– Сабран, скорее! – Она обхватила королеву руками. – Сейчас же идем со мной.
Веки ее дрогнули и открылись.
– Эда? Что такое?
Эда подняла ее на ноги, помогла найти ночные туфли и халат.
– Сейчас же спускайся в винный погреб.
В двери повернулся ключ. Вошел капитан Кудель с арбалетом в руках.
– Королева, – неловко поклонился он, – приближается стая драконов с высшим западником во главе. Наши войска готовы, но мы должны сейчас же тебя вывести, пока они не проломили стену.
– Стая… – повторила Сабран.
– Да.
Эда видела, что Сабран колеблется. Эта женщина вышла навстречу Фириделу.
Прятаться было не в ее натуре.
– Ваше величество, – поторопил Кудель, – прошу вас. Ваша безопасность превыше всего.
Сабран кивнула:
– Хорошо.
Эда завернула ее в самое толстое одеяло. В дверях появилась Розлайн, огарок в ее руках освещал лицо.
– Сабран, – заговорила она, – поспеши. Надо спешить.
Бросив последний загадочный взгляд на Эду, Сабран позволила Куделю и поддерживающему ее за пояс Хиту увести себя. Эда, дождавшись, пока главная опочивальня опустеет, бросилась бегом.
У себя в комнате она переоделась, накинула плащ с капюшоном и схватила свой лук. Даже с этим оружием целить надо было точно. Редкое место на теле западника можно было пробить стрелой.
Стрелы были огромные. Взяв их, Эда защитила руку кожаным браслетом. Двенадцать лет прошло с тех пор, как она сражалась со змеем без помощи сидена, но из всех жителей этого города у нее больше других было надежды отогнать высшего западника.
Нужна была выгодная точка для стрельбы. С крыши Сердоликового дома, где жили многие из придворных, открывался хороший обзор.
Лестница для слуг на третьем этаже сходилась с главной лестницей Королевской башни. Эда слышала, как спускаются по ней рыцари-телохранители.
Она ускорила шаг. Витки лестницы быстро разматывались перед ней. Легконогая, невидимая для стражи, она пробежала по краю сада Солнечных Часов и, высоко подпрыгнув, ухватилась за глухой проем на северном фасаде Сердоликового дома. Каждое украшение на стене служило ей опорой.
Жестокий ветер трепал ей волосы. Эда каждую ночь со своего прибытия в Инис трудилась, поддерживая тело в той же силе, что в Лазии, но испытывать себя ей не приходилось много месяцев. К тому времени, как она подтянулась на крышу, у нее все болело.
Рыцари-телохранители с придворными дамами, выбежав из Королевской башни, сгрудились, защищая свою королеву и прикрывавшего ее собой Гюлса Хита. Все вместе они побежали через сад Солнечных Часов.
Когда процессия преодолела половину пути, Эда увидела то, что еще год назад было немыслимо.
К Аскалонскому дворцу, вопя, как вороны над мертвечиной, неслись виверны.
Таких она еще не видела. Не мутноглазые твари, отупевшие от долгого сна и высматривающие скотину. Это уже война! Мало того что этим вивернам хватило наглости объявиться в столице, так они еще собрались в стаю.
Эда выдохнула облачко пара. Высший западник еще не показался, но ветер донес гнусный смрад, наподобие испарений огненной горы. Эда вытянула из колчана стрелу.
Эти стрелы изобрела Мать. Достаточно длинные, чтобы пронзить любую драконью броню, они ковались из металла горы Ужаса и замерзали при малейшем прикосновении льда или снега.
Пальцы Эды погладили лук. Внутренний двор заполнился вонью извести, а под ее ногами таял снег.
Ритм крыльев она узнала на слух. Он звучал шагами гиганта.
От каждого взмаха содрогалась земля. Барабан неотступного горя. Смерть на крыльях ветра.
Высший западник разорвал ночь. Ростом почти как Фиридел, в белой, как кость, чешуе, он грохнулся рядом с часовой башней и сокрушительным ударом хвоста разметал по двору стражников. Другие бросились к нему с мечами и протазанами. Гигантский зверь, опустившись перед залом пиршеств, не давал Куделю и его рыцарям пробиться ко входу в погреба.
После явления Фиридела часть орудий на стенах замка поставили на катки, позволяющие разворачивать их и бить в упор. Теперь по пришельцу ударили каменными ядрами. Два попали ему в грудь, одно в бедро – с силой, которая переломала бы кости виверне, – но высшего западника нападение только распалило. Он хлестнул хвостом по стенам, снеся пытавшихся зарядить гарпунное орудие стражников. Их крики почти сразу смолкли.
Эда провела стрелой по снегу, придавая ей ледяную твердость, и наложила на тетиву. Йонду у нее на глазах одним метким выстрелом свалила виверну, но здесь был высший западник, а в ее руках теперь не хватало силы до конца натянуть тетиву. Она размякла за годы, когда не делала работы тяжелей вышивания. А без силы и без сидена надежды у нее было мало.
Эда перестала дышать. Она спустила тетиву, и стрела со звонким щелчком помчалась к змею. В последний момент тот сдвинулся, и стрела прошла у самого бока. Мельком Эда отметила, что Кудель в северо-западном уголке сада Солнечных Часов торопит свою подопечную в укрытие Мраморной галереи.
