К тому времени, как я добралась до Северного Лондона, начало темнеть. Закурив сигарету, я медленно зашагала к дому Клэр, сомневаясь, стоит ли мне заходить в него.
Свернув на ее улицу, я каблуком вдавила окурок в тротуар. Похолодало, и я подняла воротник своего тонкого черного жакета, чтобы не мерзла шея. На мгновение я прониклась жалостью к себе, но потом вдруг подумала о Мартине, который находился в полицейском участке, взволнованный и испуганный, лежал на тощем матрасе и дышал спертым воздухом, насыщенным запахом пота. Как же мне хотелось оказаться рядом с ним, войти туда, размахивая своим новым портфелем, и потребовать от дежурного сержанта освободить моего клиента или же, в случае неудачи, запереть меня вместе с ним!
Клэр жила в уютном, симпатичном домике, стоящем в череде таких же особнячков на тихой улочке неподалеку от Солсбери-роуд. Постучав к ней в дверь, я окинула взглядом ее крохотный передний дворик. На подоконнике стоял ящик с цветами, который я почему-то не замечала раньше, и там из земли уже начали пробиваться анютины глазки и крокусы. На ступеньке выстроились в ряд пустые молочные бутылки, ожидая, когда их заберет молочник, и такая домашняя сценка на мгновение заставила меня забыть о хаосе моей собственной жизни.
Дверь отворилась, и порыв теплого воздуха из коридора буквально втянул меня внутрь.
Я не могла найти нужных слов, но Клэр вышла, шагнула ко мне и крепко обняла.
– Все пошло наперекосяк, – сказала я, уткнувшись носом ей в плечо.
– Ну давай, заходи внутрь, и мы начнем с большой кружки чая.
Я последовала за ней на кухню, место воскресных обедов. Свет был приглушен, а зажженные свечи наполняли воздух ароматами инжира и цветов. Не знаю, было ли это задумано специально для меня, но паника начала понемногу отступать.
– С чего мне начать? – спросила я, когда Клэр включила чайник.
– В общем, я читаю газеты. И додумываю то, о чем ты мне не рассказала.
Она имела полное право сердиться на меня; предполагалось, что Клэр – моя лучшая подруга, а я намеренно утаила от нее подробности своего романа. Да, это можно назвать недомолвкой, а можно и предвзятой ложью. Но в ее голосе не прозвучало ни разочарования, ни неодобрения.
– Итак, полагаю, Мартин – твой клиент, – сказала она, не дожидаясь ответа. – А Донна Джой, о которой кричат газеты, – его жена, правильно?
– Клэр, именно поэтому я ничего тебе не сказала ни в картинной галерее, ни на вечеринке. Мне было неудобно. Кроме того, я не должна встречаться со своими клиентами.
Клэр помолчала, на лице ее отразилась растерянность.
– «Ивнинг стэндард» сообщает, что кого-то арестовали.
– Ты хочешь спросить, не о Мартине ли идет речь?
– Я не желаю выглядеть назойливой… – сказала она.
Я кивнула и закрыла глаза.
– Все так запуталось, Клэр, – прошептала я. – Тот факт, что его арестовали, означает, что полиция по меньшей мере подозревает его в сокрытии каких-либо фактов. Я чувствую себя совершенно беспомощной, а голова у меня идет кру´гом…
Обессиленная, я опустилась на табуретку, стоявшую возле кухонного стола, и обхватила голову руками. Закипел чайник, и Клэр заварила чай. Она поставила чашку передо мной и села напротив, а я с благодарностью обхватила пальцами горячую посуду.
– Не спеши и расскажи мне все.
Ну, я и рассказала ей все. О том, как встретила Мартина, о том, как развивались наши отношения после того, как я случайно столкнулась с ним в «Селфриджесе», – словно подожгла запал у шутихи. Я рассказала ей о том, что он сделал меня счастливой, о том, какой униженной и раздавленной я почувствовала себя, когда Фил сказал мне, что, по его мнению, Донна по-прежнему спит со своим супругом. Сделав глубокий вдох, я поведала ей о том, как следила за Донной и увидела, что она встретилась с Мартином в ресторане. Мне необходимо было рассказать кому-нибудь об этом.
– Ты следила за Мартином и Донной, – медленно протянула Клэр. – Это было в ту ночь, когда ее в последний раз видели живой?
Я понимала, как это выглядит, видела заботу и тревогу у нее на лице, но хотела, чтобы она знала, какие чувства я испытываю.
– Клэр, я должна была знать, – сказала я, едва не плача. – Я должна была знать, могу ли доверять ему.
Она выразительно подняла брови, словно говоря: «Ну вот, ты узнала, и дальше что?»
– Что было потом? – спросила она. – После ресторана? Я читала в газетах, будто Донна Джой исчезла. Мартин рассказывал тебе о том, что случилось в ту ночь?
Я кивнула, страшась ее следующего вопроса.
– Они вместе отправились к ней домой, – ответила я.
– И он признался в этом?
– Я пошла за ними. На моем месте ты бы поступила точно так же, – заявила я, с вызовом глядя на Клэр и предлагая ей опровергнуть мои слова, но она на них попросту не отреагировала.
– А потом?
– Не знаю, – прошептала я, обнимая себя руками. – Когда я снова пришла в себя, то оказалась дома. Думаю, я вырубилась. Я не помню, как добралась к себе. Пит сказал, что я приехала на такси.
