Эти размышления вели к последнему вопросу: чего хотели похитители? Если среди них была Джессика, то Одзава знал, чего она хочет: того миллиона с плюсом, который лже-Дзэния хранил в сейфе. Джессика. Он надеялся, что это она. Эта женщина была такой предсказуемой, лучшей из всех его любовниц. Одзава было интересно, как она повела себя, когда обнаружила, что совершила ошибку. Хотел бы он увидеть ее лицо в тот момент.
Но может, она еще ничего не знает. Может, именно поэтому все так затягивается: ей просто не хватает ума вычислить, что к чему.
А если она связана и находится в комнате вместе с ним, сходя с ума от страха?
И это возможно.
Хотя сомнительно.
Хит-парад по радио завершился. Было десять часов, время прогноза погоды. Одзава уже подумывал о том, как бы заснуть, как вдруг услышал, что кто-то подошел к нему. Он удивился. Его уже кормили, и в туалет тоже водили. Он почувствовал, что его усаживают. Две руки, запах женщины. Одзава ждал. Потом ощутил на своем лице ее руки и еще раз удивился, когда она содрала пленку с его рта а потом стала снимать с его головы бинты…
22
Джессика не подозревала, что способна плакать по заказу. Но когда она сняла последние остатки пленки и увидела в тусклом свете фонарика лицо Дзэния-Одзава, слюни, прилипшие к его седой щетине, растерянные глаза, уродливые шрамы на лбу и около левого уха — ладонь сама потянулась ко рту, а слезы сами покатились из глаз по щекам. Она обняла его за шею.
— Прости, — прошептала она, рыдая, — прости! Я никогда не думала, что такое может случиться!
Джессика целовала его щеки, а слезы все лились, совершенно непритворно. Она и в самом деле жалела о том, что случилось. Она держала его в объятиях, пока не прошел порыв чувства. Потом она вдруг ощутила жуткую вонь от его тела и отпрянула, вытирая глаза.
Похоже, Одзава был сбит с толку. Он молча вращал головой и быстро-быстро моргал глазами. Джессика поставила фонарик на соломенную подстилку, направив луч в стену. В полутьме Одзава выглядел старым и изможденным, как бездомный бродяга. Она взяла его за подбородок и повернула лицо к себе, чтобы его глаза оказались прямо перед ней.
— Послушайте, — начала она. — У нас мало времени. — И увидев, как он пытается отклонить голову в сторону, добавила: — Одзава-сан?
Она увидела, что он перестал отворачиваться и, продолжая моргать, уставился на нее.
— Послушайте, — повторила она. — Они скоро вернутся.
— Кто? — выдохнул он.
Джессика глубоко вздохнула.
— Сато, — произнесла она. — И остальные.
Теперь все его внимание было направлено на нее.
Он перестал моргать и буравил ее черными глазами. Теперь начиналось самое трудное. Его запястья были в наручниках, ноги — в кандалах, Крис и Таро находились за дверью, — и все равно ей было до безумия страшно. Резко заболел живот, и тогда она отвернулась, будто услышала что-то, а на самом деле, чтобы хотя бы секунду не видеть его глаз.
— Посмотрите на меня. У меня дрожат руки.
Одзава молчал.
Если делать, то делать это сейчас, пока у нее окончательно не сдали нервы. Джессика воскликнула «Посмотрите!», — а потом рассказала ему, или, скорее, выпалила все, что велел ей Крис.
— Я знаю, кто вы. Вы — Синдзи Одзава, один из главных парней в Оно-гуми. Я не знаю, почему вы назвались Дзэния, и понятия не имею, что вы на самом деле хотели от меня, но около месяца назад я пришла домой, а там были три этих парня. — Она слишком нервничала для того, чтобы говорить медленно. — Двое были огромного роста, с осветленными волосами. Ну, такими коричневыми. Другой был одет в костюм малинового цвета. Он схватил меня и бросил на пол. Я не знала, кто они такие. Я думала, что это грабители. И что они хотят меня изнасиловать. Я плакала, кричала. Потом тот, который бросил меня на пол, сообщил, что его имя Сато и что он якудза! А потом он рассказал мне о вас. Что вы никакой не Дзэния и что вы вроде бы тоже якудза. Я не все поняла. Потому что он очень плохо знает английский. Он бил меня по щекам, обзывал по-всякому, орал, что я иностранная шлюха и что я не должна была вообще приезжать в Японию. Я плакала. Я не знала, что делать. Ни разу в жизни мне еще не было так страшно.
Джессика остановилась, чтобы перевести дыхание. Одзава по-прежнему внимательно смотрел на нее. Отвернувшись, она понизила голос:
— У него были пленки. Ну, понимаете, видео, где мы с вами занимаемся сексом. Я думаю, в номере любовного отеля была скрытая камера. Сато заявил, что они смонтируют из этих записей порнушку и отошлют моим родителям в Америку. У него была моя записная книжка с адресами. И еще он угрожал, что изрежет мне лицо, если я не помогу им. И еще он, — тут она опустила взгляд, мысленно приказывая себе: «Смотри в пол, смотри в пол!», — еще он обещал, что даст мне двадцать процентов денег, которые получит за вас. Двадцать процентов выкупа.
Она не хотела произносить это, но Крис велел, и поэтому она должна была это сделать. Он объяснил, что ей нужно рассказать Одзава что-то такое, что выставит ее саму в неприглядном свете, и тогда он скорее поверит ей. Она продолжала:
— Я не хотела участвовать в том, что они задумали, и была до смерти напугана, но… мне нужны деньги. Я думала о том, чтобы попытаться убежать, но мне хотелось получить деньги.
