Звон сел в ногах у Делина, листая книгу, а остальные негромко разговаривали или свернулись, чтобы поспать. Лун же просто наслаждался тишиной.
Затем Песня сказала:
– Лун, а это правда, что ты не знаешь, при каком дворе ты родился? Что ты жил один, пока тебя не нашел Утес?
Лун лежал на спине, глядя на то, как цвет закатного неба меняется на оранжевый, а затем на лиловый.
– Я не был один. Я жил с земными обитателями то тут, то там.
Корень пошевелился:
– И каково это?
Лун помедлил. Он не знал, что сказать. «Когда я был еще совсем маленьким и не мог выжить в лесу, чтобы меня не съели, я отправился в земной город. Мне было очень страшно». Или: «Мне пришлось самому учить их языки. Я ковырялся в отбросах, чтобы найти еду. Я не знал, как жить и что делать». Но это была не вся правда. «Мне очень нравилось жить среди хасси, но пришли Скверны. У меня были друзья, но мне всегда приходилось уходить от них, пока никто не узнал правду».
Камыш усмехнулся и, судя по хлопку, дал Корню подзатыльник.
– Идиот. Ничего труднее спросить ты не мог, да?
– А что? – возмущенно спросил Корень.
– Ветер – каков он? – сухо спросил Звон.
– В смысле, сейчас или?.. – Корень обиженно замолк. – Ладно, ладно, я понял.
Во двор вошла Елея. Она еще не успела заговорить, но Луну хватило одного взгляда на ее удрученное и гневное выражение лица, чтобы все понять.
– Они сказали «нет». – Она села на стул и закрыла лицо руками.
Звон уставился на нее:
– Что, вот так просто?
– Нет, не просто. Мы весь день об этом спорили. – Елея потерла глаза. – Они считают, что если помогут нам, то Скверны поймают еще больше облачных странников и отправят их сюда. Или что корабли будут уничтожены по пути, когда Скверны нападут на нас.
Раксура все еще могли переместить двор, но если они решат совершить перелет в несколько заходов или пойдут пешком, то это займет больше времени, и они станут уязвимыми для других нападений Сквернов. До этого момента Лун и не подозревал, насколько он рассчитывал на успех этих переговоров.
– Что мы будем делать? – обеспокоенно спросил Корень.
– Возвращаться, – сказал Камыш. Он вздохнул: – Придумаем что-нибудь еще. Или пойдем трудным путем.
Песня встала, взяла Елею за запястье и потянула, поднимая ее на ноги.
– Пойдем, поешь чего-нибудь.
Камыш и Корень поплелись за ней. Звон и Лун какое-то время сидели молча. Затем Звон встал и расстроенно сказал:
– Пойду внутрь, зажгу лампы. Не могу думать, когда темно.
Лун кивнул. Когда Звон ушел, Лун встал, ища свою рубаху, и обнаружил, что кто-то смыл с нее соленую воду и мох и повесил сушиться на стуле. Он натянул ее и вернулся на диван, чувствуя себя подавленно. Он рассчитывал на то, что их план сработает, рассчитывал, что двор сможет переехать относительно быстро и он сможет оставить их, Сквернов и свое собственное замешательство позади.
Во двор вошла голубая арбора. Лун уставился на нее и лишь затем понял, что это Нефрита. Он впервые видел ее в таком обличье. Она была такой же высокой и стройной, а ее чешую украшал тот же сине-серый узор, но чешуйки выглядели мягче и были больше похожи на кожу земной женщины, чем на шкуру раксура, хотя, возможно, так просто казалось в тени. Ее крылья исчезли, а грива стала меньше, она больше не доходила до плеч и скорее напоминала мягкие гребешки, чем шипы. Нефрита поколебалась, а потом мрачно сказала:
– Полагаю, Елея уже все рассказала.
Он кивнул, чувствуя себя неловко.
– Ты сделала все, что могла. Они все равно могли не согласиться, даже если бы на них не напал Скверн.
– Я знаю. – Она подошла и села на край дивана, удрученно и язвительно добавив: – Я сказала им, что если бы нас здесь не оказалось, то урон от нападения Скверна был бы намного хуже. Но, думаю, они заметили изъян в моих аргументах.
Лун отвернулся, криво усмехнувшись:
– Ну не такой уж и большой изъян. – Он помедлил, рассеянно проводя рукой по подушке. – Я хотел поблагодарить тебя за то, что вытащила меня из моря.
Он просто хотел проявить дружелюбие, но Нефрита напряглась.
– Я поступила бы так же для любого члена двора.
«Ну и ладно», – подумал Лун. Он надеялся просто поговорить с ней по душам, хотя и сам не понимал почему. Но кое-что ему нужно было уточнить:
– Она что-нибудь попросила? Та островитянка, что нам помогла? – Если Нефрита не сдержала свое слово, то Лун должен был найти эту женщину и сам обо всем позаботиться… и при этом надеяться, что она не попросит ничего сложного, чтобы он мог выполнить обещание до того, как они улетят.
Но Нефрита сказала:
– Она ни о чем не просила, поэтому я дала ей одну из жемчужин, маленькую. Энделла-лиани сказала, что ей этого хватит, чтобы купить собственную сеть для плавучего сада и новый дом для своей семьи. Еще одну я отдала капитану летающей лодки, чтобы он продал ее и поделил выручку между членами экипажа.
