– Кто ты? – спросил другой.
Тани попробовала сложить слова, но во рту у нее пересохло, а ноги подгибались.
Второй стражник, нахмурившись, выпустил рукоять меча.
– Вызови ментендонского посланника, – приказал он стоящей рядом женщине.
Та удалилась, громыхая доспехами. Остальные по-прежнему держали пришелицу под прицелом копий.
Не слишком скоро у ворот появилась другая женщина. Ее косы были густого рыжего цвета, а черная одежда скроена так, чтобы прижимать груди и живот, между тем как юбка колоколом расходилась от талии. Кружева до самого горла скрывали ее темную кожу.
– Кто ты, достойная чужестранка? – на безупречном сейкинском спросила она. – Зачем пришла в Аскалон?
Тани не стала называть свое имя. Вместо этого она подняла к свету кольцо с рубином.
– Отведите меня к даме Нурты, – сказала она.
VI. Ключи от Бездны
Что в волны кануло, волна
к другому брегу принесет.
Ищи – обрящешь,
Безвозвратной нет потери…
66Запад
Ее мир стал ночью без звезд. Сон, но не-сон, бескрайняя тьма на одну душу. Тысячу лет она провела в ней в цепях, а теперь наконец зашевелилась.
В ней воспрянуло к жизни золотое солнце. Туман сползал с кожи, и она вспоминала укус жестокой сестры. Она различала очертания лиц кругом, хотя черты их смазывались.
– Эда.
Она ощущала себя высеченной из мрамора. Члены приросли к кровати, изваяние было навеки обречено на могилу. В темных пятнах, заслонявших свет, кто-то молился за ее душу.
– Эда, вернись к нам.
Голос был знаком, как и запах купыря, но каменные губы не умели раскрываться.
– Эда.
Новое тепло зажглось в глубине костей, выжигая сковывающие их узы. Треснула обтянувшая ее кальцитовая оболочка, и жар наконец освободил ей горло.
– Мег, – прошептала она, – кажется, уже второй раз ты со мной нянчишься.
Сдавленный смешок.
– А ты бы не давала поводов с тобой нянчиться, глупая гусыня. – Мег прижала ее к себе. – Ох, Эда, как я боялась, что этот несчастный апельсин не поможет! – Она повернулась к слугам. – Передайте ее величеству, что дама Нурты пришла в себя. И доктору Бурну скажите.
– Ее величество в Совете, благородная Маргрет.
– Я вам обещаю, что ее величество с вас шкуру спустит, если не сообщите немедленно. Ступайте же.
«Несчастный апельсин». Осмыслив слова Маргрет, Эда заглянула ей за плечо. На столике у кровати лежал надкусанный плод. Опьяняющая сладость помутила все ее чувства.
– Мег… – В горле у нее было сухо. – Мег, скажи, ты уж не побывала ли ради меня в обители?
– Я не такая дура, чтобы надеяться проложить путь через толпу драконобориц. – Мег чмокнула ее в лоб. – Хоть ты и не веришь в Святого, а какая-то высшая сила о тебе заботится, Эдаз ак-Нара.
– Это уж точно. Высшая сила благородной Маргрет Исток. – Эда схватила ее за руку. – Кто его принес?
– Это, – заявила Маргрет, – потрясающая история. И я ее тебе расскажу, как только ты поешь гоголь-моголя.
– Есть ли такая беда, от которой, по-твоему, не помогает эта гадость?
– От заед на губах. От остального вылечит.
Гоголь-моголь подала ей в постель Таллис. Увидев Эду, девочка расплакалась.
– Ох, госпожа Дариан, – всхлипнула она. – Я думала, вы умираете, госпожа.
– Не умерла пока, как бы кое-кто этого ни добивался, – улыбнулась Эда. – Как приятно снова тебя увидеть.
Таллис, приседая на каждом шагу, удалилась. Маргрет закрыла за ней дверь.
– А теперь, – обратилась к ней Эда, – я пью твой гоголь-моголь, а ты рассказывай все.
– Еще три глоточка, пожалуйста.
Эда, скривившись, покорилась. Когда она проглотила снадобье, Маргрет исполнила обещание.
Она рассказала, как Лот вызвался в посольство Иниса на Восток, как он отправился за Бездну с предложением к Вечному императору. Как шла неделя за неделей. Как виверны выжигали поля. Как сейкинская девушка с окровавленными руками ввалилась во дворец с золотистым плодом и с инисским коронационным кольцом, которое было доверено Лоту.
– И это еще не все. – Маргрет оглянулась на дверь. – Эда, у нее приливная жемчужина!
Эда чуть не выронила чашку:
– Не может быть. – Голос у нее охрип. – Она же на Востоке.
– Уже нет.
– Покажите мне. – Она попыталась приподняться на подламывающихся локтях. – Дайте мне посмотреть на эту жемчужину.
– Ты это брось! – Маргрет силком уложила ее на подушки. – Сколько недель прожила на нескольких каплях меда.
– Расскажи точно, как она ее нашла.
– Разве же я знаю? Она только успела отдать мне плод и свалилась от истощения.
– Кому известно, что она здесь?
– Мне, доктору Бурну и нескольким рыцарям-телохранителям. Тариан испугался, что если в Аскалонском дворце увидят восточницу, потащат бедняжку на костер.
– Понимаю его опасения, – кивнула Эда, – но, Мег, мне надо с ней поговорить.
