Ранея шагнула вперед, прыгнула в окно, а затем расправила крылья и скрылась из виду. Дакти-гонец с трудом поднялся и прыгнул за ней. Джаней смотрел им вслед, стискивая руку Луна так, что у того затрещали кости.
«Придумай что-нибудь», – сказал он себе. Ранея без причины убила владыку, пытавшегося спасти ее омерзительный план и принести ей хотя бы нескольких арборов, которых она хотела заполучить. Джаней наверняка понимал, что его выживание зависело от ее прихоти. Лун сказал:
– Ты ведь не думаешь, что это хорошая идея.
Джаней ничего не сказал, но и не ударил Луна.
Лун настойчиво продолжал:
– Все Скверны, что пришли в Туман Индиго, мертвы. Здесь у вас недостаточно сил, чтобы отбиться от нас, и теперь окрыленные знают, что им нельзя приближаться к этой твари.
Дакти-наставник предупредительно зачирикал, и Джаней рыкнул на него.
Лун задумался. Он дал владыке возможность позлорадствовать, но тот ею не воспользовался. Он всегда думал, что владыкам плевать на всех, кроме самих себя, и что выживание Сквернов как расы заботит их не больше, чем их собственные шкуры. Вот только это, похоже, было совсем не так. В стаях Сквернов было мало владык, и каково же им жилось в окружении дакти и кетелей, которые отличались от дрессированных зверей лишь своей неукротимой злобой? Возможно, владыки… были привязаны друг к другу. «Лихей, похоже, был небезразличен Катрасу. Ну или, по крайней мере, ему было небезразлично, что я его убил».
Лун облизал сухие губы и сказал:
– Катрас умирал, когда нашел нас.
Джаней издал какой-то звук – не шипение, а… вздох. Лун продолжил:
– Он едва мог держаться в воздухе. Она заставила его лететь изо всех сил, чтобы нагнать нас, через горные ветра и снежные бури. Нас было двое. Мы могли останавливаться. Один мог спать, пока второй охотился.
Джаней швырнул его вниз, и Лун упал лицом вниз на упругий пол. Нависнув над ним, Джаней прорычал:
– Его убил ты. Я это видел.
Лун приподнялся ровно настолько, чтобы посмотреть ему в глаза. Из его носа текла кровь, и ему было трудно дышать.
– Это было просто, потому что он уже умирал. – Он указал на мертвого владыку: – Его она тоже убила… – Джаней шагнул к нему, и Лун отполз назад. – Просто так. Потому что он пытался следовать ее приказам. Пытался воплотить ее идиотский план.
Джаней бросился на него. Лун перекатился, поднялся на ноги и попятился.
– Ты думаешь, что, когда она победит, тебе и другим владыкам найдется рядом с ней хоть какое-то место? Ей нужны рабы – дакти и кетели, – а не…
В окне что-то промелькнуло, и Лун отшатнулся, думая, что вернулась Ранея. Но, что бы это ни было, оно пронеслось прямиком вниз, миновав этот уровень. Затем внизу раздался грохот, словно что-то разбилось.
Джаней замер и повернул голову на звук. Через миг мимо окна пролетел еще один предмет, и на этот раз Лун успел его разглядеть – это был большой глиняный сосуд, один из тех, что он видел в руинах.
Джаней широким шагом подошел к окну, и Лун, спотыкаясь, двинулся за ним.
Сосуды разбились о дно улья и каким-то образом воспламенились. Огонь распространился по полу, и вверх стал подниматься черный дым.
«Сухой металлический ил, набитый в сосуды и подожженный, – осознал Лун, и ему почти что стало больно от вспыхнувшей в нем надежды. – Наверняка это придумал Звон». Если повезет, раксура сбросят их и на наружные стены улья.
С противоположной стороны улья к ним подлетел еще один владыка. Накренившись в воздухе, он приземлился у окна, зацепившись за него. Это был Венрас – молодой владыка, который нашел Луна в камере двеев. Он заговорил с Джанеем на языке Сквернов, и хотя Лун не мог разобрать слов, в них отчетливо слышалась паника.
Лун шагнул прочь от окна и посмотрел на Джанея:
– Они выкурят вас, убьют всех, кто попытается сбежать…
Джаней молниеносно развернулся и схватил его за горло. Его когти вдавились в кожу Луна, и он сказал:
– У нас их арборы и ты. Они не сожгут это место, пока вы здесь.
Лун схватил Джанея за запястье, но после заставил себя замереть и не пытаться вспороть владыке живот когтями, которых у него не было.
– В колонии осталось предостаточно живых арборов. Эти им не нужны. – Неважно, правда это или нет, ему нужно было лишь убедить в этом Джанея. – И я им тоже не нужен…
Джаней шагнул ближе и прошипел ему в лицо:
– Ты – их единственный консорт…
Луну даже не пришлось притворяться, когда он горько усмехнулся:
– Правящая королева велела мне убраться восвояси еще несколько дней назад. Они знают, что сказал Катрас. Они знают, что вы пришли в Туман Индиго из-за меня. Они позволили мне остаться лишь временно, чтобы я помог им сразиться с вами.
Джаней посмотрел Луну в глаза и, должно быть, увидел, что тот говорит правду. Он зарычал и стиснул рукой горло Луна, не давая ему дышать. Лун отчаянно пытался разжать ему пальцы или пнуть, а затем в его глазах потемнело.
