Шелковая мантия. Сейчас я думала о ней в последнюю очередь. Она так долго – целых пятнадцать лет – оставалась моей целью, моим собственным Граалем, а теперь исчезла без следа, ускользнула, словно песок сквозь пальцы. Но сейчас, сидя напротив Вивьен, женщины, адвоката, которым я восхищалась, я вдруг захотела получить ее больше прежнего.
– Собеседования для ее получения начнутся не раньше сентября. Если я возьму отпуск, опубликую несколько статей, а потом приложу все усилия, чтобы исправить вред, который причинила собственной репутации…
– Вокруг нас разразился корпоративный скандал, и он очень дурно пахнет, – негромко, но твердо произнесла она.
Я со стыдом отвела глаза, вспоминая историю о судебных иннах, которую слышала еще во время учебы. Некий напыщенный адвокат в соседней конторе похвалялся, что к сорока годам непременно станет судьей Высокого суда, но по достижении этого возраста тихо и незаметно вышел в отставку – после того, как в сочельник его обнаружили бегающим голышом по Миддл-Темплу и во все горло распевающим рождественскую песенку «Добрый король Вацлав». Я не желала становиться главной героиней очередной поучительной истории, еще одной интеллектуалкой, свихнувшейся от работы по двенадцать часов в сутки на протяжении пятнадцати лет подряд. Не для этого я забралась так высоко, преодолев столько предрассудков, чтобы сейчас потерпеть поражение.
– Знаешь, для чего в прошлом году я взяла шестинедельный академический отпуск?
Я даже не знала, что она вообще брала его. Только теперь я смутно припомнила, что до меня доходили какие-то слухи о том, будто отпуск и впрямь оказался знатным – поездка в «Восточном экспрессе» с последующим круизом вверх по Меконгу, но я наивно полагала, что таким образом Вивьен и ее супруг праздновали какую-то знаменательную дату.
– Я находилась на грани нервного срыва, – призналась она. – И мне надо было срочно сменить обстановку.
Самое непроницаемое лицо в мире адвокатов покрыл жаркий румянец.
– Наша профессия очень трудна, Фран. Но если мы не смиримся с тем, что никто из нас не совершенен, что мы не роботы, что мы – просто люди, которым нужна и другая жизнь помимо той, которую мы ведем на работе, если мы не станем давать себе отдых и делать перерывы, то не выдержим и сломаемся.
– Значит, вы не предлагаете мне уйти?
– Уйти?
– Вы не вышвыриваете меня пинком под зад из конторы?
– Разумеется, нет. А ты думала, что я затеяла все это только ради того, чтобы уволить тебя?
Я кивнула, уже не скрывая облегчения.
– Фран, из всех молодых барристеров, которые пришли к нам в контору, из всех, кого я пыталась поддерживать или наставлять, тобой я горжусь больше всего.
– Но слияние…
– Возьми отпуск, Фран. Оставь все тревоги тому, кто перезапустился на Меконге.
Я вышла из конторы, полной грудью вдыхая свежий воздух подступающего вечера.
Площадь Фаунтин-сквер уже тонула в сумерках, и я знала, что до теплых и долгих вечеров рукой подать. Совсем скоро здесь откроется импровизированный бар с шампанским, чтобы поддержать традиции Миддл-Темпла, который некогда славился своими разгульными развлечениями. Ходили слухи, что впервые «Двенадцатую ночь» поставили в зале в стиле Тюдоров, расположенном на углу площади. Пьесу я читала, готовясь к выпускным экзаменам в школе, и теперь смогла припомнить лишь, что там одного персонажа приняли за другого. Странно, но тогда именно это и понравилось мне больше всего – что люди не были теми, за кого их принимали. «Судьба подшутила надо мной, – подумала я, – ведь все последние недели я только и делала, что ошибалась в людях».
Закинув рюкзак на плечо, я вдруг увидела, как через площадь ко мне идет Том Брискоу.
Он помахал мне рукой, и мы встретились на полпути у фонтана.
– Поздний ленч? – улыбнулась я.
Настроение у меня изрядно улучшилось после разговора с Вивьен, и теперь я была искренне рада видеть его.
– Что-то в этом роде, – отозвался он, откидывая волосы со лба. – Значит, ты вернулась, – сказал он после недолгого молчания. – Хорошо. А то я уже начал волноваться, куда это ты подевалась.
Я понятия не имела, знает ли он о саге «Хан против Хана», и потому первой перешла в наступление:
– Звучит так, будто ты скучал по мне, Том.
– Как я могу не скучать по ежедневной порции насмешек и оскорблений, готовя себе утренний кофе?
Я поддернула сползший ремень сумки и улыбнулась.
– Как у тебя дела? – с искренней заботой поинтересовался он.
– Не очень, – честно призналась я. – Но праздные выходные наверняка пойдут мне на пользу.
– Знаешь, в театре Хэмпстеда дают забавную пьесу, если тебе интересно, – сказал он, избегая встречаться со мной взглядом. – Ее поставил мой брат. Я обещал ему, что загляну. Тебе тоже стоит пойти.
– Мне? – Я не смогла скрыть удивления. – Я не хочу навязываться. Да и ты пойдешь туда с семьей… С Ханной?
– Собственно говоря, нет.
Я была уверена, что Том лишь проявляет любезность, но при этом не желала еще больше осложнять положение дел, встречаясь с коллегами вне работы.