– Говори с кем хочешь, но прежде я должна убедиться, что ты не свалишься на первом шаге.
Эда, скривив губы, стала пить.
– Дорогая моя Мег, – понизив голос, сказала она и тронула подругу за руку. – Я пропустила твое венчание?
– Ну что ты! Я его отложила ради тебя. – Мег забрала у нее чашку. – Я и не представляла, какое это утомительное дело. Мама теперь хочет, чтобы я надела белое платье. Ну кто, скажи на милость, одевается на свадьбу в белое!
Эда только собралась заметить, что в белом подруга будет прекрасно выглядеть, как вдруг дверь распахнулась – и в комнату влетела Сабран, в багровом шелке, со вздымающейся грудью.
Маргрет встала.
– Проверю, не забыли ли уведомить и доктора Бурна, – с чуть заметной улыбкой проговорила она.
И тихонько закрыла за собой дверь.
Они обе долго молчали. Потом Эда протянула руку, а Сабран подошла и обняла ее, задыхаясь, словно пробежала много лиг. Эда прижала ее к груди.
– Будь ты проклята, Эдаз ак-Нара.
Эда выдохнула – полурыдание-полусмешок.
– Сколько раз мы проклинали друг друга?
– И это еще мало!
Сабран сидела с ней, пока взъерошенный Тариан Кудель не пригласил ее вернуться в Совет. Герцоги Духа трудились над письмом Лота, и там требовалось ее присутствие.
В полдень Маргрет впустила в спальню Аралака. Тот докрасна вылизал Эде лицо, предупредил, чтобы никогда не напарывалась на отравленные стрелы («Да, Аралак, как это я сама не догадалась!»), и обернулся вокруг нее жарким меховым одеялом, да так и остался до вечера.
Сабран не позволяла ей встать до осмотра королевского лекаря, но к закату Эде уже не терпелось размять ноги. Явившийся к ней доктор Бурн благоразумно заключил, что больная может подняться. Эда вытянула ноги из-под задремавшего Аралака и заодно поцеловала его между ушами. Он только дернул носом.
Завтра она навестит ту незнакомку.
А эта ночь – для Сабран.
Верхнее помещение Королевской башни было отдано огромной, утопленной в полу ванне. Воду набирали в роднике и грели на печи в личной кухне, чтобы королева могла круглый год принимать горячие ванны.
Горела только одна толстая свеча, остальное пространство заполнял пар и тени. В большое окно Эде видны были блистающие над Аскалоном звезды.
Сабран сидела на краю ванны, в нижней юбке, с перевитыми жемчугом волосами. Эда, сбросив халат, шагнула в полускрытую паром воду. Наслаждаясь теплом, она налила мыльночашницы из кувшина, вспенила между ладонями и принялась втирать в волосы.
Погрузившись с головой, она смыла сладкую пену. По плечи в воде, подплыла к Сабран и положила голову ей на колени. Прохладные пальцы принялись разбирать ее кудряшки. Размякшая в тепле Эда вновь ощущала себя живой.
– Я боялась, что на этот раз ты меня насовсем покинешь, – произнесла Сабран. Стены отразили эхо ее голоса.
– Яд, которым меня отравили, получают из гниющих плодов дерева. Он смертелен, – сказала Эда. – Найруй нарочно разбавила отраву. Пощадила меня.
– Мало того, к нам попала вторая жемчужина. Почитай, волнами принесло. – Сабран поболтала пальцами в воде. – Даже ты должна бы увидеть в том божественное промышление.
– Может быть. Я завтра поговорю с нашей сейкинской гостьей. – Эда отодвинулась, веером распустив волосы по воде. – А Лот цел?
– По всей видимости. Он нашел себе новые приключения, на сей раз с пиратами, – суховато сообщила Сабран, – но цел. Вечный император просил его задержаться в городе Тысячи Цветов. Лот пишет, что невредим.
Ясно, посла задержат там, пока Сабран не заплатит обещанной цены. Самое обычное дело. Он справится – он и при более коварных дворах выплывал.
– Итак, последняя битва за человечество состоится меж двух краев света и с участием обоих, – пробормотала Сабран. – Нам в Бездне долго не продержаться. На деревянных-то кораблях. Верховный адмирал заверил, что они нашли средство защитить суда от пламени, да и воды, чтобы тушить пожары, будет в достатке, но не думаю, чтобы все это дало нам больше нескольких минут. – Сабран встретила ее взгляд. – Ты думаешь, ведьма объявится?
Она почти не сомневалась.
– Ручаюсь, она попытается покончить с тобой Истинным Мечом. Меч, почитаемый Галианом, прервет его род. Их род, – поправилась Эда. – Поэзия в ее вкусе.
– От каких милых людей я веду род, – сдержанно заметила Сабран.
– Ты, значит, поверила? – Эда всмотрелась в ее лицо. – Что в тебе кровь магов?
– Я много чему поверила.
Эда по ее глазам видела, что это правда. В них была новая, холодная решимость.
Им выдался год холодной реальности. Стены, выстроенные для защиты веры, рушились им под ноги, и эта вера распадалась вместе со стенами на глазах у Сабран.
– Я всю жизнь верила, что в моей крови сила, связывающая чудовище. А теперь вынуждена признать, что это не так. – Сабран закрыла глаза. – Я боюсь того, что принесет этот день. Я боюсь, что мы не увидим первого летнего рассвета.