Обитель теней — страница 10 из 12

ТЕАТР ТЕНЕЙ

Глава 1

Том достал из-под рубашки револьвер и сунул его под ремень на пояснице.

– Пистолет? – изумился Дэл. – Откуда он у тебя? И зачем?

– Может, он и не понадобится, – ответил Том. – Я взял его с этажерки, на всякий случай. Осторожность, Дэл, никогда не бывает лишней.

– Осторожность… Будь мы с тобой осторожны, оставались бы сейчас в своих комнатах.

– Ну, прежде всего, будь мы осторожны, оставались бы сейчас у себя дома, а не здесь. Давай-ка лучше разыщем Розу.

Ступив на чугунную лестницу, он почувствовал, что она отошла от обрыва на полдюйма. Том сглотнул: всякий раз, когда он по ней поднимался или спускался, она казалась ему все более ненадежной.

– Что-нибудь не так? – окликнул его сзади Дэл.

Вместо ответа Том ускорил спуск, насколько мог. Ступив наконец на твердую поверхность, он в кромешной темноте двинулся к кромке воды. Сзади донесся топот Дэла по песку – он догонял Тома. Послышался его голос:

– Он собирался оставить тебя здесь? Навсегда?

– С Розой он намеревался поступить похлеще. Кстати, она ждет нас на противоположном берегу.

– И что потом?

– Она все скажет.

– А что ей скажем мы? Знаешь, Том, я даже не знаю, как с ней…

Том тоже не знал, как теперь себя вести с девушкой, поэтому он оборвал Дэла:

– Сможешь переплыть озеро? Или пойдем лучше пешком через лес?

– Лучше лесом, ты только не бросай меня, Том, ладно?

– Не бойся, не брошу. Ради тебя я, главным образом, и приехал сюда.

Из леса все так же клубился туман. Том, прошмыгнув меж деревьев, направился к первой поляне.

– Как думаешь, мы сможем взять ее с собой в Аризону? – спросил Дэл.

– Наверно.

– Давай возьмемся за руки, Том, пожалуйста…

Том сжал его протянутую ладонь.

Роза, как и обещала, ожидала их на маленьком пляже. Они увидели изящную, хрупкую девушку в зеленом платье, с туфлями в руке раньше, чем она заметила их, тихонько к ней приблизились, и только тогда она резко повернулась к ним, слегка испуганная.

– Ох, извините… – На Дэла она взглянула лишь мельком, на Тома же смотрела не отрываясь. – Я не была уверена, что вы придете.

– Смотри, что я нашел. – Том вынул из кармана расколотую фигурку пастушки.

– Что это? Дай-ка посмотреть. – Несколько осторожных шагов навстречу, будто она опасалась к нему приблизиться. – Похожа на меня… Забавно. – На лице ее мелькнула чуть напряженная, робкая полуулыбка. Он не улыбался в ответ, и взгляд ее снова опустился на разбитую статуэтку. Том почувствовал, что ее так и тянет отступить от него, и вдруг он понял почему: она боялась, что он ее ударит. – Так, значит, ты не находишь это забавным? Ну ладно…

– Эй, Роза, я тоже здесь! – подал голос Дэл.

Роза повернулась к нему, явно с облегчением.

– Я заметила тебя, мой милый Дэл. Спасибо, что пришел. – И тут же взгляд ее опять перескочил на Тома. – Я так боялась, что после всего этого…

– Но он ведь тебя заставил, да? – Голос Дэла дрожал. – Теперь я понял наконец, что он безумен. Не полусумасшедший, нет, он действительно помешанный.

– Здесь повсюду одна ложь, – повторила Роза свои слова. – То, что вы видели, вовсе не обязательно происходило на самом деле.

Том понуро кивнул – как ни странно, он не спешил хвататься за протягиваемую ею соломинку: как бы не нарваться на очередной удар хлыста. Дэл же, в противоположность ему, с радостью за нее уцепился. Лицо его так и засияло:

– Мы же пришли, значит, все в порядке. Ну, куда дальше?

– Туда, где ты однажды уже был, – ответила Роза не ему, а Тому, словно это он спрашивал. – Вот сюда, – она юркнула в проход между деревьями.

– А где это он был? – осведомился Дэл.

– В старом летнем домике. – Роза уверенно вела их сквозь мрак и туман, как будто свет ей вообще не был нужен. – Там жили эти типы, но их уже нет.

– Минутку, минутку… – Том замер на месте, – Тот самый домик? Какого дьявола?..

– А такого, сердитый Том, что там имеется туннель, – ответила она, – и что этот туннель нас отсюда выведет. Мне целый день понадобился, чтобы все там приготовить, да вы сами увидите!

– Туннель, – пожал плечами Том.

– Туннель, – эхом отозвался Дэл с таким мечтательным видом, точно он уже был на пути домой.

– Я его еще ни разу не проходила из конца в конец, но мне известно точно: этот путь – верный. Он, кажется, доходит до самого Холмистого Дола. Мы можем провести в нем ночь, а рано утром добраться до станции и сесть на бостонский поезд: я проверяла расписание. Вас они хватятся нескоро, где-то к началу дня, а в это время нас в Вермонте уже не будет.

– А как же твоя бабушка? – спросил Том.

На мгновение она остановила на нем взгляд.

– Ей я откуда-нибудь позвоню.

Глава 2

Они вышли из леса настороженно, как дикие звери или, скорее, призраки зверей в тумане. Увидев похожую на парк местность с ухоженными газонами и искусно высаженными деревьями – холодный как лед туман застилал и ее, скапливаясь в низинах, – Дэл присвистнул:

– Надо же, а я тут никогда и не был!

Роза пояснила:

– Здесь, кажется, много лет назад кто-то жил, но мистер Коллинз их отсюда выгнал.

Том понимающе кивнул: конечно, это исполинская сова выжила отсюда прежних обитателей.

– Если я не ошибаюсь, – продолжала Роза, – когда-то тут было дачное место, а в большом доме располагался то ли ночной клуб, то ли казино.

– А туннель зачем? – поинтересовался Том.

– Он, вероятно, как-то связан с контрабандой спиртного: ведь был сухой закон, – ответила Роза.

Неожиданно проявил свои познания и Дэл:

– Конечно, тут недалеко проходит малая дорога. Стены в те времена не было вовсе, и, если случалась облава, они наверняка прятали выпивку в туннель, а может, с его помощью и доставляли сюда товар.

– Только в том случае, если туннель ведет в Обитель Теней, – заметил Том.

– Дэл совершенно прав, – возразила Роза, – а туннелей здесь несколько. Да вы сейчас увидите.

В тумане домик выглядел еще более запущенным. Дыра в навесе над крыльцом зияла словно пасть неведомого зверя.

Они приблизились. Том будто воочию увидел нарисованную Розой и Дэлом картинку из далекого послевоенного прошлого: несколько таких же домиков, впоследствии, очевидно, снесенных или разрушившихся без посторонней помощи, а тогда заселенных мужчинами в блейзерах и канотье и женщинами в таких же, как сейчас на Розе, платьях. По озеру наверняка сновали каноэ, где-то играли на банджо, звенели кубики льда в бокалах с контрабандным мартини.

Отличная вещь, довоенного еще производства, из Канады.

Ник, как насчет прошвырнуться вечерком на тот берег, поиграть в рулетку?

Прекрасная идея, дружище.

Ты, случайно, больше ничего не слышал насчет совы, которую Филли якобы повстречал тут вчера ночью?

Нет, это будет позже… Пока же в теплом летнем воздухе разносились звуки банджо – играли "Малышку Сью".

Точно, давай-ка вечерком попытаем счастья: чувствую, что мне сегодня повезет. Будь добр, дружище, передай-ка мне еще джину.

– Ты что размечтался? – окликнула его Роза. – Или войти боишься?

Том проследовал за ними на крыльцо. Роза, открыв входную дверь, включила единственную лампочку. Внутри старый домик выглядел так, будто здесь не было ни одной живой души с тех самых пор, как крылатый посланец мага заставил его прежних обитателей спешно покинуть это место. На покосившихся стульях и покрытом пятнами ковре лежал толстый слой пыли.

– Те выродки уедут послезавтра рано утром, – сказала Роза. – Вещи свои они частично выкинули, частично перенесли в дом, а может, и в каком-нибудь туннеле спрятали.

– Послушай-ка, – заинтересовался Дэл, – а сколько тут всего туннелей?

– Три. Да ты не беспокойся, я найду тот, который нам нужен. – Роза улыбнулась Тому. – Там, внизу, я сложила одеяла, прихватила термос и сандвичи. Думаю, ночь мы проведем нормально.

– Ну и где этот туннель? – Дэл никак не мог угомониться. – А крыс там нет случайно? Если есть, ты, Том, пристрели их.

Роза как-то странно глянула на Тома.

– Никаких крыс я не видела.

Том, отвечая на ее взгляд, нехотя проговорил:

– Ну да, я захватил с собой пистолет, но ему, наверное, лет сто. Да и вообще, стрелять я не умею.

– Туннель здесь. – Роза отодвинула покрытый пылью плетеный стол и откинула ковер. Под ним обнаружился плотно прилегающий к доскам пола люк. Девушка, наклонившись, просунула палец в кольцо и откинула крышку люка. – Поначалу здесь был только подвал. – Широкие бетонные ступеньки вели в темноту. – Туннели были вырыты позднее.

– Господи, – удивился Дэл, – так просто?

– А ты ожидал чего-то особенного? – усмехнулась Роза.

Дэл посмотрел сначала на нее, потом на Тома, что-то пропищал и начал медленно спускаться. – Там на нижней ступеньке лежит фонарик.

– Ага, нашел, – донесся снизу голос Дэла. – Валяйте, спускайтесь.

Глава 3

Туннель позволял выпрямиться во весь рост. Пол и стены были земляными, потолок поддерживали бревна. Дэл посветил фонариком в проем: туннель под небольшим углом уходил вниз, а там, докуда доставал луч, похоже, делал поворот.

– Ты ведь знал про туннель, когда говорил про нижний путь? – заметил Дэл. – Смотри, как здесь просторно! А я уже думал, придется ползти на четвереньках.

– Ну что ты, – рассмеялась Роза, – разве я могла так с вами поступить?

Она взяла у Дэла фонарик, чтобы показывать дорогу в абсолютной темноте. Воздух стал значительно прохладнее и суше.

Когда они дошли до места разветвления туннеля на три коридора, луч света осветил на полу кучку аккуратно сложенных вещей. Развилка представляла собой почти круглую пещеру, чуть выше самого туннеля. Потолок по всему периметру поддерживался решетчатым контрфорсом замысловатой конструкции.

– Вот вам спальня, – объявила Роза. – Здесь и одеяла, и продукты, и вообще все, что нужно. – Присев, она сняла одеяло, под которым оказалась плетеная корзина мага. – Не думаю, что для него это будет такой уж большой потерей.

Есть кто-нибудь хочет?

От пережитого напряжения мальчики, как выяснилось, здорово проголодались. Роза, укрепив фонарик стоймя, лучом вверх, в центре пещеры, достала сандвичи с ветчиной, завернутые в вощеную бумагу. Ветчина Коллинза, бумага, вероятно, тоже его… Рассевшись у стены, на некотором расстоянии друг от друга, они принялись за еду. Слабый луч фонарика лишь слегка освещал их лица. Дэл спросил:

– Какой из этих трех туннелей наш?

– Тот, что возле Тома, – ответила Роза. Том заглянул в черное отверстие: оттуда веяло холодом. – Когда-то он соединял несколько таких же летних домиков.

Из ледяного мрака до Тома донеслось треньканье банджо.

Приятным, но плохо поставленным голосом кто-то запел:

На звездном небе светит яркая луна,

Там-та-там-та-та-та.

Малышка Сью, ты у меня одна,

Там-та-там-та-та-та…

– Давайте-ка попробуем поспать немного, – сказал Том. – Роза, передай, пожалуйста, одеяло.

Она немного наклонилась, кидая ему клетчатое одеяло, и лицо ее высветилось в луче фонарика.

– Хорошая мысль, – заметила девушка.

Все трое принялись устраиваться на жестком полу.

– Вы, случайно, ничего не слышали? – немного погодя спросил Том.

– А что мы должны слышать? – осведомился Дэл.

– Да так… Наверное, показалось.

Роза вышла на середину пещеры. Луч выхватил из темноты лишь ее голову и верхнюю половину туловища, делая ее похожей на женщину из древнего как мир фокуса с распиливанием напополам. Взгляд ее скользнул по лицу Тома вопросительно: Ты меня простил ? Луч заметался по потолку, по решетчатой конструкции и вдруг уперся прямо в глаза Тому, отбрасывая на стену его гигантскую тень. В следующее мгновение свет метнулся в сторону, и Том в отблесках фонарика увидел силуэт Розы, похожей в ее старинном зеленом платье на призрак из двадцатых годов, одну из дачниц, что здесь когда-то отдыхали, веселились, пока чудовищная, злая воля не похоронила их навеки под землей, во мраке и ледяном холоде туннелей.

– Николае, а что это за дама, с которой тебя видели вчера?

– Да просто одна особа. Она может присутствовать одновременно в двух местах.

Опять эти сдавленные голоса…

Луч отыскал уже расстеленное на полу одеяло Розы. Рядом она аккуратно поставила свои туфли.

– Спокойной ночи, дорогие мои.

– Спокойной ночи, – ответили Том с Дэлом.

Фонарик погас. Тьма окутала их.

– Я точно плыву по течению в черном, непроглядном водоеме, – проговорил Дэл. – Как будто вдруг ослеп…

– Да, – выдохнула Роза.

Сердце Тома подпрыгнуло. Он вытянулся на полу, укутываясь в одеяло от пронизывающего холода. Как будто вдруг ослеп… Те сдавленные голоса, звучавшие в туннеле, убедили его, что все будет не так-то просто, как Дэл надеялся, ибо ничто здесь не бывает просто. Закравшийся в душу липкий страх не давал закрыть глаза, хотя Том тоже ничего не видел, будто ослеп.

(Всплеск воды: весло каноэ поднялось и опустилось, какой-то отблеск промелькнул на противоположном берегу.).

– Одновременно в двух местах? Ник, это же так удобно.

– Для того и лето, дорогуша, чтобы хорошенько поразвлечься.

– Жене твоей что – снова нездоровится ?

– Говорит, что-то нехорошее в воде. Глупость. Скорее, дело не в воде, а в джине.

– Или в воздухе. Ты знаешь, Филли опять видел сову вчерашней ночью.

– Да нет тут никаких сов, дружище. Уж ты мне поверь.

"Не верь ему, – сказал про себя Том, – есть, есть тут сова".

– И вообще, мы терпим до сих пор Филли лишь из-за его жены: такая милашка!..

И снова голоса; на сей раз уже приближалась осень: Том ощущал утренние заморозки, видел желтеющие листья, посеревшую, ставшую прохладной воду.

– Джоан не может даже с постели подняться. В чем дело – непонятно. И доктора теряются в догадках. Я, кажется, схожу сума.

– Ник, я видел над твоим домиком сову…

– И уехать мы не можем, и оставаться нельзя…

– А жена Филли умерла – что-то нехорошее в воздухе, а может, в воде…

– Слыхал, они продали поместье? Видно, сам сатана его купил.

– Передай-ка мне еще джину. Ник. Не могу заснуть: кошмары замучили.

– А Роза и Дэл спали сном младенцев во тьме кромешной.

Том, весь напрягшись, прислушивался к их ровному дыханию. А сдавленные голоса все доносились из туннеля, меняя месторасположение и тональность, пока не остался один-единственный голос.

Прощайте все, прощайте… Один, совсем один. Один лишь только я остался, браковщик цыплят с птицефермы номер двадцать три. И никто не передаст мне джину, чтобы отогнать кошмары. Один, совсем один… На звездном небе светит яркая луна, там-та-там-та-та-та…

Том был уверен, что если достаточно глубоко заглянет в какой-нибудь из туннелей, то обнаружит там скелет. Ник из двадцатых годов с запасами довоенного джина, крутивший шашни с женой Филли, пока его собственная жена умирала, а в это время симпатичный молодой чужак покупал эту землю вместе с дачным поселком, где было так приятно проводить лето, играя в рулетку и трахая чужих жен. Ник из двадцатых годов оставался здесь до последнего, а потом стало поздно, и убраться из этого зловещего места он уже не сумел…

И вот теперь он распевает "Малышку Сью" в том самом туннеле, благодаря которому он и его любовница могли быть одновременно в двух местах.

Тех, кого не удалось отсюда выгнать, Коллинз просто-напросто истребил, чтобы помимо дома завладеть и дачным поселком, а потом расположиться здесь со всем комфортом, а летом развлекаться с Дэлом Найтингейлом, которого тогда еще считал своим возможным преемником. А когда, тот надежд не оправдал, Коллинз, укрывшись от нежелательных посетителей, стал просто дожидаться появления другого преемника. Он знал, что рано или поздно такой человек объявится – единственный в целом свете, представляющий для него опасность.

Когда же добытые путем вымогательства деньги кончились, он убил родителей Дэла – устроил им авиакатастрофу, после чего наложил лапу на часть их громадного наследства и снова зажил припеваючи, держа, однако, ухо востро, зная, что где-то подрастает необыкновенный мальчуган, еще не имеющий понятия, кто он такой и какая судьба его ждет.

Дружище, плесни-ка мне еще этого замечательного пойла.

Сколько же его было выпито за долгие годы? Твое здоровье, Ник.

Твое здоровье, малышка Сью…

Кто-то как будто обращался непосредственно к нему из глубины ближнего туннеля. Том под одеялом повернулся на голос – или это тоже сон? – и ощутил, как на него дохнуло мертвящим холодом.

Дьявол, называвший себя М., показался из отверстия, окутанный бледным, как лунный свет, сиянием. Вместо униформы преподавателя начальной школы на М, был блейзер, из-под которого высовывался накрахмаленный стоячий воротничок. Лицо его, как и в прошлый раз, выражало симпатию, на нем читалось отражение сильного, но извращенного интеллекта. М, опустился на корточки рядом с Томом.

– Значит, ты все-таки выбрал нижний путь? И вот ты в результате здесь…

– Оставь меня в покое.

– Ну, ну, – укоризненно покачал головой дьявол, – я пришел дать тебе еще один шанс. Ты ведь не хочешь кончить так же, как наш старый знакомый, оставшийся тут навеки?

Это совсем не для тебя.

– Нет, не хочу, – согласился Том.

– Но, милый мой, разве ты не понимаешь, что это безнадежно? Ну хорошо, даю тебе последний шанс: поднимайся и уходи отсюда. Оставь их – они тебе не нужны. Возьми меня за руку, и я верну тебя обратно, в твою комнату. – Он протянул руку – черную, дымящуюся. – Ничего страшного: тебе будет немножко больно, но терпеть можно. Так, по крайней мере, ты спасешь свою жизнь.

Том отпрянул от жуткой скрюченной лапы дьявола.

– Подумай хорошенько. Клянусь, существо, в которое, как тебе кажется, ты влюблен, продаст тебя. Возьми меня за руку. Она, конечно, не очень-то симпатична, но ты должен за нее взяться. – Белый дым вился от протянутой руки. – Тебе же объяснил все мистер Коллинз. Пойми ты наконец, она отнюдь не собирается тебя отсюда вывести.

И Том внезапно осознал, что это правда: его ждала измена, подобно совершенной Розой Форте.

– Если даже… – выдавил он из себя.

М, отвел руку, которая вдруг стала розовой и гладкой.

– Любопытно, какой конец тебя ожидает? Будет ли это прямо здесь? А может, на дне озера? Или тебя распнут и оставят на съедение хищным птицам? В любом случае я еще вернусь – напомнить, что ты отверг предложенную мной помощь.

– Твое дело, – ответил Том: "Ведь я тебя предупреждал" было, очевидно, любимой фразой дьявола.

Усмехнувшись, М, растворился в темноте.

– Не бывать этому, – сказал сам себе Том.

Глава 4

– Который сейчас час? – спустя много времени послышался голос Дэла.

Фонарик осветил запястье Розы.

– Шесть пятьдесят одна. С тех пор как ты спрашивал в последний раз, прошло двадцать минут. Ну что, все проснулись?

– Угу, – уронил Том, стряхивая с себя остатки сна.

Роза играла с фонариком, направляя лучик в лица мальчиков поочередно, наконец, осветила себя. Она сидела, прислонившись к стене, и совсем не выглядела заспанной – в отличие от Дэла и самого Тома. Волосы ее не были всклокочены, и Том с удивлением заметил даже помаду у нее на губах.

– Кофе в термосе, и еще я захватила сваренных вкрутую яиц, так что можем позавтракать, прежде чем двинемся в путь.

– Писать хочется, – смущенно проговорил Дэл.

– И мне, – поддержал Том.

Едва не спотыкаясь в темноте, они пробрались в первый туннель и побрызгали на стены. Вернуться назад было проще: путь им освещал фонарик.

– Так который из туннелей нам нужен? – спросил Дэл, когда они покончили с яйцами вкрутую.

– Вот тот. – Роза направила луч в зияющую дыру, подошла к ней и осветила проведенную мелом линию. – Я его пометила, когда переносила сюда припасы.

– Ты вроде говорила, что наш туннель – тот, который возле меня? – заметил Том с сомнением.

– А это он и есть, – объяснила Роза. – Просто ты не туда вернулся. Видишь метку?

– А как далеко он идет? – поинтересовался Дэл.

– Далековато, – ответила Роза. – Идти по нему примерно полчаса, а то и больше.

– Ты уверена, что это тот туннель? – настаивал Том.

– Уверена. Я же его пометила.

…Продаст тебя. Тьфу, ерунда, просто очередной кошмар приснился. Но разве не из этого туннеля доносились сдавленные голоса, словно из того ужасного, ставшего для этих людей последним лета?..

– Роза, освети, пожалуйста, свое лицо, – попросил Том. – Ну сделай мне приятное.

Роза направила лучик на себя, зажмурилась, однако рука у нее была твердой. Существо, в которое, как тебе кажется, ты влюблен… Это она была тогда в окне, она в алой накидке с капюшоном с корзиной брела по тропинке через лес. Том сжал расколотую фигурку в кармане.

Прощай, Ник.

Всегда рад видеть тебя, малышка Сью.

На дне озера? Распнут и оставят на съедение птицам?

– Пора идти, – сказал Том.

Глава 5

Луч фонарика плясал впереди них, высвечивая одно бревно-подпорку за другим. Под ногами захлюпала грязь. Том со все возрастающей тревогой ощущал нечто вроде дежа вю, хотя твердо знал, что никогда здесь не был прежде. И тем не менее его не отпускало чувство, будто бы он уже проделывал, и не раз, пускай не этот же, но подобный путь, ведущий… куда? Чувство это было до крайности неприятным: что-то тут не так, ситуация вышла из-под контроля.

– Что, по-твоему, за звуки ты будто бы слышал там, в подвале? – тихо спросил Дэл.

– Просто я, наверное, перенервничал.

– Я тоже, – признался Дэл.

Они двигались почти на ощупь, все ниже и ниже, а воздух в туннеле становился все более влажным и холодным. Луч фонарика блуждал по каплям влаги, выступавшей на стенах.

– Скажи, ты действительно поехал со мной, чтобы… Ну, ты понимаешь. Чтобы меня защитить?

Безусловно, Дэл никогда не задал бы такого вопроса, если б темнота не скрывала его лицо.

– Скорее всего, да… – Голос Тома тоже потонул во тьме.

– Но почему ты думал, что мне это понадобится?

Тонкий голос Дэла, казалось, завис в неподвижном воздухе, стиснутом стенами туннеля. Что сказать в ответ? Видишь ли, меня посетило предзнаменование в образе волшебника и злого человека, а позже я стал свидетелем того, как этот злодей одержал над волшебником верх, и тогда я понял, что тебя ждет что-то страшное. Так, что ли? Будь это трижды правдой, разве мог Том высказать ее вслух, в зловеще нависающий над ними мрак?

– Вероятно, из-за той, "ледяной", ночи. Помнишь?

– Тогда я сильно подозревал, что ты вознамерился отнять у меня дядю Коула, – проговорил Дэл.

