Шесть месяцев спустя Сюзи погибла – ее убил Адамс. Он выследил ее, приставил нож к горлу и располосовал его от уха до уха: так он покарал ее за то, что она осмелилась дать против него показания.
Тогда у меня не хватило духу поговорить с Томом о случившемся начистоту. О том, что ему было известно об отношениях Натана и Сюзи, о длинном списке ее подозрительных травм, о котором так и не узнала полиция, о вспышках насилия со стороны Адамса и его связях с криминальным синдикатом Западного Лондона.
Впрочем, того, что он знал, оказалось достаточно, чтобы Том Брискоу переключился с уголовного на семейное право. И выражение его глаз подсказало мне, что он не желает, чтобы ему напоминали о профессиональном прошлом.
– Начнем вот с чего: не считаешь ли ты, что на допросе в полиции рядом с ним должен присутствовать адвокат? – настойчиво осведомилась я.
– Ты вроде бы сказала, что допрос уже идет.
– Так и есть. Полагаю, офицер полиции пришел к нему домой, хотя мой клиент уже разговаривал с полицейскими сегодня утром.
Том встал и подошел к обеденному столу. Взяв в руки ноутбук, он перенес его на софу.
– Наверное, ее дом уже обыскали.
– Да, нашли ее паспорт и телефон, а вот кошелек отыскать не удалось. Очевидно, это хороший знак.
– Совсем не обязательно, – скептически проронил Том. – Помню судебный процесс, за которым я следил, еще будучи студентом. Из дома пропала женщина; муж заявил, что понятия не имеет, где она может находиться. В конце концов его арестовали и признали виновным в ее убийстве. Он инсценировал ее бегство, спрятав ее личные вещи после того, как избавился от тела.
Я взглянула на него с явным неодобрением.
– Как ее зовут? Жену, я имею в виду, – спросил он.
– Донна Джой.
Он застучал по клавишам ноутбука.
– Обращение уже появилось онлайн. Контактный номер: Кенсингтон, отдел уголовного розыска.
Сердце гулко колотилось у меня в груди, когда я поверх его плеча взглянула на экран. Там были фото Донны и ее описание: рост – пять футов и шесть дюймов, вес – около девяти стоунов[18], в последний раз ее видели в розовом пальто и черных брюках. Она пропала без вести после того, как ее сопроводили домой после ужина в ресторане «Грин Филдз» на Кингс-роуд в минувший понедельник.
Я поймала себя на том, что, читая отчет, мысленно добавляю в него недостающие детали. Я могла подтвердить, что она действительно провела в ресторане «Грин Филдз» девяносто семь минут, что она пила спиртное и что волосы ее были по меньшей мере на три тона темнее, чем на фотографии, благодаря визиту в салон красоты «Джош Вуд» за двенадцать дней до этого, чем она нескромно похвасталась в «Инстаграме».
Обращение заканчивалось словами, что полиция беспокоится о ее жизни и здоровье, но сомневаюсь, чтобы они были хотя бы вполовину так озабочены, как я.
– Большинство из тех, кто пропадает без вести, в конце концов, находятся сами. – Том пожал плечами. – И лишь немногие действительно исчезают, но и среди них подавляющее большинство страдает психическими расстройствами или депрессией, что и подталкивает их к самоубийству.
– Выходит, с ней вряд ли могло случиться что-то плохое, – сказала я, умоляя его приободрить меня.
– Она страдала депрессией?
– Насколько мне известно, нет.
– Взрослые совершеннолетние люди имеют право на исчезновение, Фран, и тебе это известно не хуже, чем мне. Кроме того, мы же не знаем, какие у них были отношения. Может быть, она затеяла какую-то игру, – сказал он, и я кивнула. – Но с таким же успехом с ней могла приключиться беда. Обращение по ТВ означает, что полиция классифицировала ее исчезновение как риск высокой степени.
– Риск высокой степени? – Я нахмурилась.
– Это значит, что ей грозит опасность. Опасность причинить вред себе или другим. Ты случайно не знаешь, с кем она ужинала в понедельник вечером?
– Со своим мужем, – безжизненным голосом ответила я.
– То есть с твоим клиентом.
– Они встретились, чтобы поужинать вместе. Очевидно, после этого они занимались любовью, но он утверждает, что на ночь у нее не остался. И с тех пор ее никто не видел. Она не явилась на слушания по окончательному урегулированию спора, назначенные на пятницу, и не пришла на вечеринку по случаю дня рождения своей сестры минувшим вечером.
– В таком случае, не стоит удивляться тому, что в полиции пожелали допросить его.
Да, не это я хотела от него услышать.
– Ну, и что собой представляет твой клиент?
– Умный. И очень успешный.
– Значит, пресса откроет на него охоту.
Мне уже приходилось слышать о синдроме пропавших без вести белых женщин, и я понимала, что и этот случай не обойдется без дополнительной драмы. Донна Джой была не просто блондинкой, белой и красавицей. Она разъехалась со своим мужем, миллионером и венчурным банкиром, а это означало, что историю ее исчезновения постараются приукрасить дополнительными ужасами.
– Он не причинял зла своей жене, – сказала я, расслышав в собственном голосе нотки покровительственного презрения.
– Откуда тебе знать?
