– Это твоя? – поинтересовалась я, когда он брелоком отключил сигнализацию и та отозвалась коротким «бип-бип».
– Нет, это машина Софи. Мою забрала полиция. Полагаю, они надеются обнаружить, что багажник доверху залит кровью.
– Это не смешно.
Он пожал плечами, и мы сели в салон.
– Где тебя высадить? – спросил он.
А я вдруг поняла, что мне некуда идти. У меня больше не было ни работы, ни дома, да и мысль о неодобрительных взглядах Клэр тоже не грела мне душу.
– Как ты думаешь, Софи не станет возражать, если мы немного покатаемся? – спросила я.
– И куда бы ты хотела поехать?
– Челси? – предложила я.
Район казался вполне подходящим для такого автомобиля, с сиденьями из кремовой кожи и гладкой панелью, отделанной ореховым деревом. В углу лобового стекла виднелся стикер разрешения на парковку возле одного из самых эксклюзивных тренажерных залов. Хотела бы я иметь такую машину, да и абонемент в такой тренажерный зал тоже. На протяжении многих лет я высмеивала жен банкиров и тот выбор, который они сделали: отказались от своей личности, от возможности жить своим умом, превратились в чье-то движимое имущество, и не более того. Увы, несмотря на свой тяжкий труд и профессиональные успехи, я до сих пор ездила на автобусе и посещала местный захудалый тренажерный зал. И вот сейчас мне захотелось пожить так, как Софи. Или Донна. Мне захотелось иметь роскошный дом Коулов с его приглушенным, спокойным оформлением, гардероб Донны, ее сумочки и ее непринужденную, воздушную красоту. Словом, я захотела стать женой Мартина.
– А куда именно в Челси? – спросил Мартин, бесцеремонно вторгаясь в мои грезы и заводя мотор.
– К дому Донны, – ответила я, искоса глядя на него.
– Фран, перестань, это нам не поможет.
– Доверься мне, – сказала я.
Он несколько мгновений молча смотрел на меня, потом кивнул и направил авто на юг. Город страдал от субботних пробок, а моросящий дождь превратил дорожное покрытие в каток. Нам потребовалось больше часа, чтобы добраться до Кингс-роуд. Мартин остановил машину у тротуара в нескольких шагах от того паба, в котором я укрывалась в ночь исчезновения Донны. Нам был виден ее дом, и я заметила, что фургонов экспертно-криминалистической службы возле него уже нет.
Он заглушил двигатель, и мы остались в тишине.
– Мы купили этот дом из-за газового освещения, – сказал он, показывая на характерные фонари над головой.
– В Спиталфилдзе тоже есть такие. Похоже, ты раб привычек.
Краем глаза я заметила, что он улыбается.
Ладно, пора заняться тем, ради чего я сюда приехала.
– Значит, ты ушел от Донны около полуночи? – спросила я. – Пит говорит, что в Ислингтон меня привезли около двух.
– Кто такой Пит? – отрывисто поинтересовался он.
А я никак не могла поверить, что так легко попалась. Оказывается, я уже начала путаться в том, что и кому рассказывала.
– Мой сосед. На нашем первом свидании мы встретили его на автобусной остановке, – ответила я и попыталась побыстрее миновать опасный поворот. – Я выпила слишком много в ту ночь, когда увидела, как ты входишь к Донне, и даже не могла найти ключ от входной двери. Водителю такси пришлось стучать в дверь, и он разбудил Пита.
– У Пита есть ключи от твоей квартиры? – спросил он, и неодобрение, отчетливо уловимое в его тоне, ядовитым облаком повисло между нами.
– Нет. Он уложил меня спать у себя на диване.
Сейчас я была рада тому, что в машине темно. Я не хотела, чтобы румянец на щеках или пересохшие губы дали ему понять, что я не говорю всей правды. У нас был замечательный день, и мы стольким поделились друг с другом. Мы ведь не просто поговорили о темных сторонах его бизнеса, о тех вещах, которые ему пришлось совершить, чтобы добиться успеха, и в которых он признался со смущенным облегчением прихожанина, исповедующегося своему духовнику. Мы говорили о своем прошлом, о своих счастливых воспоминаниях, о школьных деньках, когда мы оба были эксцентричными сорванцами, отчаянно нуждавшимися в том, чтобы на нас обратили внимание.
– В ту ночь ты спала у Пита? – повторил он.
– У меня не было особого выбора. Я была слишком пьяна, чтобы найти собственные ключи, и он не мог просто бросить меня на улице.
– Он мог помочь тебе найти ключи и впустить тебя в твою квартиру.
– В общем, он не сделал этого, – решительно заявила я, не желая больше разговаривать на эту тему. – Может, это и ненормально, но я была не в состоянии возражать.
Похоже, он удовлетворился этим объяснением и на какое-то время успокоился. Я не хотела ему больше ничего рассказывать. Я еще не забыла, что поведал мне Алекс о Ричарде Чернине, и мне даже страшно было подумать, что сделает Мартин, если узнает, что Пит Кэрролл шантажирует меня. А если ему станет известно о том, что мы занимались сексом в моей постели, то, думаю, он без колебаний убьет Пита.
– Я отлучусь на минутку и посмотрю, не припомню ли еще чего-нибудь о том, куда пошла и что делала после закрытия бара.