– О Господи, опять…

Дэл хихикнул.

И тут он вспомнил: первый день в школе, они заполнили анкеты и спускаются к директорскому кабинету вслед за миссис Олинджер с фонариком и толстым Бэмби Уипплом со свечой. Спускаются, чтобы впервые встретиться с глазу на глаз с Лейкером Брумом…

Еще долгое время они двигались, теперь уже молча, все вниз и вниз, будто туннель вел не к Холмистому Долу, а к самому центру земного шара.

Глава 6

Наконец Том ощутил некоторую перемену: теперь их по инерции тянуло не вперед, а назад, уклон сменился подъемом. Ноги сильно устали, бедренные мышцы ныли.

– Полпути-то хоть прошли? – недовольно буркнул Дэл.

– Больше, – ответила Роза. – Скоро будем на месте.

"Ну, слава Богу", – сказал про себя Том: окутывавший их непроглядный мрак действовал ему на нервы.

Перед глазами, откуда ни возьмись, всплыла изборожденная рубцами физиономия, как у Торна. Подмигнув ему, она исчезла.

– Что с тобой? – обеспокоенно спросил Дэл.

– Устал, наверное.

– Тебя прямо-таки передернуло.

– Это тебе померещилось.

– А может, тебе?

– Тс-с-с, – шикнула вдруг Роза. – Том, помнишь, ты говорил, будто что-то слышишь?

– Ну?

– Теперь, кажется, и я… Ну-ка, давай прислушаемся.

Вот оно! Фонарик погас, хотя свет его еще какое-то мгновение стоял перед глазами Тома.

– Я лично ничего… – Дэл тут же осекся: теперь слышал и он.

Звук шагов, пыхтение, глухое бормотание.

– Бог ты мой! – выдохнул Дэл. – Они преследуют нас.

– Быстрей, быстрее же, – взмолилась Роза. Вновь появившийся и ослепивший их на миг луч фонаря заметался позади: длинный туннель спускался вниз, и в нем, насколько проникал луч, пока никого не было. – Скорей, бежим!

Роза с фонариком бросилась вперед. Сзади донесся топот – преследователей могло быть двое, трое или даже пятеро, но, казалось, они были еще довольно далеко. Том припустил бегом вслед за Розой и Дэлом. Охваченный паникой, Дэл принялся всхлипывать, из его груди и горла вырывались хриплые, жалобные звуки. Луч впереди дергался точно бешеный.

– Они знали, где искать, – выкрикнул Том.

– Беги! – бросила через плечо Роза.

И он бежал, как, наверное, никогда не бегал. Ударившись плечом о деревянную подпорку, он едва не упал. Руку до самой кисти пронзила боль. Он тут же задел ею о выступающий из стены валун и еле удержался на ногах, а через несколько шагов налетел на рухнувшего впереди Дэла. Тот в панике визжал.

– Вставай и беги! – рявкнул на него Том. – Вот, держи руку.

Дэл, ухватив его за ладонь, поднялся. Роза опередила их футов на двадцать. Она остановилась, размахивая фонариком: скорей, скорей! Глаза ее сверкали в темноте.

Дэл припустил, как заяц от своры собак.

– Держи их, держи! – завопил кто-то в глубине туннеля.

Собаки и барсук; яма – вся в крови, смешавшейся с грязью… Неужели уже тогда Коллинз знал, как все окончится?

Том заставил себя бежать еще быстрей.

– Хватай их, хватай! – неслось сзади.

– Ступеньки! – выкрикнул Дэл. – Я нашел ступеньки!

Из груди Тома вырвался вздох облегчения: еще не все потеряно, еще можно скрыться. Тяжело дыша, он двинулся туда, откуда доносилось царапанье карабкавшегося по ступенькам Дэла.

– Том, подожди. – На плечо ему внезапно легла рука Розы.

– Скорей, мы еще можем убежать от них, – проговорил он, задыхаясь. – Они довольно далеко, мы успеем.

– Я люблю тебя, Том. Пожалуйста, не забывай: я люблю тебя.

Ее руки крепко обхватили Тома, губы прижались ко рту.

Внезапно яркий свет залил туннель.

– Роза! – умоляюще выкрикнул он и, чуть не волоча ее за собой, рванулся к свету. Лицо ее стало каким-то безумным.

Он отодвинул ее немного в сторону, чтобы видеть ступеньки и распахнувшуюся дверь.

Нет, что-то не так, какая-то маленькая деталь… Сердце его подпрыгнуло: на ступеньках валялось громадное колесо старой рулетки, такое пыльное, что красные и черные квадраты стали одинаково серыми. Вдруг ноги Дэла взвились в воздух, как будто кто-то вздернул его вверх, вытаскивая через распахнувшийся люк наружу.

В следующее мгновение воцарившуюся на миг тишину прорезал вопль Дэла.

– Какого?.. – Том никак не мог понять, что происходит, точнее, не мог в это поверить. Дэл снова закричал. – Роза… – Но она уже поднималась по широким бетонным ступенькам, бросив ему через плечо:

– Идем лучше за мной. Ничего не поделаешь.

Том потерял дар речи: в своем зеленом платье и туфлях на каблуках она шла совершенно спокойно, удаляясь от него – все, ее роль выполнена. Уже почти у люка она обернулась.

Ты ведь не возненавидишь меня. Том? – вопрошали ее глаза.

– Так ты привела нас назад, – еле выговорил он. Язык отказывался ему повиноваться, кисти рук потеряли всякую чувствительность. – Так кто ты?!

– Ничего не поделаешь, Том, – повторила она, – это должно было случиться. Прости, больше я пока сказать ничего не могу.

Вопли Дэла перешли в стоны раненого зверя. Том обернулся: из туннеля к нему медленно приближались Рут и Торн.

У самого края пятна яркого света, лившегося из люка, они остановились, выжидая, что же он предпримет. Том опять взглянул на Розу: она, с непроницаемым лицом, тоже выжидала. Торн и Рут замерли, расставив ноги и скрестив руки на груди. Роза поднялась еще на одну ступеньку, и он двинулся к ней.

– Выходи, выходи, где ты там застрял? – пропел сверху веселый голос Коллинза, и Том, прежде чем стал подниматься, спохватился: вытащил рубашку из-под ремня, пряча пистолет.

Как только голова его показалась из люка, он понял, куда именно вел туннель: перед ним была запретная комната. Так вот, оказывается, каким образом в ней появлялись и исчезали "братья Гримм"…

– Итак, птенчики мои во второй раз вернулись-таки домой, – проговорил Коллинз.

Глава 7

В комнате оказалось довольно многолюдно. Роза стояла рядом с Коулменом Коллинзом. Маг, указательным пальцем потирая верхнюю губу, злорадно поглядывал на Тома. Четверо из "Странствующих друзей" расположились чуть поодаль, как цепные псы.

– Ну и рожа у тебя, – заметил Коллинз. – Нет, так дело не пойдет, для прощального представления это никуда не годится. Слезы еще туда-сюда, но мрачный вид – увольте.

Мистер Пит за спиной Коллинза держал Дэла за предплечье, сжимая так, что Дэлу, судя по всему, было очень больно. От потрясения лицо его посерело и стало будто резиновым. Одетый по старинной моде, как и в поезде, мистер Пит гадливо ухмылялся и время от времени встряхивал Дэла, словно тряпичную куклу.

– Роза, почему это должно было случиться? – спросил Том.

Она смотрела на него как будто откуда-то издалека. Коллинз перестал тереть губу, усмехнулся и взял девушку за руку.

– Так почему это должно было случиться ? Ответь!

Дэл в ужасе зарыдал.

– Я тебе отвечу, если, конечно, не возражаешь. – Коллинз продолжал усмехаться. – Это должно было случиться потому, что ты не подошел на роль моего преемника. Что и требовалось доказать. Боюсь, моему царству, моему миру придется подождать, пока появится другой одаренный парнишка – ты, Том, абсолютно безнадежен. И потому для тебя уготована роль зрителя и одновременно участника-статиста: на большее ты не тянешь. Ну, вот и остальные.

Из люка появились сначала Рут, а за ним Торн. Последний тяжело дышал: подобная пробежка была тяжеловата для его комплекции. Плечи обоих едва протиснулись сквозь люк.

– Я мог бы стать твоим спасителем, твоей путеводной звездой" – задумчиво говорил Коллинз, – и Бог тому свидетель: я сделал для этого все возможное. Но даже гениальный гончар не в состоянии сотворить ничего путного из дурной глины. – Он пожал плечами, зрачки его заплясали. – Ладно.

А теперь давайте сверим часы. – Он поднял одновременно свою руку и запястье Розы. – До начала финального акта осталось еще много времени, несколько часов. – Поцеловав руку девушки, он обратился к своим нетерпеливо ожидающим подручным:

– Торн, Пиз и Снейл, возьмите этого щенка и отведите в большой зал. Ты, Роза, милая, пожалуйста, будь в моей спальне. Остальные могут позабавиться пару часов с моим племянником во дворе, а если он захнычет, накажите его хорошенько. Мне он больше не понадобится.

"Так вот оно что, – подумал Том, – Роза – его любовница.

Измена за изменой…" Он почувствовал, как силы покидают его. Двое троллей подхватили его под руки. Том, сделав над собой усилие, посмотрел Розе в глаза.

Ты не возненавидишь меня?

– Ступай, Роза, – велел маг.

Она, однако, не спешила, взглядом умоляя Тома: Не презирай меня за то, что он заставил меня сделать.

– Я сказал, ступай!

Роза повернулась и вышла. Коллинз уперся взглядом в Тома: глаза его были совершенно безумны.

– Ты все понял? – осведомился маг. – Я проверял тебя, хотел узнать, попытаешься ли ты действительно бежать. Ты не заслуживаешь своего дара, но теперь это неважно: больше он тебе не пригодится. Когда встал вопрос: или – или, ты выбрал крылья, вот и отвечай за свой выбор.

– Вы убили тех людей, – проговорил Том, – убили Ника, убили Филли, убили всех, кто жил в летнем домике.

– И жену Ника, к твоему сведению, я тоже убил, – осклабился Коллинз.

– Родителей Дэла также убили вы из-за своей доли наследства, – выкрикнул Том ему в лицо.

Дэл, услыхав это обвинение, качнулся и едва не упал в обморок, но мистер Пит удержал его за шкирку.

– Думаешь, этого мне хватило? – насмешливо заявил маг. – Нет, я рассчитывал и на долю племянничка. Одно время я считал его своим преемником, и жаль, что он на эту роль не потянул: контролировать Дэла мне не составляло никакого труда. Однако тут появился ты, с твоей удивительной аурой, сияющей ярче самого большого бриллианта.

Дэл громко застонал. Ухмыляющийся Коллинз как никогда напоминал Тому Лейкера Брума: за внешним спокойствием – комок нервов, пылающих неимоверной злобой и одновременно ликующим торжеством.

– Вы, мистер Пит, останьтесь, остальные уберите этого скулящего щенка ко всем чертям отсюда. Меня не волнует, как вы с ним поступите.

Рут, Сид и Рок надвинулись на Дэла, при этом Сид оскалился точно голодная акула. Ухватив Дэла за локоть, он оторвал его от мистера Пита.

– О том, чтобы вернуть его сюда, можете не беспокоиться, – добавил Коллинз. Сид поволок Дэла к выходу, Рут и Рок последовали за ними. – Прошу вас, мистер Пит, убрать стену, разделяющую два зала: нам понадобится как можно больше пространства.

Мистер Пит, кивнув, также двинулся к выходу.

В комнате теперь остались только маг, Том и трое троллей – Торн, Пиз и Снейл. Последние были одеты точно так же, как в поезде: их старомодные костюмы были слишком тесными, точно с чужого плеча, и слишком теплыми – все-таки стояло лето. Изрубцованная физиономия Торна обильно покрылась капельками пота. Все трое надвигались на Тома.

– Что они собираются делать с Дэлом? – спросил он.

– О, – заявил маг, – это совсем не так интересно, как то, что сделают с тобой. Ты будешь распят.

– Как Спекл Джон?

– Ну почему же. Разве я не говорил тебе, что ему было назначено пожизненное наказание? Я сделал его слугой.

В конце концов, он ведь – потомок Агари[15], если, конечно, ты знаешь Библию.

– Знаю.

Маг, усмехнувшись, кивнул потеющим троллям:

– Уведите его.

Огромные, как футбольный мяч, ручищи Снейла легли Тому на плечи. То было прикосновение зверя, в котором не осталось ничего человеческого. Тому показалось, что он намеревается стиснуть и сокрушить его ключицы вместе с грудной клеткой, – Снейл мог это сделать без особого труда, тем более что он не так давно пережил от Тома унижение. Тролль оторвал его от земли, будто перышко, и вынес вон из комнаты под лошадиный гогот остальных.

Не отключился Том только потому, что как раз в этот момент его пронзила мысль: "А ведь она не сказала ему про пистолет, знала, но не сказала".

Глава 8

Пальцы Снейла стальными клещами впивались Тому в мышцы. Волоча его, как тряпичную куклу, по коридору к одному из театров, он, наклонившись, зашептал мальчику прямо в ухо:

– Когда я был таким, как ты, батюшка имел обыкновение драть меня как Сидорову козу – так, что шкура клочьями сходила со спины… О, как он меня лупил! – Он издал хрипловато-чавкающий звук, в котором Том с трудом распознал смешок. Губы его опять уткнулись Тому в ухо:

– Представляешь, кожа клочьями сходила, а ведь она не была такой нежной, как у тебя… – Снейл зашелся в хохоте.

Том изо всех сил лягнул его каблуком по ногам. В ответ тролль тряхнул его так, что едва не сломал ему шею.

Бронзовая табличка на двери Малого театра все так же гласила:

"Вудгрин Импайр.

27 августа 1924 года".

Коллинз отпер ключом дверь, и Снейл втащил Тома внутрь.

Оба зала были объединены в один – разделяющая их стена исчезла. Мистер Пит разглядывал стенную роспись.

– Вот здорово! – громко крикнул он Коллинзу совсем как обрадованный новой игрушкой ребенок. – Вот тот тип в кресле – вылитый я!

– Идиот, – пробормотал про себя маг, а Питу бросил:

– Ну-ка, отойдите оттуда!

Мистер Пит взглянул на него обиженно, но с кресла спрыгнул.

– Оттащите его туда, в глубину зала, – распорядился Коллинз. – Когда начнем, я хочу, чтобы ему хорошо все было видно. И пригасите свет.

– Эй, вы что, хотите в самом деле… – начал Том, но лапища Снейла закрыла всю нижнюю половину его лица.

– Да, родитель лупцевал меня от души, – бормотал он, ухмыляясь. Как и у Сида, во рту у него недоставало нескольких зубов. – Шкура сходила так, словно он хотел проветрить мои внутренности…

Он перетащил Тома через маленькую сцену в бывший зал Большого театра иллюзий. Свет наверху медленно погас, и только тусклая лампочка над сценой высвечивала пустые кресла передних рядов. Снейл рванул его вперед и вверх.

– Что вы хотите со мной сделать? – в полном отчаянии вскричал Том.

– Я здесь не хозяин, но как ты думаешь, что сейчас делает Рут с твоим приятелем? – Этого Том не знал, но мог догадываться. Заметив, что он заколебался, Снейл предупредил:

– И не вздумай снова взяться за свои дурацкие штучки, не то я тебе ноги повыдергиваю.

"Дурацкие штучки" означали левитацию, но эта область его мозга оказалась заблокированной наглухо – Тома сковал такой ужас, что он никак не мог найти к ней ключик.

Распят ? Перед глазами всплыло давнее видение: гриф, подскакивая, приближается к нему и вдруг вонзает длинный, желтый клюв в его ладони.

В стену была ввинчена деревянная конструкция в форме большой буквы "X", явно сколоченная наскоро, с тем чтобы после употребления ее можно было легко убрать. В месте сочленения перекрещивающихся досок был укреплен кожаный ремень, напоминающий подпруги. Рядом на ковре лежали два длинных гвоздя и деревянная кувалда.

– Но это немыслимо, – все еще не веря, выговорил Том.

– Ну почему же? – возразил Снейл. – Еще как мыслимо, при условии что это сделают не со мной.

– Перестань болтать и подними его, – скомандовал Коллинз. – Он будет сопротивляться, так что держи его крепче.

Том, собрав все силы, вырвался и бросился к лесенке, ведущей со сцены в зал, но Тори, ухватив его поперек груди, отбросил назад. Том его лягнул, тогда Тори врезал ему костяшками пальцев по макушке.

– Держите его крепче, я сказал, – рявкнул на них Коллинз, наклоняясь за гвоздями.

Как только он дотронулся до них, гвозди засияли изнутри матово-серебристым светом.

Грубые ручищи Пиза схватили Тома за лодыжки, а клешни Снейла – за запястья, полностью сковав его движения.

Мальчик попытался дернуться, но Торн сдавил ему грудь.

Дыхание перехватило. Мистер Пит, отойдя от них, присел возле прохода и стал наблюдать. Торн смрадно дышал прямо в лицо Тому.

– Взгляни-ка на эти гвозди, – сказал Коллинз, правой рукой берясь за деревянную кувалду.

Длинные металлические стержни в его левой ладони излучали теперь пульсирующее багрово-золотистое сияние.

– Отличный фокус, – заметил Торн.

– Отвернись, от тебя воняет, – бросил ему Том, и тут же голову опять пронзила резкая боль от удара костяшками пальцев. Удар был нанесен вполсилы, но даже так Торн запросто мог размозжить ему череп.

– Этот парень – маг, значит, так просто его не удержать. – Коллинз поднес гвозди к самым глазам Тома. – Теперь тебе все ясно? Эти штуковины тебе не выдернуть из досок, так что успокойся и жди начала представления. – Он обернулся к Пизу и Снейлу:

– Подымайте его.

Втроем они поволокли его к косому кресту, Торн при этом пятился, обхватив его за грудь.

– Руки, руки держите. – Торн сильнее сжал ему грудную клетку. – Давайте сюда, я закреплю на нем пояс.

Кулаком он уперся Тому в живот, другой рукой возился с подпругой. Том дернулся, и кулак Торна глубже вошел ему в брюшную полость, достав, наверное, до позвоночника.

Подпруга охватывала теперь его живот, пряжка на ней защелкнулась. Том прочно завис в четырех футах над полом.

Ремень впился в тело, пистолет больно уперся в поясницу.

Коллинз опять вытянул ладонь с гвоздями – они играли, переливаясь всеми цветами радуги.

– Вот так. Теперь продолжим. Торн, покрепче прижми ему ноги к стене.

Громила, нагнувшись, прижал ступни Тома к зеленой поверхности.

– Снейл, удерживай правую руку, а ты, Пиз, левую. Ладони прижмите к доскам.

Они рванули его за руки, вытягивая, выворачивая локтевые суставы. Том охнул.

– Не смейте! – выкрикнул он. – Нельзя этого делать!

– Ну, это ты так считаешь, – усмехнулся Коллинз, подходя к нему с сияющим гвоздем, зажатым между большим и указательным пальцами, и с поднятой уже кувалдой в правой руке.

– НЕ-Е-ЕТ!!! – закричал Том.

Пиз разжал ему пальцы, раскрывая ладонь.

– Это не так больно, как ты думаешь.

Острие гвоздя уперлось Тому в левую ладонь.

Зажмурившись, Том судорожно задергался. Два бугая, да еще и впившийся в тело ремень, намертво удерживали его на кресте.

Коллинз, шумно выдохнув, опустил кувалду на шляпку гвоздя. Ладонь пронзила такая жуткая боль, будто в нее вошел не тонкий металлический стержень, а сама кувалда. Как бы со стороны Том услыхал собственный душераздирающий вопль.

– За такое вы нам платите слишком мало, – сказал вдруг Пиз.

Коллинз его не слушал.

– Теперь ты, Снейл. Разожми ему пальцы.

Этого не потребовалось: пальцы правой кисти Тома разжались почему-то сами. "Мои руки, – промелькнуло у него в голове. – Смогу ли я когда-нибудь еще?.."

Мысль не успела оформиться: послышался глухой удар, затем – хруст разрываемой кожи и плоти.

"О, мои руки!!!" Ладони, выросшие, казалось, до размеров всего тела, горели адским пламенем, собственные вопли пронзили уши.

– Крови не так уж много, – удовлетворенно констатировал Коллинз.

Том мешком повис на кресте, душа его как будто покинула тело.

Глава 9

Он не знал, сколько времени прошло до того момента, когда ноющая и одновременно обжигающая боль в неимоверно распухших руках привела его в чувство. По лицу, словно дюжина гигантских муравьев, сбегали струйки пота. В горле горело и царапало, будто его забило песком. Мышцы ныли, в ушах стучало. Дощатый крест, на котором он был распят, временами подрагивал от доносившихся снаружи гулких ударов, и в воспаленном мозгу Тома мелькнула мысль, что это рвутся бомбы, что Обитель Теней подверглась то ли налету, то ли артобстрелу. Потом он понял, что эти разрывы – то одиночные, то двойные и тройные – всего лишь фейерверк.

Тр-рах! Ба-бах! Бум!

Он боялся даже взглянуть на свои ладони. Оставшиеся сторожить его тролли развалились на последнем ряду, время от времени поглядывая на него без всякого интереса, будто он был скучнейшим эпизодом утомительного фильма. Один из гвоздей давил на кость, сдвинув ее с предназначенного ей места, и это усугубляло боль во всех других частях истерзанного тела. Он попытался распрямить ладони и сильнее прижать их к доскам. Пока их удавалось удерживать в таком положении – а длилось это недолго, – боль хоть чуть-чуть утихла.

Очень скоро она вернулась с удвоенной силой. Том, по всей видимости, громко застонал, поскольку Пиз и Снейл взглянули на него уже с некоторым интересом.

– Хорошо поет, – сострил Пиз.

Тори оглушительно рыгнул.

– Прав был парнишка: ну и воняешь же ты, – отреагировал на это Пиз.

– Поцелуй меня в задницу, – предложил ему Торн.

Том отважился взглянуть на левую ладонь, но не увидел ничего дальше запястья. На ремешке часов запеклась тонкая струйка крови.

В конце концов, маг ты или кто?

Никогда я не хотел им быть.

Но все-таки ты маг?

К сожалению, да.

Тогда напряги мозг и вытащи гвозди.

Не могу.

То же самое ты говорил, когда он тебя заставил поднять бревно. Хотя бы попытайся.

И он попытался, воображая, как гвозди медленно и осторожно выскальзывают из досок, освобождая его руки…

…Но вместо этого в его раны будто кто-то воткнул раскаленные прутья; он увидел, как шляпки гвоздей засияли, переливаясь золотым, голубым, зеленым.., он взвыл высоким, тонким фальцетом, и этот вопль он тоже увидел: как умирающая птица, тот рванулся к потолку, чтобы рухнуть вниз камнем.

– Завывает, как алкоголичка. – Пиз у них, видно, был записным остряком. – А вообще, скажу я вам, за такие вещи он нам платит явно недостаточно. Одно дело – барсуки, а тут совсем другое.

– Что ж ты ему это не скажешь? – осклабился Торн, рыгнув еще раз.

– Ради Бога отворачивайся, когда со мной разговариваешь.

Том снова обвис на ремне-подпруге.

Когда он в следующий раз очнулся, прямо перед ним на первом ряду восседал М., задрав колени. Как и в первый раз, на нем был костюм преподавателя начальной школы.

– Ну а теперь скажи, что я тебе всего этого не предсказывал. Поверишь ты мне когда-нибудь или нет?

Том в изнеможении закрыл глаза.

– От этого избавить тебя я не в силах, но от всего остального смогу, – продолжал М. – Да открой же ты глаза! Признай хотя бы, что тебя самым бессовестным образом надули.

– Оставь меня в покое, – выдавил Том.

– Оно еще чевой-то бормочет! – удивился Пиз.

– Я все еще хочу и могу помочь тебе, – вкрадчиво говорил М. – Могу даже вытащить из тебя эти гвозди. Хочешь?

– С чего это вдруг? – прохрипел Том.

– Оно интересуется, с чего это, – расхохотался Пиз.

