Не в том дело. Но так можно и до беды досидеться, – раздраженно произнес Орех. – Если они еще протянут, кто-нибудь просто впадет в тарн. Или вернутся люди. Если бы только им сказать, что все в порядке…
– Думаю, это возможно, сэр, – сказал Черновар. – Если я не ошибаюсь, нужно просто вернуться туда по берегу. Мне идти?
Орех смутился. Из всех рассказов о Черноваре он уже знал, что в Эфрафе это был всего лишь презренный арестант, который никогда даже не удостаивался чести стать гвардейцем. Сейчас он только что признался, что выбился из сил. И все же готов выполнять приказ.
– Пойдем вместе, – сказал Орех. – Хлао-ру, оставайся здесь за наблюдателя. Так или иначе, всех вынесет именно сюда. Если кому-нибудь понадобится помощь – помоги.
Орех с Черноваром исчезли в зеленых зарослях. Выходившая к мосту тропинка шла по высокому берегу прямо над ними. Кролики вскарабкались наверх и, осторожно выглядывая из травы, осмотрелись. Тропинка была пуста – ни звуков, ни запахов. По ней они дошли до моста. Здесь берег почти полого спускался футов на шесть. Черновар без колебаний полез вниз, и, чуть помедлив, за ним заторопился и Орех. Как раз перед мостом, между ним и кустом терновника, над водой нависал торфяной пласт. Застрявший ялик торчал всего в нескольких футах от него.
– Серебряный! – крикнул Орех. – Пятик! Давайте гоните всех в воду. За мостом все в порядке. Сначала, если получится, сгоните крольчих. Нельзя терять время. Люди могут вернуться.
Оказалось совсем не так просто поднять растерявшихся, поглупевших от страха крольчих и растолковать им, что делать. Серебряный метался от одной к другой. Одуванчик же, едва увидев на берегу Ореха, тотчас спрыгнул с носа ялика в воду. За ним и Плющик, а Пятика Серебряный остановил.
– Если все уплывут, Орех, мне одному с этими крольчихами не справиться! – крикнул он.
– Сэр, они послушаются Тлайли, – сказал Черновар прежде, чем Орех успел раскрыть рот. – Думаю, он один может их поднять.
Шишак все еще дремал на дне, в луже, где устроился еще перед первым мостом. Казалось, он крепко спит, но, едва Серебряный коснулся носом его шкурки, Шишак с изумлением поднял голову.
– Привет, Серебряный, – сказал он. – Боюсь, это плечо еще доставит массу хлопот. И я ужасно замерз. А где Орех?
Серебряный объяснил. Шишак с трудом поднялся, и все увидели, что кровь так и не остановилась. Он, хромая, добрался до банки, с трудом вскарабкался на нее.
– Хизентли, послушай, все равно уже больше вымокнуть невозможно, так что давайте в воду. По очереди, ну-ка! По очереди, иначе вы потопите или пораните друг друга.
Вопреки уверению Черновара, прошло немало времени, прежде чем лодка опустела. Сначала никто и понятия не имел, сколько крольчих удрало из Эфрафы, но на борту их оказалось не меньше десятка. И только две сразу послушались вежливого приказа Шишака, остальные же были настолько измучены, что либо сидели, съежившись, либо, вытянув шеи, тупо смотрели на воду, пока кто-нибудь не подталкивал их сзади. Несколько раз Шишак просил кого-нибудь плыть впереди крольчихи, и так под мостом скрылись Желудь, Дубок и Колокольчик. Крольчиха по имени Трайонлоза оказалась серьезно ранена, так что ей помогали сразу двое – Черничка, который поплыл впереди, а сзади Тетатиннанг.
Стемнело, дождь перестал. Орех с Черноваром вернулись за мост к заводи. Небо расчистилось, гроза ушла дальше на восток, и на душе у всех полегчало. Но только в час фа-Инле из тоннеля наконец показался Шишак в сопровождении Пятика и Серебряного. Он едва держался на плаву, а стукнувшись о решетку, перевернулся и всплыл животом кверху, словно дохлая рыба. Течение вынесло его на отмель, а Серебряный помог перевернуться и встать на ноги. Орех и еще несколько кроликов встретили их на берегу, но Шишак по своей старой привычке довольно грубо и резко сразу оборвал разговоры.
– А ну, прочь с дороги! – рыкнул он. – Сейчас, Орех, я могу спать и только спать, и Фрит тебе в помощь, если ты собираешься мне помешать.
– А вот так принято у нас, – сказал Орех вытаращившему глаза Черновару. – Ничего, ты быстро привыкнешь. Давай-ка тоже поищем себе свободное сухое местечко, может, и нам удастся соснуть.
Казалось, не было в этом лесу ни единого сухого пятачка, где не спал бы измученный кролик. Орех с Черноваром не сразу нашли упавшее дерево с ободранной с одного боку корой. Они забрались в его крону, устроились на гладких изогнутых сучьях, быстро согрев их своим теплом, и почти мгновенно уснули.