– Аслан… – прошептала в ужасе учительница. Сегодня после уроков она слышала последние новости – парень наверняка останется инвалидом, из-за порванных сухожилий у него парализованы обе руки. – Неужели такие совпадения могут произойти?!
«Хотите, я вас тоже нарисую?» – снова вспомнились вкрадчивые слова Аллы, и Яне Владимировне на мгновение стало дурно.
Впереди показалиь сверкающие фары, и через минуту у остановки затормозила темная «десятка». «Уф… наконец-то», – подумала учительница. Она уже хотела открыть дверь и похвалить, что Гена так быстро приехал, как вдруг остановилась, улыбка испарилась с ее лица. У них тоже была черная «десятка», но эта машина была чужая. Ухмыляющееся лицо пассажира, прилипшего к стеклу, было отталкивающим. Водитель, наклонившись, что-то возбужденно говорил, приглашая ее в салон.
– Нет, спасибо, – отказалась она.
Повернувшись, Яна Владимировна уже хотела вернуться на остановку, как сзади хлопнула дверь.
– Кисуня, ты куда? – услышала учительница за спиной. Она обернулась, к ней направлялись двое.
Это было так неожиданно и стремительно, что она даже не успела ничего подумать. Сильный удар в голову лишил женщину сознания, и она повисла на руках мужчин.
– Сумку не забудь, – пробасил водитель своему пассажиру. Тот подобрал оброненную сумочку Яны, и они быстро втащили ее бесчувственное тело в машину. В салоне витал стойкий запах перегара и пота.
– Ничего курочка, – одобрительно сказал третий пассажир и возбужденно засопел. Водитель глумливо засмеялся.
– А ты говорил, скучно. Смотри, и пахнет от нее сладко.
Повернувшись, он пощекотал грязным пальцем подбородок молодой женщины, так странно белеющий в темном салоне автомобиля.
– Поехали, – сипло скомандовал тот, что подобрал сумочку. «Десятка» тронулась с места.
Через восемь минут к остановке подъехала другая «десятка». Вылезший оттуда мужчина крупного телосложения с недоумением огляделся по сторонам. На остановке никого не было, но он разглядел узкие следы женских сапог, они были свежими.
Геннадий вернулся в машину и стал набирать номер жены. Однако на вызов Яна не отвечала, а еще через какое-то время абонент и вовсе стал недоступен.
Часть V
Кладбище – единственное место, где пьяный мужик с бейсбольной битой не вызывает такого ужаса, как маленькая бледная девочка в белом платьице… с распущенными волосами.
Когда ты наконец получаешь то, что хотел, оказывается, что это вовсе не то, чего ты хотел.
* * *
Освободившись около семи вечера, Андрей тут же позвонил матери и поинтересовался, где они с Аллой находятся. Выяснив, сказал им ждать его, а сам сел в машину.
То, что ему стало известно от Дымкова, повергло адвоката в шок. Он до последнего надеялся, что это какая-то ошибка, но Иван специально при нем позвонил в ставропольское ГУВД, и информацию подтвердили.
Какой-то сумасшедший перерезал Вере горло. Прямо в ее квартире.
Андрей вспомнил их недавний разговор. Его бывшая жена звонила, чтобы уточнить его адрес – она говорила о посылке для Аллы. Белов прокрутил в памяти всю беседу: слегка заплетающийся голос Веры, впрочем, как всегда в последние годы, ее надрывно-истеричный голос, и вдруг его прошиб озноб. Он взял лежащий на переднем сиденье мобильный телефон и нашел входящий вызов от Веры.
Его время примерно совпадает со временем, когда ее убили. Значит ли это… «Кто-то хотел узнать твой адрес!» – холодея от ужаса, подумал он. А все эти сопли насчет посылок-подарков – не что иное, как повод. И убийца, судя по всему, находился рядом с Верой, пока она разговаривала с ним.
Белов не знал, как сообщить о происшедшем Алле. Пускай они давно не общаются, но его дочь тем не менее хорошо помнит мать, и только богу известно, как она отреагирует на это страшное известие.
Андрей задумался. Завтра придется ехать в Ставрополь, поскольку похороны бывшей супруги полностью лежат на нем. Одна проблема – он не хотел оставлять Аллу одну. То, что с ней происходило в последние дни, вызывало вполне обоснованную тревогу.
Тем временем начался самый настоящий снегопад, и он включил снегоочистители. Зазвонил телефон, и Андрей бросил недовольный взгляд на дисплей. Номер незнакомый. Помешкав, он взял трубку.
– Это кто? Это ты, Андрей? – услышал он отрывистый голос.
– Да. Только я не узнаю вас.
– Это Дмитрий Сорокин. Ты у меня был на днях, помнишь? Я бывший участковый.
«Конечно, вспомнил. И таракана твоего, лучшего друга, тоже вспомнил», – подумал адвокат.
– Я чем-то могу быть полезен? – сказал он вслух.
– Просто я хотел… Тогда я рассказал не все. Знаешь, я так растерялся, когда увидел тебя.
– Что ты имеешь в виду? – насторожился Андрей, тоже переходя на «ты».
– Ты нашел Ксению?
– Ее нашли другие. Она утонула.
В трубке послышался хрюкающий звук.
– Не везет так не везет… Андрей, я сказал тебе, что упал с лестницы и сломал спину. Это правда, – торопливо говорил Дмитрий, он будто боялся, что ему не поверят и не станут дослушивать. – Но все было немного иначе.