– А с того, что мне тебя жалко. Только и всего. Наставник твой был нам чрезвычайно полезен на протяжении долгих лет, но ты… О, тебе не будет равных! Ну как, вытащить гвозди? Уверяю тебя, мне это совсем не трудно.

– Уходи, – всхлипнул Том, – убирайся! Ненавижу тебя.

Я чувствую твой запах, вижу тебя насквозь: эти гвозди – ты!

Голос его осекся. Из каждой его поры струился пот. Он ощущал себя на волосок от смерти, и он желал себе смерти.

М., продолжая улыбаться, исчез.

– Этот придурок меня достал, – заявил Торн.

– Не кипятись, ему сейчас ой как хреново, – сказал Пиз. – Эй, паренек, хреновато тебе? Потерпи, скоро все кончится.

– Какого черта, у него уже крыша поехала, – встрял Снейл, поднимаясь. – Еще чуть-чуть, и он совсем сойдет с катушек.

Том закрыл глаза, голова его упала на грудь.

– Мужики, а какого дьявола мы здесь торчим? – донесся до него голос Торна. – Идем лучше проветримся.

Том снова потерял сознание.

На этот раз он очнулся, похоже, ночью: в темном зале никого не было, занавес тускло отсвечивал фиолетовым.

Несмотря на пронизывавший его холод, Том был весь в поту.

Боль из жгучей превратилась в ноющую. Кость под давлением гвоздя окончательно покинула свое место. Сотни нервных окончаний тонко жужжали, будто комары.

– Том, – позвал его знакомый бархатный голос.

– Все хватит, – пробормотал Том, но тем не менее поднял весившую не меньше тонны голову. В темном проходе вырисовывался силуэт Бада Коупленда. – Это ведь не вы, да?

– В общем-то, конечно, не я. Кроме как говорить с тобой, я ничего больше не могу.

– Вы ведь Спекл Джон? Как это я не догадался сразу…

– Я был Спеклом Джоном, пока он у меня не отнял мою силу. По его мнению, это хуже смерти. – Бад приблизился, и Том увидел сквозь его белоснежную рубашку и серый костюм ряды кресел и темную стену за проходом. – И все же того, что во мне осталось, хватило, чтобы услыхать первый крик Дэла, когда мальчик только родился, а также чтобы при первой же нашей с тобой встрече распознать, кто ты такой. Я и сейчас тебя вижу и слышу.

– Скажи, я умру? – Из глаз Тома выкатилось несколько слезинок.

– Да, если не сумеешь освободиться, – ответила тень Бада. – Но ты сильный, ты даже сам не знаешь собственную силу. Потому они из-за тебя так и переполошились. Ты сильнее льва, ты даже смог призвать к себе меня. Вот только жаль, что я могу лишь говорить с тобой, и ничего больше. – Бад от досады махнул рукой, и его силуэт стал менее прозрачным. – Со "Странствующими друзьями" он поступил так же, как сейчас с тобой, – это случилось в подвале "Вудгрин Импайр". Он расправился со всеми: с мистером Питом и с остальными идиотами, вообразившими, что смогут от него избавиться, вырваться из его железных тисков на свободу.

О, Рыжик, уж он тогда устроил представление, такое, что сам до сих пор им гордится! Скандал был просто оглушительный, с тех пор путь назад, в Европу, ему заказан.

– А что он сделал с Розой?

– Роза? Пусть она тебя не волнует: главное сейчас – освободиться, сойти с этого креста. Там, во дворе, избивают Дэла.

Они убьют его, если ты не помешаешь.

– Но я не могу, – простонал Том.

– Ты должен.

Крик отчаяния вырвался у Тома.

– Не так. Есть только один способ, сынок. Тебе нужно использовать свою силу и оторвать от досок руки, а не гвозди. Ты это сможешь, а другого пути нет.

– А-а-а! – закричал Том, рванувшись.

– Опять не так. Сначала одну руку, вторая пойдет легче.

Ты должен выбрать песню, выбрать свой дар и воспользоваться им, чтобы спасти себя и Дэла. Крылья ты уже попробовал – от него невозможно скрыться, нельзя бежать или улететь.

Том откинул голову назад, его налитые кровью глаза вопросительно сверлили Бада.

– Да, Том, ты прав: я тоже выбрал песню и попытался с ним бороться, но он оказался сильнее. После этого мне оставалось только опекать Дэла по возможности, зная, что мальчик ему нужен. По крайней мере, был нужен, пока он не прознал о существовании тебя. Теперь твоя очередь. И знаешь, от тебя потребуется не только спасти себя и Дэла, но и нечто большее.

– Знаю, – произнес Том еле слышно, – убить его.

– Если ты не хочешь, чтобы он убил тебя. А теперь делай как я скажу. Вытягивай вперед левую руку, тяни ее изо всех сил. Будет жутко больно, но… О дьявол, тебе, сынок, уже больно! Старайся все же вытерпеть, ладно? А когда освободишь ее, точно так же тяни правую. Гвозди пройдут через мясо, ты только стисни зубы.

– Значит, тянуть?

– Тянуть изо всех сил, иначе дальше будет еще хуже, гораздо хуже. Я уже не говорю о том, что они сделают с Дэлом. Слышишь его? Нет, ты слышишь?

И Том услышал Дэла: со двора неслись такие же пронзительные, нечеловеческие вопли, какие недавно испускал он сам, только гораздо тоньше.

Мысленно сосредоточившись на левой ладони, он сильно потянул ее. Сотня кувалд одновременно ударили по шляпкам сотни гвоздей, и он сам не понял, почему в туже секунду опять не потерял сознание.

Ты сильный!

Он дернул руку так, как только мог. Ладонь соскочила с гвоздя, разбрызгивая кровь.

– Господи Иисусе, сынок, у тебя получилось! Теперь другую.., ради всего святого, давай, тяни вторую.., не думай ни о чем, рвани ее и все!

Стараясь не думать о нестерпимой боли в левой ладони, Том набрал в легкие воздуха, открыл рот, изогнулся дугой и одновременно с истошным воплем что есть мочи рванул правую руку.

Она отскочила от доски, забрызгав кровью кресла первого ряда.

– ..Теперь ты знаешь, почему я согласился работать на Хиллманов… – донесся до него удаляющийся голос Бада. Сам он тоже исчез.

Том, всхлипывая, нащупал удерживавший его ремень.

Пряжка – вот что впивалось в тело, перепиливая его надвое.

А теперь, леди и джентльмены, следующий фокус… Большим пальцем левой ладони он надавил на язычок пряжки.

Рубашка на животе пропиталась кровью. Итак, этот никем и нигде не демонстрировавшийся фокус называется "Мальчик, падающий с креста". Он надавил сильнее. Руку затрясло, будто током ударило, но язычок подался. Так, еще чуть-чуть… Он оттолкнулся ногами от стены, кровь брызнула в стороны.

Том мешком свалился на ковер.

Глава 10

Дэл – вот его первая забота. Там, во дворе, тролли убивают Дэла… Не обращая внимания на кровь из ладоней. Том на четвереньках пополз к лестнице. Интересно, будут ли слушаться пальцы? Он попытался сжать левую кисть, от боли на глаза навернулись слезы, но пальцы шевелились. Ну а правая? Как там вещал мистер Торп на общем собрании солнечным ярким утром? "Ребята, этот мужественный молодой человек достал перочинный нож и вырезал себе на правой ладони крест!" Идиот. Том, стиснув зубы, заставил пальцы двигаться.

А теперь еще один фокус: мальчик, свалившийся с креста, попытается спуститься с лестницы.

Как – лицом вперед? Он увидел себя катящимся по ступенькам, головой ударяющимся изо всей силы о металлические ножки кресел, и самое главное – руки… Они такого не выдержат. Том сел на верхнюю ступеньку и, вытянув вперед ноги, съехал на пятой точке таким же манером, как малыши катаются зимой с ледяных горок.

Теперь, старина Том, тебя ждет кое-что потруднее: встань и иди. Ноги его были на полу, задница – на второй снизу ступеньке. Не торопись, сначала встань, делай так, как проще. Он, балансируя, расставил израненные руки в стороны, боль теперь пронзила затекшую спину, но он уже был на ногах. В ту же секунду в голове все закружилось, зашумело, и он привалился плечом к стене. Забавно, сколько боли в обыкновенном человеческом теле – прямо-таки наполненный болью сосуд, причем бездонный: сколько его ни выплескивай, боли становится не меньше, а больше.

Пожалуйте все на выход: сейчас мы все увидим рукотворное чудо.

А Скелет прячется за сценой, ожидая, пока пианист куда-нибудь уйдет и он сможет проверить украденные экзаменационные листы, взглянуть на вентнорскую сову – может, сегодня она ему что-то скажет…

Мистер Роббин, кувшин разбился сам, поднялся вдруг в воздух, свалился прямо на нас и разбился вдребезги…

Бог ты мой, до чего ж вы неуклюжи.

Так точно, сэр, мы целый день сегодня жутко неуклюжи, вот даже на ноги поднялись еле-еле…

Том заставил себя шагнуть вперед, еще раз, и еще, надавил плечом на дверь, она открылась. А боль в сосуде все прибывает и прибывает. Том выбрался в темный коридор, ударился плечом о противоположную стену и остановился передохнуть.

Это не простая школа! Нет! Не простая!

Теперь ты понял, как они были правы?

Он наклонился вперед, и ноги по инерции двинулись за ним по коридору. Упираясь правым плечом в стену, он мог кое-как двигаться и не падать. Кровь все стекала и стекала по пальцам вниз, капая на коричневую ковровую дорожку.

Вперед, вперед, мимо запретной комнаты и дальше, через кухню.

Опять донеслись вопли Дэла – отчаянные, непрекращающиеся, – так может кричать человек, сознающий, что ему конец.

Том на ватных ногах вошел в гостиную, рисуя в уме свои путь к стеклянным дверям. Так, сначала вон к тому стулу, потом к столу, от него к дивану, затем нужно будет пересечь довольно широкое пространство, где нет никакой опоры.

Никто, никакое чудо ему не поможет: все должен сделать сам. Крик Дэла перешел в тонкий, пронзающий душу визг.

Том осторожно оперся левой рукой о спинку стула: вот так, теперь два шага до кофейного столика.

На диване сидел Бад Коупленд – сквозь него просвечивала сине-зеленая обивка.

– Ты смог дойти сюда, Том, значит, дойдешь и до конца.

Помни только о предохранителе револьвера: если про него забудешь, ты пропал.

– Больше никаких представлений, – сказал Том.

– Именно так, сынок. Действуй.

Инстинктивно Том посмотрел на застекленную этажерку в углу. Сердце у него екнуло: все стекло изнутри было забрызгано кровью, алая пелена скрывала фарфоровые статуэтки.

Ба-бах! – донеслось снаружи. Фейерверк… Тр-р-рах!

Прелюдия к грандиозному шоу Коллинза.

– Ты должен пройти до конца, сынок, – проговорил Бад.

Том пошатнулся влево и оперся о кофейный столик, оставляя на полированной поверхности кровавый отпечаток ладони. Боль заставила его глотнуть воздуха. Не в силах выпрямиться, он поволок ноги к стеклянной двери.

Бум!

Сквозь пятна крови, оставленные его ладонями на стекле, он увидел распустившийся в небе ярко-оранжевый, голубоватый по краям цветок… Бах, ежик! Огненно-красный столб пронзил распадающийся цветок в середине, взмывая в серовато-темное небо.

Скоро совсем стемнеет.

Ба-бах! Тр-рах! Бемц! Там, где только что вздымался огненный столб, возникла исполинская светящаяся сова, раскинув громадные крылья на фоне темнеющего неба.

– Открой дверь, Том, – донесся голос Бада. – Ты обязан открыть ее!

Том снова оперся окровавленными ладонями о дверь.

Откуда-то слева неслись крики Дэла, и Том использовал предплечье, чтобы сдвинуть половинки двери в стороны.

Алюминиевый порожек-рельс зацепил его за ногу, и Том рыбкой полетел на плиточный пол террасы. Руки от локтей до плеч будто пронзило током, ладони зверски болели. Застонав, он перевернулся на спину и вытащил ноги наружу. Сердце едва не парализовало ужасом: серебристая, светящаяся сова, выпустив когти, падала с потемневшего неба прямо на него.

Сейчас вцепится…

Том зажмурился. Все, сдаюсь. Бороться с этим у меня нет сил. Тащите меня куда хотите, делайте что хотите, только скорее кончайте.

Над ним раздался очередной взрыв. Том открыл глаза: огненная сова гасла, распадаясь на искрящиеся фрагменты, становясь чем-то бесформенным, неопасным. Том поднялся на ноги – на сей раз это оказалось уже легче.

Тут же он снова опустился на четвереньки: тролли были совсем рядом, за углом дома, примерно в тридцати ярдах, там, где начинался лес и обрывистый спуск к озеру. Снейл и Рут задрали головы, наблюдая за угасанием совы, прежде чем вернуться к своему занятию.

Дэл вскрикнул.

Так, теперь вытащить револьвер… Ты вообразил себя героем? Тогда доставай из штанов револьвер, черт тебя побери!

Том лег на плитки лицом вниз и попытался достать до поясницы. Указательный палец правой руки уперся в металл под рубашкой, и тот же самый чудо-палец сумел задрать полу рубашки вверх.

Так, так, еще чуть-чуть, Бак Роджерс…

– Следующий рывок. Так, рукоятка уже снаружи. Чуть не вывернув руку, он вроде бы дотянулся до спускового крючка, потом, весь в поту, просунул туда указательный палец и потянул.

Ба-бах! Слепящая вспышка осветила все вокруг, но, уткнувшись лицом в плитки, он не видел, что за фигура расцвела в небе в этот раз. Превозмогая боль в ладони, он снова потянул пистолет.

И тут раздался, вероятно, самый приятный звук, который он когда-либо слышал: пистолет звякнул о плитки пола. Из груди вырвался то ли вздох облегчения, то ли всхлип.

Перекатившись на бок, он обеими руками подтянул к себе револьвер: рукоятка и спусковой крючок алели кровью. Предохранитель… Том понятия не имел, как он должен выглядеть. Непослушными пальцами он принялся вертеть оружие в поисках чего-нибудь похожего на предохранитель. Ага, вот какой-то рычажок… Он сдвинул его вперед.

На коленях, ползком он обогнул угол дома и перебрался с террасы в буйно выросшую траву. Расстояние между ним и "Странствующими друзьями" показалось ему непреодолимым. Шестеро троллей собрались в кружок. Рут и Снейл, похоже, обменивались шуточками: он видел, как Снейл скалился беззубым ртом. Тори вытер рукавом свою гнусную рожу в шрамах. Сид, у которого рубашка выбилась из брюк и торчала из-под куртки, пнул что-то носком ботинка.

Невидимый Тому Дэл взвыл.

Вытянувшись плашмя в траве, Том попытался прицелиться. Не получилось: пистолет в дрожащих руках ходил ходуном. Если он выстрелит, пуля улетит в лес, в озеро или же зароется в землю.

– Ну-ка, успокойся, прекрати дрожать, – сказал он себе.

Голос его звучал не громче шепота. Пистолет выпал из рук. Он снова зацепил указательным пальцем спусковой крючок и прополз несколько ярдов вперед. Движения его казались черепашьими, будто в замедленной съемке. Где-то застрекотал сверчок. Взгляд сфокусировался на толстой былинке прямо перед глазами. Том прополз еще чуть-чуть.

– Ну-ка, вмажь ему по ребрам, – донесся голос Снейла. – Ставлю десять баксов, что это его добьет.

– Прекратить! – крикнул Том, принимая сидячее положение. – Я сказал, прекратите!

Сид, стоявший к нему лицом, взглянул изумленно. Кое-как Том поднял револьвер, направляя на них, особенно даже не прицеливаясь. Снейл тупо ухмылялся, Торн принялся почесываться. Интересно, сработает ли древнее оружие?

Стараясь удерживать ствол на нужном уровне, Том медленно нажал на курок.

Ему сначала показалось, что выстрелом оторвало руку.

Звук был гораздо громче, чем он предполагал, и на мгновение Тома оглушило. Револьвер он, конечно же, выронил.

Обе руки, похоже, выросли до размеров воздушного шара.

Кружок троллей рассыпался, но, судя по всему, никто из них не пострадал.

Очередной разрыв окрасил все вокруг зеленым светом.

Том поднял пистолет и вновь направил его на троллей.

К нему приближался Снейл, между бровей которого легла встревоженная морщинка.

– Эй, – крикнул ему Торн, – осторожней!

– Да у него же дырки в ладонях, – ответил Снейл, – что он может сделать?

Тем не менее вид у него был явно обеспокоенный.

Том прицелился в середину его груди, удерживая рукоятку пальцами правой руки. Отдача опять выбила револьвер, в ушах загудело.

Маленькое, не больше бутоньерки, красное пятнышко появилось на груди Снейла, и он рухнул в траву.

Том снова поднял пистолет и встал на ноги. На глазах выступили слезы – даже не от боли в ладонях и руках до самых плеч, а от нечеловеческого напряжения.

Бу-бух! Небо расцвело желтым. Том увидел скорчившегося на траве Дэла, поднял револьвер и нацелил его на Пиза.

Тот бросился наутек, в направлении ведущей на пляж чугунной лесенки.

Том наугад выстрелил в оставшихся троллей и на этот раз сумел не выронить оружие. Торн пошатнулся и тяжело свалился на землю. Из его горла вырвался хлюпающий звук.

Дэл, перевернувшись на бок, невидяще уставился на Тома.

Лицо его было сплошной кровавой маской.

Остальные ломанулись через лес, только пятки засверкали. Том понял, что больше их не увидит: на Коллинза они работали по найму, платил же он им слишком мало, чтобы лезть под пули.

Тем временем Пиз подбежал к лестнице. Том вспомнил, Как он отгибал ему пальцы, чтобы Коллинзу было удобнее загнать гвоздь в ладонь, как он, развалившись в кресле, отпускал идиотские шуточки, любуясь его муками на кресте.

Револьвер выпал из рук Тома и, ударившись о землю, самопроизвольно выстрелил. Пуля ушла в темное небо.

"Лестница, – промелькнуло в мозгу Тома, – болты… Ослабить болты". Они предстали перед глазами – завинченные в ржавые зажимные скобы. По ступенькам застучали торопливые шаги Пиза: одна ступенька, две, три…

Землю тряхнуло разрывом. В небе распустилась огненно-красная орхидея.

Ненависть к Пизу закипала в душе Тома все сильнее и сильнее. "Ну, давайте же, давайте, вывинчивайтесь…" Том, напрягая мозг, мысленно выкручивал болты, ломая резьбу, выворачивая их из гнезд. И вдруг они вылетели как пробки и покатились вниз, под обрыв.

Наступившую на мгновение между разрывами тишину прорезал истошный вопль Пиза, сливающийся со скрежетом проржавевшего металла. Том заставил ноги двигаться – быстрее, быстрее… К отвесному обрыву он добрался как раз вовремя, чтобы увидеть, как Пиз, мертвой хваткой уцепившись за лестницу, летит вместе с ней с головокружительной высоты. Эту картинку он тоже наблюдал будто в замедленной съемке: полет, казалось, продолжался несколько минут.

Вот ноги Пиза оторвались от ступенек, вот отцепились руки…

Снизу донесся грохот железа, крушащего дерево: лестница рухнула на пирс и разломилась надвое, вздымая облако брызг вперемешку со щепками. Мгновением раньше ушей Тома достиг предсмертный, полный ужаса вскрик Пиза.

Путь к озеру был отрезан. Теперь оставался только один выход.

Глава 11

Вернувшись к Дэлу, Том не опустился, а скорее обессиленно рухнул на траву возле него. Дэл пытался рукавом стереть с лица кровь: прежде чем тролли решили забить его ногами до смерти, они, видно, хорошенько поработали с его физиономией.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Том.

Дэл медленно разомкнул веки. Губы его тряслись.

– Кости целы?

– Н-не знаю… Все болит…

На губах Дэла показалась кровавая пена. Он тупо посмотрел на распростертое лицом вниз тело Снейла, потом на Торна. Тот еле слышно что-то бормотал.

– А ты как? – выговорил Дэл. – Тебя тоже отделали?

– Что-то вроде того, – ответил Том.

Небо озарилось холодной голубой вспышкой молнии, и сразу вслед за этим все содрогнулось от мощного громового взрыва.

– Они вернутся, – простонал Дэл.

– Нет. С ними покончено.

Закрыв глаза, Дэл откинулся на траву.

– Двигаться сможешь? – спросил его Том.

– Домой хочу…

– Кто же не хочет? – горько усмехнулся Том.

Фонарики в лесу вдруг ярко вспыхнули, весь дом тоже осветился огнями. Вслед за этим Том услыхал звук мотора и шуршащих по асфальту шин. Не может Коллинз так легко сдаться…

Изо рта Торна вырвался сдавленный хрип. Том в ужасе обернулся к нему.

– Бо-ольно-о-о, – простонал Торн, всем телом дернулся и испустил дух. Из груди его не вылетело никакой белой птицы, но Том не сомневался, что тролль мертв.

– Машина… – проронил Дэл. – Ты слышал, Том? Он уехал, уехал'. Теперь мы сможем выбраться отсюда.

– Сомневаюсь. Если так, зачем же весь этот свет? Шоу состоится все равно, хоть и на другой сцене, вот и все.

– Господи Иисусе. – Только теперь Дэл обратил внимание на руки Тома. – Как же тебе удалось?..

– Повезло, – пожал плечами Том, оглядываясь на дом. – Он там, Дэл, он все еще там. Думаю, все только начинается.

Дэл снова поник.

– Мы не в силах противостоять ему.

– Мы должны сделать все, что в наших силах, – не очень уверенно сказал Том, да и решительности никакой он не ощущал: опустошенный, он чувствовал себя способным лишь на то, чтобы откинуться на траве навзничь и обречено ожидать дальнейшего развития событий.

Ждать себя долго Коллинз не заставил: фейерверк вновь расцветил небо, разрывы следовали один за другим.

Глава 12

– ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В "ВУДГРИН ИМПАЙР!" раздался усиленный динамиками голос, как будто вдруг заговорил сам дом и окружавшие его деревья. – ВЫ УВИДИТЕ НЕБЫВАЛОЕ, ЗАХВАТЫВАЮЩЕЕ ЗРЕЛИЩЕ, НЕ ИМЕЮЩЕЕ АНАЛОГОВ НА МИРОВОЙ СЦЕНЕ. НАШ ВСЕМИ ЛЮБИМЫЙ ХЕРБИ БАТТЕР ДАЕТ СВОЙ ПОСЛЕДНИЙ СПЕКТАКЛЬ, ПРЕДСТАВЛЕНИЕ, ЗАВЕРШАЮЩЕЕ ЕГО БЛИСТАТЕЛЬНУЮ ПРОФЕССИОНАЛЬНУЮ КАРЬЕРУ. ОДИН ЛИ ОН, ИЛИ ЖЕ ИХ МНОГО?

ВАМ, ЛЕДИ И ДЖЕНТЛЬМЕНЫ, ПРЕДСТОИТ РЕШИТЬ ЭТО САМИМ. ВЫ УБЕДИТЕСЬ, ЧТО ЧАРУЮЩАЯ, КОЛДОВСКАЯ СИЛА ХЕРБИ БАТТЕРА ОСТАВЛЯЕТ ДАЛЕКО ПОЗАДИ ЛЮБОГО ИЗ НЫНЕ ЖИВУЩИХ МАГОВ.

РАДИ ВАШЕЙ СОБСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ЗРИТЕЛЕЙ НАСТОЯТЕЛЬНО ПРОСЯТ НЕ ПЫТАТЬСЯ ПОКИНУТЬ ЗАЛ ДО ЗАВЕРШЕНИЯ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ.

По лицу Дэла в отблесках фейерверка катились слезы.

– ИТАК, ЛЕДИ И ДЖЕНТЛЬМЕНЫ… МИСТЕР ХЕРБИ БАТТЕР!

Громкоговорители взорвались барабанным боем. Трах-баба-бах! – разорвались в небе гигантские вспышки красного и белого цвета, и на мальчиков уставилась сверху вниз огромная, карикатурно-плоская физиономия Херби Баттера.

