Ветер сдул ей на лицо пряди волос. Очертания кораблей она помнила по дням учения в Южном доме, где объясняли, как распознавать самые знаменитые суда флота Тигрового Глаза. Оба несли белые паруса болезни. «Черная голубка», вдвое уступавшая «Погоне» в длину, обходила остров с открытыми пушечными портами.
Тани спустилась на палубу. Пленников ей пришлось освободить, чтобы те помогли убрать паруса.
– Ты, – обратилась она к Симу, – останешься охранять корабль, пока меня нет.
Сим внимательно взглянул на нее:
– А ты куда?
– На «Погоню». – Она метнула взгляд на Лота. – Этому скажи, чтобы шел со мной. И держался тихо, если дорожит жизнью.
– Тебе ни за что не захватить «Погоню».
– Помоги мне уцелеть, а я позабочусь, чтобы ты целым и невредимым вернулся в империю Двенадцати Озер. Предашь – я оставлю тебя здесь умирать, – сказала Тани. – Выбирай сам.
– Кто ты такая? – сдвинув брови, спросил Сим. – Сражаешься ты лучше любого воина. Из нашей команды никто бы против тебя не выстоял. Как вышло, что тебя призвали в ряды ученых, а не в клан Мидучи?
Тани отдала ему подзорную трубу.
– Если тебя заметят, – сказала она вместо ответа, – дай один предупредительный выстрел и уходи. Мы тебя догоним.
– Ты была Мидучи. – Сим вгляделся в ее лицо. – За что тебя изгнали?
– Кто я и кем была – тебя не касается. – Она кивнула Лоту. – Ты ступай за мной.
– В море? – опешил Лот. – Мы же окоченеем.
– Нет, если будем двигаться.
– Что тебе нужно на том корабле?
– Освободить пленницу.
Тани, цепляясь за перекладины, спустилась по борту корабля, вздрагивая от холода. Потом отпустила руки.
Тело кануло в темноту. Холод вышиб из нее дух, из губ хлынули пузыри.
Она не ожидала, что будет так плохо. На Сейки она купалась в любое время года, но море Солнечных Бликов не бывало таким ледяным. Всплыв, Тани выдохнула белое облачко пара. Сзади недовольно кряхтел Лот. Он висел на руках, болтая ногами в воде.
– Прыгай, – подогнала его Тани. – Лучше уж разом.
Лот зажмурился и с видом идущего на смерть разжал руки. Ушел в воду с головой и тут же вынырнул, задыхаясь.
– Свят-той… – У него стучали зубы. – Как лед…
– Так пошевеливайся, – бросила ему Тани и поплыла.
На «Погоне» погасили фонари. Борт был так высок, что Тани не опасалась взглядов вахтенных. Им ни за что не разглядеть две головы в темной воде. Девятимачтовый галеон превосходил величиной все корабли мира. В его трюмах более чем достаточно места для дракона.
Двигалась она с трудом. От холода плохо гнулись суставы. Тани набрала воздуха и снова ушла под воду. Когда вынырнула у самого борта «Погони», не отстававшего от нее Лота неудержимо трясло. Тани рассчитывала пролезть в пушечный порт, но они все были закрыты, да и зацепок не видно.
Якорь. Единственная связь воды с палубой. Она проплыла вдоль борта к корме.
Когда Тани, подтянувшись из моря, полезла наверх, соленая вода смешалась с потом. Слышно было, как карабкается следом Лот. Каждый дюйм давался им с великим трудом. Все члены с боем возвращали прежнюю силу.
Уже почти наверху она упустила из рук цепь.
Все произошло так быстро, что Тани не успела вздохнуть, не то что крикнуть. Только что она поднималась – и вот уже падает и ударяется обо что-то надежное и теплое. Опустив взгляд, она увидела под собой Лота. Ее подошва стояла у него на плече.
Лот улыбался ей. Видно было, с каким трудом он держится, – но он улыбался. Тани отвела глаза и полезла дальше.
К тому времени как добралась до кормовой фигуры великого имперского дракона с отбитой мордой, руки у нее дрожали. Тани обогнула фигуру, втянула тело через борт и бесшумно спрыгнула на палубу. Золотая императрица, конечно, на острове, но она должна была оставить охрану.
Пригнувшись, Тани отжала из блузы ледяную воду. Лот упал на корточки рядом с ней. В темноте она различила сотни силуэтов – оставшиеся на борту пираты.
«Погоня» – беззаконный морской город. Она, как все пиратские корабли, набирала отверженных со всех краев света. В такой темноте, если никто их не остановит, пришельцы могли сойти за своих. Три лестничных пролета должны были привести на нижнюю палубу.
Тани распрямилась и вышла из укрытия. Лот, не поднимая головы, брел за ней.
Кругом были пираты. Тани с трудом различала лица. Слышались обрывки разговоров:
– …выпотрошить старика, если обманул.
– Он не дурак. Какой ему смысл…
– Он из ментцев. Сейкинцы держали бы его в орисимской клетке, как певчую птаху, – ответил женский голос. – Вдруг он предпочитает смерть плену? Как любой из нас.
Рооз.
О каком еще ментце могла идти речь?
У нее загорелись кончики пальцев. Руки чесались сдавить его горло.
Не Рооз виноват в ее ссылке на Пуховый остров. За это она могла винить только себя. Но он ее шантажировал. И имел наглость требовать, чтобы она повредила Наиматун. А теперь служит пиратам, которые захватывают и убивают драконов. За все это он заслужил смерть.