– Что же именно?
– Сейчас, дай собраться с мыслями… Никогда не думал, что буду исповедоваться адвокату. Так вот, когда я пришел в дом Власова, то хотел взять с собой шкатулку.
– Шкатулку? – переспросил Андрей.
– Да! Когда труп Власова унесли и понятые расписались везде, где нужно, я вдруг обратил внимание на шкатулку. Она стояла на столе, рядом с этим шкафом. Я взял ее и потряс. Мне показалось, что внутри что-то гремит, будто перекатывается что-то тяжелое. Я взял ее с собой. Знаю, люди в форме не должны так поступать. Но что сделано, то сделано. И уже на улице я понял, что ошибся. Хрен его знает, как это произошло, но внутри ничего не было. Она гремела и при этом была пустая, понимаешь меня?!
– Не очень, – признался Андрей. Судя по всему, у Сорокина проблемы не только со спиной.
– Это неважно. Потом я подумал, что в шкатулке могло быть двойное дно, но в тот момент у меня перед глазами все время был этот скрюченный Власов, и соображал я туговато. Я швырнул шкатулку прямо во дворе, да еще ногой наподдал так, что она влетела в конуру, к этой мертвой псине. А потом отправился домой. А дальше ты знаешь, я сломал спину.
– При чем тут твое падение с лестницы?
– Ко мне приходила Ксения. Знаешь, она всегда посещала всякие заведения вроде моего и по мере возможности всем помогала. После смерти Власова она сильно изменилась и стала очень набожной, поэтому ее часто можно было увидеть в приюте или доме престарелых. Она узнала меня, Андрей, и мы долго говорили. Ты не представляешь, но я плакал после этих разговоров. И вот как-то однажды она мне говорит: «А я ведь знаю, что у тебя было искушение взять чужое. Правда?» Я даже сначала не понял, о чем она. А потом, когда въехал, обалдел, типа, откуда она узнала?! «Это не имеет значения! – махнула рукой она. – Но ты должен усвоить одну простую вещь. Никогда не вини судьбу. Главное – ты жив. Радуйся, что ты так легко отделался». Я ей говорю: «Что ты несешь?! Думаешь, это радость – лежать пластом, ссать под себя и звать каждый раз сиделку, когда тебя нужно перевернуть?!» Знаешь, что она мне ответила? – с гневом в голосе продолжил Сорокин. – «Если бы ты взял ЭТО с собой, последствия могли бы быть намного хуже!»
Дмитрий закашлялся и с придыханием добавил:
– Получается, какая-то гребаная шкатулка перевернула мою жизнь, так ли я должен понимать?! Деревянная коробка для хранения всякой дряни! «Тебе предоставили выбор, ты поступил так, как считал нужным». Вот что она мне сказала на прощание! Как это понимать, Андрей?
– Я не знаю, – ответил Белов.
Он действительно не знал и вдруг почувствовал огромную усталость, граничащую с опустошенностью.
– Будь осторожен, парень, – сказал напоследок Сорокин. – Не окажись на моем месте. Этот дом – проклятье здешних мест.
– Всего хорошего, – сказал Андрей. Фары высветили сквозь кружащие снежинки две запорошенные снегом фигурки – его дочь и мать.
– Послуш… – начал было говорить Дмитрий, но адвокат уже отключил телефон.
* * *
– Как прошло собрание? – поинтересовался Андрей.
Елизавета Ивановна молчала. Алла тоже не проронила ни слова, с ленивой рассеянностью посматривая, как снаружи бушует снегопад.
– Мама? – спросил мужчина.
– Что у тебя случилось? – вместо ответа задала вопрос она, и Андрей был поражен, насколько измученно прозвучал ее голос.
– Я расскажу об этом дома, – подумав, сказал он.
– Хорошо, – покорно кивнула старушка. Белов не мог не заметить, что его мать старалась не смотреть в сторону Аллы.
На светофоре его обогнала темная «десятка». Автомобиль сильно закрутило на гололедице, но потом он выровнялся и поехал дальше, при этом чуть не зацепив их «Форд». Алла проводила машину задумчивой улыбкой.
– Придурки, – процедил Андрей. Он и предположить не мог, что в «десятке» трое неизвестных везли бесчувственное тело учительницы его дочери.
Дома Алла отказалась от ужина.
– Что еще за новости? – мрачно спросил Андрей.
– Не хочу, и все, – бросила Алла, намереваясь отправиться к себе в комнату, но ее перехватила за руку бабушка:
– Нет, Алла. Не хочешь есть – и ладно. Тогда поговорим.
– Мне не о чем с вами разговаривать, – ухмыльнулась девочка.
– Где ты была вчера? Яна Владимировна сказала, что тебя не было в школе! – с трудом сохраняя спокойный тон, сказала Елизавета Ивановна.
– Я БЫЛА в школе, – ответила Алла, сбрасывая руку бабушки, при этом на лице ее мелькнуло отвращение, и Андрей это заметил. – Я не была на уроках.
– Почему? Что случилось, Алла?! – повысил голос мужчина.
– У меня не было настроения.
Андрей переглянулся с матерью.
– Тебе не кажется, что ты забываешься? – спросил Белов, наклоняясь над дочерью. – Раньше ты себе такого никогда не позволяла!