Джессика еще раз глубоко вздохнула и перевела взгляд на Одзава:
— Сато пытается получить за вас шестьсот миллионов иен. Я не знаю подробностей. Но пару дней назад он снял вас на видео, как вы лежите тут на татами. Возможно, он послал кому-нибудь эту пленку. Он выглядит очень уверенным. Он полагает, что выиграет в любом случае. Если ваши не заплатят, он может убить вас. Я думаю, что он этого и хочет. На самом деле. То есть хочет убить вас. Кажется, он очень зол на вас. Может, это из-за того, что вы были Дзэния, а может, из-за меня — он все время называет меня «иностранной шлюхой», «иностранной сукой». Он не любит иностранцев. — Джессика остановилась. Попробовала изобразить на лице горестную улыбку. — Вам, наверное, интересно, почему я вам все это рассказываю?
До этого момента она держала свою левую, забинтованную, руку за спиной. Теперь же она показала ее Одзава и увидела, что он перевел взгляд на повязку. Тут на ее глаза снова навернулись слезы, настоящие слезы, и голос дрогнул.
— Я не думаю, что Сато собирается мне что-то давать. Он все время обзывает меня, опускает меня. На следующий день после вашего похищения, он ушел отсюда с двумя парнями, а меня оставил здесь, наедине с вами. — Она заплакала сильнее, вспомнив про Криса. — Сукин сын! Я так боялась, а вы выглядели так плохо, я думала, что вы умираете. Я пыталась напоить вас, но потом вы захотели в туалет и — вы знаете, что случилось потом. Простите, что я ударила вас, но я не знала, что еще могу сделать. Когда Сато вернулся, он был очень пьян. Он увидел вас на полу, увидел кровь. Чуть с ума не сошел от ярости. Снова избил меня. А потом он… Он достал нож, — она опять остановилась, чтобы перевести дыхание, — он достал нож и приказал другим положить меня на пол и держать. Один из них зажал мне рот, и я кричала прямо в его ладонь. Тогда Сато пнул меня и приказал заткнуться. А потом сказал «Ты глупая. А ты знаешь, что бывает с глупым якудза?»
Рассказ был не окончен, но Джессика почувствовала, что не может больше произнести ни слова. Дрожа и обливаясь слезами, она разбинтовала руку и поднесла руку к лицу Одзава, показывая обрубок, оставшийся от мизинца. Глаза ее были закрыты, и она плакала.
Она плакала долго.
Когда же наконец открыла глаза, то увидела, что Одзава наклонился вперед.
— Ближе, — прошептал он.
Смутившись, она вытерла слезы и поднесла руку к его глазам. Сомкнув губы, Одзава поцеловал обрубок.
— Сугои![31] — пробормотал он.
— Что? — спросила Джессика.
Одзава не ответил. Он посмотрел на нее и спросил:
— Где мы?
Так и спросил. И в его голосе не было никакой ярости. Поднял голову к окну и посмотрел, как дождь бьет о стекло. И снова повторил вопрос:
— Где мы?
С минуту она не могла придумать ответ. Поцелуй, «сугои» и этот вопрос застали ее врасплох. Она сказала «Что?» просто для того, чтобы получить больше времени на раздумья.
— Где мы находимся? — в третий раз повторил Одзава.
Джессика покачала головой.
— Я не знаю, — пролепетала она наконец, — думаю, в Кобе. Я была заперта здесь с самого начала.
— Но тебя же сюда привезли, — настаивал он. — Что ты видела?
— Когда приехала сюда? — переспросила она, ничего не соображая. Давай же, придумай что-нибудь правдоподобное, давай… — Я не… Я сидела на полу в фургоне, рядом с вами. Вы были под воздействием снотворного. — Джессика внезапно вспомнила рассказ Криса о видеозаписи. Черт, она чуть не завалила все дело. — Я что-то подмешала в ваше виски, когда мы были в любовном отеле. Я не знаю, что это было, Сато дал мне какие-то зеленые таблетки. Потом я помогла его людям связать вас и вывести оттуда. — Она помолчала. — Я думаю, что мы в Кобе, потому что ехали сюда довольно долго. Еще я слышала, что кто-то упомянул Порт-Айленд. Здесь пахнет океаном… Но где мы точно находимся, я не знаю… Не знаю.
Это было ужасно. Надо было как-то сделать так, чтобы старик перестал задавать вопросы. Так он в конце концов запутает ее, заставит проговориться. Нужно скорее вернуться к сценарию. Что, что еще она должна была ему сообщить? Одзава открыл рот, собираясь что-то произнести, но Джессика прикрыла его своей ладонью.
— Я ничего не знаю. Мы находимся здесь уже четыре дня. Они принесли мне кое-какую одежду, — она показала рукой на свои футболку и джинсы, — но я понятия не имею, как долго они собираются держать вас здесь. И меня тоже. Я тоже здесь взаперти. Я не могу вас отсюда вытащить, потому что у меня нет ключей от ваших наручников. Может быть, здесь и нашлось бы что-нибудь, что помогло бы вам бежать, но если за нами наблюдают извне, то обязательно заметят, как фонарик перемещается по всему помещению. — Она придвинулась к нему. — Послушайте, я ужасно боюсь. Я больше не верю ни одному слову Сато. Он может убить нас обоих, что бы ни произошло. Я ждала момента, когда можно будет попробовать спастись. У меня есть идея.