– МЕХАНИЧЕСКОЕ ЧУДО – МАГ И АКРОБАТ! ОН ЖЕ – КОШАЧИЙ КОРОЛЬ!

Тягаться с Коллинзом? Том осознал, что шансы его равнялись нулю: слишком неравные силы, слишком опытен и ловок маг. Исполинская огненная карикатура медленно опускалась, словно высматривая их внизу. Том оглянулся на дом, на его ярко освещенные окна. Ему пришел на память первый день в Обители Теней, фигура Коллинза с головой волка, указующая на противоположный берег озера, внушая, что он. Том, может получить все, что пожелает… Вдруг ему показалось, будто Коллинз – или Херби Баттер, – спустившись с неба, пронзил ему грудь копьем насквозь: Роза Армстронг смотрела прямо на него из того самого окна, в котором он ее видел совершенно обнаженной. Ведь это спальня Коллинза. Уже в тот, первый, день она принимала участие в его шоу.

Так должно было случиться. Это не простая школа.

Его несколько удивило лицо Розы – на нем читалось вполне искреннее страдание. Жестом она попросила его оставаться на месте: она спустится вниз. Том, точно недоумок, послушно кивнул, и Роза отошла от окна. Он снова взглянул вверх – глумливо скалясь, Херби Баттер продолжал медленно опускаться прямо на них.

В темной, почти черной траве поблескивал револьвер.

Теперь Тому казалось чудом, что он был в состоянии его поднять, не говоря уже о том, чтобы стрелять. Кровь из его ран сейчас практически не текла, однако кистей он почти не чувствовал, точно они стали неуправляемыми протезами.

– Роза идет, – сказал он Дэлу; в лице того от страха не осталось ни кровинки.

– О Господи, только не это, – простонал Дэл.

– ЛЕДИ И ДЖЕНТЛЬМЕНЫ, НАМ ПОТРЕБУЮТСЯ ДВОЕ ДОБРОВОЛЬЦЕВ ИЗ ЧИСЛА ЗРИТЕЛЕЙ.

– Думаю, она уже отыграла свою роль, – заметил Том.

Сердце его онемело так же, как и руки.

– НУ ЖЕ, СМЕЛЕЙ, МОЛОДЫЕ ЛЮДИ, НАМ ТРЕБУЕТСЯ ВАША ПОМОЩЬ!

Роза выбежала во двор, ее зеленое платье поблескивало.

В правой руке что-то белело.

– Убирайся! – заорал на нее Дэл. – Оставь нас в покое! – Девушка замерла со страхом в глазах. – Иди прочь, ты, Иуда!

– Он меня заставил… – пробормотала она. – Я же не думала… Он меня заверил, что это – составная часть шоу…

Том, ради Бога прости меня… – Роза простерла к нему руки. – В противном случае он бы меня убил, но теперь я понимаю, что так было бы лучше… Позволь перевязать тебе ладони – кроме носовых платков я ничего не смогла найти. Пожалуйста, Том, умоляю тебя. Разреши мне перевязать…

– Кто был в машине? – резко спросил Том.

Дэл истерично завопил:

– Не позволяй ей до тебя дотрагиваться!

– Елена, – ответила Роза. – Она сбежала… Она видела весь этот ужас, кровь и сбежала от него. Том, я хочу тебе помочь. Пожалуйста… Мне нужно тебе помочь!

– Потому что он ей велел! – визжал Дэл. – Он ее послал. Убирайся!

– Он мне велел дожидаться у него в комнате, – возразила Роза. – Вы не должны были больше меня видеть. Послушайте, я говорю правду! Том, я была уверена, что это будет всего лишь представление. Если б я знала.., мы могли спрятаться где-нибудь в лесу.., ни за что я не привела бы вас обратно!

– Вранье, все это – вранье! – не переставая, кричал Дэл.

– Нет, – Том положил ему руку на плечо, – она говорит правду. Роза действительно не знала, он и ее обманул.

– Я перевяжу тебе ладони, можно?

– Давай, – кивнул Том.

Она бросилась к нему.

– А ТЕПЕРЬ МЫ СДЕЛАЕМ МАЛЕНЬКУЮ ПАУЗУ, ЧТОБЫ ПОЧТИТЬ ПАМЯТЬ НАШЕЙ ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЙ КРЫМСКОЙ ГЕРОИНИ… АНГЕЛА НА ПОЛЕ БРАНИ…

ФЛОРЕНС НАЙТИНГЕЙЛ!

Тр-р-рах! – взвились в небо ракеты, оставляя за собой ярко-красные хвосты, и вдруг – Ба-бах! – в небе высветился британский государственный флаг.

– Он до нас доберется. – Дэл опять вытер рукавом кровь с лица. – Мы не сможем…

– Туже, как можно туже, – сказал Том девушке. Обернув его ладонь носовым платком, она стянула и связала концы. – Кто там остался? Я имею в виду, в доме.

– С ним только мистер Пит. Когда раздались выстрелы, оба они были наверху. Им сначала показалось, что это ракеты, потом они пошли вниз. – Девушка принялась за вторую повязку. – Он что-то сказал насчет лестницы.

– Лестницы? – переспросил Дэл. – Нет больше лестницы! – Он снова запаниковал. – Все, мы в ловушке. Конец.

Они, повинуясь какому-то порыву, одновременно посмотрели на дом и в страхе притихли: в каждом окне в полутора шагах от стекла, чтобы блики не мешали хорошенько рассмотреть, стояло по фигуре Коулмена Коллинза.

Сколько их? Шесть, семь… Впрочем, не важно: их могло быть сколько угодно, совершенно одинаковых Коулменов Коллинзов, указательным пальцем потирающих верхнюю губу.

– Нам так или иначе придется пройти через дом. – В голосе Дэла слышался ужас.

– Именно это он и сказал, когда заговорил о лестнице. – Роза закончила перевязку. На обоих носовых платках уже выступили небольшие пятна крови. – Сказал, что вы должны будете войти, что сами того пожелаете.

– Но их там всего двое. – В Дэле вроде бы затеплилась надежда. – А мистер Пит, скорее всего, просто-напросто сбежит, как и остальные.

– Не думаю. – Том попробовал подвигать пальцами. – Кроме того, они не одни. Помнишь, ему требовались двое добровольцев? Так вот, один у него есть и так, он у него был с самого начала.

– Том, пожалуйста, верь мне, – с отчаянием в голосе взмолилась Роза, – Я на вашей стороне, на твоей, Том. Ты же знаешь, я говорю правду. Мне не было известно, что он задумал. Я ушла от него, Том.

– А я говорю вовсе не о тебе, – спокойно сказал Том, хотя на душе у него было очень даже неспокойно. – У него есть Скелет.

– НУЖЕН ЕЩЕ ОДИН ДОБРОВОЛЕЦ, – гремели громкоговорители. – НУ, КТО САМЫЙ ХРАБРЫЙ? ЕСТЬ ТАКИЕ? АГА, ЕСТЬ! ВОН ТОТ, ДОСТОЙНЕЙШИЙ ДЖЕНТЛЬМЕН В ЧЕРНОМ КОСТЮМЕ! ПРОСИМ ВАС, ПРОСИМ!

Глава 13

На газоне, позади них, возникла призрачная фигура, а может, просто они раньше ее не замечали. Роза схватила Тома за локоть, Дэл, поднявшийся уже на ноги, попятился.

– Скелет! – чуть ли не взвизгнул он тонким, птичьим голосом. Однако Том сразу разглядел, что это отнюдь не Скелет.

Человек шагнул вперед. При свете окон черепаховая оправа его очков приняла ярко-красноватый оттенок.

– Джентльмены, – начал Лейкер Брум, – школу нашу поразил серьезнейший недуг, – Он сделал еще несколько шагов. – Настало время, фигурально выражаясь, очистить наш цветущий сад от больших деревьев, спилить их беспощадно. – Том заметил, что сквозь костюм директора просвечивают фонарики в лесу. – И нам известен источник этой заразы! Мы знаем, кто это, и мы до него доберемся!

Он взметнул прозрачный кулак, ребята и девушка попятились.

– Мы стали свидетелями нарушений дисциплины, падения успеваемости, курения, воровства, наконец, настолько патологически извращенных явлений, что за всю мою карьеру педагога я еще не сталкивался с чем-либо подобным. НИКОГДА!

Он опять двинулся на них, заставляя отступать к террасе, на свет.

– Душа и разум, отравленные сознанием собственной вины, несут опасность для всего окружения, ибо разносят заразу. Всех вас затронула эта болезнь.

И еще угрожающий шаг вперед.

– Ты. Фланаген, ты украл сову?

– Да, – сказал Том: ведь в конечном счете это было правдой.

Указательный палец уперся в Дэла.

– Ты. Найтингейл, ты украл сову?

– Да, – ответил Дэл.

– Вы, оба, отправляйтесь ко мне в кабинет. Мы намерены избавиться от вас без промедления, слышите? Вы будете вычеркнуты из списков, будто вас и не существовало… Afala causa est quae requirit misericordiam, это и будет актом милосердия.

Роза, все еще сжимая локоть Тома, всхлипнула.

– Ах так, вы и девчонку привели в школу?! За это вам тоже придется ответить. Я очень сильно подозреваю, что живым отсюда никому из вас не выбраться. Воровство, неуспеваемость, курение, нарушения дисциплины – и вот теперь неблагодарность, черная неблагодарность, тягчайший из грехов!

Том ощутил под ногами плитки – они были уже на террасе. Лейкер Брум взглянул прозрачными глазами на прозрачные часы и неожиданно заявил:

– А теперь двое учащихся начального класса покажут нам фокусы.

Дэл вытаращился на него. Синяки на его лице начинали расцветать всеми цветами радуги – от фиолетового на висках до зеленого на скулах и нижней челюсти. Через пару часов он будет напоминать индейца в боевой раскраске, невесело подумал Том.

Звериные морды окружили вдруг его: Том внезапно очутился в обклеенной глянцевыми фотографиями комнате.

Стены и потолок представляли собой единый жуткий коллаж: отовсюду на него пялились кошмарные рыла, точно так же как тогда, во сне, в доме волшебника, только здесь они были неподвижными, намертво приклеенными к стенам…

("То-о-ом", – послышался издалека тонкий, протяжный крик Дэла.).

…Сам же он, поднявшись со зловонной постели, воспарил прямо к потолку. В каком-то полусне он почувствовал обнявшие его, пытающиеся удержать руки Розы, но они разжались – и он взмыл прямо к картинкам, одна из которых изображала машину на пустынной автостоянке, с забрызганными кровью и мозгами стеклами. Вчера, в семь часов десять минут утра, житель Майами Герберт Финкель обнаружил тело бывшего местного адвоката. При этом он подвергся угрозам со стороны неизвестного молодого человека, предположительно бродяги, одетого в голубую рубашку и желтовато-коричневые брюки…

Он взмывал к фотографиям Коулмена Коллинза в длинном дождевике и широкополой шляпе, скрывающей лицо…

…К сделанному с высоты птичьего полета изображению школы Карсона, объятой языками пламени, нарисованными прямо на фотографии цветным карандашом. Вот она все ближе и ближе: огонь, даже карандашный, дышит жаром в лицо Тому.

Пальцы Розы впились в его изуродованную правую ладонь, и Том истошно вскрикнул за мгновение до того, как его едва не охватило пламя с фотографии.

***

Они снова были в Карсоне: на деревянном полу аудитории по бокам Тома стояли Дэл и Роза, а мистер Брум, с лицом умалишенного несущий какую-то ахинею, располагался на кафедре. Сотня с лишним школьников ерзала на своих местах, у многих изо рта и носа текла кровь. В зале поднялся страшный шум, когда мистер Брум объявил вдруг: "Стивен Ридпэт! Скелет Ридпэт! Единственный выпускник 1959 года!

Подойди ко мне и получи свой аттестат!" Он торжественно поднял пылающую книжицу, и Том почувствовал, как снова взмывает вверх, конечности его при этом становятся паучьими, кожа натягивается и твердеет, готовая вот-вот лопнуть…

…А под ним – что, фотография? Но она двигалась как живая: одноклассники его были мертвы, и тем не менее они шевелились, выкрикивали что-то. Учитель в широкой куртке с поясом – ну точно как у троллей! – схватил вдруг Дэла за руку и, вывернув ее назад болевым приемом, куда-то поволок его Лицо Дэла, фиолетово-зеленое, исказилось криком, Роза тоже закричала, а учитель был вовсе не учителем – это оказался мистер Пит. Том по воздуху подплыл к Лейкеру Бруму, тот вытянул объятую огнем руку, схватил Тома за запястье, сжал его и, хищно скалясь, проговорил: "Немножко больно, да? Ну что ж, тебя предупреждали. Теперь ты понимаешь, что нужно было взять меня за руку, когда я ее протягивал тебе там, в туннеле? И тогда я избавил бы тебя от многих, очень многих неприятностей…"

Горячая ладонь еще сильнее сжалась вокруг запястья. "Ты, парень, сильно ошибаешься, если воображаешь, что на самом деле того, что ты видишь и чувствуешь сейчас, не происходит.

Впрочем, может, и вправду не происходит…" Том ощутил невыносимый жар в запястье, удерживаемом дьяволом. "А правда в том, что мистер Коллинз схватил твоего друга и что ты свой выбор сделал: выбрал песню. Ну так и пой ее, пой до конца".

Носовой платок мага на запястье Тома насквозь пропитался кровью.

– То-о-ом! – снова послышался крик Дэла, теперь уже в некотором отдалении. – Том! Том!!!

Крик становился все отчаянней, все удалялся.

Том сильно потряс головой, пытаясь сбросить с себя наваждение: на какое-то время он как будто влез в шкуру Скелета Ридпэта, видел все вокруг его глазами, испытывал его ощущения и извращенные желания, в голове проносились его безумные мысли…

– Он нас куда-то перенес, – кричала Роза. – О, Том, вернись! Мне на секунду показалось, что ты умер.

Он открыл глаза: ужас до неузнаваемости исказил личико Розы. Теперь ее нельзя было назвать даже хорошенькой: лоб как у старухи, избороздили морщины, на мгновение она стала похожа на ведьму, склонившуюся над ним и трясущую его за плечи.

– Уф, – выдохнул он, – что это было?

Она перестала его трясти.

– Тот человек дотронулся до тебя, и ты как будто умер.

Потом из дома выскочил мистер Пит, внес тебя сюда, а Дэла утащил куда-то. Я ударила его по спине, но он даже не обернулся. Том, он уволок Дэла. Как нам теперь быть?

– Не знаю, – проговорил Том.

Он даже не знал, где находится. Сверху ему дружелюбно подмигивали рукотворные звезды, где-то играла музыка. Том в полубреду забормотал:

– Оркестр играл польку, какой-то саксофонист послал Филдинга за шестью стаканами пунша. Все вышли на улицу посмотреть на спутник, но это был на самом деле самолет.

Скелет там тоже был, весь в черном, точно настоящий демон.

– О чем ты? – Лицо Розы снова обрело ведьминские черты.

Том затряс головой, отгоняя наваждение.

– Карсон, наша школа. Это было, когда мы с Дэлом… – Он осекся. – Мистер Пит, говоришь? Я видел его. А где Дэл?

– Я же сказала: он перенес тебя сюда и утащил Дэла.

Том глухо застонал.

– Оказывается, наш директор был самым настоящим дьяволом. Как ты считаешь, может быть такое? И, вероятно, это он являлся прошлым летом на Мейса-лейн. Оказалось, что в школе он работает первый год, а мы, новички, этого и не знали, уверены были, что он там испокон веку. Неудивительно, что нас, абсолютно всех, стали посещать ночные кошмары.

– С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросила Роза, очевидно, имея в виду его рассудок.

– Вот оно, оказывается, как… – усмехнулся Том. – Лейкер Брум и старина М. – одно и то же лицо.

– Том!

– Ничего, я в полном порядке. – Он присел, оглядываясь по сторонам. – Где мы, черт побери? Ах да… Мог бы понять и сразу.

Они находились в зале Большого театра, объединенного теперь с Малым. Фигуры настенной росписи наблюдали за ними с самыми разнообразными выражениями лиц: одни с интересом, другие равнодушно, третьи с изумлением.

– А знаешь, Коллинз прав: он дал Скелету то, о чем тот мечтал. Скелет жаждал именно того, что с ним произошло, у него даже картинок соответствующего содержания было собрано полным-полно.

– Ну хорошо, хорошо… Том, что же теперь нам делать?

Ты все говоришь и говоришь, а я даже не понимаю о чем.

– Знаешь, Роза, что я думаю? Несмотря ни на что, я все-таки тебя люблю. А Коллинз, как тебе кажется, все еще любит свою маленькую пастушку? Скажи мне, Роза, у тебя действительно есть бабушка в Холмистом Доле?

Лоб ее опять прорезали морщины.

Том поднялся на колени. Ожившая публика со стен наблюдала за ним с сочувственным интересом.

– А сейчас, леди и джентльмены, вы станете свидетелями невиданного еще фокуса…

– Том, ты с ума сошел? Тот человек что-то сделал с твоей головой, да?

– Тихо, Роза, тихо.

Стены и в самом деле ожили. Он видел, как многие из зрителей подносят ко рту пищу и пережевывают, двигая челюстями, слышал, как они переговариваются: "Что бы ты ни говорил, без старины Херби будет скучно – он был лучше всех.

– А слыхал, как он превратил чей-то палец в птичий коготь?

Это было в Кенсингтоне…" Наивные, глупые люди, с каким нетерпением они ожидали последнее шоу мистера Баттера, во время которого он вывернет им наизнанку мозги…

Коллектор на стене повернул голову к Тому Фланагену.

– А девочка очень даже ничего, правда? Она, кстати, француженка…

– Роза, – сказал ей Том, – ну-ка, давай отсюда. Спрячься где-нибудь, хотя бы за сценой. Найди укромное место, затаись там и сиди тихо.

– А в чем дело?..

Он только отмахнулся, надеясь, что ей удастся отыскать в Обители Теней хоть относительно безопасный уголок – ведь теперь под рукой не было кнопки, при нажатии которой кошмарное существо вновь превратилось бы в безобидную игрушку.

Громкоговорители прохрипели:

"АГА ВОТ И ВЫ, СЭР! ДА-ДА, ВЫ, ДЖЕНТЛЬМЕН В ЧЕРНОМ КОСТЮМЕ! ИТАК, ЛЕДИ И ДЖЕНТЛЬМЕНЫ, ТЕПЕРЬ У НАС ЕСТЬ ВТОРОЙ ДОБРОВОЛЕЦ. ПОЖАЛУЙСТА, ЛЮБЕЗНЕЙШИЙ, ВАШУ МУЖЕСТВЕННУЮ РУКУ!"

Аплодисменты из 1924 года грянули со стен.

Коллектор соскользнул в зал, беззубо ухмыляясь Тому.

Пропустите-ка его, ребята, пропустите сюда вон того парня. Это наш человек, разве вы не видите? Что называется, подставное лицо.

Коллектор пробирался по проходу бывшего малого зала, не сводя незрячих глаз с Тома. Доктор Коллектор, существо с пустым, ничего не выражающим лицом. И в то же время в нем как бы сфокусировалось то общее, что объединяло их всех – Скелета, Лейкера Брума, мага, мистера Пита и его "Странствующих друзей": им тоже двигала неимоверная, безумная ненависть и алчность, заставляя грабить и убивать, обманывать и тиранить всех, кто слабее. Коллинз дошел до того, что обчистил карманы мертвеца еще на заре своей гнусной карьеры. Да, доктор Коллектор. Все эти низменные создания наперебой предлагали и предлагают ему свою помощь, хотят спасти его, как они это понимают. Хочешь стать великим? Я сделаю тебя великим. Я – твой отец и твоя мать.

– Скелет, я здесь, – выкрикнул Том.

Его переполняли отвращение и ненависть. Он медленно поднялся на ноги. Казалось, кисти его рук – из расплавленного свинца и не растекаются только потому, что перевязаны носовыми платками.

– Ну, давай, иди сюда, Скелет.

Коллектор будто того и ожидая, рванулся по проходу на голос Тома.

Глава 14

По правде говоря, Том понятия не имел, как справиться с Коллектором. Стук каблучков Розы за кулисами принес ему некоторое облегчение, однако тут же в памяти всплыл эпизод с актером Крикмором, который играл Уизерса, и Том начал осознавать, что совершил фатальную ошибку, поддавшись порыву встретиться лицом к лицу с жутким воплощением Скелета Ридпэта. Ведь говорил же сам маг, что Коллектор – его лучший телохранитель. Вполне реальной становилась перспектива погибнуть страшной смертью прямо здесь, в Большом театре иллюзий, точно так же как несчастный Уизерс погиб в узком коридоре за кулисами там, далеко, в Европе.

– Вандури! – взревел Коллектор. – Я видел твою сову, Вандури!

Стараясь не издать ни звука, Том стал пробираться к выходу. Может, все-таки удастся незаметно выбраться отсюда, как-нибудь вырвать Дэла из лап Коллинза, пока Коллектор будет рыскать по пустому залу…

Нет, ничего не выйдет, ведь Коллектор – существо, рожденное магией.

– Хочу взглянуть на твою кожу, – зашептал Коллектор. – Вандури, где ты?

Так, если он – порождение магии, то ведь и сам Том – маг… Дотронувшись до него, Лейкер Брум ввел Тома в галлюцинаторное состояние, и вот тогда-то перед ним мелькнул какой-то ключик, некая подсказка, благодаря которой в нем крепла уверенность, что существует способ снова превратить Коллектора в безобидную куклу.

– Дай посмотреть на твою кожу, Вандури, – шипел Коллектор багровым провалом, заменявшим ему рот. Пустые глазницы сумрачно сияли в предвкушении добычи. Ведомый шестым чувством, чем-то вроде радара, которым обладают слепые, он довольно уверенно перебрался через сцену малого зала в большой.

Том медленно, беззвучно спускался со сцены Большого театра иллюзий. Что же это был за ключик, в чем состояла подсказка? Он снова, вспоминал аудиторию, заполненную мертвыми одноклассниками, себя, парящего под потолком в теле Скелета…

Где-то здесь и должен быть ответ. Думай, думай… Но как думать, если мозг превратился в желе? Просто магия, этим все сказано…

Том уже добрался до стены и прислонился к ней, наблюдая за Коллектором. Еще пара шагов, и он окажется в большом зале. Коллектор, пуская слюну, завертел головой и вытянул вперед руки. Том напрягся, вызывая в памяти ощущения, которые он испытывал в теле Скелета: смесь слепой ярости, ненависти ко всему окружающему и какой-то беспомощной, немой-страсти, даже любви, к Коллинзу. Так что же ему делать? Где та подсказка?

– Я не Вандури, – сказал Том, все еще задыхаясь от отвращения к Скелету.

– А-а-а! – вопль радости вырвался у Коллектора, лицо его мгновенно повернулось к Тому, и он двинулся по проходу между креслами.

– Тебя зовут Стивен Ридпэт, – внушал ему Том, – и ты мухлевал на экзаменах. Ты, наверное, самый несчастный парень из всей школы. Осенью ты должен начать учебу в университете Клемзона. Отец твой – футбольный тренер.

– Пасуй мне, – вдруг прошептал Скелет.

– Не приближайся!

– Давай мне мяч, пасуй!

– Ты поджег раздевалку возле футбольного поля. – Том лихорадочно искал ключик к тому, что оставалось в Коллекторе от Скелета Ридпэта. – Ты хотел, чтобы все до одного сгорели.

– Отвали от этого проклятого фортепиано, – шипел теперь Коллектор. Он был уже шагах в пятнадцати от Тома; позади и чуть левее от него виднелся деревянный косой крест с пятнами крови.

"Как, каким образом я стал Скелетом?" – пронеслось в мозгу Тома.

Мерзкая кукла замерла на месте и принялась крутить головой, стараясь уловить малейшее движение.

– Не подходи ко мне! – не выдержал Том.

Коллектор сделал по направлению к нему еще пару шагов. От страха Том прирос к месту, да и не было никакого смысла бежать: Скелет догонит его без труда, как лев догоняет обезумевшую зебру.