– Сейчас я живу у подруги. Быть может, в другой раз? – сказала я, чувствуя, как на лоб упала капля дождя, и радуясь тому, что у меня появился лишний предлог побыстрее уйти. – Кажется, сейчас пойдет дождь. Мне надо бежать.
– Ты права. Пожалуй, мне лучше поговорить с Полом, пока он не отправил поисковый отряд в «Деверо Армз».
Я быстро зашагала прочь, уже жалея о том, что отвергла возможность в кои-то веки провести вечер по-человечески.
– Франсин!
Я резко обернулась, надеясь, что меня окликнул Том, и застыла как вкопанная, когда увидела его.
Мне следовало бы узнать голос Пита Кэрролла. Я должна была догадаться, что он явится сюда.
Он шагнул ко мне, а потом переступил с ноги на ногу, попрочнее устраиваясь на каменных плитах.
– Кто это был? – осведомился он, сунув руки в карманы своей стеганой куртки.
– Привет, Пит, – сказала я, не обращая внимания на дождь, капли которого упали мне на плечи. Я не собиралась доставлять ему удовольствие, показывая, насколько мне сейчас не по себе.
– Ты получила мое сообщение? – с безжизненной улыбкой поинтересовался он.
Стикер. Я решила, что он звонил, но, получается, он лично приходил в Бургесс-корт, чтобы повидаться со мной.
– Несколько минут назад, когда заскочила в контору. На этой неделе я не работаю.
– И чем же ты занималась?
– Я остановилась у знакомых, – ответила я и тут же отругала себя. Я не должна была даже заикаться об этом в его присутствии.
– У кого? У Мартина Джоя?
– Нет, не у Мартина, – вздохнула я.
– Тогда у кого? У этого мужчины, с которым я тебя только что видел?
– Он мой коллега, – сказала я и вовремя спохватилась, чтобы не назвать Тома по имени.
– Что-то он не похож на коллегу. Я бы сказал, что он больше смахивает на ухажера, потому что все они у тебя одинаковы.
– Пит, прекрати, – сказала я. Раздражение взяло верх над замешательством. – А ты что здесь делаешь?
– Ты не ночевала дома два дня подряд. Я беспокоился о тебе.
– Что ж, как видишь, со мной все в порядке.
– Я собирался приготовить нам ужин во вторник, но ты так и не появилась. Я решил, что ты, наверное, расстроилась из-за того, что я тогда ушел, не попрощавшись. Ты выглядела такой умиротворенной, что мне не хотелось будить тебя.
– Пит, я веду очень напряженный образ жизни, – сказала я, пытаясь сохранить хладнокровие. – Работа требует от меня поездок за город, друзья хотят видеть меня у себя…
– Отлично, – перебил он меня. – Потому что сейчас мне отчего-то кажется, будто ты меня избегаешь. Я чувствую себя уязвленным, потому что, когда мы виделись в последний раз, я был внутри тебя.
Его слова заставили меня содрогнуться, но я скрыла свое омерзение, плотнее запахнувшись в пальто.
– Как, кстати, поживает Мартин? – продолжал Пит, который, похоже, ничего не заметил. – Я был уверен, что он сидит под арестом. Но не исключено, что полиция оказалась умнее, чем мы думали. Быть может, они подозревают, что Мартин был не единственным гостем у Донны в ту ночь.
Я предпочла промолчать. Пит Кэрролл был непредсказуем, и я не хотела провоцировать его без особой необходимости.
– Ты придешь домой сегодня вечером?
– Не думаю, – ответила я, чувствуя, как меня начинает бить дрожь. – Как я тебе и говорила, я остановилась у знакомых…
Он подался ко мне, и я ощутила неприятный запах у него изо рта.
– Я обязательно пойду в полицию, Франсин. Если ты не вернешься в квартиру на выходные, я обращусь к инспектору Дойлу.
Я вовремя прикусила язык, поскольку не собиралась тратить время попусту, спрашивая, откуда он знает, как зовут детектива, ведущего дело об исчезновении Донны. Пит Кэрролл был умен, и информационная вселенная была к его услугам, стоило ему лишь пару раз щелкнуть по клавиатуре компьютера.
– Ну и что? – сказала я, стараясь вложить в свой голос вызов. – Я была пьяна, так что меня нельзя назвать надежным свидетелем. Ты действительно думаешь, что им есть до этого дело?
Пит рассмеялся.
– Еще какое! Подумай сама: ты призналась, что была там в ту ночь, когда Донна Джой исчезла без следа. Я уверен, что они сложат два и два и получат пять. Как это сделал я.
Я намеревалась во что бы то ни стало скрыть от него, что он попал в десятку.
Он озвучил те самые темные мысли, которые я упорно гнала от себя на протяжении последних десяти дней, но которые застряли у меня в подсознании с тех пор, как я узнала об исчезновении Донны Джой. Я по-прежнему ничего не помнила о той ночи, включая и то, кто именно входил в ее дом и когда вышел оттуда. Зато я знала, что побывала там сама. Собственно говоря, это единственное, в чем я была уверена. Сначала я наблюдала за ними из паба, а потом пряталась в тени. На сцене я оставалась единственной постоянной величиной. Но, хотя я не могла сказать, когда Мартин и Донна расстались, собственных передвижений в ту ночь я ведь тоже не помнила, верно?