Перезимовав, выжившие соорудили новое судно из остатков прежнего и добрались до Усть-Камчатска. Они везли с собой шкуры песцов и каланов и рассказы о бесчисленных котиковых лежбищах. На Командоры потянулись промышленники. Первой их жертвой стала стеллерова корова – гигантский родич дюгоней и ламантинов, представитель отряда сиреновых. Сиреновые – единственные полностью растительноядные морские млекопитающие, а ближайшими родственниками им приходятся слоны и даманы. Стеллеровы коровы носят имя Георга Стеллера – натуралиста из команды Беринга, который даже в условиях терпящей бедствие экспедиции не прекращал свои исследования и по мере возможностей описывал фауну и флору острова. В честь него названы несколько видов животных и географических объектов, например самая высокая точка острова Беринга – гора Стеллера – и красивая скала в форме буквы П – арка Стеллера (правда, в народе ее также называют «штаны Тетеринова», причем, кто такой был этот Тетеринов, история умалчивает).
Стеллеровы коровы были совершенно беззащитными животными, они медленно плавали и не имели шансов спастись от зверобоев, жаждавших пополнить запасы свежего мяса. С момента их открытия Стеллером до полного истребления в 1768 году прошло всего 27 лет. Та же судьба постигла еще одного эндемика Командорских островов – гигантского нелетающего стеллерова баклана, который был окончательно истреблен к 1852 году.
В бухте Командор осталось много артефактов от экспедиции Беринга, в том числе пушки с пакетбота «Святой Петр». Много лет они пролежали в грунте, и лишь в 1935 году несколько пушек, вымытых штормом, обнаружили местные жители. (История находки этих пушек в художественной обработке показана в фильме «Стеклянные бусы»; вообще, фильм этот довольно интересен старыми съемками Никольского, хотя мальчика-алеута там играет казах, а вместо командорских песцов использованы белые материковые.) Правда, вывезти их тогда не удалось, потом их снова замыло, и лишь в 1946 году первые три пушки удалось извлечь. Две из них перевезли в Никольское, а одну отправили в краеведческий музей в Петропавловск-Камчатский. Впоследствии пушки из Никольского забрали, чтобы передать их на родину Витуса Беринга – в Данию – для улучшения политического климата в годы холодной войны.
Следующую партию из семи пушек откопали только в 1981 году, а потом еще четыре – в 1991 году. Часть из них снова отправили в Петропавловск, а семь пушек остались в Алеутском краеведческом музее в Никольском. В самом здании поместились только три, а оставшиеся четыре были выставлены под стеной музея снаружи, где они благополучно пролежали много лет, вплоть до 2012 года. Весной, когда вокруг музея в очередной раз растаял снег, обнаружилась недостача одной пушки. Тут стоит упомянуть, что пушки эти длиной около двух метров и весят по 200–300 килограммов, т. е. это не совсем тот предмет, который можно унести в кармане. В самом Никольском, понятное дело, пушка никому не нужна, так что для реализации ее необходимо было как-то вывезти в город – а сделать это можно только морем. Погрузка на пирсе производится с помощью крана при большом стечении народа, т. е. необходимо было замаскировать пушку под что-то другое или тайно протащить ночью. Так или иначе, мероприятие это требовало спланированных усилий и продуманной организационной подготовки, что автоматически исключало из списка подозреваемых большинство местных жителей.
Было очевидно, что пушку вывезли еще зимой, задолго до того, как была обнаружена ее пропажа, и два года ее дальнейшая судьба оставалась загадкой. А потом ее нашли – где бы вы думали? – на пункте приема металлолома в Петропавловске-Камчатском. Пушку экспедиции Витуса Беринга, большую историческую ценность, попытались сдать на металлолом! Идиотизм этого поступка был очевиден всем, кроме самого сдававшего. Его задержали, и через него удалось выйти на организатора «идеального преступления» – им оказался местный депутат. Он организовал похищение и вывоз пушки, планируя продать ее на дачу какому-то толстосуму, но по неизвестной причине сделка сорвалась на последнем этапе. В итоге пушка так и осталась в Петропавловске – ее передали в местный краеведческий музей. Чтобы обезопасить остальные пушки, с лужайки перед музеем их переместили на главную площадь Никольского и поставили на лафеты за спиной алеутского Ленина, грозно направив их наружу, в море, хотя история похищения как бы намекала, что основная опасность таится внутри.
Эта история при всей ее трагикомичности – прекрасная аллегория происходящего на Дальнем Востоке в целом. На попытки развития этого региона тратятся огромные усилия и деньги, но все они в основном вылетают в трубу, потому что красиво смотрящееся на бумаге оказывается никому не нужно в реальности. Как и в науке, чаще финансируются яркие и харизматичные проекты (а также те, на которых можно больше «распилить»), а не действительно необходимое. Большинство дальневосточных поселков, которые мне приходилось видеть, – от Эвенска до Провидения – выглядят так, будто там случилась эпидемия чумы или ядерная война. Обшарпанные дома, множество брошенных полуразрушенных зданий с мертвыми окнами-глазницами, кучи мусора, торчащее повсюду ржавое железо, улицы, состоящие сплошь из пыли в сухую погоду и из грязи в дождливую. Привести все это в порядок не так дорого в масштабах многочисленных бессмысленных и ненужных проектов, но никто этим не занимается. В этом смысле Никольское – счастливое исключение: году в 2010-м там начали красить и ремонтировать здания, и теперь оно радует глаз разноцветными домиками, издалека слегка напоминающими скандинавские деревушки. Вблизи, конечно, разница существенная, но все равно сейчас село выглядит гораздо симпатичнее, чем скопление серых бараков, представшее перед нами в 2007 году.