– Ага, Фланагини! – зашептал Коллектор всего в четырех шагах от Тома. – Это ты обидел мистера Коллинза? Не сметь его обижать, Фланагини, не сметь!

– Еще как обижу! – запальчиво проговорил Том, поднимая ставшие бесполезными кулаки.

– А я, Фланагини, летать умею, – шепнул Скелет, уже совсем рядом.

– Ты не настоящий, ты просто кукла. – Теперь шептал и Том: голоса у него не было.

В мозгу его вдруг что-то щелкнуло, и он опять очутился в комнате, обклеенной глянцевыми фотографиями, – будто так выглядел изнутри его череп.

Он, что называется, подставное лицо.

Скелет, испустив стон – то ли радости, то ли боли, сделал последний шаг. Пальцы его нащупали горло Тома, пустые глазницы излучали сияние, проникающее Тому прямо в мозг. Пальцы стали сжиматься, мозг Тома наполнился безумным бормотанием: "Сова доктор Коллектор взглянуть на твою кожу сова твою кожу фотографии сова в окне он все знал ОГОНЬ совиный огонь возьму и твою жизнь Вандури откуда взялся ты лисья голова СОВИНЫЙ ОГОНЬ ПОЖАР ФЛАНАГИНИ ПОЖАР голова волка пронзенный копьем младенец светящаяся кровь в кармане у меня стеклянная фигурка…"

В этом бесконечном бормотании без пауз и без смысла была вся душа Скелета, весь его разум; это безумие наводило больший ужас, нежели пальцы, сжимающие горло.

В мозгу щелкнуло опять, Том поднял бесполезные кулаки, точно защищаясь от кошмарных картинок и содержащегося в них сокровенного знания: огонь Фланагини – пропело ему в мозг растекающееся расплавленным металлом сознание Скелета, а стальные пальцы все сжимались и сжимались.

Глава 15

Роза пробиралась по захламленному закулисному пространству, то и дело натыкаясь на стулья и столы с валяющимися на них старыми колодами карт. Одна из них, как с удивлением обнаружила девушка, состояла исключительно из тузов червей и пиковых двоек, к которым почему-то примешался ухмыляющийся джокер, будто чертик, выскакивающий из шкатулки. Мозг ее сверлила одна-единственная мысль: поскорее отсюда выбраться. Однажды она уже видела, как умирает Том – когда до него дотронулся прозрачный человек, и теперь у нее не оставалось сомнений, что он умрет во второй раз. Только ради Бога не у нее на глазах… Она наткнулась на высокое сооружение: две стойки с перекладиной, отдаленно напоминающие футбольные ворота, и сверху с тихим свистом рухнуло широкое, сверкающее лезвие, глухо ударившись об основание рамы.

Из зала, где остался Том, донесся всплеск аплодисментов.

Аплодисменты?! То, что говорила она Тому, как теперь уже казалось, давным-давно, было чистой правдой. С начала лета мистер Коллинз перестал владеть собой, принялся пить гораздо больше обычного, кричал во сне, возвращаясь в те далекие, мифические для нее времена, когда он еще был со Спеклом Джоном, Розой Форте и настоящими "Странствующими друзьями", – и причиной всему стал Том Фланаген…

Розе тоже было больно. Боль она испытывала постоянно, о чем не знал никто, исключая, разумеется, мистера Коллинза. Каждый ее шаг отдавался резкой болью, обжигающей ноги, будто она шла по лезвиям кинжалов, битому стеклу или пылающим углям. Одному мистеру Коллинзу был известен секрет ее туфель на высоких каблуках: невидимые гвозди вонзались в ее подошвы так же, как пронзили насквозь ладони распинаемого Тома…

Как бы ей хотелось оказаться вместе с ним в купе мчащегося прочь отсюда поезда, вытянуть ноги, положить их на противоположную полку! Том был бы счастлив с ней, и его блаженство, вероятно, сделало бы счастливой и ее.

Рука нащупала дверь. Сзади, из-за занавеса, доносились хриплые вопли Коллектора. Она понимала, что не будет никакого поезда, не будет рядом с ней на полке милого Тома – ведь только мистер Коллинз знал, как проникнуть внутрь Коллектора, туда, где пребывала в вечном заточении изуродованная душа того парнишки.

Дверная ручка под ее нажимом подалась, и перед ней открылся темный коридор.

– Роза, дорогая! – насмешливо приветствовал ее мистер Коллинз. Он стоял в коридоре, прислонившись к стене и скрестив руки на груди.

– Ну пожалуйста… – выдохнула она и тут же поняла, что перед ней вовсе не мистер Коллинз, а призрак, одна из его теней, которые возникли в каждом окне незадолго до того, как сатанинское создание в очках возникло перед ними, выкрикивая какую-то чушь и тыча пальцем то в Дэла, то в Тома.

Этих теней-двойников она считала одним из лучших трюков мистера Коллинза, однако всегда могла отличить призрак от его хозяина. Иногда мог и Дэл, который видел этот фокус много раз.

– Куда это ты направляешься, милочка? – осведомилась тень.

– Никуда, – угрюмо буркнула девушка.

– Вот именно, именно, никуда. Ты, надеюсь, не забыла, что отсюда никуда уйти не можешь? А, Роза?

– Ничего я не забыла.

– И тем не менее думаешь, как бы с ним сбежать? Размечталась, как бы сделать так, чтобы наш маленький розыгрыш стал реальностью?

Она, не отвечая, выглянула в окно, но увидела в нем лишь ухмыляющееся отражение двойника.

– Ты ведь говорила с ним о Холмистом Доле? – Она вздрогнула. – О, кажется, я обидел нашу прелестную вермонтскую Розу. Нехорошо обижать ту, которая мне так сильно помогла.

– Вот и не обижайте. – Еще чуть-чуть, и она, наверное, разрыдается.

– Если твоему дружку удастся спастись от моей любимой игрушки – что, впрочем, крайне маловероятно, – мы с ним еще немного поиграем, хорошо? Поставим его снова перед выбором, и выбор его будет, разумеется, ошибочным – поскольку он его считает единственно верным. И тоща ты ведь поможешь мне опять? Да, Роза?

– Нет, – отрезала она.

– Ой-ой-ой… Снова черная неблагодарность – и от кого?!

От той, кому я сделал столько хорошего? Не хочешь ли ты сказать, малышка Роза, что предпочитаешь вернуться туда, где была?

Такой насмешливо-спокойный тон… Роза знала, что он, конечно, выиграет опять: мистер Коллинз никогда не проигрывает. И все равно она отрицательно покачала головой.

– Ну, это чисто риторический вопрос, – сказала тень. – Ты останешься здесь навсегда, будешь моею королевой, как и прежде. Тело твоего дружка вместе с моим племянником найдут под обрывом, а следующим летом – или пусть даже через пять лет – появится еще один чудо-мальчик, не знающий, кто он есть на самом деле. К голосам-призракам в туннеле прибавятся еще два, ну и что? Обещаю тебе, что на будущий год я смогу контролировать себя лучше.

– Ненавижу туннели, – проговорила Роза.

– На следующий год все будет гораздо лучше, – еще раз пообещала тень, растворяясь во мраке. – И тебя, дорогая моя, я тоже буду лучше контролировать…

Глава 16

– Смотрите, мистер Пит, держите его крепче, – говорил маг. – Скоро, совсем скоро мы узнаем, понадобится ли он нам, чтобы продолжать играть свою роль в спектакле. Ваши люди, кстати, со своей не справились. Это, надеюсь, понятно?

– Мы здесь одни, если не считать этого засранца. – Мистер Пит дернул Дэла свободной рукой за волосы. – Зачем же называть меня этим идиотским именем?

В действительности звали его Флойд Инбуш, и был он морским пехотинцем, служившим в Корее при штабе и с позором изгнанным из армии за то, что как-то раз спьяну отрезал уши корейцу, да еще к тому же и южанину. Пять лет своей жизни на "гражданке" Флойд Инбуш провел в тюрьме городка Джоулит, на северо-востоке Иллинойса, куда его упекли за вооруженное нападение с целью ограбления. Имя "мистер Пит", данное Коллинзом, уже давно действовало ему на нервы, будто отвратительная рекомендация работодателя уволенному за нерадивость служащему.

– Пока вы в этом доме и его окрестностях, – заявил маг, – вы остаетесь мистером Питом. Вы приняли мои условия, когда я вас нанимал.

– Это-то я помню, – оскалился Инбуш, – а вот вы, кажется, забыли, для чего нас наняли. Вы только посмотрите на этого щенка – от него мы должны были вас охранять?

Он снова дернул Дэла за волосы и сильно встряхнул, будто марионетку. Расширенные глаза Дэла ровным счетом ничего не выражали, его оливковая кожа посерела. Инбушу доводилось уже наблюдать более десятка раз, как кожа у людей, знающих, что их ждет неминуемая и весьма скорая смерть, приобретает такой вот цвет бледной поганки.

– Что ж, приятель его отлично справился с шестерыми здоровыми мужиками, – заметил Коллинз.

– Так он же был вооружен! – чуть ли не заорал на него Инбуш. – С пистолетом и грудной ребенок становится почти настоящим солдатом. Да что там, мать вашу, раз у него пистолет, он и есть настоящий солдат!

– Короче, я должен сделать вывод, что с порученной вам работой вы не справились.

– Это я-то не справился, ты, старый сморчок?!

Инбуш шагнул к Коллинзу, который, развалившись в совином кресле, посматривал на него с некоторым сожалением.

– Я также должен сделать вывод, что вам не терпится расторгнуть наш контракт.

– С превеликим удовольствием. Трое моих людей убиты, двое еле ноги унесли, и после всего этого ты, скунс трусливый, требуешь, чтобы я продолжал охранять тебя от этого маленького зомби? – Еще один рывок за волосы Дэла. – Да я готов убраться отсюда ко всем чертям сию же минуту.

– Так и будет, мистер Пит, так и будет. Мне совершенно очевидно, что в ваших услугах я больше не нуждаюсь.

– А пошел ты… Для своего возраста ты, конечно, в неплохой форме, но я тебе не барсук. Только попробуй как-нибудь навредить мне, я так тебе накостыляю – родной племянничек не узнает! А теперь гони мою зарплату, и я пошел отсюда.

– Мистер Пит, вы забываетесь. – Коллинз выпрямился в кресле. – Покинете вы этот дом тогда и так, когда и как захочу я. Смотри, племянник, что бывает с теми, кто становится на моем пути.

Инбуш, отшвырнув Дэла, как котенка, двинулся к магу.

– Смотри внимательно, – сказал еще раз Коллинз и прикрыл глаза.

Фигуру его окружил иссиня-черный контур. Инбуш застыл как вкопанный. Спустя мгновение к черному добавился красный цвет, а в следующий миг оба контура слились в одну жирную вибрирующую голубоватую линию.

Инбуш издал вопль ужаса.

На секунду аура Коллинза осветилась яркой вспышкой, вопль Инбуша поднялся на октаву, руки взметнулись к голове. Запах пороха, а может быть, и серы заполнил помещение, и вдруг тело Флойда Инбуша разорвалось так, будто в его внутренностях была заложена бомба.

Кровь брызнула во все стороны, заливая и мага, и его племянника. В грудь Дэлу ударился и тут же прилип к рубашке мягкий серо-розовый комок, похожий на содержимое собачьих консервов. Дэл медленно скосил глаза вниз, челюсть его отвисла, глаза сами собой закатились, уши словно заложило. Теперь он, стоя посреди кровавой комнаты, чувствовал себя в полнейшей безопасности: глаза ничего не видели, уши не слышали.

Глава 17

Том смотрел не отрываясь в пустые, сияющие мертвым светом глазницы Скелета, и перед ним, как кадры фильма, проходила вся его жизнь, вся его внутренняя сущность – теперь он знал Скелета, как, пожалуй, самого себя. Он видел Честера Ридпэта, лупцующего маленького Стива, слюна изо рта тренера брызгала ему в лицо, уши вяли от изрыгаемых им ругательств. Он видел, будто свои собственные, руки Скелета, открывающие крышку фортепиано в Карсоне, чтобы спрятать там стеклянную фигурку, наблюдал, как эти же руки наклеивали одну за другой фотографии на стены и на потолок.

Большие пальцы Скелета нажали на дыхательное горло;

Скелет при этом не переставая что-то бормотал и брызгал слюной.

"Я был у тебя в комнате", – подумал Том, и вдруг чудесным образом давление больших пальцев чуть ослабло.

"Я был у тебя в комнате, Скелет, я видел ту сову в окне", – и он ее действительно увидел, услышал биение ее крыльев о раму, царапанье когтей о подоконник. Картинку эту сменила другая, и тогда он сказал Скелету: "Совою той был я, это были мои крылья, ты слышал мой голос".

"Скелет, ты меня слышишь?"

Бормотание умалишенного прервал слабый, еле различимый ответ: "Слышу тебя". Руки Коллектора опустились, физиономия застыла, точно краска на стене.

"Я украл стеклянную сову, – послал Том сильный импульс в приведенное в полнейший хаос сознание Скелета. – Я поджег раздевалку. Я – тот, кто тебе нужен, Скелет. Не он, не Дэл, а я, Том Фланаген".

– Огонь Фланагини, – прошептал Коллектор.

"Да, огонь Фланагини. Ты, Скелет, подключился к моему источнику энергии, к аккумулятору, о существовании которого я и сам не знал. – Мысль эта озарила Тома, одновременно вызвав его внутреннее сопротивление, поскольку в корне противоречила всему, что он о себе знал ранее, чем хотел быть. – Мой огонь, Скелет, и комната тоже моя: я ведь не просто был в твоей комнате, я сам – твоя комната".

"Я сам – твоя комната…" Вот это и было хуже всего, хуже даже сознания того, что никто, кроме него, Тома, не видел Скелета в тот момент, когда он пауком завис под потолком аудитории за мгновение до пожара. Хуже потому, что Скелет в этот момент стал отработанным и ненужным более фрагментом его собственной личности. Том понял, что комната ужасов Скелета, все эти любовно вырезанные и наклеенные картинки являлись отражением глубоко загнанной в подсознание части его самого, той части, которую в свое время, в начале двадцатых, открыл в себе и воспринял всей душой Коулмен Коллинз.

"Твоя комната – это я", – послал он снова импульс в сознание Скелета, тем самым как бы принимая на себя ответственность за все, что уже случилось и еще должно было случиться. "Я – твоя комната", – внушал он Скелету, проникая в его мозг, сливаясь с ним, и одновременно к Тому пришло окончательное и бесповоротное понимание того, что вот теперь он действительно стал магом: не фокусником-любителем, а самым настоящим магом, черной фигурой с мечом в руке. Он сам сказал себе: "Добро пожаловать".

Изгнать Скелета Ридпэта из Коллектора стало теперь проще простого. В утробе почти уже не страшного, а скорее комичного существа, этакой неудачной пародии на выходца из потустороннего мира, Том отчетливо видел обыкновенного парня, старшеклассника, решившего попугать приятелей сделанными из воска клыками Дракулы и, по его мнению, ужасным огненно-рыжим париком поверх короткой стрижки. "Выходи, Скелет, – послал ему импульс Том, – выходи оттуда, ты свободен". Мозг его что-то легонько сжало и тут же отпустило, будто внезапная и быстро проходящая головная боль, и Том понял: сработает.

Том направил внутрь Коллектора новый, более сильный импульс, точно запустил в его утробу длинный зонд, за который на этот раз Скелет уцепился, поняв, что от него хотят.

Прочь отсюда!

Том потянул свой "зонд" так, как рыбак вытягивает попавшуюся на спиннинг рыбу-меч из океана, и точно так же ощутил он вес "добычи", наверное вдвое превышавший его собственный. ПРОЧЬ, ВОН ОТТУДА!!! От напряжения, почти физического, у Тома потемнело в глазах.

Сопротивление внезапно прекратилось, натяжение "лески" резко ослабло, и Том опрокинулся навзничь. На него дохнуло жаром, и он был вынужден прижаться к стене. Рядом с обмякшей, как куль, куклой возник высокий тощий парень с фиолетово-черными глазами. Куль рухнул на пол, спустя мгновение за ним последовал и парень.

Том встал на колени. На что похож Коллектор, когда внутри его никого нет? Зрелище весьма убогое: резиновое лицо, обмякшая фигура, состоящая из одежды и проволоки.

Скелет, точно новорожденный, задвигал пальчиками, по физиономии катился пот, глаза были зажмурены. Он простонал: "Фланагини… Уф, жжет… Огонь…"

– Все кончено. – Том склонился над ним, ощутив резкий, неприятный запах нездорового и давно не мытого тела.

Скелет был одет в потрепанные джинсы и опаленную почему-то футболку. – Ты меня слышишь, Ридпэт? Все кончено, ты свободен.

– А? – отозвался Скелет, уткнувшись лицом в ковер.

– Двигаться можешь?

Налитые кровью глаза открылись.

– Фланаген?

– Да.

Физиономию Скелета исказила гримаса.

– Я встретился с ним, – пробормотал он. – Наконец-то я с ним встретился.

– Двигаться, спрашиваю, можешь? Тебе необходимо поскорей убраться отсюда.

– Откуда? – Глаза Скелета приобрели наконец свой обычный цвет, цвет мутной воды в придорожной канаве.

Отвращение не покидало Тома.

И все-таки он заставил себя дотронуться до него, встряхнул его за плечо, которое на ощупь казалось вылепленным из грязного пластилина.

– Теперь уже не важно, по крайней мере для тебя. Просто поднимись и как можно скорее убирайся прочь отсюда.

Дверь, надеюсь, разыщешь сам. Ступай по подъездной дороге до ворот, пролезь между прутьями и иди налево. Находимся мы в Вермонте, примерно в часе ходьбы от городка под названием Холмистый Дол.

– Ты ведь такой же, как и он, да? – Трясясь всем телом, Скелет попытался подняться на четвереньки. Наконец это у него получилось. – Можешь не отвечать, я и так знаю.

Том взглянул в исцарапанную ненавистную физиономию, и его просто-таки шокировало выражение такого же омерзения, какое испытывал и он сам. И вдруг Скелет плюнул ему в лицо. Склизкая желтая слюна растеклась по подбородку.

– Ты такой же, как он, – повторил Скелет.

Том вытер с подбородка клейкую гадость.

– Беги отсюда, Скелет. Беги, иначе он тебя убьет.

Безумный голос у него в голове принадлежащий, несомненно, ему самому, внушал, чтобы он, используя свою силу, приподнял Скелета, швырнул его о стену, переломал ему кости, стер его в порошок.., перед глазами предстала панорама школьного здания с высоты птичьего полета. Школа была вся расцвечена карандашными языками пламени.

Скелет посмотрел Тому в лицо и попятился, натыкаясь на кресла первого ряда.

– Убирайся! – выдохнул Том.

Волоча ноги, Скелет направился к двери. Тому казалось, что кисти рук у него превратились в пылающие гири.

Глава 18

Аплодируете, джентльмены? Однако фигуры стенной росписи снова недвижно замерли, и даже Коллектор, как и прежде, был на стене и оттуда пялился на Тома. Все, дружок, хватит, ты уже и так меня сожрал… Внезапно Том опять почувствовал сильнейшее натяжение "лески", будто Коллектор пытался втянуть его в себя. Будь Том хоть чуточку слабее, он бы непременно оказался там, в потустороннем мире, на пару со Скелетом Ридпэтом, и разум их обоих сиял бы словно две стосвечовые лампы.

Он подошел к сцене, но сил взобраться на нее, похоже, не осталось.

– Роза! – позвал он. Ответа не было. – Роза!

Том заспешил к боковой лесенке и поднялся по ней на сцену. Откинув занавес, он словно очутился в подводном царстве: в тусклом розоватом свете перед ним предстал похожий на нагромождение коралловых отложений первозданный хаос, среди которого порхали стайки морских светлячков.

С верхней карты колоды, валявшейся на полу "рубашкой" вниз, на него оскалился дьявол-джокер. Ну, мой, мальчик, как тебе понравился нижний путь ? Один из светлячков уселся на лезвие гильотины.

– Роза, ты где?

Перевернутый стол валялся на боку, вытянув ножки наподобие павшего животного. Пройдя мимо него, Том увидел дверь, ведущую в коридор.

***

Роза стояла там, в темном коридоре, прислонившись к стене. Тихонько прикрыв за собой дверь, Том довольно долго наблюдал за ней, прежде чем она его заметила. В своем давным-давно вышедшем из моды зеленом платье она была похожа на обиженную маленькую девочку, вдруг покинутую всеми в разгар празднования ее же дня рождения, и в эту минуту Тому показалось, что и она мысленно восстала против собственной сущности, своего рода комнаты Скелета в своей душе. Тут она почувствовала присутствие еще кого-то в коридоре, резко обернулась и, увидев Тома, прямо-таки засветилась изнутри неподдельной радостью.

– У тебя получилось! – тихо произнесла она, и голос ее зазвенел колокольчиком.

Том кивнул.

– С тобой все в порядке?

– Теперь в порядке, – ответила Роза. – Я уже думала, что больше тебя не увижу, теперь же все будет просто замечательно.

Том снова ощутил в ней родственную душу, познавшую наконец собственную сущность и от этого знания ставшую глубоко несчастной.

– Что ты на меня так смотришь? – спросила она удивленно.

Внезапно Том почувствовал, что может заглянуть в ее сознание точно так же, как он поступил с Коллектором: запустить туда маленький зонд и посмотреть, что означает это ощущение близости по духу.

Он уже начал свой эксперимент, но что-то вдруг его остановило: не просто стыд, будто он залез в письменный стол лучшего друга, чтобы прочесть его письма, а ощущение какого-то удушья, как в безвоздушном пространстве на чужой планете. Ощущение это было слабым, почти незаметным, и в то же время вселяло такой леденящий ужас, что сознание мгновенно отшатнулось, лишь только соприкоснувшись с незнакомым, непонятным, холодным, затерянным миром.

– Дэл там, наверху, вместе с ним, – сказала Роза.

Между ними словно электрический разряд промелькнуло ощущение тревоги и испуга, на долю секунды дав им чувство общности.

– С тобой что-то случилось, пока я был там, в зале. – Том понял это внезапно, равно как и то, что должен был заметить это с самого начала.

– Да, мистер Коллинз говорил со мной. – Она тоже понимала его с полуслова и даже еще быстрей. – Точнее, не он сам, а одна из его теней, вроде тех, что мы видели в окнах.

Он сказал, что мне никогда не выбраться отсюда.

– Он убьет Дэла?

Роза моргнула.

– Это будет зависеть от того, что предпримешь ты.

– Нужно отыскать револьвер, – сказал Том, направляясь по коридору к выходу. – Я не позволю ему причинить вред Дэлу.

Не успел он сделать и нескольких шагов, как Роза догнала его и взяла под руку.

Глава 19

В свете огней внутреннего дворика на траве, чуть поодаль от террасы, можно было различить два небольших возвышения. К ним Роза и повела Тома. Пока они были в доме, уже совсем стемнело и в небе высыпали звезды, словно отражения множества огоньков, которые опять поблескивали в лесу по обе стороны озера.

– Ты сможешь найти его в темноте? – спросила Роза.

– Должен найти.

Том попытался вспомнить, где именно уронил револьвер.

Было ли это еще до того, как он подошел к лестнице вслед за Пизом, или же он пронес его немного? Он вызвал в памяти картинку: вот револьвер падает в траву, вот раздается выстрел, и он подпрыгивает от отдачи.

– Стоп, Роза. Он должен быть где-то здесь. Я, по-моему, стоял вот тут, по крайней мере далеко от террасы не отходил.

И опять картинка: окровавленное лицо Дала, собравшиеся в кружок тролли, встревоженный Снейл, двигающийся к нему, навстречу пуле. Пистолета нигде не было видно.

Начиная паниковать. Том прошептал:

– Его нигде нет! Я не вижу его!

– Давай пройдем еще чуть-чуть вперед, – предложила Роза.

Они прошли пять футов.

– Нет, слишком далеко, – покачал головой Том, глядя на распростертое тело Снейла, похожее на экспонат музея восковых фигур.

