– Нам одиноко. Во всех Трех Мирах нет никого, кто был бы похож на нас. – Она положила руку на голову дакти-наставника. Он прижался к ее ноге, уткнувшись в нее лицом. – Особенно теперь, когда ты убил Эраза в вашей колонии. Хотя, возможно, для него это был подходящий конец, ведь он столько циклов следил за ней по нашей просьбе. Я хотела, чтобы он остался здесь, в безопасности, но он так отчаянно желал увидеть ее своими глазами, а не в видениях. Демус, например, так пока не умеет. – Она ласково оттолкнула дакти-наставника. Демус недовольно шикнул, затем отвернулся и проковылял в сторону. Он был меньше своего собрата из колонии, и его правая нога выворачивалась под неестественным углом. Она смотрела на него, пока он не отошел, а затем снова перевела взгляд на Луна: – Ты не спросил, как меня зовут. Мое имя – Ранея. Твое я знаю. – Она подняла руку. Ее ногти были почти такими же длинными, как когти. – Подойди, Лун.
Он отступил еще на шаг.
– Отпусти арборов, и я сделаю все, что ты пожелаешь. – Он не думал, что она на это пойдет, но попытаться стоило.
– Зачем мне их отпускать? Они мне нужны. – На ее лице еще оставалась улыбка, но казалось, будто она о ней позабыла. В тот миг Лун понял, что не так с ее выражением – она словно имитировала то, что делали другие, на самом деле не понимая, что это значит. Таким же теплым тоном Ранея сказала: – И у тебя нет ничего, что я не смогла бы просто взять.
Лун попятился от нее. Он твердил себе – что бы она с ним ни сделала, это неважно. Если Ранея была наполовину воительницей раксура, то она не могла производить потомство, и беспокоиться следовало о прародительнице в соседней комнате.
– Ваш владыка сказал двору, что вы хотите стать с нами одним целым.
– Это правда. – Она зашагала вперед. В ее легких, сосредоточенных движениях было что-то хищное, из-за чего она стала похожа на земную женщину еще меньше. – Когда-то наша стая правила востоком, всем огромным полуостровом. Так говорили владыки.
Пятясь, Лун уперся в платформу и вздрогнул, когда ударился поясницей об ее зазубренный край. Ранея остановилась в нескольких шагах, глядя на него, и от ее омерзительного запаха у Луна запершило в горле.
– Они рассказали мне, как земные империи гибли по нашей прихоти и добычи было вдоволь. Но они говорили, что мы стали драться друг с другом, разбились на стаи поменьше, стали слишком оторванными друг от друга. Из-за кровосмесительства внутри стай прародительницы стали умирать слишком быстро. Владык стало рождаться все меньше, а бесплодных дакти и кетелей все больше. Тогда моя прародительница и ее владыки поставили эксперимент: они поймали консорта раксура и насильно произвели от него потомство.
Ранея замолчала и принюхалась. Лун понял, что, должно быть, его запах изменился. Он почувствовал, как его прошиб пот. Она не торопилась, явно наслаждаясь его страхом, а затем непринужденно продолжила:
– Вскоре он умер. Она попыталась снова, скрестив своего первого отпрыска-полукровку с ее владыками, а затем с арборами. В конце концов на свет появился Эраз, а позже Демус и я. – Ее голос стал резче: – Джаней, иди сюда, я знаю, что ты подслушиваешь.
Секунду висела тишина, а затем из верхнего прохода выпрыгнул Джаней. Расправив крылья, он скользнул над бассейном и приземлился рядом с колодцем. Демус что-то прочирикал, но Джаней не обратил внимания на его приветствие. Ранея уставилась на него со все еще приклеенной к лицу улыбкой.
После долгого молчания Джаней сухо сказал:
– Я сделал все, о чем ты просила. – Он не смотрел на мертвого владыку, распластанного рядом с платформой.
Его слова повисли во влажном воздухе. Затем Ранея снова повернулась к Луну, словно Джаней ничего и не сказал.
– Когда ты пришел к Лихею в том земном городе, – сказала она, – он хотел привести тебя ко мне. Он думал, что ты идеально нам подойдешь. Консорт, ничего не знавший о раксура, из которого мы могли слепить все, что пожелаем, которого можно научить действовать по нашей указке. Но ты обманул его и убил.
Наверное, она ждала, что он станет спорить с ней, но это было так же бессмысленно, как спорить с мертвым владыкой. Лун лишь сказал:
– Мне повезло.
– Ты знаешь, почему мы выбрали Туман Индиго? – Она придвинулась ближе, оказавшись на расстоянии вытянутой руки. – Мы пришли за тобой.
«Не купись на это во второй раз», – подумал Лун. Вслух он сказал:
– Это ложь. Я обошел весь восток, и если вы знали, где я, то могли поймать меня в любое время.
– Я была не готова произвести выводок, – сказала Ранея так, словно это было очевидно. – Эраз нагадал, что однажды ты окажешься в Тумане Индиго и тогда будет самое время.
«Выводок?» – Лун мельком посмотрел на проход в соседнюю комнату.
– Я не понимаю.
Она проследила за его взглядом.
– Она была… Она – моя прародительница. Моя мать. Теперь она стара и умирает. – Ранея изучающе посмотрела на выражение его лица, и на этот раз ее улыбка была настоящей. Улыбка владыки, улыбка Скверна – холодная, хищная и довольная. – Ты думал, что я всего лишь сквернорожденная воительница? Я прародительница. Сквернорожденная королева.
Лун не мог ответить, от ужаса у него перехватило дыхание. «Нужно было выпрыгнуть из окна, когда была такая возможность».