Я вспомнила, как мы с ним сидели на крыше дома в Спиталфилдзе. «Нам нужно продержаться совсем немного, и тогда скоро, очень скоро все будет хорошо. Останемся только мы вдвоем. Никакой Донны, никаких тайн, только ты и я».
– Так что мне ему передать? – спросила я.
– Ему не помешает связаться с адвокатом по уголовным делам. Очень хорош Мэттью Кларксон. Кроме того, не исключено, что он захочет поговорить с Робертом Келли. Тот – адвокат по делам средств массовой информации, занимается защитой репутации. Если пресса начнет травлю, быть может, вам стоит позвонить ему.
Том встал, вынул из кармана телефон и принялся перелистывать свою адресную книгу.
– Полагаю, твоему клиенту следует начинать беспокоиться, если его заставят принять участие в обращении, – пробормотал он, записывая два телефонных номера на страничке, вырванной из официального желтого блокнота.
– А почему это должно его беспокоить? Он хочет сделать все, что в его силах, чтобы помочь полиции.
– Не думаю, что супругу, отлученному от брачного ложа, позволят выступить на какой-либо пресс-конференции, разве что захотят проверить его реакцию. Кроме того, ему может нанести визит офицер по связям с семьей. Предполагается, что они должны оказывать помощь, но на самом деле это лишняя пара ушей.
– Мой клиент не имеет никакого отношения к ее исчезновению, – заявила я, слыша, как в голосе звякнул металл. Том взглянул на меня, и на мгновение мы оба умолкли. – Как ты сам сказал, держу пари, что к утру она непременно объявится.
Атмосфера вдруг изменилась. Мне стало жарко и душно просто оттого, что я находилась здесь.
– Мне пора идти.
Он улыбнулся и взглянул на часы.
– Уже поздно. Как ты добралась сюда? Приехала на своей машине?
– Нет, – слишком быстро ответила я, вспомнив, как Мартин высадил меня на краю площади Понд-сквер. – Я вызову такси.
– Не говори глупостей. Я отвезу тебя.
– Честно, я спокойно могу вызвать такси.
– Вечером в субботу, как раз в то время, когда начинают закрываться пабы и рестораны? А заказ службы «Убер» обойдется тебе в астрономическую сумму. Так что подожди минутку, я только возьму ключи.
Он вывел меня ко внедорожнику, припаркованному прямо перед домом.
– Надеюсь, за это ты выставишь своему клиенту оплату по двойному тарифу, – улыбнулся Том, отключая сигнализацию, которая приветствовала его двумя резкими всхлипами, разорвавшими ночную тишь. – Скажи ему, что вышла далеко за пределы своих служебных обязанностей. Ему повезло, что у него есть ты.
Он окинул меня долгим взглядом, понимающе улыбнулся, и охватившее меня чувство страха вновь заставило меня задуматься о том, а сколько ему уже известно и о чем еще он догадался сегодня.
Глава девятнадцатая
Домой я добралась уже за полночь.
С самого утра во рту у меня не было крошки – мне так и не удалось поесть рыбы с чипсами или мидий с Мартином на пляже, – и я ощущала слабость во всем теле и головокружение. В холодильнике тоже было пусто, не считая засохшего лимона и вскрытой упаковки с ветчиной, которая потемнела и свернулась в трубочку, так что я ограничилась тем, что поджарила гренки и заварила лапшу быстрого приготовления «Пот Нудл», пачка которой завалялась в буфете. Давя сухую лапшу вилкой, я вновь проверила телефон на предмет сообщений от Мартина, но от него по-прежнему не было никаких известий.
Присев на краешек софы, я принялась жадно глотать все еще твердую лапшу – не хватило терпения выждать положенные четыре минуты, чтобы она размякла. Поначалу я решила принять ванну, но потом отказалась от этой идеи – уж очень шумели у нас водопроводные трубы. В конце концов, было уже поздно, и я не желала будить Пита в его квартире внизу. Он был одним из тех, кому мне не хотелось напоминать о своем существовании.
Глядя на часы, я мысленно прикинула, ушли ли полицейские от Мартина или еще нет. Я сомневалась, что такие допросы длятся очень долго. Тем не менее на душе у меня было неспокойно. В голове крутились всевозможные образы: сцены из фильмов и ток-шоу с участием полицейских. Вот подозреваемых заковывают в наручники и волокут в полицейский участок, а потом допрашивают в маленьких темных комнатах. Я сказала себе, что чрезмерно драматизирую ситуацию, но все же не могла понять, почему Мартин до сих пор не позвонил мне. Особенно учитывая то, что он послал меня к Тому Брискоу обсудить его следующий шаг, а еще тот факт, что по дороге я отправила ему сообщение из машины Тома, прося связаться со мной.
Сев за стол, я включила компьютер.
Сначала я проверила электронную почту – все адреса, к которым имел доступ Мартин, – а потом выключила и снова включила телефон, желая убедиться, что он работает нормально.
Следующей моей остановкой в Интернете стал сайт «Дейли мейл». Я быстро пробежала глазами домашнюю страницу, высматривая заметку, имеющую отношение к Донне Джой. Не найдя ничего заслуживающего внимания, я проделала ту же операцию со всеми сайтами основных национальных средств массовой информации, после чего зашла на страничку столичной полиции, дабы проверить, не обновили ли они свое обращение, – нет, не обновили.