Второе тело, Торна, лежало дальше, чем, как казалось Тому, должно было.

– Разве Снейл стоял так близко к тебе? – удивилась Роза.

– Н-нет, вряд ли… Впрочем, не помню.

Он снова постарался увидеть приближающегося к нему Снейла, его чуть ли не доброжелательные глаза, маленькую морщинку поперек лба.

Том отступил назад, напрягая память, затем сделал шаг в сторону, посмотрел вниз и тут же увидел револьвер, чернеющий на фоне чуть более светлой травы. Опустившись на колени, он поднял оружие обеими руками. Ствол был еще теплым. Том встал, держа пистолет в вытянутых руках.

– Осталось два патрона, – сказал он, – как раз, чтобы прострелить ему оба глаза.

Он пристально посмотрел на Розу.

– Помоги мне. Он дьявол, слуга сатаны, и его необходимо уничтожить.

***

Как и раньше, револьвер он держал обеими руками, понимая, что прицелиться удастся лишь однажды, а нажимать курок придется указательным пальцем левой руки. Тогда только он, может быть, прострелит глаза магу.

Роза помогла ему добраться до террасы, пересечь ее и войти в гостиную, выпачканную его собственной кровью. В отличие от утра, когда его посвящали в Орден, дом теперь не сиял, приветствуя нового хозяина. Обитель Теней выжидала, понял Том, она заняла нейтральную позицию… Он поднял пистолет к самой груди – от него пахло порохом и жженым маслом. Чтобы утихомирить ноющую боль в предплечьях, Том прижал рукоятку к груди. Это немного помогло.

– Идем наверх? – спросила Роза.

– Да, и как можно тише.

Они тихонько пересекли гостиную и подошли к парадной лестнице, поднимавшейся из полумрака к сероватому свету, который, очевидно, струился через дверь из спальни Коллинза.

Роза поднялась на первую ступеньку и вопросительно оглянулась. Том, прижимая револьвер к груди, кивнул, и она бесшумно сделала еще шаг. Он почувствовал, что сможет подниматься сам, без ее помощи, и двинулся за ней, стараясь ступать след в след. Пока он возился с пистолетом, Роза сняла свои туфли и теперь держала их в левой руке. Том, ставя ногу именно туда, где только что была ее босая ступня, уловил своими вновь приобретенными сверхчувствительными рецепторами ощущение того, что он (нет, скорее, это она) ступает на кинжальные лезвия или на огонь. Пораженный этим почти физическим ощущением, он поднял глаза: тихонько, стараясь не производить шума, Роза преодолевала одну ступеньку за другой. Том сдвинул ногу на пару дюймов в сторону – ничего, обыкновенная мягкая ковровая дорожка. Тогда он вернул ступню на прежнее место – ощущение острых лезвий под ногой, хотя и более слабое, тут же вернулось. На всякий случай отодвинувшись подальше от перил, он последовал за девушкой наверх.

Она ждала его на последней лестничной площадке. И снова Тома охватило чувство душевной близости, такое же сильное, как любовь, и все-таки другое, как будто глубоко внутри ее было запрятано нечто схожее с его совсем недавно вырвавшимся на волю даром мага. Он сказал, что мне никогда не выбраться отсюда… А сказал ли он, что ты, Роза, будешь всегда ходить словно по лезвиям ножей?

– О, Роза… – шепнул Том.

Она замотала головой – то ли призывая его молчать, то ли давая понять, что она не в состоянии ответить на вопрос, который прочла в его глазах. Девушка тревожно оглянулась на дверь, будто предостерегая его: Том, не отвлекайся. Он перехватил револьвер поудобнее, так, чтобы ствол был направлен вперед, правая ладонь сжимала рукоятку, левая поддерживала правую.

Роза легонько нажала на дверь, и та бесшумно открылась.

Том юркнул в тамбур перед дверью непосредственно в спальню Коллинза. Она оказалась приоткрытой. Оставалось лишь внезапно ворваться в комнату.

Последние приготовления: вей револьвера полностью приняла на себя правая ладонь, палец лег на спусковой крючок.

"Как только войдешь, сразу стреляй, – сказал себе Том. – Не останавливайся ни на миг и ни о чем не думай – жми на курок, и все будет кончено".

Он сосредоточился, напрягся, замер, поднял револьвер чуть выше, так, чтобы мушка была прямо перед глазами, когда он войдет. Сердце бешено колотилось. Чувствуя, что полностью готов, он сделал быстрый шаг вперед, ударом ноги распахнул дверь и ворвался внутрь.

То, что предстало перед ним, заставило его похолодеть: исполинский, вымазанный кровью череп ухмылялся во всю свою акульих размеров пасть.

– Дэ-э-эл!!! – вырвался изо рта крик, и в тот же миг указательный палец левой руки сам нажал на курок.

Глава 20

Револьвер дернулся, но вместе с ним дернулась и правая рука, не выпустив оружие. Выстрел оглушительным эхом отозвался в голове Тома, пуля ударилась в окровавленный потолок. Запекшаяся кровь была повсюду: на фотографии черепа прямо перед Томом, на покрывале и на всей мебели.

Даже с потолка, обклеенного фотоснимками с одним-единственным сюжетом – изображениями сов, стекали капли крови.

– Дэл! – еще раз позвал Том, и тут его едва не вырвало: на полу, как раз в том месте, куда он намеревался ступить, валялся кусок нижней челюсти с торчащим из него единственным желтым зубом.

– Мы здесь. Том, – донесся откуда-то справа голос Коллинза. – Если я не ошибаюсь, сюда ты явился, чтобы спасти жизнь своему другу.

Том повернулся на голос, слыша собственное прерывистое дыхание. Револьвер висел в руке точно пудовая гиря.

Коллинз расположился на своем троне с совиными головами и лапами, на коленях он держал Дэла. Оба они также были забрызганы кровью с ног до головы.

– Остался один патрон, – проговорил Том, прицеливаясь магу в лицо. Дэл уставился на него, будто не узнавая. – Уйди с его колен, Дэл.

– Он тебя не слышит, Том, – сказал маг. – Он вообще ничего больше не услышит. Дэл, образно говоря, заперся в свою раковину и выбросил ключ. А теперь брось-ка пистолет.

Том лихорадочно пытался нащупать указательным пальцем спусковой крючок.

– Я мог бы запросто расплавить пистолет прямо у тебя в руках, – заявил Коллинз. – Или же заставить его взорваться и убить тебя, когда ты выстрелишь. У тебя был шанс застрелить меня, но ты его упустил. Теперь же, Том, настало время принести жертву, какую именно – тебе предстоит выбрать самому, как в свое время Спеклу Джону. Представление отнюдь не завершилось: на самом деле оно только начинается.

Взгляд Тома скользнул по фотографии позади Коллинза:

Роза Армстронг, одетая пастушкой. Лицо с характерным высоким лбом было определенно ее и в то же время казалось каким-то несовременным и неамериканским – лицо, принадлежавшее иной эпохе, другой стране.

Том медленно опустил пистолет.

– Ради спасения жизни моего племянника ты, может, все-таки пожертвуешь револьвером? Должен заметить, что Дэл пережил травматический шок и в любой момент может умереть. Но если ты не бросишь пистолет, я остановлю его сердце. Ты знаешь, что это в моих силах.

– Почему же в таком случае вы не остановите мое?

– По той причине, что тогда я лишусь удовольствия от грядущего представления. – Маг улыбнулся. – Его сценарий мне пришлось немножко изменить, однако, как и прежде, выбор остается за тобой. Теперь он состоит вот в чем. Вариант первый: ты отказываешься от своей песни. Дэла оставляешь мне, Розу тоже – впрочем, ее тебе придется оставить в покое в любом случае. А главное, отказываешься от магии, а дар свой передаешь мне. После этого ты можешь покинуть Обитель Теней, оставаясь самым обыкновенным парнишкой, каким и считал себя, когда только появился здесь. – Коллинз воздел широко разведенные руки: вот видишь, как все просто. – Я даю тебе такой шанс, и для тебя он, безусловно, наилучший. Оставь свою песню и воспользуйся если не крыльями, так хотя бы ногами, чтобы навсегда убраться из Обители Теней.

– Допустим, я поверил вам. Следовательно, я в целости и сохранности уезжаю отсюда; Дэл погибает, а Роза остается с, вами навсегда. Правильно я вас понял?

Дэл шевельнулся на руках у мага. Лицо его было совершенно серым, и он, казалось, едва дышал.

– Ну а каков второй вариант?

– Ты выбрасываешь револьвер, и твоя песня вступает в единоборство с моей – чья возьмет. Поединок этот продолжится до тех пор, пока в Обители Теней не останется единственный и неоспоримый властелин – либо старый, либо новый молодой. Итак, что скажешь? Что ты выбираешь?

"Возьми мой дар мага и выпусти меня отсюда", – кричал внутренний голос Тома. За спиной послышалось легкое шевеление. Он оглянулся – в дверном проеме стояла Роза.

Кинжальные лезвия… Сколько же времени, сколько ночей провела она в этой кошмарной комнате, где с потолков ухает множество сов? Она молча умоляюще смотрела на него, но ведь умолять она могла о любом из двух предложенных ему вариантов…

– Я выбираю песню, – сказал Том, швыряя пистолет на забрызганную кровать и краем глаза наблюдая, как Роза выскальзывает за дверь.

Револьвер шмякнулся на покрывало вне досягаемости Тома. В груди его шевельнулась огромная холодная жаба, в ушах зазвенел ликующий голосок. "Обманули дурачка!" – пропел насмешливый мультяшный голосок. Итак, он оказался снова втянут, точнее, сам себя втянул в игру мага, игру, которую тот еще ни разу не проигрывал.

– Что ж, ладно, – проговорил Коллинз. "Обманули дурачка на четыре кулачка!" – Надеюсь, однако, что тебе известно основное карточное правило: хочешь выиграть – играй только своей колодой. А вообще, шел бы ты лучше отсюда…

Коллинз поднялся, в глазах его вспыхнули молнии, и в следующее мгновение трон опустел.

А по полу запрыгала маленькая птичка, вычерчивая на ковре окровавленными перышками крыльев японские иероглифы.

Глава 21

Том все понял. Сам Коллинз заблаговременно подготовил его к этому, последнему, предательству, он предсказал его. Когда-то они были птицами, но великий колдун надул их, и они до сих пор пытаются чирикнуть, пытаются взлететь.

Воробышек, рисующий кровью мистера Пита японские иероглифы на ковре, двигался как человек, пытался вернуть свой образ мальчика, чтобы опять замкнуться в своей раковине, где он ощущал себя – и, как выяснилось, напрасно – в безопасности. Воробей чирикнул, и Том понял: это закричал Дэл. Скованный ужасом, наблюдал Том, как воробышек неловко завалился набок и в панике уставился на него глазами-бусинками.

Множество прочитанных им сказок переплелись в одну – старый король восседал на троне с головой волка под короной, влюбленный в служанку принц превратился в воробья, Красная Шапочка вышагивала по лезвиям кинжалов, а мудрым волшебником, которому положено явиться в самом конце сказки, чтобы расставить все по своим местам, наказать зло и вознаградить добро, оказался всего-навсего пятнадцатилетний мальчуган, склонившийся над жалким существом, которое пару минут назад было его лучшим другом.

– Роза, я не могу вернуть ему прежний облик! – в отчаянии крикнул он.

Дотронувшись до воробья, Том ощутил, как колотится сердце птички – в тысячу раз быстрее, чем его собственное.

– Я не знаю, как это сделать! – Голос его как бы донесся со стороны, как и в тот момент, когда ему в ладони забивали гвозди, и ужаса в нем было не меньше. Воробей забился в его руках, больно задев крылом большой палец.

– Значит, нужно заставить Коллинза сделать это, – Роза, стоя у самой двери, смотрела на птицу в руках Тома. – Заставь его вернуть прежний облик Дэлу, – с отчаянием выкрикнула девушка.

Глава 22

Держа двумя руками теперь уже не пистолет, а Дэла, Том вышел из спальни и тут же столкнулся с облокотившимся о лестничные перила Коулменом Коллинзом.

– Добро пожаловать в "Вудгрин Импайр", – приветливо улыбнулся маг. – У вас первый ряд? Замечательно.

– Верните Дэлу его облик, – потребовал Том.

– Прошу прощения, менять мы ничего не можем. Занимайте, пожалуйста, свои места.

– Это не он, – шепнула Роза Тому на ухо. – Это его тень.

– О, меня, я вижу, предали опять, – проговорил призрак и исчез, превратившись в десятки пляшущих в воздухе язычков пламени.

"ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В "ВУДГРИН ИМПАЙР"!" – прогремел металлический голос.

Птичка затрепетала в руках Тома, зачирикала, вытягивая шею, пытаясь заглянуть ему в лицо. Язычки пламени погасли, не успев упасть, оставляя их в темноте. Если не считать серебристого лунного света, льющегося из окна коридора, .Обитель Теней оказалась погруженной в кромешную тьму, как в туннеле под летним домиком.

Дэл замер, и Том испугался, что тот умер, однако, пощупав его тельце, он ощутил быстрое и ровное биение малюсенького сердечка. Аккуратно, даже нежно, он сунул воробышка под рубашку и застегнул ее. Перья слегка царапали ему кожу.

А снаружи опять загрохотал фейерверк, сотрясая стекла окон, пронизывая их красными и синими лучами. Из-под рубашки Дэл испустил почти человеческий стон.

На лестнице внизу темноту прорезал луч прожектора, освещая фигуру Херби Баттера, его черный фрак, ярко-рыжий парик и выбеленное лицо.

– Леди и джентльмены, у нас появился новый доброволец: бесстрашный Томми Фланаген из солнечной Аризоны, Соединенные Штаты Америки! Ты готов, Томми? Может, споешь нам?

– Превратите Дэла в человека! – в ярости крикнул Том.

Херби Баттер сделал сальто назад с переворотом, приземлился на ноги и воздел указательный палец вверх.

– Превратить? Легче сказать, чем сделать, паренек, но вот тебе сюрприз из мира магии.

Хихикнув, он тоже распался на десятки танцующих язычков огня.

"СТАРЫЙ КОРОЛЬ! ЕДИНСТВЕННЫЙ КОРОЛЬ!" гремел громкоговоритель.

Том стал спускаться на ощупь по ступенькам.

…Ник, жена Филли что-то этим летом не в себе…

…Вот как полезно научиться быть одновременно в двух местах…

Голоса из туннеля зазвучали во тьме. К ним присоединился другой голос, памятный по месту, которое тоже было Обителью Теней.

…Если старшеклассник уронит на пол учебники, поднимите их и отнесите, куда он скажет. Ваша обязанность – выполнять любые указания старшеклассников…

Том добрался до конца лестницы и едва не упал, думая, что должна быть еще одна ступенька.

…Это понятно? Вы обречены на гибель, ОБРЕЧЕНЫ НА ГИБЕЛЬ, если не усвоите моральных принципов нашей замечательной во всех отношениях школы…

В нос ударил сильный запах джина.

– Верните его! – выкрикнул Том, чувствуя, что впадает в истерику, и сознавая, что это смертельно опасно для него.

– Нужно разыскать настоящего, – сказала Роза. – Том, он хочет, чтобы ты потрудился, разыскивая его.

Том погладил трясущееся тельце Дэла. Воробышек снова забился, захлопал крыльями – был он таким маленьким, теплым, напуганным до крайности, и этот его ужас как-то отодвинул на второй план собственный страх Тома. Он посмотрел на оттягивающий рубашку комочек и там, где его ладони гладили Дэла, увидел два пятнышка крови. Истерика отпустила его.

– Мне очень хотелось бы разыскать его, – проговорил Том.

Глава 23

Когда они снова вошли в дом, Тома ослепил огненный столб, из которого вырос Коулмен Коллинз. Оранжевые отблески заплясали по стенам, по потолку, по театральным афишам.

– Ты, конечно, уже понял, в чем заключается твоя ошибка – произнесла тень. – Все очень просто: ты проявил полную неспособность усвоить моральные принципы, а потому Книга для тебя была бы бесполезной. Впрочем, ничего хорошего она не дала и Спеклу Джону, и, насколько я понимаю, по той же причине.

– Вы извратили Книгу, – запальчиво заявил Том. – Вы извратили и саму магию. Лучше бы Спекл Джон оставил вас умирать там, на горчичном поле, лучше бы лисица перегрызла вам горло.

Фигура в столбе пламени хихикнула, затем изобразила зевок.

– Сейчас ты прямо-таки повторяешь слово в слово то, что говорил Успенский. Ведь они меня боялись. Успенский и Гурджиев, потому и пытались всячески меня оклеветать.

Боялись точно так же, как и напыщенный пустослов Кроули.

Огонь начал пожирать сам себя снизу вверх.

На улице продолжал грохотать фейерверк, расцвечивая ночное небо.

От огненного столба осталась лишь верхушка, зависшая в воздухе, в языках пламени виднелась голова Коллинза.

– А Кроули, между прочим, был сильнее тебя, мой мальчик…

Голова вместе с остатками огня исчезла.

Том с Розой остались в полной темноте. Маленькое тельце Дэла щекотало живот под рубашкой.

– А знаешь, – сказал Том, – ведь он прав: мне не под силу повторить ни одну из его штучек. Он одолеет меня, и ему это известно. – Том почувствовал смятение Розы. С обреченностью фаталиста он продолжал:

– Это вовсе не значит, что я не стану даже и пытаться; ясно лишь одно: я не сумею. Не смогу, и все.

– Но ты даже не пробовал, – донесся ее голос.

– Раздваиваться, как он, конечно же, не пробовал.

– Так попробуй.

– Прямо сейчас?

– Конечно.

– Я даже не знаю, с чего начать.

– Но ты усваиваешь все прямо на лету, ты очень быстро учишься. Тебе, особенно в последнее время, удавалось такое, о чем ты раньше и помыслить не смел…

– Наверное.

– Ну, тогда попробуй. Начни и все, прямо сию минуту. Только так ты обретешь уверенность в себе.

Какая уж тут уверенность, если у него ничего не получится, подумал Том, однако попытаться все же нужно. Это должно быть похоже на все остальное: необходимо лишь отыскать в сознании соответствующий участок и привести его в действие. "Представь, – говорил он себе, – что перед тобой зеркало, а в нем – твое отражение. Теперь представь, что этот Том в зеркале разговаривает".

– Ты сильней его, – шепнула Роза.

Дэл зашевелился, устраиваясь поудобнее у живота Тома.

Том постарался вызвать в памяти ощущения, которые испытывал, проникая в сознание Скелета.., чувство, что он им овладевает и одновременно теряет над ним контроль, что мозг Скелета растекается аморфной массой и в то же время устремляется к нему.., внутри Тома снова что-то щелкнуло, в глазах потемнело, на мгновение в коридоре блеснул огненный шар.

– Ну, давай, давай же, – умоляла его Роза.

И Том как будто повернул ключик, выпуская ЭТО из тайников своего сознания на свободу.

Из коридора показалась пошатывающаяся фигура Коллектора с пустыми глазницами и кривящимся в усмешке ртом…

ТРРРАХ! – разорвалась над домом ракета. Сноп искр через окно высветил коридор.

Мозг Тома от неожиданности словно подпрыгнул в черепной коробке, и в тот же миг Коллектор мешком рухнул на пол.

– Прошу прощения… – Том даже рассмеялся. – Но ты видела? Ты видела?! Теперь он совершенно безобиден. Им элементарно можно управлять, когда внутри никого нет.

– Ты должен залезть туда, внутрь, сам, – сказала Роза.

Том снова нащупал ключик, стараясь представить уже не зеркало, а самого себя в день, когда они с Дэлом еще только познакомились. Он повернул ключик, в коридоре снова возник огненный шар, из которого вырос еще один Том Фланаген. Тот, другой Том примерял кепи так, чтобы козырек на два пальца отстоял от переносицы. Вдруг он улыбнулся, открыл рот, испустил хрип паралитика и испарился.

– Получилось! – захлопала в ладоши Роза.

Окно опять осветилось фейерверком. Луч света упал на распростертое на полу бесформенное тело Коллектора, и Том вдруг понял, что вызвал его сюда из большого зала одной лишь мыслью о Скелете.

Откуда-то донеслось жужжание включенного механизма, и спустя мгновение в коридор из гостиной вышел Хэмфри Богарт.

Глава 24

– Хочешь показать нам фокусы, приятель? – спросил Богарт. Был он в элегантном черном смокинге, в пальцах зажимал дымящуюся сигарету. – Немножко старых добрых трюков, прежде чем упадет занавес, да?

– Дэл мне рассказывал, как в то лето, когда ему стукнуло двенадцать, все здесь превратилось в мир кино… – не очень внятно пояснил Том Розе, наблюдая, как знаменитая кинозвезда нетерпеливо поигрывает сигаретой.

Роза не ответила. Том огляделся: она, наверное, забилась куда-то в темный уголок.

– Идем же, тобой кое-кто весьма интересуется, – проговорил артист, прищелкнув пальцами. – Да-да, сюда. Пошли, составишь нам компанию.

Том проследовал за ним в гостиную.

Ее заливал яркий свет. В комнате было полным-полно мужчин в смокингах и дам в шикарных вечерних платьях.

В нос снова ударил запах джина.

– Эй, сынок! – В человеке с грубовато-добродушным лицом Том узнал Уильяма Бенедикса. – Как поживаешь?

– О-о, Том! – томно пропела платиновая блондинка с ярко накрашенными губами на красивом, несколько игривом личике…

– А ты, оказывается, любитель птиц? – Богарт дотронулся до маленького комочка под рубашкой. – Я тоже люблю живность: у меня живет пара великолепных собаченций.

– Слушайте, прекратите эту обезьянью какофонию! – захныкал Уильям Бенедикс. – Я уже совсем оглох.

Том удивился – помимо гула нескольких десятков голосов да жужжания таинственного, невидимого механизма, он ничего не слышал.

Бенедикс со сдвинутой на затылок ковбойской шляпой грохнул пивной кружкой о столик.

– Ну его к черту, у него вместо головы ночной горшок – сказал Богарт, увлекая Тома дальше в зал. – Ты, полагаю, не знаком с мистером и миссис Найтингейл? Они сгорают от нетерпения тебя увидеть.

Мужчина с лицом собаки, которую переехал многотонный самосвал, и женщина с обугленным обрубком вместо головы поднялись навстречу им, протягивая для пожатия ладони и пытаясь что-то произнести зашитыми хирургической ниткой губами. Том в ужасе отшатнулся. Одежда на них дымилась, из-под воротничка мужчины показались язычки огня.

– Да прекратите же вы эту обезьянью музыку!!!

– Ладно, малыш, не обращай на них внимания. – На плечо Тому легла ладонь, разворачивая его в другую сторону. – Все равно они не могут разговаривать – пережарились слегка. Тебя ждут и другие.

Возле соседнего столика стояли Снейл и Тори, собравшись, очевидно, танцевать (теперь и Том услышал музыку: трубач немилосердно насиловал инструмент, стараясь выдать что-то несусветное).

– Я больше не могу! – взревел Уильям Бенедикс, изо всех сил саданув кружкой о стол.

У Снейла и Торна чернели во лбу маленькие дырочки, откуда сочилась кровь, хотя Том точно помнил, что попал он не туда. Лица их были абсолютно пустыми, лишенными каких бы то ни было эмоций.

– Давай-ка выпей – ты же мужчина? – Богарт плеснул нечто дымящееся, пузырящееся из графина в стакан, подмигивая Тому, при этом лицо его стало подергиваться тиком. – Глотни, и тебе сразу станет хорошо как никогда.

Том принялся оглядываться по сторонам в поисках Розы.

Хэмфри Богарт совал дымящийся стакан ему в руку – раны на ладони больше не было. Роза куда-то исчезла.

На него воззрилась рыжеволосая красотка в черном платье с глубоким вырезом – да это же… Он видел в десятках фильмов это миловидное личико, вздернутый носик, миндалевидные глаза, безупречной формы губы – внезапно они ощерились, показывая острые как иголки зубы, лицо стало вытягиваться, покрываться короткой рыжей шерстью…

…Том замер словно вкопанный: все эти окружавшие его шикарно разодетые люди вдруг оказались со звериными головами – обезьяньими, лисьими, волчьими, и все они, переговариваясь между собой, уставились на него. Прямо перед ним сверкали два тигриных глаза.