Тани старалась подавить в себе жажду мести. Нельзя было отвлекаться.
Они соскользнули по трапу, ведущему в трюм. Внизу мигал одинокий фонарь. В его свете Тани различила два изрезанных шрамами лица – пираты, вооруженные мечами и пистолетами. Тани шагнула к ним.
– Кто тут? – хрипло спросил один.
Любой крик привлек бы вниз толпу пиратов. Их надо было убить, и без шума.
Тише воды.
Ее нож скользнул сквозь темноту прямо в бьющееся сердце. Второму, не дав опомниться, она рассекла глотку. Ничего подобного его взгляду Тани прежде не видела. Изумление. Сознание своей смертности. Все его существо сошлось в утекающей из горла влаге. С губ слетел невнятный звук, и убитый рухнул к ее ногам.
Во рту у нее стоял железистый привкус. Она смотрела, как толчками вытекает черная в свете огня кровь.
– Тани, – позвал Лот.
Кожа у нее была холодной, как сталь клинка.
– Тани, – сипло повторил он. – Пожалуйста. Нам надо спешить.
Перед ней лежали два трупа. Желудок взбунтовался, в глазах стало темнеть.
Она убила. Не так, как убила Сузу. В этот раз она отняла жизнь собственными руками.
Тани подняла помутившуюся голову. Лот, сняв висевший над трупами фонарь, протянул ей. Она взяла его неверной рукой и углубилась в трюм.
Прощения у великого Квирики можно попросить в другой раз. Пока ей надо было найти Наиматун.
Поначалу она видела только груз. Бочки с водой. Мешки с рисом и просом. Сундуки, полные, должно быть, награбленным. Уловив проблеск зеленого, она выдохнула.
Наиматун.
Та еще дышала. Цепи не позволяли ей подняться, и на месте еще одной сорванной чешуйки осталась воспаленная рана, и все же она дышала.
Лот начертил в воздухе перед грудью какой-то знак. Он словно свою смерть увидел.
Тани упала на колени перед богиней, которая стала ей сестрой. Меч и фонарь она опустила на пол.
– Наиматун!
Ответа не было. Тани пыталась проглотить ком в горле. Глаза ее налились слезами при виде натертых цепями ран.
Слеза скатилась по щеке на подбородок. В ней кипела ненависть. Ни одна душа не смеет так обращаться с живым созданием. Драконы столько отдали, защищая смертных, деливших с ними землю, а смертные ответили им жестокостью и алчностью.
Наиматун еще дышала. Тани погладила ей морду, сухую, как раковина каракатицы, чешую.
– Великая Наиматун, – зашептала она. – Пожалуйста! Это я, Тани. Позволь мне забрать тебя домой.
Дракана разлепила один глаз. Голубизна его меркла, как последний свет давно погасшей звезды.
– Тани…
Она никогда по-настоящему не верила, что снова услышит этот голос.
– Да. – Еще одна слеза покатилась по щеке. Губы дрожали. – Да, великая Наиматун.
– Ты пришла. – Наиматун с трудом дышала. – Не надо было тебе приходить.
– Надо было прийти раньше. – Тани понурила голову. – Прости меня. Что дала им тебя захватить.
– До того захватили тебя, – проворчала дракана. В нижней челюсти у нее недоставало одного зуба. – Ты ранена.
– Это не моя кровь.
Тани непослушной рукой открыла шкатулку и достала жемчужину:
– Я нашла жемчужину, про которую ты рассказывала, Наиматун. Она была зашита у меня в боку. – Тани поднесла ее так, чтобы дракана могла видеть. – Этот западник хвастает, будто знает, где другая.
Наиматун долго смотрела на жемчужину, потом на трясущегося всем телом Лота.
– Об этом лучше поговорить в безопасном месте, – сказала она, – но, отыскав эти жемчужины, ты дала нам оружие против Безымянного. За это, Тани, каждый дракон, когда-либо дышавший воздухом, перед тобой в долгу. – Глаза ее засветились чуть ярче. – У меня еще достало бы силы взломать борт, но только если я буду свободна. Найди ключи от моих цепей.
– Скажи мне, у кого они.
Дракана заглянула Тани в глаза:
– У Золотой императрицы.
62Восток
Ученого окружили люди с горящими факелами. Никлайсу чудилось, будто старик целую вечность топчется у дерева, читая надпись при огне. За это время пираты как будто не обменялись ни словом, а Лая не выпускала его руки.
Когда ученый наконец выпрямился, все вскинули головы. Золотая императрица сидела здесь же, одной рукой оттачивая меч, а другой, деревянной, придерживая оружие. Каждый скрежет точильного камня по клинку будто протыкал Никлайса насквозь.
– Я закончил, – сказал старик.
– Хорошо. – Золотая императрица не удостоила его взглядом. – Говори, что узнал.
Никлайс, старясь не слишком пыхтеть, вытащил из-под одежды платок и утер лоб.
– Надпись сделана древним письмом Сейки, – доложил ученый. – Она рассказывает о женщине по имени Непоро. Более тысячи лет назад она жила на этом острове – Комориду.
– Мы все сгораем от нетерпения, – сказала императрица.
Ученый взглянул на лежащую шелковицу. Что-то в его лице не понравилось Никлайсу.
– Непоро жила в рыбацком селении Ампики. Она кое-как зарабатывала на жизнь, ныряя за жемчугом, но, сколько ни трудилась, она и ее родители порой голодали так, что оставалось есть только листву и перегной лесной почвы.