У него взмокла от пота спина.
– Прошу тебя, – взмолился Никлайс. – Это правда. Смилуйся.
Она тихо рассмеялась, отвечая.
– Я стала повелительницей пиратов не через милости к рыжим лжецам, – перевела уроженка Лазии.
Повелительница пиратов…
Она не просто капитан пиратского корабля. Она – грозная королева моря Солнечных Бликов, захватившая мириады кораблей, властительница хаоса, командующая сорока тысячами пиратов. Золотая императрица, враг всякого порядка, когтями пробившая путь от нищеты к созданию собственного государства на волнах – государства вне власти драконов.
– Вседостойная Золотая императрица! – Никлайс простерся перед ней. – Прости, что не выказал должного почтения. Я не знал, кто ты. – Колени его кричали криком, но он не отрывал лба от пола. – Позволь мне плавать с тобой. Я послужу тебе своим искусством анатома, знаниями и верностью. Я сделаю все, что скажешь. Только пощади мою жизнь.
Золотая императрица снова взялась за трубку.
– Я спросила бы твое имя, если бы заметила в тебе наличие хребта, – бросила она. – А так мы будем звать тебя Морской Луной.
Пираты у дверей разразились хохотом. Никлайс скривился. Морская луна – так сейкинцы назвали медузу. Бесхребетная мякоть, живущая милостью течений.
– Ты назвался анатомом, – обратилась к Никлайсу переводчица, то и дело прерываясь, чтобы выслушать капитана. – Мне как раз нужен корабельный врач. Прошлая вообразила себя искусной отравительницей. Хотела сквитаться за разорение кучи мусора, которую называла своей деревней, подкинула мне в вино золотого шелковичного червя. – Золотая императрица снова затянулась из трубки и выдохнула завиток дыма. – Она убедилась, что морская вода убивает не хуже яда.
Никлайс сглотнул.
– Я не разбрасываюсь тем, что может пригодиться. Докажи свое умение, – сказала ему императрица, – тогда, может статься, и поговорим.
– Спасибо тебе! – Его голос треснул. – Спасибо, вседостойная. За милость.
– Это не из милости, Морская Луна. Это для дела. – Она свободно откинулась в кресле и заговорила снова. – Помни о верности, – перевела лазийка. – Второго шанса во флоте Тигрового Глаза не дают.
– Я понимаю. – Никлайс набрался храбрости. – Вседостойная Золотая императрица, смею ли задать еще вопрос? – (Она взглянула на него.) – Где теперь дракон, захваченный на берегу?
– В трюме, – услышал он переводчицу. – Пьян огненной тучей. Но ненадолго. – Она резанула его взглядом. – Мы скоро еще побеседуем, Морская Луна. А пока тебя ждет первый пациент.
34Запад
После официального объявления, что королева Сабран носит дитя, инисцы забыли о трауре и вывалили на улицы праздновать. Князь Обрехт умер, но, оставив им наследницу, выкупил защиту от Безымянного еще одному поколению.
По обычаю, королева должна была задержаться в Вересковом дворце на полгода, но никто не роптал, когда Сабран приказала двору до конца беременности вернуться в Аскалонский дворец. В зимней резиденции даже коридоры были забиты воспоминаниями о принце-консорте, и все понимали, что Сабран нужно переменить атмосферу.
Ей сшили новые платья для изменившейся фигуры. Впервые за десятки лет проветрили родильные покои. По дворцу бабочками порхали веселые голоса. Придворные за каждой трапезой подымали чаши за королеву. Смех звенел светло и громко, как колокольчики.
Никто не замечал того, что видели дамы опочивальни. Как ее день и ночь терзает тошнота. Как беспощадно наступает слабость. Как она лежит ночами без сна, растревоженная переменами в своем теле.
Наступало, как наедине сказала приближенным дамам Розлайн, самое опасное время беременности. Сабран нельзя было напрягаться. Ни охот, ни быстрой ходьбы, ни грустных мыслей. Придворные все должны были постараться, чтобы она была спокойна и в хорошем расположении духа.
Жизнь ребенка считалась важнее жизни матери, поскольку женщины дома Беретнет никогда не беременели второй раз. Неудивительно, что Сабран замкнулась в себе. На ложе роженицы ее не защищала божественная власть, а это ложе с каждым днем становилось ближе.
Ей не приходилось напоминать о грозящей опасности, однако герцоги Духа считали нужным твердить о ней каждый день.
– Необходимо определить образ действий. Искалин в любой день может начать вторжение, – сказала ей однажды утром Игрейн Венц. – После визита Фиридела нашу береговую оборону усилили, как ты приказала, но этого мало. Нам сообщили, что плотский король строит в бухте Медузы новый флот. Около пятидесяти кораблей уже готовы.
Сабран после короткой паузы отозвалась:
– Флот вторжения.
Под глазами у нее полукругами лежали тени.
– Боюсь, что так, королева, – уже мягче проговорила Венц. – И так же считает твой кузен, адмирал.
Герцогиня Справедливости явилась к завтраку. Она стояла в луче солнечного света, в котором блестела брошь ее покровителя.