Он повернулся к Богарту: существо со свиным рылом вместо головы настойчиво совало стакан с пенящейся жидкостью прямо ему в губы. В другом конце комнаты споткнулся и с грохотом опрокинул стол человек по фамилии Крикмор. На половине его лица мясо было содрано начисто, обнажилась желтоватая кость скулы, к плечу прилипла жухлая трава.

– Роза! – закричал Том, но голоса вокруг легко перекрыли его крик. Кабан, бормоча что-то ему в ухо, все совал стакан, что-то обжигающее, горькое коснулось губ…

"ПРОЧЬ! – мысленно послал он импульс, – УБИРАЙТЕСЬ!"

Том крепко зажмурился, изо всех сил сжал губы, горячая жидкость потекла по подбородку.., и вдруг наступила мертвая тишина.

Ладони Розы коснулись его лица.

– Ох и напугал же ты меня…

– Ты видела их?

Они были одни в темной комнате. Сквозь стеклянные двери лился лунный свет, серебря мебель, безукоризненно чистую и безжизненную.

– Кого – их?

В воздухе висел легкий запах джина – смеси алкоголя и можжевельника. Под рубашкой шевельнулся Дэл.

– Тогда чего же ты испугалась?

Лунный свет падал и на ее лицо, делая его серебристо-белым.

– Ты разговаривал сам с собой и творил Бог знает что…

Сердце его постепенно успокаивалось.

Разрыв очередной ракеты окрасил комнату и лицо Розы в багрянец, чуть розоватый багрянец.

Глава 25

– Мне это даже не описать, – говорил Том. – Думал уже, что все, мне конец. Да я и сейчас думаю, что он меня едва-едва не убил. Так ты ничего не видела?

– Только тебя.

– И того актера, Крикмора, тоже не видела?

Она покачала головой.

– Он мертв. Это были не просто полиэтиленовые мешочки с кровью да несколько царапин, он погиб так, как и я должен был погибнуть. – Еще один разрыв залил комнату светло-голубым. – Роза, что, по-твоему, должно было случиться, когда ты вела нас по туннелю назад, сюда?

Она пожала плечами.

– По крайней мере, не то, что здесь произошло, совсем не то, – Лицо ее исказила гримаса, глаза повлажнели. – Я была уверена, что он намеревается устроить просто шоу, в разгар которого и хотела вывести вас с Дэлом отсюда. – Теперь она уже по-настоящему рыдала. – Том, сможешь ты когда-нибудь простить меня?

– Ты хотела вывести отсюда меня с Дэлом? А как же сама?

Ее лицо, бледное в лунном свете, стало спокойным. Она вытерла слезы.

– Ну и сама, конечно, тоже…

– Послушай, тебе не кажется, что нас с тобой что-то объединяет? Ну, что в нас есть что-то общее?

Роза молча отвернулась и пошла по коридору.

– А почему он сказал, что ты отсюда никогда не выйдешь?

Роза, оглянувшись на секунду, все так же молча юркнула в темноту.

– И еще, почему?..

Почему тебе так больно ходить? – хотел спросить он.

Вместо этого он сунул правую руку в карман, нащупывая одну из половинок разбитой статуэтки, достал ее и поднес к глазам – это была верхняя половина.

Верхняя половина девушки-пастушки.

Ну точно как…

Том метнулся за девушкой по коридору, отшвырнув фарфоровый осколок.

– Роза! Роза, постой!

Снаружи разнесся громоподобный звук – Бух! Бух! – будто… Да, будто бы гигантская, больше самого дома, птица била крыльями по крыше.

– Ро-о-оза!!!

"А ТЕПЕРЬ, ЛЕДИ И ДЖЕНТЛЬМЕНЫ, ЗНАМЕНИТАЯ ОГНЕННАЯ СТЕНА!"

Волна жара отбросила его назад, и он снова выкрикнул имя девушки. Спустя мгновение в том месте, где коридор входил во флигель, ослепительно полыхнуло. Роза бросилась назад, к Тому, закрыв лицо ладонями. Внутри казавшегося твердым пламени что-то извивалось и корчилось, словно клубок из сотен змей.

Роза налетела прямо на Тома и обняла за плечи, пряча лицо у него на груди. По потолку поползли, быстро распространяясь, черные пятна; стекло поверх одной из афиш в рамке громко треснуло и разлетелось на мелкие кусочки.

– Да это и впрямь змеи, – проговорил Том, наблюдая за тем, что, извиваясь, корчилось в огне.

– Нет, – прошептала Роза ему в рубашку, – это я.

Теперь и он увидел: длинные стебли вились в пламени, цветы и бутоны роз метались туда-сюда, натыкаясь на собственные шипы, и там, где они царапали лепестки, выступали кровавые капельки . Стекло еще одной афиши разорвалось со звуком, напоминающим выстрел.

БУМ! По дому ударило исполинское крыло. Дэл под рубашкой Тома сжался так, словно пытался вообще исчезнуть.

Теперь цветы роняли лепестки, похожие на огромные капли крови, и тут же их пожирал огонь. Однако сами цветы почему-то не горели, они лишь извивались на длинных стеблях, агонизируя, и вдруг исчезли.

"И ЛЕДЯНАЯ СТЕНА!"

Точно так же, как волна жара предшествовала пламени, теперь из коридора повеяло адским холодом, и огненные языки мгновенно замерзли, став серовато-белыми, похожими на фантастический монумент.

Вместе с огнем пропало и оранжевое свечение. Теперь свет единственной лампочки падал с потолка на двойника Коулмена Коллинза Тот, в клетчатой хлопчатобумажной рубашке с расстегнутым воротником, стоял, облокотившись о ледяные глыбы.

– Я мог бы без проблем покончить с тобой таким вот образом, но это было бы чересчур просто, особенно после того, как ты там, в гостиной, избежал моего волшебного напитка. Впрочем, я подозревал, что ты от него спасешься. Что ж, прими мои поздравления!

– Верните Дэлу человеческий облик, – потребовал Том.

– Ну, об этом поговори с моим оригиналом, – ответила тень. – Он, кстати, ждет тебя и, кроме того, жаждет увидеть финальную часть представления. Знаешь ли, он давненько ничего подобного не лицезрел, уже больше тридцати лет. – Тень усмехнулась. – Ну а пока хочу поинтересоваться, как тебе нравится то, что происходит сейчас с малышкой Розой?

Израненные, скованные льдом цветы обреченно свешивались с длинных стеблей.

– Пикантно, правда? – проговорила тень. – Роза, терзающая, ранящая сама себя… Еще пикантнее тот факт, что, да будет тебе известно, она сама того желала, да нет, требовала, умоляла. Быть может, не меньше, чем твой старый добрый знакомый, мистер Ридпэт, умолял о том, чтобы его заключили вот в это хитроумное приспособление. – Он кивнул в сторону валявшегося у стены пустого внутри Коллектора.

Дом сотряс еще один удар гигантского крыла. На этот раз не выдержали стекла двери, ведущей из гостиной на террасу.

– Да-а, мистер Фланаген, вы злоупотребляете нашим терпением, – сказала тень. – Почему бы вам не отыскать наконец старого короля и не покончить с этим делом?

– Да, черт тебя побери, именно этого я и хочу, – ответил Том.

Призрак хлопнул в ладоши, ледяная стена сделалась прозрачной, замороженные розы на мгновение блеснули ярко-красным, потом и они стали прозрачными, растворяясь в воздухе.

– Твой приятель может помочь тебе найти настоящего короля. Или ты забыл старинные истории?

С этими словами исчез и призрак, лишь его ухмылка еще несколько мгновений висела в воздухе.

– Роза, что это за старинные истории? – недоумевая, спросил Том. – О чем он говорил? Если ты знала с самого начала…

Она отпрянула в испуге.

– Нет, это не я. Я тут ни при чем. Он не меня имел в виду.

С трудом Том подавил крик отчаяния.

– Кого же еще?! Здесь больше никого нет, он имел в виду именно тебя.

– Мне кажется, он говорил о Дэле, – тихо произнесла Роза.

Глава 26

– Подумай сам, подумай хорошенько. Ведь теперь ты все знаешь, и ему это известно. Пожалуйста, не забывай об этом, Том.

– Дэл? – Сама эта мысль казалась ему невероятно жестокой шуткой. – Быть того не может… – Он принялся расстегивать рубашку большим и указательным пальцами, провозиться с двумя пуговицами ему пришлось довольно долго.

Как только он справился с ними, Дэл выпрыгнул к нему на ладонь, разворачивая примятые крылышки. – О, Дэл! Боже мой!..

– Думай, Том, пожалуйста, думай! – взмолилась Роза.

Еще одна панель стеклянной двери, вероятно последняя, взорвалась в гостиной.

– Да, мы читали старинные истории на уроках английского, – проговорил Том, лихорадочно роясь в памяти: было ли там что-нибудь о воробьях? – Так-так… Мы читали "Гусиную пастушку", "Сестренку и братца", читали "Рыбака и его жену", читали… А, черт, это не то… Еще "Двух братьев" читали… Нет, ничего не получается.

Вдруг ему вспомнилось, как за ним будто бы пристально наблюдали птицы: малиновка с газона его дома, скворец с дерева на Куантум-хиллз – за мгновение до того, как мир в его глазах перевернулся вверх ногами и он едва не потерял сознание…

– Нет, не могу вспомнить, – вздохнул Том. – Учитель говорил… Ах да, это в "Золушке"… Так вот, он говорил, что птицы – посланники духа. Птица принесла Золушке роскошную одежду, другая птица ослепила ее сводную сестру.

Погоди-ка, погоди… Точно, это в "Золушке"! – Он непроизвольно сжал Дэла так, что тот пискнул. – Птицы убедили принца, что ни одна из сводных сестер не годится ему в невесты, они помогли ему отыскать Золушку. Настоящую невесту нашли для него птицы!

Глаза Розы заблестели в темноте. Дэл шевельнулся в забинтованной ладони.

– Найди его, – шепнул Том воробью, дрожа от возбуждения, но в глубине души понимая, что требует он него невозможного. Впрочем, и перед ним самим стояла столь же невыполнимая задача. – Найди его, Дэл…

Воробей поднял голову, расправил крылья. Душа Тома запела. Птичка взмахнула крыльями – раз, другой, легонько ударяя по его истерзанным, окровавленным ладоням. Давай, воробышек, давай, Дэл… С третьим взмахом воробей взмыл в воздух.

Найди его, посланник духа. Ради нас, ради себя. Найди его.

Посланник описал над ними круг, уселся Тому на плечо, словно говоря ему: "Не волнуйся, я все сделаю как надо", – и устремился куда-то по коридору.

Глава 27

Они последовали за птицей – мимо всеми покинутого Коллектора, мимо коридора, ведущего в запретную комнату, мимо двери в малый зал. Перед входом в Большой театр иллюзий Дэл принялся описывать возбужденно-быстрые круги, раз за разом ударяясь о дверь.

Роза подошла к ней раньше Тома.

Очередной, сильнее прежних, удар громадных крыльев потряс дом, и Том услышал, как в гостиной рухнула этажерка. Стеклянные дверцы со звоном разлетелись вдребезги, раздался хруст ломающегося дерева. Конечно же, все фарфоровые статуэтки внутри превратились в мелкие осколки…

– Что это такое, там, снаружи? – испуганно спросила Роза.

– Сова. Еще один посланник.

– А это не он? Не мистер Коллинз?

– Нет. Это значит, что кто-то умрет, точнее, уже должен был умереть, – ответил Том. – По плану представление должно было завершиться вскоре после того, как они…

Он застонал, поразительно отчетливо увидев гвозди в руках у Коллинза, разрывающие ткани его ладоней.

– Оставайся здесь, – велел он Розе.

– Нет, я с тобой.

Она открыла дверь, сделала пару шагов и замерла на месте.

Воробей, не колеблясь ни минуты, впорхнул внутрь, в море света и гул множества голосов: зал был заполнен публикой.

Глава 28

– А-а, проходите, проходите, мы вас ждем, – приветствовали их сразу три Херби Баттера из трех совиных кресел. – Занимайте, пожалуйста, ваши места, вот здесь, в первом ряду.

Том вглядывался в троицу, почти не обращая внимания на публику, которая так поразила Розу. Люди из другой эпохи пялили глаза на трех магов, очищали апельсины, отправляли в рот леденцы, попыхивали сигарами. В отличие от своих двойников со стенной фрески Малого театра, видимой и отсюда, все они двигались, ерзали на сиденьях, поднимали руки, время от времени аплодисментами поторапливали начало представления, разговаривали между собой, но из-за общего гула слова разобрать было невозможно.

– Видите, как любит публика мои нехитрые фокусы, – хвастливо проговорили в унисон три Херби Баттера. – А теперь, дорогие добровольцы, попытайтесь отличить реальность от иллюзии, человека от тени. Предупреждаю, леди и джентльмены, ошибка повлечет за собой наказание.

Публика зааплодировала и засвистела, выражая восторг.

Том тщетно старался перекричать рев:

– Верните Дэла!

– О, леди и джентльмены, паренек просит поколдовать над его ручным воробьем! – Все трое подняли брови. – Наш доброволец, оказывается, большой чудак… – Херби Батгеры подняли правые руки, прося тишины. – Но это, друзья мои, еще не все: этот молодой человек – ученик мага. Он считает, что сможет развлечь вас не хуже меня.

Снова аплодисменты, свист, выкрики. Оглянувшись на Розу, Том увидел, что она в ужасе отвернулась от публики.

Теперь она была убеждена в том, что им никогда не победить. В середине двадцатого ряда вежливо аплодировали родители Дэла с размозженными черепами и в обгорелой одежде. Вокруг них, позади Розы, хлопали, свистели и что-то выкрикивали мужчины и дамы со звериными головами.

– Вот видишь, мой маленький доброволец, – в один голос обратились к нему три Херби Баттера, – публика везде одинакова: ей нужна кровь, хотя бы символическая, нужны результаты. С публикой, дорогой мой, шутки плохи. Ну так ты готов сделать выбор между нами?

А из зала неслись звуки как из зоопарка." Обернувшись, Том увидел, что на плечах у всех без исключения, даже у родителей Дэла, теперь звериные головы. Заметил он и Дейва Брика – с головой барана, все в том же, когда-то принадлежавшем Тому пиджаке.

– Ни в коем случае нельзя… – начал крайний левый Херби Баттер.

– ..Воспринимать публику как неизменно доброжелательную… – продолжил средний Херби Баттер.

– ..Поскольку это может стать роковой ошибкой, – закончил фразу Херби Баттер справа. – Так ты готов сделать свой выбор? Не забывай, что промах обойдется тебе дорого.

ЭТО Я ГАРАНТИРУЮ! – выкрикнул он в зал, и публика ответила тысячеголосым звериным ревом.

Том взглянул вверх: посланник духа описывал круги под потолком – как всякая обыкновенная птица, отчаянно пытаясь найти выход из замкнутого пространства.

"Осталось ли в тебе хоть что-нибудь от Дэла? – подумал Том. От бешеного рева аудитории мозг его был готов взорваться, разлететься на кусочки. – Или Дэл потерян окончательно, необратимо превратившись в воробья?"

Воробей тем временем присел немного отдохнуть на отопительную трубу под самым потолком. Виднелась лишь его маленькая головка, которой он вертел из стороны в сторону.

– Ну, мы ждем, – поторопила троица.

"Найди его, – послал мысленный импульс Том. – Найди Коллинза".

– Если ты наконец не сделаешь выбор, – заявил трехголосый Херби Баттер, – тебе придется присоединиться к публике, навечно стать одной из ее частей, каждая из которых по-своему важна, ибо дополняет целое.

"Найди Коллинза!"

– Твой воробей вовсе не птица из сказки, – сказал левый Херби Баттер. Ему вторил средний:

– Он обыкновенный блохастый воробей.

И это было правдой, понял наконец Том. Их с Дэлом ангелы-хранители либо крепко спали, либо бросили своих подопечных на произвол судьбы. Посланник духа больше не был посланником, сознание Дэла покинуло это тщедушное, напуганное до безумия птичье тельце.

– Дэл! – отчаянно выкрикнул Том.

– Один из сотен миллионов воробьев, только и всего, – философски изрек какой-то из трех магов.

Воробышек, покинув свою трубу, принялся кружить над головами зрителей, чем вызвал с их стороны поток ругательств. Описав очередную дугу, воробей направился вдруг прямо к сцене. Сердце Тома остановилось на мгновение, кровь застыла в жилах. Птичка пролетела по прямой над тремя фигурами на сцене, развернулась в воздухе и пролетела снова. Внезапно воробей остановился, на долю секунды завис над крайним левым магом и в следующий миг спикировал ему на колени. Том закричал:

– Все, хватит! Улетай оттуда, сейчас он тебя…

Не обращая на него внимания, воробей устроился на колене левого мага и что-то чирикнул.

– Да, леди и джентльмены, – проговорил Коллинз под маской Херби Баттера, – этот парнишка и в самом деле маг.

Ладно, эту часть представления будем считать оконченной. – Наклонившись вперед, он нежно поднял воробья с колена, и в тот же миг его партнеры растворились в лучах прожекторов, освещавших сцену. – Друзья мои, ручной воробей этого молодого человека пожертвовал жизнью, чтобы его господин поднялся еще на одну ступень.

– Это, что называется, подставное лицо, – шепнул кто-то из публики позади Тома. – Помяни мое слово, спектакль проходит по заранее разработанному сценарию.

Коллинз поднялся с совиного трона и вытянул вперед правую ладонь, которая сжимала воробья.

– Никаких подставок, леди и джентльмены, перед вами – самая настоящая птица, вы все видели, как она летала по залу. – Тон его был ласковым, почти нежным. – Что же это за птица, друзья мои? Игрушка этого парнишки, безмозглое создание или же посланник духа? Вы, вероятно, слышали не раз, как волшебные птицы помогают своим хозяевам отыскать что-либо очень важное, утерянное как будто безвозвратно, предсказывают им судьбу, как они разносят добрую весть по всему свету, легко и свободно воспаряя над мирской суетой, – так разве, леди и джентльмены, именно птицы не являются истинным воплощением безграничного могущества магии?

Он вытянул руку, разжал ладонь, и тут вдруг Дэл, словно его переполняла чарующая слух песня, выдал такую завораживающую руладу, на которую, казалось, не способен ни один воробей.

О, Дэл, это ты, ты! И ты его не боишься!

– Вот видите, какая это необыкновенная птица! Разве она не заслужила хотя бы маленького местечка в вечности?

Волшебной красоты мелодия все лилась и лилась из клюва воробья.

– Не прекраснее ли это любой скрипки?

– ДА! – взревел зал.

– Не прекраснее ли это всякой фортепианной или же органной музыки?

– ДА-А-А!!!

– Прекраснее. Я рад, леди и джентльмены, что вы со мной согласны. Вы – настоящие ценители. Песня птицы сама по себе волшебство. Этот воробышек и в самом деле посланник духа. И, уверяю вас, он может исполнить любую мелодию по вашему желанию, хотя столь вульгарные трюки для него уже пройденный этап. Итак, леди и джентльмены, я хочу просить вашего позволения придать этому живому посланнику духа завершающий, безукоризненный своею цельностью облик.

– Не-е-ет! – воскликнул Том, перекрывая рев зала.

– Да! – улыбнулся ему Коллинз и выпустил птицу.

Словно душа Дэла, выпущенная из клетки, чарующая песня взмыла вверх, к заоблачным высотам, на свободу, пронзая сердце Тома, переполняя его тем, что напоследок хотел высказать его друг единственным доступным ему способом.

Дэл приподнялся на дюйм над ладонью мага и…

Нет, нет, нет – пожалуйста – нет …Замер, засветился всеми цветами радуги, чудо-песня оборвалась на неимоверно высокой ноте. Стеклянная птица упала магу на ладонь.

Дэл!

– Ты, мальчик мой, в Обители Теней, – сказал Коллинз. – Ты – участник представления, и никуда тебе отсюда не деться.

Он наклонился вперед, и Том шагнул ему навстречу, в страхе, что он выронит Дэла, что тот разлетится на мелкие кусочки точно так же, как разбитая им самим вентнорская сова. Рев публики стих. Том увидел приближающуюся Розу; на лице ее застыла маска ужаса, точно она хотела ему сказать: "Все пропало, Том, я думала, что мы с ним справимся, но теперь я вижу, что ошиблась, и мы останемся здесь навечно". Дрожащими руками он взял стеклянного воробья у Коллинза.

– А теперь сделай соответствующий вывод, – произнес тот. – Надеюсь, тебе уже ясно, что все кончено? Взгляни, зрители наши отправились по домам.

Даже не глядя в зал, Том уже знал, что ряды опустели, что зрители исчезли до следующего спектакля, а потом еще одного, и так до бесконечности.

– Роза остается со мной, она моя, – заявил Коллинз, – как, впрочем, и ты, хоть ты это пока не осознал.

Огни погасли. Коллинз притронулся к руке Тома, и фигурка воробья снова засияла радугой.

Глава 29

Волна ослепляющей боли отшвырнула Тома и тут же схлынула. Спустя мгновение он понял, что раны его затянулись, маг исцелил ладони. Когда его пронзила боль, он выронил стеклянную фигурку, но та, цела и невредима, упала на ковровую дорожку перед сценой. Сияние внутри ее стало темнеть и постепенно угасло.

Носовые платки сами собой развязались и свалились с его кистей.

– Том, – позвала Роза.

– Подожди.

Он поднял стеклянного воробья. Свечения внутри фигурки больше не было.

– Ну, ученик, теперь твоя очередь, – шепнул Коллинз.

– Почему вы меня вылечили?

Роза обняла его рукой за талию, и они опустились вместе на первый ряд.

– Ты мне нужен таким, каким сюда приехал, – пояснил Коллинз. – Аура. Зачем мне аура израненного ангелочка?

Мне необходим настоящий, сияющий Том Фланаген, живой и абсолютно невредимый.

Том заставил Розу подняться и стал подталкивать ее вбок, туда, где, насколько ему помнилось, находился выход.

– Ты ведь меня видишь, да? – зашептал Коллинз. – Видишь даже в темноте? Я тебя вижу отлично.

Том тоже видел теперь мага, завернувшегося в цветное покрывало.

– Дэл – это еще не все. Тот, другой посланник; требует тебя.

– Или вас, – ответил Том, вытягивая вперед правую ладонь, которая вдруг осветилась разноцветными линиями. От ужаса у Розы перехватило дыхание.

– Ну зачем же так? Зачем пугаешь нашу малышку Розу?

Ведь она тебя еще не видела – ха-ха! – в сиянии твоей мощи, а? Да ее, этой мощи, у тебя до сей поры и не было.

– Я не слабее вас, – заявил Том, понимая, что он не прав.

Маг скинул покрывало на пол сцены, где оно замерцало бледным светом.

– Ну, Спекл Джон тоже так считал.

Трррах! – очередной, сокрушительный удар крыла.

– Сова голодна, она требует пищи.

Перехватив покрепче стеклянную фигурку, другой рукой Том взял Розу за запястье, легонько сжал его, подавая сигнал, и они побежали.

Глава 30

В пустом зале позади них разнесся раскатистый хохот Коллинза. Не успев сделать и нескольких шагов, Роза остановилась словно вкопанная:

– Нет, не могу. Ноги не двигаются. А ты беги, Том, беги один. Я, так или иначе, принадлежу ему.

– Я тебя не брошу.

Он резко потянул ее за руку и вытолкнул за дверь.

– Мы не сможем убежать от него.

Том заглянул в темноту: к двери неторопливо приближался силуэт.

"Девочка права, – зазвучал в мозгу голос Коллинза. Точно так же, вспомнилось Тому, он и сам проник в сознание Скелета. – Убежать вам от меня не удастся. Посмотри-ка на меня".

Теперь от силуэта исходило багряно-красное свечение, настолько сильное, что даже противоположная стена коридора засияла, как неоновая реклама.

"В Обители Теней ты, Том, будешь чувствовать себя как дома. Я заменю тебе и отца, и мать".

