Все остальные путники разошлись по узким улочкам, но ни одна из них не была похожа на дорогу для повозок, которую описывал привратник. Наконец Лун увидел ее – широкую улицу, по которой вполне мог проехать большой сериканский фургон, который он приметил ранее.
Когда они свернули туда, Лун увидел впереди толпу, собравшуюся у двери, больше похожей на вход в темную, дымную пещеру. Когда они подошли ближе, Лун притормозил, чтобы заглянуть внутрь. Один земной обитатель лежал, растянувшись на полу, еще один пил из керамической бутылки, а дальше в темноте маячили и другие силуэты.
– Нам сюда? – спросила Нефрита, с сомнением поглядывая в ту сторону. – Тут воняет.
Изнутри действительно разило какой-то дурманящей дымной дрянью. Похоже, в этом местечке собирались местные.
– Нет, не сюда.
По мере того как они продвигались дальше, улица становилась все оживленнее. По пути им попадалось все больше освещенных дверных проемов, и все больше земных созданий ходили туда-сюда, разговаривая и смеясь. Лун и Нефрита были здесь не единственными чужаками. Почти все кутались в одежды от холода, но Лун видел и раздетых существ с ярко-зеленой кожей, и целую компанию, чьи тяжелые меховые одеяния, казалось, отчасти вросли в их туловища.
Кто-то поглядывал на них, когда они проходили мимо, но взгляды были скорее любопытными, чем враждебными. Из верхних окон слышалась музыка: бой барабанов и какой-то инструмент, издававший пронзительные завывания. Пока они шли, Лун чувствовал исходившие от некоторых дверей порывы теплого воздуха и пара, обещавшие уют и кружившие ему голову. Он надеялся, что привратник не ошибся насчет караван-сарая.
Затем на следующем изгибе улицы перед ними, пошатываясь, вырос большой клыкастый земной обитатель. Решив, что он не нарочно, Лун попытался его обойти. Но тот рывком шагнул вперед, преграждая ему путь.
Лун не отшатнулся, а просто встретил воинственный взгляд громилы и негромко зарычал. На клыках незнакомца были вырезаны сложные узоры в виде глубоких борозд, заполненных черными чернилами, а от его меховой куртки исходила дымчатая, сладковатая вонь. В ближайшем дверном проеме столпились другие земные создания, наблюдавшие за происходящим с едва сдерживаемым смехом.
Громила помедлил, когда Лун не уступил, затем свирепо посмотрел на него и качнулся вперед, поднимая руку.
Нефрита сделала шаг, поймала его за руку и с легкостью оттолкнула назад. Она чуть обнажила клыки – меж ее презрительно скривившимися губами показались лишь их кончики. Громила покачнулся и тупо уставился на нее, сбитый с толку ее силой. Лун горько усмехнулся – он удивился бы еще сильнее, если бы Нефрита вырвала ему кишки. Пока она не успела сделать что-нибудь еще, Лун схватил ее за запястье, оттолкнул незнакомца плечом в сторону и потащил ее за собой.
За ними никто не пошел. Поглядывая назад, Лун услышал смех и чьи-то проклятия, но большая часть из них, похоже, была направлена на земного громилу, по глупости попытавшегося задираться с чудными путниками.
Нефрита свирепо шагала вперед, словно жаждала драки. Через некоторое время она повела плечами, заставив свои шипы и гребни улечься. Затем она нерешительно спросила:
– Я неправильно поступила?
Лун пожал плечами:
– Может, и правильно, а может, и нет. – Он и сам плохо понимал, когда стоило ответить на подобный вызов и подраться, а когда уступить. – Мы здесь ненадолго, так что это неважно.
Улица расширилась и вывела их на круглую площадь, от которой промеж высоких каменных башен отходило множество других улочек. По одну сторону стоял сериканский фургон, который устало разгружали несколько сериканцев в тяжелых расшитых одеждах. На их темно-синей коже и темных волосах плясали отблески огней. Мохнатые тяглобеги были выпряжены из фургона и лежали рядом с ним, уютно прижавшись друг к другу. Одно из животных подняло свою громадную голову, и его глаза-бусинки, отчасти скрытые мехом, настороженно уставились на Луна и Нефриту.
Сериканцы внесли мешки и тюки в низкий дверной проем, который вел в самое большое здание на площади – несуразного вида сооружение с непрямыми углами, странными карнизами и высотой по меньшей мере в четыре этажа. В него вело несколько распахнутых настежь дверей, а во множестве окон мерцали огни.
У главного входа висели изодранные флажки – Лун уже встречал такую систему знаков в торговых городах Изумрудного побережья. Красный флажок означал, что здесь продают продовольствие, синий – что путешественники найдут себе здесь место для ночлега, а остальные сообщали, можно ли хранить здесь повозки и тягловых животных и можно ли сбыть товары. Лун вошел в дверь вслед за одним из сериканцев и двинулся дальше по коридору, который был направлен под углом, чтобы по нему не гулял сквозняк. В воздухе висел сочный запах жареного мяса, гул разговоров и смеха. А затем их встретила волна теплого воздуха. Позади Луна Нефрита облегченно зашипела.