Значит, об этом она уже позаботилась. Луну следовало бы закрыть рот, но он сказал:
– Щедро.
Нефрита бросила на него взгляд, который он не смог прочесть.
– Ты же консорт.
Раз уж дело пошло к ссоре, они могли ускорить это дело. Он сухо сказал:
– Я – дикий одиночка с плохой родословной.
– Так сказала Жемчужина, а не я. Я… – Она собралась с духом. – Для меня будет честью, если ты станешь моим консортом, но я, по всей видимости, не имею ни малейшего понятия, как это сделать.
Оторопев, Лун посмотрел на нее:
– Э-э-э…
Нефрита с досадой покачала головой:
– Я знаю, как это делается в теории. Я пыталась оставлять тебе дары – все традиции диктуют это делать. Но традиции ничего не говорят о том, как поступать, если консорт их не принимает. – Она беспомощно всплеснула руками: – Сам посмотри, даже сейчас – вот что ты делаешь?
Лун поймал себя на том, что он неосознанно отодвигался от нее все дальше, на другой конец дивана.
– Я не… – Он знал, что должен ей объяснить, но облечь его инстинкты в слова было непросто. – Жизнь научила меня, что принимать подарки – плохая идея. В незнакомой ситуации ты не знаешь, к чему это тебя обязывает. Особенно если речь идет о… – Он отбросил несколько пришедших на ум слов и наконец сказал: – Брачных играх.
Нефрита молча осмысливала услышанное. Наконец она сказала:
– Я знаю, что мне следовало подождать. Утес говорил, что ты даже не слышал о раксура до того, как он тебя нашел. – Она вздохнула: – Будь наш двор сильным, у нас было бы несколько выводков консортов и королев-сестер и мы бы все росли вместе. Я бы знала, кого хочу и примет ли он меня. И я бы знала, что делать, даже если бы мне пришлось сражаться за него с другими королевами. И, по крайней мере, мне было бы к кому обратиться за советом. – Она хмуро покачала головой: – Я уже много, много циклов не могу ни о чем поговорить с Жемчужиной. – Потом она удрученно добавила: – Утес сказал, что нам с тобой нужно просто переспать, подраться, выяснить отношения и успокоиться.
Это было неудивительно.
– Он и мне дает паршивые советы.
– Утес думает, что он в ответе за все произошедшее. Мы потеряли слишком много воинов и консортов в сражениях, сначала – когда гатенцы попытались захватить наши земли, а потом когда сарды напали на двор Медного Неба и мы встали на их защиту. Оставшиеся консорты… Я была еще ребенком, а Жемчужина не захотела принять их, потому что они были консортами Смоли. Так что они отправились к другим дворам. Цветика сказала, что все произошло так постепенно: болезни и мертвые выводки, все шло наперекосяк одно за другим; и всякий раз, когда случалась очередная катастрофа, они были так заняты ею, что никто не видел, к чему все идет. К тому времени Утес уже покинул двор и один отправился в путешествие. Он не возвращался до тех пор, пока не умер Дождь, последний консорт Жемчужины, но тогда было уже поздно. – Она посмотрела на Луна и долгое время молчала. – Знаю, то, что я рассказала, звучит не очень заманчиво, но… Ты не хочешь присоединиться к Туману Индиго?
Лун неловко пожал плечами, не желая отвечать. Но ему казалось, что она говорила честно, и было бы неправильно не ответить ей такой же откровенностью.
– Не думаю, что мне найдется среди вас место. – Ну вот, снова эти слова. День, когда ему больше никогда не придется их произносить или слышать, станет одним из лучших в его жизни.
– Ты бы хотел снова жить с земными созданиями? – спросила она, а затем быстро добавила: – Я не говорю, что это плохо. Просто… необычно.
– Я бы хотел жить там, где мне не придется прятаться. – На этом желание Луна говорить откровенно иссякло. – И вообще, какая разница, чего я хочу? Жемчужина приказала мне уйти.
– И ты отказался, – ожесточенно произнесла Нефрита.
– Я обещал Утесу, что останусь, пока двор не переедет. – Лун вздохнул. Они могли говорить об этом всю ночь, и это ничего бы не изменило. – Если, конечно, я вообще столько продержусь. Воины не позволят мне просто так ослушаться ее приказа, и я не могу сражаться со всеми сразу.
Нефрита тихонько зарычала. Хотя он думал, что ее гнев направлен не на него, по его спине все равно почему-то побежали мурашки.
А еще ее рык разбудил Делина, который сел, осоловело моргая. Он огляделся, ища свою книгу, и нашел ее там, где ее оставил Звон – под подушкой у его ног.
Лун обрадовался тому, что их прервали, и сказал:
– Прости, что разбудили.
Делин прокашлялся:
– Я не спал, просто отдыхал. У вас приятные голоса.
У Луна еще не было возможности понаблюдать за тем, как общаются островитяне, но он уже успел понять, что Делин не любил пустых формальностей. Решив представить их друг другу как можно проще, он сказал:
– Нефрита, это Делин-Эвран-линдел.
Делин торжественно кивнул.
– Ваша встреча с наместником прошла успешно?
– Вообще-то нет. – Нефрита потыкала когтем диванную подушку. Сейчас она выглядела на удивление юной.
Лун пояснил:
– Мы хотели нанять ваши летучие корабли, и они нам отказали.