Я вышла из машины и полной грудью вдохнула холодный воздух. Даже не оглядываясь, я знала, что Мартин смотрит мне вслед.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. Паб находился на углу, а дом Донны – справа.
Перед некоторыми домами на другой стороне улицы были разбиты крошечные садики. Одни были обнесены невысокими стенами, другие – живыми изгородями, третьи – оградой из тонких черных металлических реек. Я попыталась вернуть то озарение, что снизошло на меня в кабинете Джила, вспоминая, где я стояла, чтобы повторить свой путь к дому Донны. Я вновь увидела его, пустой и темный, с тонированными блестящими окнами. Его окружала невысокая живая изгородь, а к квартире на цокольном этаже вели несколько ступеней.
Я присела на холодные камни прямо у входа и подняла глаза на дом Донны. Если она стояла у окна, значит, сейчас передо мной открывался точно такой же вид, как перед ней. Должно быть, я забрела сюда после ухода из паба. Я посидела еще немного, надеясь вспомнить еще хоть что-нибудь.
Но память не возвращалась. Я посмотрела налево, где в конце улицы виднелся бесконечный поток машин, а потом направо, где поперек дороги стоял металлический шлагбаум, не позволявший автомобилям сворачивать на соседнюю улицу.
Еще через несколько минут я встала. Мои ожидания не оправдались, если не считать отмороженных ягодиц.
Вернувшись к машине, я села в салон.
– Больше ничего не вспомнила? – с надеждой поинтересовался Мартин.
– Нет. Но, по-моему, я нашла место, где пряталась, чтобы наблюдать за домом.
В салоне воцарилась тишина, которую нарушали лишь наше дыхание да приглушенный шум дорожного движения.
– Скажи мне, для чего ты вернулся к Донне? – спустя некоторое время попросила я.
– Фран, прошу тебя…
– Когда вы начали трахаться? Прямо сразу или же она тебя соблазнила?
Мартин ничего не ответил.
– Это завело вас обоих? То, что твоя жена разыгрывала из себя недотрогу?
– Прекрати. Не мучай себя, – сказал он, кладя руку на рычаг коробки передач.
– Именно этим я и занимаюсь, – прошептала я, не глядя на него. – И сегодня утром у Джила я занималась тем же. Это помогает вытащить наружу забытые воспоминания.
Мартин пристально взглянул на меня и кивнул.
– Мы договорились встретиться, чтобы обсудить окончательное урегулирование спора, – в конце концов заговорил он. – Решили поужинать вместе. В ресторане, который нравился нам обоим. Мы выпили бутылку хорошего вина. Она смеялась и флиртовала. После череды бесконечных ссор и скандалов это стало приятным разнообразием. Поэтому я и вернулся к ней домой.
– Должно быть, ты получил массу удовольствия.
– Донна всегда умела сделать так, что ты ощущал себя кем-то особенным.
– Наверное, это и привлекло тебя к ней, когда вы встретились впервые?
– Когда мы только познакомились, я просто подумал, что она очень красивая. И сексуальная. Уязвимая, но сознающая собственную уязвимость, словно она притворялась такой. Она заинтриговала меня. Уже через шесть недель мы обручились. А еще через три месяца поженились.
– Где вы познакомились?
– В баре, возле магазина, в котором она работала. Она попросила меня угостить ее выпивкой. А потом сказала, чтобы я отвез ее домой.
Я хотела спросить у него, отчего мужчины столь падки на такие уловки, но, пожалуй, это было очевидно. А мужчинам нравится очевидность.
– Она была хороша в постели?
Он покосился на меня, явно спрашивая себя, действительно ли я хочу получить правдивый ответ.
– Так что, была? – повторила я.
– Она любила трахаться, как никто другой, – негромко ответил он. – Любила крайности. Ей нравилось делать то, чего не делают другие. Она любила риск. Игры. А говорить непристойности она умела лучше всех на свете. Она заставляла меня чувствовать себя королем.
Я вспомнила сообщения, которые он присылал мне. Те самые, после которых мне хотелось потрогать себя. Я вспомнила свое смущение и только сейчас поняла, к чему он меня подталкивал. Он хотел, чтобы и я ответила ему столь же грязно. Мартин хотел, чтобы я стала Донной. А я не оправдала его ожиданий.
Сердце у меня учащенно забилось, а дыхание стало неровным и судорожным.
– Именно поэтому ты и вернулся к Донне в ту ночь? Потому что я тебя не удовлетворяю? – спросила я, уверенная, что наша сексуальная жизнь кажется ему слишком пресной.
– Нет, – с горячностью возразил он. – Это было всего один раз, когда я потерял контроль над собой.
– Расскажи мне об этом, – холодно предложила я. – Расскажи мне о той ночи. Ты уже за ужином решил, что трахнешь ее?
– Не знаю. Когда я согласился на встречу, у меня не было таких намерений.
– Что случилось, когда вы отправились к ней домой?
Мартин негромко выдохнул, словно пытаясь припомнить последовательность событий шаг за шагом.
– Мы выпили. Она поднялась наверх. Когда она не вернулась, я отправился взглянуть, куда она подевалась. Она лежала на кровати в каком-то сексуальном наряде.