Коридор выходил в широкое фойе. Оттуда вело два прохода – один в комнату, где, судя по звукам, кто-то ворочал бочки, а другой шел дальше вперед. Лун двинулся по последнему. Он уводил их все дальше в глубь здания, проходя мимо маленьких комнат и уютных каморок, в каждой из которых лежали теплые шкуры и подушки. В комнатах сидели самые разные существа – они разговаривали, ели и пили из медной посуды. Многие – с густыми волосами и клыками – были местными, но чаще Лун видел сериканцев, каких-то низкорослых земных созданий с маленькими коричневыми рогами, торчавшими из-под капюшонов их одежд, и существ с ярко-зеленой кожей.
Лун продвигался дальше, надеясь найти где-нибудь хозяина заведения. Снег на его волосах таял, и холодные капли скатывались за шиворот. От сочного запаха мяса, даже приготовленного, у него скрутило желудок. Еще он чувствовал аромат вареных кореньев и чего-то сладкого и солено-пряного. Когда они проходили мимо, другие существа поднимали головы, но, как и прежде, смотрели на них не враждебно, а с праздным любопытством.
По счастью, они наткнулись на комнату побольше, почти целиком занятую огромной керамической печью золотистого цвета, от которой исходили пар и тепло. От печи к потолку и полу отходили трубы, и она шипела и лязгала, излучая жар подобно огромному костру. Из нее выступал короб высотой примерно до пояса, судя по всему, предназначавшийся для готовки пищи. Возле короба стояла местная женщина, что-то помешивая в большом котле, от которого шел душистый парок. В ее длинные вьющиеся волосы были вплетены белые бусы, а на клыках были вырезаны красные завитки. На полу играли двое ребятишек, укутанных в вязаную шерстяную ткань. Они остановились и уставились на новоприбывших, широко распахнув глаза. Женщина подняла голову и улыбнулась:
– Путники? Хотите купить еды?
– Да, обменять на это. – Лун показал ей кольцо Нефриты.
Она наклонилась поближе, чтобы разглядеть его, и осторожно коснулась кольца пальцем. Ее ногти были грубыми и твердыми, почти как когти. Она одобрительно кивнула:
– Белый металл и красивый камень. На это можно купить много еды.
Лун позволил себе чуточку расслабиться. Ему совсем не хотелось уходить отсюда с пустыми руками; и не было ничего хуже, чем провести холодную сырую ночь, помня, каково это – быть в тепле.
– И место для ночлега.
Женщина нахмурилась и задумчиво оглядела комнату, похоже, пытаясь сообразить, где их разместить.
– На чердаке есть пустая комната, но в ней сломано окно, и никто не хочет там селиться. – Она поглядела на их босые ноги. – Но вам двоим она, может, и сгодится.
Пока Лун и женщина торговались, Нефрита подергивала хвостом из стороны в сторону, веселя детей. Они договорились, что получат горячий ужин сейчас и завтрак утром, место для сна на одну ночь, а также мешок с полосками вяленого мяса и другой провизией, которую они смогут взять с собой, когда будут уходить. Женщина также добавила к сделке флягу с варевом из котла – оказалось, что это мясной бульон с сушеными ягодами. Нефрита, похоже, пришла в ужас, но Лун остался доволен. Конечно, взрослым стадником можно было наесться посытнее, но того, что они купили, должно было хватить на целый день полета.
Следуя указаниям женщины и неся одеяла, которые прилагались к комнате, лампу и корзину с едой, они прошли по коридору к лестнице, такой узкой, что, по мнению Луна, на нее вряд ли смогли бы протиснуться существа покрупнее. На каждом этаже дверные проемы необычной формы вели в коридоры с низкими потолками, разделенные на клетушки, большая часть из которых была затянута кожаными занавесками. Почти весь второй этаж, похоже, занимали сериканки. Они были заняты тем, что развешивали в коридоре заснеженные одежды и плащи, чтобы с них стекла вода. Когда Нефрита прошла мимо, одна из них скользнула по ней взглядом, потом удивленно уставилась на них, а затем улыбнулась и покачала головой. Лун понял, что она, должно быть, заметила голубую чешую Нефриты и приняла ее за заблудившуюся сериканку.
Их комната находилась на самом верху и была единственной на этаже. Им обоим пришлось пригнуться, чтобы пройти в дверь. Из коридора падал свет, и они увидели, что комната была немногим больше, чем клетушки внизу. В стене было круглое окно, и, как и сказала женщина, его тонкая кожаная рама была разодрана и пропускала леденящий сквозняк. Из мебели здесь была лишь одна шкура, утеплявшая каменный пол, и толстый спальный коврик, набитый травами. Однако через комнату проходила пара печных труб – они торчали из пола и, изгибаясь, уходили в стену. От них исходило тепло и едва заметный парок. Что ж, если им понадобится бежать, отсюда они могли вылететь прямиком наружу, а это тоже было неплохо.
– Прийти сюда – просто замечательная идея, – убежденно сказала Нефрита. Она бросила одеяла на спальный коврик и скинула с себя накидку, стряхивая с гребней тающий лед. – Я бы отдала ей то кольцо даже ради уголка внизу.
– Это была бы невыгодная сделка, – сказал ей Лун, ставя корзинку на пол.
Пока Нефрита завешивала своей накидкой окно, чтобы избавиться от сквозняка, Лун при помощи кремня и трута зажег лампу. Вместо масла или свечи внутри нее лежал кусок плотного мнущегося материала, который, как сказала женщина, должен был гореть почти всю ночь, хотя и не очень ярко.