Она подошла ближе, взяв его за подбородок и приподняв голову.
– Мне всего лишь нужно породить больше таких же королев, как я, и таких же дакти, как Демус, и нас никто не сможет остановить. Мы сможем захватить власть над любой другой стаей Сквернов, с какой только соприкоснемся. Вся добыча, какую мы только пожелаем, будет нашей. Мы сможем править всеми Тремя Мирами: землей, воздухом и водой. – Ее рука опустилась вниз и легла ему на горло, как будто нечаянно, не то поглаживая, не то угрожая. Как мясник гладит стадное животное, чтобы его успокоить. Она сказала: – Известно, что Скверны и окрыленные раксура имеют общее происхождение. Разница лишь в том, что окрыленные объединились с другой расой оборотней, которые назывались арборами. – Она склонила голову набок. – Ты не знал, что это две разные расы? Арборы строят, меняют, творят. Они создают произведения искусства. А окрыленные лишь сражаются и едят. Две схожие расы, которые, объединившись, стали чем-то большим. Почему бы этому не случиться вновь?
Паника нахлынула, сняв с него потрясенное оцепенение, и Лун понял, что ему придется заставить ее убить его. Он не мог позволить ей овладеть собой и породить еще один выводок чудовищ-полукровок, которые нападут на другие дворы, уничтожат еще больше земных городов и пройдутся по Трем Мирам подобно чуме. «Они не остановятся». Они не знали, как это сделать. Они могли лишь плодиться и жрать, и они будут делать это до тех пор, пока не убьют всякое живое существо, до которого смогут добраться.
– Потому что вы – Скверны. Чудовищные отродья, уничтожающие все, к чему прикасаетесь. – В ее взгляде промелькнула тень, и Лун понял, что попал в точку. – В Сарасейле Лихей коснулся меня, и моя жизнь пошла прахом. Мне лишь понадобилось много, много циклов, чтобы это понять.
Она отвесила ему такую пощечину, от которой он свалился с ног. Наполовину оглушенный, он попытался откатиться от нее, но она схватила его за волосы. Лун вцепился в ее руку, попытался пнуть, выкрутиться из хватки, хоть бы и ценой своего скальпа, но она подтащила его вверх и поставила на колени.
В зал на огромной скорости влетел дакти. Он отскочил от потолка и приземлился рядом с Джанеем. Брызжа слюной, шипя и щелкая языком как безумец, он что-то сказал на языке Сквернов.
Ранея отпустила Луна и повернулась к дакти. Лун отполз в сторону, настороженно глядя на нее. Он увидел, как Джаней отшатнулся, когда она прошла мимо, словно владыка тоже не горел желанием оказаться на расстоянии вытянутой руки от нее. Ранея схватила прилетевшего дакти за голову, подняла его с земли, встряхнула и резким голосом отдала ему какой-то приказ. Тварь повторила сказанное, задыхаясь, – сказывалось, видимо, давление ее руки на его череп. Она бросила дакти и прошагала к ближайшему окну.
Пошатываясь, Лун поднялся на ноги и пошел за ней, держась на расстоянии. Он точно не знал, что увидит, но надеялся, что это будет неожиданно большое войско раксура. Он ухватился за край окна и посмотрел вниз.
Два кетеля, лежавшие на дне улья, исчезли. Нет, не исчезли. Он прищурился, вглядываясь. Они были в земном обличье – два крупных, мускулистых тела без сознания растянулись рядом с шахтой, что вела вниз, в руины. Вокруг валялись тела поменьше. «Дакти, те самые дакти, что сожрали оставшиеся после кетелей объедки», – с облегчением подумал Лун. У Двеев все-таки получилось! Они дали яд пятерым своим товарищам, а затем отправили их на съедение кетелям.
Он поднял голову и увидел, что Ранея сверлит его взглядом, сверкая глазами от ярости:
– Это твоих рук дело.
– Нет. Я же был здесь. – Оглядываясь назад, ему, пожалуй, не стоило улыбаться, когда он это говорил.
Он увидел, как она замахнулась, и попытался увернуться, но удар пришелся ему по плечу, и Лун растянулся на земле. Почувствовав во рту кровь от прикушенной губы, он перевернулся и увидел, как она нависла над ним. «Сейчас ты получишь то, чего хотел. Она тебя убьет».
Стоявший за ним Джаней сказал:
– Должно быть, он принес с собой ту дрянь, что изобрели земные твари.
Ранея перевела свой полный гнева взгляд на Джанея:
– Когда ты нашел его, то должен был обыскать и его, и двеев.
– Его нашел не я. Это сделал Венрас, – с горьким удовлетворением сказал Джаней. – Демус наблюдал за всем его глазами. Это Демус должен был сказать ему всех обыскать. Ты сама поставила его над всеми нами. Это он должен принимать такие решения.
Несколько секунд она стояла на месте, стискивая кулаки и дрожа от ярости, словно не могла решить, кого хочет убить больше – Луна или Джанея. Затем она наклонилась, схватила Луна за руку, резко поставила на ноги и толкнула к Джанею:
– Стереги его.
Она отошла от них и переменилась. На несколько секунд ее опутал темный клубящийся туман, из которого явилось существо из ночных кошмаров. Ее чешуя была шершавой, матово-черной, как у Сквернов, и в ней не было ни намека на яркие цвета и переливы раксура. Ее крылья были кожистыми, как у дакти, а голову венчали и тяжелый пластинчатый гребень, и шипы раксура. И она была высокой, в полтора раза выше крылатого облика Луна.