– Мы немедленно начнем переговоры с Хротом, – говорила она. – Волчьи плащи вселят страх в Сигосо. Чтобы укрепить надежды на помощь, мы, конечно, заявим, что королева приняла наконец давнее предложение вождя Аскрдала. Когда Раунус услышит…
– Я не приму предложения Аскрдала, – перебила Сабран. – Раунус – наш союзник в Добродетели и мой дальний родич. Посмотрим, сколько войск он предложит нам, прежде чем делать ему предложения.
Катриен потянула носом воздух. Сабран нечасто перебивала Игрейн Венц.
Ту слова королевы тоже как будто застали врасплох. Тем не менее она улыбнулась:
– Понимаю, это нелегко после недавней гибели принца Обрехта. Но ты ведь не забыла того, что я сказала тебе в день перед коронацией. Как меч нуждается в смазке, так верность – в укреплении уз. Лучше бы ты была Раунусу не дальней родственницей, а близкой и любимой. Тебе придется снова обвенчаться.
Сабран смотрела в окно:
– Не вижу нужды.
На сей раз Венц сжала челюсти. Взглядом указала на Катриен, потом на Эду.
– Королева, – рассудительным тоном сказала она, – пожалуй, этот разговор лучше продолжить наедине.
– Почему же, Игрейн? – ровно ответила Сабран.
– Это сложный дипломатический вопрос. – Выдержав из деликатности паузу, она обратилась к дамам: – Благородная Катриен, госпожа Дариан, я хотела бы остаться вдвоем с королевой Сабран.
Эда ответила реверансом и готова была выйти, как и Катриен, но Сабран их остановила:
– Нет, Эда, Катри, останьтесь здесь.
Помедлив, обе вернулись на прежние места. Сабран подтянулась в кресле и опустила ладони на подлокотники.
– Что бы ваша милость ни желала сказать об этом деле, – обратилась она к Венц, – это будет сказано при моих дамах. В этих покоях я не выкажу им недоверия.
Эда переглянулась с Катриен. Венц вновь выдавила улыбку.
– Что касается короля Раунуса, – продолжала она, – нам необходимо подтверждение, что его величество намерен защищать Инис. Я немедленно отправлю в Элдинг посланника Стербена, но его позиция в переговорах была бы сильнее, если бы он привез весть о вашем согласии.
Тут Сабран положила ладонь себе на живот.
– Игрейн, – тихо сказала она, – ты долго требовала от меня наследницы. Напоминала о моем долге. Ради него я не приму нового супруга и даже думать о нем не буду, пока ношу ребенка, чтобы тяготы сватовства не повредили моей дочери. – Ее взгляд стал пронзительным. – Предложите Раунусу что-нибудь другое. И поглядим, что он предложит в ответ.
Сильный ход. Вздумай Игрейн возражать, выказала бы пренебрежение к благополучию наследницы.
– Королева… – в ее голосе прорезалось разочарование, – мое дело – лишь советовать. Выбор и ответственность за него – на тебе.
Венц откланялась и покинула покои. Сабран без всякого выражения глядела ей вслед.
– Она пережимает, – тихо сказала королева, когда дверь закрылась. – В молодости я не замечала. Слишком почитала ее, чтобы заметить, как она ненавидит малейшее возражение.
– Просто ее милость уверена, что ей лучше знать, – заступилась Катриен. – А силой воли она поспорит с вашей.
– Моя воля не всегда была такой. Когда-то я была в ее руках расплавленным стеклом – придавай какую хочешь форму. Сдается мне, принятая мной форма ей не по нраву.
– Не глупи. – Катриен присела на ручку ее трона. – Пусть ее милость день-другой упивается кислым вином. Пройдет – обошлось ведь, когда ты выбрала князя Обрехта. – Она нежно-нежно потрепала Сабран по животу. – Сейчас ты думай только об этом.
Через два дня в Гнездовье зажгли сигнальный маяк, предупреждая об угрозе побережью. Сабран, даже не сменив ночное платье, приняла своего родича Леманда Чекана.
– Королева, с прискорбием сообщаю, что в Лебедином проливе утром видели «Антиану», – сказал он. – Они не предприняли враждебных действий, однако ясно, что дом Веталда прощупывает нашу береговую оборону. Я, как адмирал, приказал вашему флоту усилить наблюдение с берега – но, кузина, я умоляю вас обратиться к королю Раунусу за помощью. Нам очень нужны его корабли для охраны восточного берега.
– Посланник Стербен уже выехал в Элдинг. Кроме того, я запросила у княгини Льети корабли-бомбы в обмен на дополнительную защиту ее границ с Искалином, – ответила Сабран. – Если плотский король снова вздумает пробовать на вкус наши берега, прошу напомнить ему, почему инисский флот называется величайшим в мире.
– Да, королева.
– Кроме того, ты направишь в бухту Медузы десант. Ожидаю, что ты лично отберешь тех, кто неоспоримо предан Инису. – Глаза ее были твердыми, как изумруды. – Пусть его флот запылает.
Ее кузен задумался:
– Вылазка на территорию драконов может вызвать вооруженный ответ.
– Рыцарь Доблести велит не страшиться риска ради защиты Добродетелей, ваша милость. Не вижу, почему я должна дожидаться кровопролития, чтобы приступить к защите острова, – сказала Сабран. – Предупредим Сигосо. Если он задумал играть с огнем, ему и гореть в нем.
Чекан поклонился:
– Будет сделано, королева.
Он прошествовал за дверь, и двое рыцарей-телохранителей закрыли ее за спиной адмирала.