Мы с моим партнером и коллегой Иваном Федутиным приехали тогда поработать на остров Беринга, воспользовавшись давним знакомством с Николаем Павловым, который участвовал в нашем проекте в первые годы, а к тому времени стал директором Командорского заповедника. Правда, в те времена у заповедника не было ни финансирования, ни инфраструктуры, так что максимум, чем он мог нам помочь, – это выделить одну лодку и инспектора в помощь. Мотор для лодки мы позаимствовали у начальника командорского пункта Севвострыбвода Дмитрия Шитова. Жена Димы, Марина, пару лет назад приехала работать в Командорский заповедник из Кирова (там находится один из трех российских вузов, выпускающих охотоведов, поэтому на Дальнем Востоке среди инспекторов и научных сотрудников довольно много людей, происходящих из этого региона). Когда она немного обжилась в Никольском, к ней присоединились Дима с дочкой. Дима оказался человеком опытным, надежным и добросовестным, и ему почти сразу предложили работу в Севвострыбводе. Дима и Марина стали нашими хорошими друзьями и постоянно помогали нам во время наших экспедиций. Без этой помощи мы едва ли смогли бы сделать и малую долю тех открытий, которые ждали нас в командорских водах.
Никольское – единственный населенный пункт на Командорах. Раньше на Медном было село Преображенское, но в 1970 году его решили закрыть ввиду нерентабельности, а всех жителей переселили в Никольское. На месте Преображенского осталась только погранзастава, но после трагического случая в начале 2000-х, когда нескольких пограничников унесло в море (они перегоняли вдоль берега бревна, связанные в плоты, и внезапно поднялся отжимной ветер), погранзаставу тоже закрыли. С тех пор единственными человекообразными обитателями Медного стали наезжающие на лето научные сотрудники – сивучатники и песчатники.
Хотя Командорские острова были необитаемы до того, как экспедиция Беринга случайно открыла их в 1741 году, существенную часть жителей села Никольского составляют представители КМНС – коренных малочисленных народов Севера. Это потомки алеутов, когда-то переселенные на Командоры с Алеутских островов Российско-американской компанией.
В целом «коренные» и «некоренные» командорцы живут дружно, и не всегда можно понять, где кончаются одни и начинаются другие, тем более что на протяжении десятков лет они неоднократно перемешивались друг с другом. В этом суровом краю люди часто нуждаются в помощи, поэтому особенно ценят прочные социальные связи. У каждого постоянно возникают проблемы, вроде застрявшей в речке машины или сломавшегося в тундре квадроцикла, и здесь просто необходимо иметь друзей, которые готовы все бросить и прийти к тебе на помощь, даже когда она очень трудоемка и рискованна. Поэтому каждый житель Никольского имеет сложную разветвленную сеть друзей и доброжелателей.
Ноту раздора традиционно вносят квоты на вылов рыбы, по которым КМНС имеют существенные преимущества по сравнению с прочим населением. По этой причине в алеуты записываются все, кто только может, – имеющие хоть малую долю алеутской крови или даже просто некровные родственники, скажем жены и мужья КМНС. Естественно, это кажется несправедливым «некоренным», которые родились и прожили на острове всю жизнь, и они порой поминают КМНС недобрым словом, но и те не остаются в долгу. А еще КМНС любят при первой же возможности повесить лапшу на уши неопытным слушателям. Один алеут, по случаю заглянувший в наш полевой лагерь, как-то с очень серьезным лицом рассказывал нам: «Если у чаек забрать две кладки, то в третью они откладывают яйца уже насиженными. А бакланьи яйца невозможно варить – у них такая толстая скорлупа, что даже в кипящей воде яйцо остается сырым». За рубежом сейчас стало довольно популярно использовать в научных статьях про морских млекопитающих так называемые «традиционные экологические знания», т. е. те байки, которые эскимосы рассказывают заезжим бледнолицым ученым за чашкой чая. Встречая в статье ссылку на «традиционные знания», я каждый раз вспоминаю того алеута и его чаек, откладывающих насиженные яйца.
В первый год работ на острове Беринга основной нашей целью была разведка – много ли там косаток. Мы даже не выходили в море – просто сидели на берегу бухты Полуденной в центре юго-западного побережья острова и учитывали всех увиденных в бинокль китообразных. А их оказалось немало: на горизонте то и дело виднелись фонтаны кашалотов, время от времени мимо бухты проходили группы северных плавунов, а уж косаток было столько, что сомнений не оставалось – работать тут просто необходимо!