– Пит? Кто такой Пит?
– Мой сосед снизу, – быстро ответила я, не желая не только обсуждать его, но даже думать о нем. Вместо этого я протянула руку через стол и стиснула ее ладонь. – Клэр, прошу тебя, я должна выяснить, что случилось в ту ночь, когда я видела Мартина и Донну. Если я смогу вспомнить что-нибудь, что угодно, это может помочь Мартину. Есть вероятность, что здесь у меня заперты сведения, которые помогут найти Донну, – сказала я, постукивая себя пальцем по виску. – А вдруг я видела, как она уходила? Я имею в виду, что она – непредсказуемая эгоистка. Кто знает, быть может, я видела, как кто-то еще вошел внутрь или заехал за ней. Номерной знак или… не знаю. – Слова горохом сыпались с моих губ, и Клэр окинула меня скептическим взглядом.
– Ты пила? – Вот теперь в ее голосе явственно прозвучало неодобрение.
– Я была расстроена.
– Франсин, тебе нельзя пить, когда ты принимаешь лекарства, не говоря уже об общем состоянии.
Я выставила перед собой ладони, чтобы унять ее.
– Знаю, знаю. – Мы столько раз говорили об этом за прошедшие годы, что выслушивать ее доводы вновь у меня не было ни малейшего желания.
– Сколько? – спросила она. – Сколько ты выпила?
– Много. Послушай, Клэр, ты должна помочь мне заполнить пробелы в памяти, – взмолилась я. – Мы нужны Мартину.
– Я не могу, – отказалась она.
– Потому что не веришь в то, что он невиновен? – спросила я в изумлении.
– Я не могу, – еще тверже повторила она.
– Что значит «не могу»? – нахмурилась я. – Должен же быть какой-то способ.
Клэр с грустью покачала головой.
– Воспоминания, утонувшие в алкогольном забытье, нельзя вытащить наружу.
– Что? Почему? – воскликнула я, и мне очень не понравились панические нотки в собственном голосе.
Это было совсем не то, на что я рассчитывала. Я нуждалась в ней, чтобы исследовать свою память. Она должна была помочь выудить информацию, полезную для Мартина.
– Потому что такие воспоминания никогда не запечатлеваются надолго. В теории алкоголь, насыщая кровь, отключает гиппокамп, тот участок мозга, который и отвечает за долговременную память. Так что эти воспоминания не потеряны, Фран, они просто не успели сформироваться.
Я почувствовала, как вокруг меня начинает вращаться водоворот тьмы, словно листья, подхваченные порывом ветра.
– Нет, я должна помочь ему.
Клэр накрыла мою руку ладонью. На мгновение мне даже показалось, будто она намерена остановить меня.
– Послушай, я понимаю, что тебе хочется верить, будто Донна объявится с минуты на минуту, а Мартин не имеет никакого отношения к ее исчезновению. Быть может, так оно и есть. Но при этом ты должна быть готова и к другому исходу. Если уж полиция арестовала его, значит, у них имеются насчет него серьезные подозрения. Статистика показывает, что в случае убийства второй супруг является наиболее вероятным подозреваемым.
– Убийства? – коротко бросила я, перебивая ее. – Она не умерла, Клэр. Она пропала – уехала в отпуск. В Гонконг, на спа-курорт, не знаю, куда еще. Она где-то обретается, живая и здоровая.
Клэр отпрянула, и я поняла, что моя реакция оказалась слишком резкой. Я постаралась придать своему голосу больше мягкости, когда заговорила вновь.
– Послушай, я доверяю Мартину, – сказала я. – Мне известна статистика, и я догадываюсь, о чем думают все остальные. Мне самой приходили в голову эти же мысли. Но ты не знаешь его так, как знаю я. Ты должна поверить мне. Пожалуйста.
– Ш-ш… – прошептала она. – Мы что-нибудь придумаем.
Я взглянула на нее и кивнула. Именно эти слова произнесла Клэр, когда мне было девятнадцать и она обнаружила меня в ванне, а вокруг моих запястий вились темные ленты. Она обнимала меня до приезда «скорой» и оставалась со мной в больнице, а потом добилась необходимой психиатрической помощи и поддержки в университете. Клэр видела меня в самые тяжелые минуты, видела мою душевную наготу и, тем не менее, умудрялась все исправлять.
– Ты не хочешь остаться у меня сегодня ночью?
Я уже открыла рот, чтобы рассказать ей о Пите Кэрролле, но поняла, что не смогу этого сделать. Я даже не была уверена, что все это случилось со мной в действительности.
– Если это не доставит тебе слишком больших хлопот.
– Я буду очень рада, если ты останешься. В последнее время я редко вижу Доминика. Теперь весь его мир вращается вокруг ресторана. Еще немного, и я начну звонить в службу времени, чтобы не свихнуться от одиночества.
– Ты могла бы позвонить мне.
– Как и ты, если на то пошло. Я всегда готова тебя выслушать и прийти на помощь. Была и буду. Тебе достаточно лишь прислать мне сигнал «летучая мышь».
Мы обе улыбнулись своим воспоминаниям. «Летучая мышь» – это был наш тайный кодовый сигнал, следствие пакта, который мы заключили в самом начале моей эпопеи с биполярным расстройством. Я словно бы обязалась звонить Клэр и сообщать ей, что пошла вразнос и что мне срочно требуется помощь.