Невыносимое давление вдруг исчезло. Лун упал на пол и от удара жадно втянул воздух. Его горло и легкие горели, и какое-то время он мог лишь лежать на полу, свернувшись калачиком, и дышать. Затем он сумел поднять голову и увидел, как Джаней выходит из соседней комнаты и не то выводит, не то выносит на себе пожилую прародительницу Сквернов.
Она была чуть больше владыки, но ее чешуя казалась мягкой на вид, а ее пластинчатый гребень был меньше, словно не предназначался для боя. Она тяжело опиралась на плечо Джанея, а ее наполовину сложенные крылья были опущены.
Джаней подвел ее к окну, где их все еще ждал Венрас. Венрас снова заговорил, дернув подбородком в сторону Луна. Джаней лишь покачал головой, шагнул к окну и подтянул прародительницу к себе.
«Они уходят», – подумал Лун. От облегчения у него закружилась голова. Джаней не убил его, потому что знал – если сделает это, Ранея будет в ярости и отправится за ним в погоню. «А вот это совсем нехорошо». Если королева-прародительница успеет вернуться, она может забрать Луна и продолжить попытки создать стаю полукровок. Джаней оставил Луна, надеясь, что она отвлечется и он сможет ускользнуть.
Венрас встал по другую сторону от прародительницы, чтобы тоже взять ее под руку, и втроем они выпали из окна.
Лун, пошатываясь, поднялся на ноги. Демус проковылял вперед, чтобы посмотреть Джанею вслед. Он заметил, что Лун смотрит на него, и зарычал, сжимая и разжимая когтистые лапы. «Нужно прикончить эту тварь сейчас же».
Он был меньше настоящего дакти и тщедушнее настоящего арбора, но его зубы и когти выглядели вполне острыми. Лун посмотрел по сторонам в поисках оружия и заметил одно, довольно необычное.
Держа Демуса в поле зрения, он направился к платформе, где лежал мертвый владыка. Лун перевернул тело и снял с него парчовый халат. Встряхнув тяжелую ткань, он двинулся на Демуса.
Тот неуклюже попятился и ощетинился. На языке раксура он прохрипел:
– Если ты меня тронешь, она сдерет с тебя кожу живьем.
– Она все равно это сделает. – Лун, не колеблясь, надвигался на существо, заходя чуть сбоку и оттесняя его к бассейну с водой.
– Не убивай меня. – Его тон изменился, став почти умоляющим, и Демус присел, изображая беспомощность. – Пожалуйста.
– Тогда сними с меня и арборов заклятие, которое не дает нам перевоплощаться, – сказал Лун, все еще шагая вперед. – И убегай. – Такой выбор казался ему более разумным, но эта тварь была Скверном.
Демус присел еще ниже, скуля, а затем прыгнул на Луна, целясь ему в голову. Лун кинулся на тварь, резко поднимая тяжелый халат вверх. Тварь влетела в ткань, а затем в самого Луна, опрокинув его на спину. Лун обхватил дакти руками и ногами и перекатился, закутывая его в тяжелую парчу и придавливая сверху своим весом. Демус изо всех сил отчаянно цеплялся за него и кусал через ткань за плечо, но его когти зацепились за тяжелую материю, дав Луну возможность перекатить их обоих ближе к бассейну.
Они рухнули в ледяную воду, Лун задержал дыхание, а затем нырнул, своим весом толкая тварь ко дну. В отчаянии Демус высвободил руку и вцепился ему в бок, раздирая рубаху и кожу. Лун прижал его руку коленом и безжалостно держал, оставаясь под водой, пока ему не показалось, что его легкие вот-вот разорвутся. Надеясь, что проклятая тварь отвлеклась и не сможет удержать его под заклятием, он попытался перемениться.
Он почувствовал себя так же, как когда сопротивлялся Жемчужине. Из-за желания вдохнуть и из-за боли в легких давление в его груди и за глазами увеличилось в сотню раз. Затем вдруг что-то поддалось, и на его спине возникли крылья и шипы, а на коже проступила чешуя.
Лун всплыл и сделал долгожданный глоток воздуха. Демус безвольно висел у него на руках. Лун отбросил халат в сторону и на всякий случай свернул дакти шею.
Облегчение от того, что он снова мог меняться, было непомерным. Царапины от когтей, синяки – вся боль стихла, превратившись лишь в досадное неудобство. Лун стряхнул с себя воду, прыгнул к проходу над бассейном и, единожды взмахнув крыльями, оказался у него.
Пока он несся по пустому коридору, пламя распространилось по нижнему этажу улья и густой дым заструился ввысь и заволок почти весь центральный колодец. Откуда-то снизу до Луна донеслось жужжание крыльев двеев и приглушенный рев. Двеи, должно быть, набросились на единственного оставшегося кетеля и сбежали из своей тюрьмы.
Несколько дакти все еще охраняли вход в камеру с арборами. Когда Лун приземлился среди них и разорвал первых двух на части, остальные бросились прочь и спрыгнули с уступа в задымленный колодец. Лун присел, чтобы вспороть дверную мембрану, и крикнул:
– Душа! Вы все можете перевоплотиться?
– Да! – Он увидел ярко-голубую арбору, смотревшую на него, подняв голову. Это была Душа. – Лун, это остальные устроили пожар?
– Да! Вылезайте, мы уходим, – сказал он ей, настороженно поглядывая на центральный колодец. Беспроглядные клубы дыма заволокли все, и он лишь изредка видел хаотично мельтешивших вокруг дакти.