Уже нельзя было отступить к Королевской башне, не показав себя змею. Они попали в ловушку. Если Эда сумеет отвлечь змея, а они не промедлят, может быть, успеют проскользнуть мимо и прорваться к погребам.
Вторая стрела мигом оказалась в ее руках, легла на тетиву. На сей раз Эда нацелила ее в уязвимую часть морды. Стрела ударила в веко левого глаза.
Щель зрачка сузилась, и высший западник развернул к ней голову. Теперь его занимала только Эда.
Она заледенила третью стрелу.
Скорей же, Кудель!
– Змей, – заговорила она на селини, – я – Эдаз дю Зала ак-Нара, из дев Клеолинды. Во мне священное пламя. Оставь в покое этот город, или я увижу твое падение.
Рыцари-телохранители добрались до конца Мраморной галереи. Змей разглядывал Эду зелеными, как ивовый лист, глазами. Она впервые видела у дракона глаза такого цвета.
– Магичка, – ответил ей зверь на том же языке. – Твой огонь иссяк. Безымянный близко.
Его голос скрежетал по дворцу, как мельничный жернов. Эда не дрогнула.
– Спроси Фиридела, иссяк ли мой огонь, – отозвалась она.
Змей зашипел.
Обычно драконье племя легко удавалось отвлечь. Но не этого. Его взгляд метнулся к показавшимся из галереи рыцарям-телохранителям. Их выдал отблеск драконьего пламени на медных пластинах брони.
– Сабран.
Эда похолодела до костей. Змей произнес это имя мягко. Словно окликал знакомую.
Мягкости хватило ненадолго. Оскалив зубы, змей вскинул голову и заговорил на языке драконов. Виверны обрушили сверху огненный дождь, и рыцари-телохранители в ужасе раздались. Половина отступила в галерею, другая бросилась к залу пиршеств. Кудель был среди последних. Как и Маргрет. И бесстрашный рыцарь Гюлс Хит. Эда видела, как он, высоко подняв щит, поддерживает Сабран рукой с мечом. Та скорчилась, обхватив свой живот.
Змей разинул пасть. Мраморная галерея расплавилась в его огненном дыхании, сварив укрывшихся в ней рыцарей.
Эда спустила тетиву. Беспощадная стрела вспорола пространство между девой и змеем.
Она нашла свою цель.
Предсмертный вой оглушил ее. Эда била, как учила ее Йонду, в то место под крылом, где броня была тоньше всего. Кровь хлынула на чешую и запузырилась вокруг ледяного древка.
Один зеленый глаз прожег Эду. Она чувствовала, как впечатывается в этот глаз. В память зверя.
А потом… Взлетая, истекающий кровью, разъяренный, змей взмахнул шипастым хвостом – и преддверие Невидимой башни, уже ослабленное тяжестью Фиридела, рухнуло во двор. А с ним и украшавшие карниз статуи великих королев. Эда успела увидеть, как каменная глыба сбивает Гюлса Хита, и Сабран падает с его рук, а потом обоих скрыло облако пыли.
Тишина, словно мир затаил дыхание. Тишина звенела тайной, которой нельзя высказать вслух.
Эда тенью соскользнула с крыши и побежала, как не бегала никогда в жизни.
Сабран.
Она свернулась, как оброненное птицей перо, рядом с телом рыцаря. Глаза закрыты. Дышит. Едва дышит. Когда Эда подхватила королеву Иниса на руки, по ее рубашке, зажатой между бедрами, уже расплывалась темнота.
Каменная голова Глориан Защитницы смотрела, как ее правнучка истекает кровью.
35Восток
Учитывая обстоятельства, первая его операция на борту «Погони» – флагмана флота Тигрового Глаза – прошла лучше, чем ожидал Никлайс. Рооза привели к лакустринцу, обожженному бахромчатой светящейся медузой, редко встречавшейся в этих водах. Бедняга вопил от боли, а нога у него выглядела так, словно с нее содрали кожу.
К счастью для Никлайса, Эйзару однажды рассказывал ему, как лечить ожог такой медузы. Никлайс собрал нужные ингредиенты, и, смотрите-ка, пират избавлен от боли, хоть и остался калекой на всю жизнь. В скором времени снова будет грабить и убивать.
Золотая императрица, получив известие, что сейкинцы для возвращения дракона выслали стражу Бурного Моря, приказала своему флоту рассыпаться в разные стороны. «Погоне» предстояло пройти по краю Бездны, выйти в море Инда и выгрузить запретный груз в беззаконном Кавонтае. Восточные драконы боялись Бездны и по возможности обходили ее.
Никлайс дрожал под дождем на выделенных ему для сна трех футах палубы. В полусне он пытался вспомнить, бывало ли ему когда-нибудь хуже, чем сейчас.
Вот так он теперь и будет жить. Лучше бы благодарил судьбу за свой домик на Орисиме. Он вдруг затосковал по просевшему камину с крючком для котелка, по белью, которое оставил проветриться на солнце, по темным стенам и плетеным циновкам. Все это было чужим, но хоть крыша над головой имелась.
Перед ним остановилась пара ног в сапогах. Никлайс свернулся клубком, ожидая нового пинка.
– Тут сам бог разрыдается. Ты бы видел себя сейчас!
Над ним, подбоченившись, стояла переводчица. В шали и перчатках, к бессильной зависти Никлайса. Облако черных волос с мраморными прожилками седины вилось у ее щек тугими кудряшками. Шелковая лента не позволяла им упасть на глаза.