– Бежим! – Он буквально поволок Розу по коридору. Она разрыдалась, но не от страха, понял Том, а от боли в ступнях. – Быстрей!

Есть только один шанс, подумал Том, единственный, хотя, конечно, призрачный: если Коллинз может проникнуть в его сознание, почему бы ему не попытаться сделать то же самое? Как со Скелетом – получилось же! "Давай передачу, пасуй мне", – этот футбольный клич, должно быть, вырвался откуда-то из глубин памяти Скелета. Что ж, он попробует сделать пас Коллинзу, чтоб ему этим мячом башку снесло.

С каждым шагом Роза всхлипывала.

– Потерпи еще чуть-чуть, всего несколько футов. – Он принялся нащупывать выключатель за дверью из кухни в гостиную. – Ага, вот он.

Комнату залил желтый свет. Пол был усыпан битым стеклом, обрывками афиш, сгоревший ковер превратился в черные хлопья. Стены покрывали большие, овальной формы пузыри, окруженные пузыриками поменьше.

Хватит, больше никаких теней.

Роза дернулась всем телом – от боли или, может, от изумления, и Том подумал, что она увидела Коллинза. Однако она смотрела совсем в другом направлении: в гостиную и дальше, на входную дверь.

– Тебе понадобится помощь, Рыжик, – раздался бархатистый голос. Одновременно то, что осталось от Коллектора-Скелета зашевелилось и стало подниматься с пола.

Войдешь в него сам, ученичок? Или, может, тебе помочь?

– Не забывай про свой громадный источник энергии, свой аккумулятор, – сказал ему Бад Коупленд. – Ты сегодня узнал очень много о себе самом, но сейчас забудь все это, кроме одного. Сосредоточься полностью на главном, сынок.

Коллектор побрел по комнате, шатаясь, то и дело натыкаясь на пузырящиеся, почерневшие стены. Его пустая голова вертелась туда-сюда, невидяще вглядываясь то в Тома, то в Розу.

Прозрачность Бада снова изумила Тома: пузыри на стенах были похожи на расплывшиеся по его костюму пятна грязи.

Нам с тобой будет очень, очень хорошо, ученичок. Там, там, там, в глубине свалки…

Мозг Тома пронзила нестерпимая, жгучая боль, точно его сдавила неведомая сила.

– Помни, Рыжик: туда можно загнать любого.

А Коллинз все высверливал мозг Тома, и вдруг перед глазами встала уже виденная однажды картинка: они вдвоем со Скелетом внутри Коллектора. Картинка привела его в ужас сильнее, чем что-либо до сих пор встречавшееся ему в Обители Теней, сильнее страха смерти.

– Не вздумай бежать, Рыжик. Оставайся где есть. Ты должен остаться.

"Да, – мелькнуло в мозгу Тома, – я должен…" Он почувствовал, что Коллинз прочно овладел его сознанием, что мозг его вот-вот взорвется.

– Ты знаешь, кто я. Рыжик, – проговорил Бад. – Ты меня сюда вызвал, следовательно, я всего лишь твоя тень. Это работа твоего источника энергии, твоего аккумулятора. Так включи же его на полную мощность!

"Но я не знаю, как этого добиться, – в отчаянии подумал Том. – Ведь некоторые вещи получаются как бы сами по себе".

– Как в тот раз, когда руки твои прошли сквозь стену? – шептал голос Бада. Или это был его собственный голос? – То, что тебе предстоит сейчас, будет отнюдь не легче. Но я так долго помогал ему, теперь же просто обязан помочь тебе.

С этими словами он внезапно исчез. Том ощутил себя предательски покинутым.

Из-за угла коридора появился Коллинз в окружении многоцветного сияния.

"Если я тебя сюда вызвал, – беззвучно произнес Том, – тогда вернись. Ты нужен мне. Вернись прямо сейчас, немедленно".

– Прямо сейчас, немедленно, – эхом отозвался Коллинз, неудержимо притягивая к себе Тома. – Да, птенчик, прямо сейчас.

Глава 31

На него точно ураган налетел, закружив в невидимом вихре, заставив позабыть и Бада, и Розу. Единственная мысль осталась в голове: как бы удержаться на ногах, подальше от Коллектора и от Коллинза, однако вихрь неудержимо влек его прямо к ним. Вдруг Тома потянуло куда-то в сторону, он больно ударился головой о стену, от которой несло гарью: запах Карсона, запах уничтожения. "Крючок" цепко впился ему в мозг, "леска" все тянула и тянула.

А ты и впрямь сильный, птенчик.

Стеклянный воробей в его ладони засветился изнутри красным. "Не-е-ет!" – послал Том сильнейший импульс и в тот же миг почувствовал, что "леска" ослабла, а ураган стих.

В футе от себя Том увидел кривящийся в ухмылке рот и ястребиный нос Коллинза. Грим Херби Баттера пятнами сползал с его лица, точно его выжигал внутренний огонь.

Тома осенило: а ведь сработало и с ним!

Словно откуда-то издалека донесся до него крик Розы – кричать она не переставала с того самого момента, как его подхватил ураган. Том послал импульс прямо в глаза Коллинзу, тот отпрянул, и тогда Том попытался проникнуть в его мозг.

Что-то его удерживало, но по сравнению с попыткой проникнуть в сознание Розы ощущение было совсем другим: так человек инстинктивно отдергивает руку от мерзкой твари вроде паука или мокрицы… Секундное замешательство сыграло свою роль: разум Коллинза захлопнулся перед ним, как будто обнаженные мечи, скрестившись, преградили ему путь.

Нет, птенчик, туда нельзя. И вообще, тебе пора в кроватку, баиньки…

Коллинз вторгся в его мозг с неудержимой силой. В голове Тома завертелись глянцевые картинки с изображениями звериных морд, искромсанных тел, пикирующей прямо на него огромной птицы.., точно электрические цепи в его сознании замкнулись, задымились, заискрились…

Ты навсегда останешься здесь запертым, мой мальчик, навсегда…

Стеклянный воробей в его ладони почернел.

Мускулистые руки, рыболовные крючки, здоровенные металлические щипцы, вроде тех, которыми тролли выхватили из норы визжащего барсука, – все это потянулось в глубины сознания Тома, выуживая оттуда что-то похожее на белую птицу.

Пора баиньки, малыш.

Коллинз принялся вытягивать из него то, что ему удалось захватить. От неимоверного напряжения белки глаз мага налились кровью.

Последним, отчаянным усилием Том призвал на помощь Бада Коупленда: "Вернись, Бад.., скорей.., скорей же…"

– Опять ты за свое, – сквозь пелену донесся голос Коллинза, и вдруг сжимавшие его мозг тиски ослабли.

Ты снова меня предал, птенчик…

– Нет, это ты предатель, – услыхал Том голос Бада. – Оставь парнишку, доктор.

– Убирайся! – взревел Коллинз. – Я уже стер тебя однажды в порошок, превратил в ничто!

Том повертел головой, окончательно высвобождаясь из тисков Коллинза. Стеклянный воробышек осветился изнутри золотисто-желтым, от него в ладонь Тома заструилось тепло, даже немного обжигая рубец от раны.

– Ты сам ему сказал, что все здесь – результат взаимодействия его сознания с твоим, – напомнил Бад. – Следовательно, я тоже. Так что, доктор, ты, сам того не понимая, снабдил его оружием.

И тут Том услыхал у себя в голове голос, окрашенный в тембр Бада, однако, вне всякого сомнения, принадлежавший ему самому: Чего ты ждешь, дурашка? Очередного его представления ?

– НЕ-Е-ЕТ! – завизжал Коллинз. – Это ты ему помог!

Предатель!

Удар крыльев сотряс дом до основания, словно напоминая Тому о безграничном могуществе, скрывающемся в его черепной коробке.

– Посмотри на меня, ты, убийца! – бросил он Коллинзу. – Сова не может больше ждать. Пришло время накормить ее.

Даже не глядя на стеклянную фигурку, Том знал, что воробей искрится ярким, золотисто-оранжевым цветом, – то было отражение его ауры, озарившей весь дом.

– ПРЕДАТЕЛЬ! – вопил Коллинз. Взгляд его впился в Тома.

Поздно: Том уже проник в его сознание так же, как проник в сознание Скелета Ридпэта. Минуя образы людей с разодранными в клочья лицами, картинки сталкивающихся друг с другом, сминаемых в гармошку вагонов, взрывающихся в воздухе самолетов, он двигался все дальше и дальше, в самые глубины сути Коулмена Коллинза, будто он был закован в непробиваемые серебряные латы. Ничто теперь не могло остановить Тома. В его латы ударила молния, прогрохотал гром, но и на это Том не обратил ни малейшего внимания. Разожмите ему пальцы… Крепко ухватив то, что было сущностью Коллинза, он потянул на себя, все сильнее и сильнее.

Умение ненавидеть – вот в чем секрет.

– Это не так больно, как ты думаешь, – прошептал Том и изо всех сил дернул на себя источник магической силы Коллинза. Он бешено задергался в его руках, пытаясь освободиться, но Том все тянул и тянул, пока последний, самый мощный рывок не отбросил его по инерции назад.

В руках он держал нечто невидимое, истошно вопящее, распространяющее вокруг волны злобы и вероломства, нечто, возможно, способное нести добро, если бы его давным-давно не отучили делать это.

Застонав, Том зашвырнул это нечто в глубины Коллектора.

– Тут тебе и место, – выдохнул он.

Не понимая, что произошло, Роза медленно пятилась, что-то бормотала. Тело Коллинза распростерлось перед Томом в коридоре, как казалось, в глубокой коме. Коллектор же, наоборот, ожил и с неутолимым голодом в глазах уставился на Тома.

– Ну на этот раз я не забыл, как с тобой покончить, – проговорил Том.

Дверь в ванную была на расстоянии вытянутой руки. Он, не глядя, нащупал кнопку и нажал ее.

Глава 32

Неведомая сила подхватила багровое, обожженное тело, протащила его мимо Тома и швырнула в распахнутую дверь.

В последнее мгновение пальцы Коллектора ухватились за косяк, глазницы отыскали Тома, и он увидел то, что ему меньше всего хотелось видеть. Там, в бездонной черной глубине, барахтался Коллинз, все еще не веря в случившееся, пытаясь выбраться из замкнутого, наполненного кошмарами пространства, из бездны человеческих страданий и отчаяния. "Ты это сотворил, – мысленно сказал ему Том, – это твое, владей им". Пальцы Коллектора ослабли, вихрь подхватил его, унося прочь.

Том прошел в ванную и включил свет. Зеркало бурлило мутным водоворотом. Тогда он нажал на выключатель и, выйдя в коридор, прикрыл за собой дверь.

– У тебя получилось! – бросилась ему на шею Роза. – Я едва не… Я думала, что никому не удастся…

– Да, – проронил Том, опускаясь на диван. Бад уже исчез, но ведь его, строго говоря, и не было здесь. – Отлично.

Теперь нам еще кое-что нужно сделать.

– Еще?! – Роза так и подскочила.

– Леди и джентльмены, – торжественно объявил Том.

Как ни странно, испуг Розы чуть ли не доставлял ему удовольствие. – Отойди-ка оттуда, – сказал он ей, – я не хочу, чтобы тебя задело. Итак, леди и джентльмены. – ., потрясающая Огненная Стена!

Сил у него как раз хватило на то, чтобы отыскать в своем сознании нужный ключик. "Огонь.", – послал он импульс, и прямо перед ним по остаткам ковра запрыгали огненные язычки. Роза шагнула к нему.

– Что-то на стену не похоже, – хихикнул он, – больше на костерчик для пикника. Ничего, сейчас мы это исправим.

Он напрягся из последних сил. Голова раскалывалась.

Пламя и в самом деле высоко подпрыгнуло, лизнув потолок. Том обессиленно опустился на пол в коридоре и принялся наблюдать, как огонь все разгорается и разгорается, Вот он добрался до двери ванной, распространяясь дальше по коридору в направлении гостиной, пожирая ковровую дорожку. Тому он казался не менее прекрасным, чем сад, полный цветущих роз. Несомненно, огню понравится лестница… Давай, проглатывай все подряд, каждый дюйм на своем пути. Магическая сила Тома здесь больше не понадобится: огонь уничтожит все до основания.

Он тупо смотрел, как пламя распространяется по гостиной, набрасывается на афиши, слизывая их со стен. Спустя мгновение в гостиной бушевал настоящий огненный вихрь.

Том опять хихикнул:

– Черт, я и забыл, что сначала нужно было выбраться отсюда. Что ж, Роза, присаживайся, насладись таким чудесным зрелищем. – Стеклянную фигурку Том пристроил у себя на коленях. – Ты слышала, как он пел, а? Нет, ты слышала?

Точно он наконец обрел настоящее блаженство, даже больше чем счастье. Никогда я не слыхал чего-либо подобного… – Огонь потихоньку подбирался к его мокасинам. – Мне очень жаль, Роза, но, судя по всему, отсюда нам не выйти.

– Еще как выйдем, – возразила она.

– Ага, в виде двух жареных поросят. Что ты стоишь?

Присаживайся, поджариваться будем вместе. Не знаю, Роза, кто ты на самом деле, но, так или иначе, я тебя люблю.

Она потянулась к нему. Поджариваться он уже вроде бы начинал. Что ж, минуту-две будет больно, может, чуточку больнее, чем когда его распинали, ну а потом все кончится.

Он протянул ей руку, но, вместо того чтобы взяться за нее и присесть с ним рядом, она ее дернула, заставляя Тома подняться.

– Не могу, отстань, – отмахнулся он, но она дернула еще сильнее.

– Туннель, дурачок. Мы выйдем отсюда под дном озера, как и пришли.

Она открыла люк, и Том в последний раз оглядел запретную комнату.

– А знаешь, Дэл был прав: дядюшка его и в самом деле был великим магом. Теперь трудно в это поверить, но поначалу все было просто захватывающе. Я никак не мог понять, что у него на уме.

Роза посмотрела на него с осторожным любопытством, взгляд ее был почти материнским.

– Постой, постой… – Он вспомнил что-то. – Тут, в этой комнате, есть кое-что такое, без чего уйти я не могу.

– Да ничего тут нет, – дернула она его. – Идем.

– Кое-что мне просто необходимо отыскать здесь. Он собирался передать мне это, когда еще считал, что я останусь с ним.

– Послушай, у нас нет времени.

– Думаю, много времени не понадобится.

Рассеянно он принялся осматривать серебристо-серые стены. На следующий день после "посвящения" он, помнится, остановился возле двери с ощущением того, что Обитель Теней хочет, чтобы он прочел Книгу.

– Скорей! – крикнула Роза. Из коридора доносился приближающийся шум пламени.

– Она здесь, – проговорил он будто в полусне и, повернувшись (удивительно, подумал он, что у него еще хватает сил хоть как-то двигаться), уперся взглядом в противоположную от входа стену.

Пройдя мимо люка, он принялся ее ощупывать – стена уже здорово нагрелась. Том осторожно водил ладонью по серебристой краске.

Вдруг одна из панелей подалась, приоткрывая тайник.

Книга, раскрытая на самой середине, лежала на деревянной, обшитой плюшем полочке. Коллинз, безусловно, извратил букву и дух Книги, но, по крайней мере, хранил он ее бережно. Том поднял с полки фолиант в кожаном переплете и сунул его за ремень, туда, где прежде был старый револьвер.

– Ну вот и все, – сказал он. – Теперь я готов.

Роза первой начала спускаться в туннель.

Глава 33

Обратный путь всегда легче. На сей раз Том никаких голосов в туннеле не слыхал, Ник из двадцатых не мурлыкал "Малышку Сью" и не требовал довоенного джина; единственным звуком, который преследовал их на протяжении не менее чем получаса, был шум пожиравшего Обитель Теней пламени – словно то был реквием по Нику, дождавшемуся наконец-то вечного покоя. Сова насытилась.

– Устал как собака, – пожаловался Том.

Роза довольно твердо ступала впереди него и даже поигрывала лучом фонарика по земляным стенам и деревянным подпоркам.

Вскоре они добрались до своих одеял, брошенных в сводчатом подвале-пещере.

– Ну все, – заявил Том. – Никуда больше не пойду, пока не высплюсь хорошенько.

– Ну что ты, до дома ведь осталось не больше десяти минут, – принялась уговаривать его Роза. – Моя идея гораздо лучше: ты выспишься на пляже, на свежем воздухе.

Вздохнув, он поплелся за ней в летний домик.

Глава 34

Потирая слипающиеся глаза, он прошел в темную гостиную. Стеклянный воробей оттягивал ему правую ладонь, точно огромный чемодан. Впереди переливчато поблескивало зеленое платье Розы; до Тома вдруг дошло, что она весь этот путь проделала босая.

– Послушай, тебе ведь тоже необходимо отдохнуть, – сказал он. – Есть тут кровати? Лично мне просто необходимо… Мне бы подушку…

Глаза не только слипались, они еще и горели огнем.

– Кровати, говоришь? Чью предпочитаешь – Снейла или Торна?

– О Господи… – От одной мысли Тома чуть не стошнило. – Но почему все-таки пляж?

Она обняла его за плечи.

– Том, милый, это же совсем рядом. Всего лишь несколько шагов.

Почти насильно она вывела Тома на крыльцо. Яркая луна посеребрила все вокруг, превратив окружавшую их местность в некую сказочную страну. Линия горизонта уже высветилась красно-оранжевой полосой.

– А мне нравится этот маленький пляж, – задумчиво проговорил Том. – Частенько я высматривал здесь тебя, за неделю до того, как заболеть.

– А я тебя искала постоянно, – ответила Роза, – еще даже до твоего сюда приезда.

– Поехали со мною в Аризону, а? Ты как, сможешь? – Роза вела его по ступенькам вниз, в стелящуюся ковром серебристую траву. – Дэл так этого хотел… – Он как-то говорил мне… Жилье тебе мы найдем, думаю, проблемы в этом отношении не будет.

– Ну разумеется, не будет, – согласилась Роза.

– А когда мне стукнет восемнадцать, мы поженимся. Я пойду работать. Я, Роза, удивительно трудолюбив.

– Не сомневаюсь, – ответила она.

Они спускались по заросшему шоссе, под сенью густых крон, и каждый листок серебрился. Стволы деревьев были точно сделаны из оникса.

– Так ты согласна выйти за меня замуж?

– Мы с тобой уже муж и жена в вечности.

– Да, в вечности мы – муж и жена, – произнес Том, не чуя под собой ног от нахлынувшего на него ощущения безбрежного счастья. – Осталось ведь немного, да?

– Совсем чуть-чуть.

***

Песок на пляже, за негустым кустарником, тоже серебрился в лунном свете. На противоположном берегу пылала Обитель Теней; столб дыма был чернее неба. На мгновение они замерли, наблюдая, как Обитель пожирает сама себя.

В окнах комнаты Коллинза, на втором этаже, Том видел беснующиеся языки пламени.

– Забавно, но он был действительно великим, – проговорил Том. – Свое могущество он не преувеличивал ничуть.

– Ложись, – сказала Роза. – Я лично даже не хочу туда смотреть. Тебе необходимо выспаться. – Сама она вытянулась на песке, – Ложись, пожалуйста, вот тут, со мною рядом.

– Хм… А как мы все-таки выберемся отсюда? Ведь там стена.., колючая проволока… Придется возвращаться.

– Не придется. Там, за летним домиком, тропинка. Она ведет к деревянным воротам.

– Ну, Роза, ты у меня умница.

Он опустился на песок рядом с нею, положил возле себя Книгу, а на нее поставил стеклянную птичку. Потом повернулся к Розе и обнял девушку, такую обыкновенную, земную, отнюдь не принадлежащую потустороннему миру.

Глава 35

Они не стали заниматься любовью. Тому было вполне достаточно просто обнимать ее, время от времени проводя пальцами по бархатистой, как лепестки розы, коже плеч, по изящному изгибу возле ключицы. Ему хотелось петь так же, как Дэл, исполнявший свою изумительной красоты прощальную песню. Лучащийся лунный свет, теплый песок и ровное дыхание Розы сморили его, и он начал погружаться в сон.

Они – муж и жена в вечности…

– Роза, – позвал он сквозь дремоту, в ответ услышав вопросительное "м-м-м?", – он мне однажды рассказал одну историю, вроде как про тебя.

– Тс-с-с… – Пальчик ее прижался к его губам. – Спи, любимый.

И он окончательно провалился в сон.

Глава 36

Сказала ли она хоть что-нибудь, прежде чем покинуть его навек? Кто знает… Думаю, все-таки шепнула, но слова прощания канули в подсознание спящего Тома, обосновавшись где-то рядом с последней песней Дэла. Как и содержание той песни, ее прощальное послание вряд ли можно выразить человеческим языком. Одно лишь ясно: оно означало достижение конечной, высшей формы, а значит, завершение волшебных превращений, окончание магического действия.

Сквозь сон Том слышал ее удаляющиеся шаги, затем раздался всплеск, и снова воцарилась тишина.

***

Проснулся он, когда солнце стояло уже в зените. Денек выдался теплым, на небе не было ни облачка. Не увидев Розы, он громко позвал ее по имени, потом еще раз, и еще.

Обитель Теней на том берегу дымилась словно курительная трубка.

– Ро-о-за! – Он посмотрел на часы: одиннадцать. – Роза, ты где?

Он поднялся, всматриваясь в окружающие деревья. Девушки видно не было. Сердце его екнуло, когда он вдруг подумал, что она зачем-то вернулась в дом.

Он тут же прогнал эту мысль: дома больше не существовало, а его обгоревшие обломки наверняка наглухо засыпали туннель. На вершине холма лишь кое-где торчали остатки стен да возвышалась почерневшая печная труба, вот и все.

Роза избавлена от Обители Теней навсегда.

Как, впрочем, и он сам. Впервые он при дневном свете увидел свои ладони с круглыми розовыми рубцами.

Присев на песок, он принялся дожидаться девушку, но уже тогда до него стало доходить, что она не вернется, даже если он будет ее ждать, пока не отрастит бороду до пояса или пока люди не высадятся на Венере и Марсе. И все-таки он ждал. Он просто был не в состоянии подняться и уйти.

Том просидел на пляже целый день. Стрелки часов ползли еле-еле, ведь некому было спрессовать минуты и часы точно карточную колоду. Он смотрел, как вода в озере меняет цвет в лучах путешествующего по небу солнца: из темно-синей она стала светло-голубой, потом зеленоватой и опять голубой. Начинало смеркаться. Он осторожно поставил стеклянного воробья на песок, раскрыл книгу в кожаном переплете и прочитал первую строку: "Перед нами тайное учение Иисуса, Сына Божьего, изложенное Им Своему брату-близнецу, Иуде Фоме". Он закрыл Книгу. Роза, жена его в вечности…

Не пойдет она с ним по тропинке к деревянным воротам и дальше, к станции, не будет, держа его за руку, дожидаться поезда, чтобы отправиться с ним в Аризону…

Том ждал, пока совсем не стемнело. И только когда искры, все еще выстреливаемые Обителью Теней высоко в воздух, превратились в огненные точки, похожие на тигриные глаза в темноте, он поднялся, взял Книгу и стеклянную фигурку, подошел к воде и у самой ее кромки опустился на колени.

Песок был мокрым. Он посмотрел на воробья – фигурка светилась изнутри ярко-голубым. Ему хотелось произнести что-нибудь проникновенное, но мыслей в голове не было: чувства так переполняли душу, что слов не находилось. "Ну иди же", – только и вырвалось у Тома, когда он легонько подтолкнул фигурку в воду. Птичка скользнула на дюйм по дну, потом поверхность подернулась рябью, и Тому почудилось, будто воробей сам стал продвигаться все дальше и дальше в глубину. А может, то был обман зрения: стекло и скрывшая его вода были одинаково голубыми. Не исключено, что фигурку подхватило подводное течение, – во всяком случае, когда рябь рассеялась, ее нигде не было видно.

Том встал, сунул Книгу за пояс и побрел обратно через пляж. Вскоре низкорослый кустарник отделил его от прибрежной полосы.

ПРИБЛИЖАЕТСЯ НОВОЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ…