Остальные записи касались дворцовых дел. Тани корпела над ними, пока морщинка между бровями не заныла, как прорезанная ножом.
Она чуть не уснула в мерцающей пещере, заново перебирая записи, убеждаясь, что ничего не упустила, перепроверяя свой перевод. С отяжелевшими веками она ввалилась в гостевые комнаты, где ее ждал горячий чайник. Там она долго лежала на постели, уставившись в темноту.
Пора было ей открыть свою тайну. Выпустить на свободу запертую в ней силу.
«Великое смятение в Бездне».
Какое смятение, каким образом?
52Запад
– Если вы так и будете молчать, – сказала королева Иниса, – мы здесь долго просидим.
Лот с Эдой переглянулись. Эда сидела по ту сторону стола, в светлой рубахе и брюках, с откинутыми назад волосами.
Все происходило в палате Совета на самом верху Алебастровой башни. В окно лился ясный утренний свет. За пять часов, всего-навсего вымывшись и одевшись, королева оправилась от удара не хуже любого воина.
Освобождение Сабран стало их первой ночной победой. Люди Венц, узнав, что герцогиня Справедливости арестована за измену, в большинстве сложили оружие. Рыцари-телохранители вместе с дворцовой стражей до рассвета вылавливали последних предателей, не позволяя им бежать из дворца.
Нельда Штиль, Леманд Чекан и Ночной Ястреб с раннего утра явились во дворец, каждый со своим отрядом. Все они якобы спешили спасти королеву от Венц, но Сабран приказала и их запереть до расследования дела об измене.
Эда по кусочкам собрала картину событий. В ночь, когда ей пришлось оставить Инис, Сабран слегла с лихорадкой. Через несколько дней она как будто оправилась, но только себе на беду. Венц, взявшая на себя заботы по ее лечению, неделя за неделей за дверями главной опочивальни навязывала королеве документ под названием «Клятва отречения». Своей подписью Сабран должна была уступить трон семейству Венц – с минуты, когда просохнут чернила, до скончания времен. В случае отказа Венц угрожала разглашением ее бесплодия – или смертью.
Сабран держалась. Несмотря на то, что от слабости не могла даже есть сама. Тем более Венц держала ее в темноте.
– Вижу, и приказ развязать вам языки не поможет, – сказала она сейчас. – Вы их проглотили.
Эда вертела в руках чашу с элем. Она впервые за несколько часов отодвинулась от Сабран больше чем на локоть.
– С чего начать? – сдержанно спросила Эда.
– Начать, госпожа Дариан, можешь с признания, кто ты есть. Мне сказали – ведьма, – пояснила Сабран. – И еще сказали, будто ты бросила мой двор, чтобы отдать свою верность плотскому королю.
– И ты поверила в такую чушь?
– Я не знала, чему верить. А теперь ты ко мне вернулась: вся в крови и навалив за собой груду тел выше конского седла. Хороша придворная дама!
Эда пальцем растирала себе висок. Наконец она взглянула королеве в лицо.
– Меня, – сказала она, – зовут Эдаз дю Зала ак-Нара. – Голос ее звучал ровно, но глаза выдавали внутреннюю борьбу. – И я была приставлена к тебе Кассаром ак-Испадом как телохранительница.
– А что навело его превосходительство на мысль, что ты защитишь меня лучше моих рыцарей?
– Я магичка. Владею ветвью магии, которая называется «сиден». Его источник – то апельсиновое дерево, которое защитило в Лазии Клеолинду Онйеню, когда та победила Безымянного.
– Волшебное апельсиновое дерево, – усмехнулась Сабран. – Ты еще расскажи про поющие груши.
– Королева Иниса смеется над тем, чего не понимает?
Лот переводил взгляд с одной на другую. В его бытность при дворе Эда почти не открывала рта при Сабран. А теперь дерзнула высмеивать верховную правительницу.
– Может быть, ты, благородный Артелот, – обратилась к нему Сабран, – объяснишь мне, как ты оставил двор? И как встретил в пути госпожу Дариан? Она, как видно, не в своем уме.
Эда фыркнула себе в кубок. Лот дотянулся через стол и налил эля из кувшина.
– Сейтон Комб сослал нас с Китом в Карскаро. Счел, что я стою на пути к твоему браку, – сказал он. – Во дворце Спасения мы познакомились с донматой Маросой, у которой нашлось для нас дело. А дальше, боюсь, мой рассказ станет еще неправдоподобней.
Он рассказал ей все. О признании плотского короля в покушении на королеву-мать. О загадочном Чашнике, тоже замаравшем руки в этом убийстве. Рассказал о гибели Кита и о таинственной шкатулке, которую пронес через пустыню, и как был пленником в обители, и о дерзком побеге в Инис на «Птице-правде».
Эда вставляла слово-другое. Дополнила и расширила его рассказ, добавив о своем изгнании и о посещении вымершей Гултаги. О Косматой звезде и Румелабарской скрижали. Подробно описала основание обители, и свою веру, и зачем ее отправили в Инис. Сабран выслушала, стиснув зубы.
– Если не Клеолинда родила Сабран Первую, – заговорила она, – а я не говорю, будто поверила тебе, Эда, – кто тогда была ее мать? Кто была первая инисская королева?
– Не знаю.
Сабран вздернула бровь.
– В Лазии я еще кое-что узнала о Румелабарской скрижали, – продолжала Эда. – Ради разгадки ее тайны я побывала у инисской ведьмы Калайбы. – Она покосилась на Лота. – Здесь ее знают как Лесную хозяйку. Это она выковала для Галиана Беретнета Аскалон.
На борту корабля Эда об этом не упоминала.
– Лесная хозяйка существует на самом деле? – изумился Лот.
– Да.
Он сглотнул.
– И по твоим словам, это она сделала Истинный Меч, – сказала Сабран. – Ужас дебрей…
– Она самая, – не смутилась Эда. – Аскалон выкован силами сидена и стеррена – звездной магии, исходящей из вещества, оставленного Косматой звездой. Эти две ветви силы и описывает Румелабарская скрижаль. Когда возрастает одна, другая убывает.
Сабран укрылась за личиной безразличия, которую так часто носила в палате приемов.
– Одним словом, – с натугой подытожила она, – ты считаешь моего предка – благословенного Святого – жадным до власти, похотливым мерзавцем, пытавшимся навязать стране свою веру, получившим свой меч от Лесной хозяйки и не совладавшим с Безымянным?
– И укравшим славу за победу у принцессы Клеолинды, да.
– И ты считаешь меня семенем такого человека.
– Прекраснейшие розы растут из уродливых семян.
– Что бы ты для меня ни сделала, это не дает тебе права кощунствовать мне в лицо.
– Ты, значит, хотела бы слышать от своего нового Совета Добродетелей только то, что тебе будет приятно? – Эда подняла кубок. – Прекрасно, ваше величество. Лот сойдет за герцога Лести, а я буду герцогиней Обмана.
– Хватит! – рявкнула Сабран.
– Спокойно, – вмешался Лот. – Прошу вас.
Обе замолчали.
– Нам нельзя ссориться. Сейчас нам необходимо единство. Перед тем… – пересохшими губами закончил он, – что нас ждет.
– А что нас ждет?
Лот хотел ответить, но слова не шли с языка. Он поглядел на Эду.
– Сабран, – тихо сказала та, – Безымянный вернется.
Сабран надолго ушла в себя. Медленно поднялась, направилась к балкону, встала в дверях, так что первый свет обтекал ее с боков.
– Это правда, – наконец нарушила молчание Эда. – Меня убедило письмо от этой Непоро в обитель. Клеолинда вместе с ней связали Безымянного – но только на тысячу лет. И ни одним восходом больше. А тысяча лет на исходе.
Сабран облокотилась на перила. Ветер шевелил пряди ее волос.
– Итак, – сказала она, – все – как предсказывал мой предок. Когда иссякнет род Беретнет, Безымянный вернется.
– Ты тут совсем ни при чем, – возразила Эда, – и твои предки тоже. Галиан, скорее всего, хотел укрепить новообретенную власть, стать божеством в глазах народа. И по уши накормил своей ложью потомков.
Сабран промолчала.
Лоту стало больно за нее. Короны – выкованные в золоте страны.
– Безымянный был связан на третий день весны в двадцатый год правления сейкинской императрицы Мокво, – сказала Эда. – Только я не знаю, когда правила Мокво. Попроси княгиню Льети найти даты. Она – эрцгерцогиня Остендюрская, а в Остендюре хранятся все сведения по Востоку. – Видя, что Сабран все молчит, Эда вздохнула. – Понимаю, для тебя это ересь. Но если ты любишь женщину, которую вы знаете как Деву, если ты хоть немного почитаешь ее, – ты это сделаешь.
Сабран вздернула подбородок:
– А если узнаем дату? Что дальше?
Эда вытащила из-за воротника бледную жемчужину, унесенную из обители:
– Их называют звездным жемчугом. – Эда положила сокровище на стол. – К ней есть пара. Обе созданы из стеррена. Вторая, скорее всего, на Востоке. Легенда говорит, что нам понадобятся обе.
Королева через плечо взглянула на стол.
Солнце зажгло отливную жемчужину. Лота рядом с ней охватило прохладное спокойствие – чувство, противоположное тому, которое всегда исходило от Эды. Та представлялась ему живым солнечным пламенем. А здесь был звездный свет.
– Клеолинда, ранив Безымянного, по-видимому, отправилась на Восток, – рассказывала Эда. – Там она повстречалась с Непоро Коморидской, и они вместе сумели с помощью двух жемчужин связать Безымянного в Бездне. – Она коснулась жемчужины пальцем. – Нам придется повторить сделанное тысячу лет назад – только на этот раз мы должны довести дело до конца. А для этого нужен еще и Аскалон.
Сабран смотрела вдаль:
– Все королевы Беретнет искали Истинный Меч – и всегда тщетно.
– У них не было жемчужины, которая призвала бы этот меч. – Эда снова повесила жемчужину на шею. – Калайба сказала, что Галиан собирался оставить его у тех, кто сбережет его даже ценой жизни. Мы знаем, что у него были верные рыцари, но кто приходит на ум первым?
– Эдриг Арондинский, – назвал Лот. – Святой еще до посвящения в рыцари был его оруженосцем. И видел в нем отца.
– Где он жил?
Лот улыбнулся:
– Собственно говоря, он – один из основателей рода Исток.
Эда подняла брови.
– Златбук, – сказала она. – Пожалуй, оттуда и начну поиски. С тобой и Мег, если составите мне компанию. В любом случае ваш отец давно хотел с ней поговорить.