– Извини, что вытащила тебя сюда, – сказала я, когда она уселась за мой столик и зна`ком попросила официантку принести ей кофе.
– Я живу тут недалеко, в Килбурне, – ответила Дженни. – Кроме того, редактор просто помешался на Донне Джой. Собственно, как и все мы, как ты могла бы заметить, – засмеялась она, постучав пальцем по газете, лежащей передо мной. – Ничто так не увеличивает продажи газет, как без вести пропавшие, особенно когда исчезнувшая женщина красива и замужем за эдаким злодеем из пантомимы.
Я улыбнулась, пряча за улыбкой тот факт, что она описывала мужчину, который должен был, по моей задумке, стать отцом моих детей.
– Значит, ты – его адвокат, – заключила она, когда ей принесли кофе.
– Адвокат по разводу, да.
– Наверное, я заработалась, – сказала Дженни. – Знай я об этом, то непременно позвонила бы тебе, когда полиция сообщила нам, что они берут Мартина Джоя под арест.
– Правда?
Она улыбнулась мне. Мы обе знали, что ответ на мой вопрос был бы утвердительным, но только если бы это принесло пользу газете и статье. С ее стороны такой звонок вовсе не был бы любезностью; в лучшем случае, она позвонила бы, чтобы потом сослаться на мою реакцию, причем перед самой отправкой номера в печать, чтобы у «жертвы» не осталось времени на получение судебного запрета.
– Итак, я должна спросить у тебя, думаешь ли ты, что Мартин Джой согласится на интервью?
Я позволила себе еще одну улыбку и покосилась на часы.
– Две минуты. Я поспорила сама с собой на то, сколько времени тебе понадобится, чтобы задать этот вопрос.
Дженни расхохоталась, и я, пусть и помимо воли, присоединилась к ней. Она, конечно, была начисто лишена моральных предрассудков, но вы по крайней мере знали, что от нее ожидать, чего никак нельзя было сказать о большинстве тех, с кем я общалась в последнее время.
– Ладно, но что ты об этом думаешь? – не отставала она. – Я уже сто лет как заместитель редактора отдела. У меня нет знакомых среди снобов Оксбриджа, подвизающихся редакторами, посему мне нужно раскопать какой-нибудь горяченький материал, чтобы получить повышение.
Я смотрела на нее, вполне отдавая себе отчет, что действовать придется по принципу «ты – мне, я – тебе» и что информация покупается и продается, словно товары на средневековом базаре.
– Я не уверена, что он захочет говорить, – сказала я с таким видом, словно эта мысль только что пришла мне в голову. – Но я обязательно спрошу у него. Он не имеет никакого отношения к исчезновению Донны, и не исключено, что он постарается прояснить ситуацию после того публичного оскорбления, которое нанесла ему твоя газета.
– Воскресный ее выпуск, – уточнила Дженни. – То же название и тот же владелец, но сотрудники совершенно разные. Могу сказать, что мой редактор совсем не рад тому, что воскресный выпуск первым опубликовал статью о Мартине Джое.
– Ну, быть может, он приободрится, если мне удастся убедить Мартина поговорить с тобой.
В отличие от инспектора Дойла, Дженни точно знала, что означает quid pro quo, – и поняла, что пришла ее очередь предложить что-нибудь взамен.
– Ну, так для чего ты хотела встретиться? – начала она, окинув меня острым взглядом.
– На самом деле вопрос очень прост: где она? – спросила я. – Что случилось с Донной Джой? Ничто не поможет моему клиенту – и моей практике – лучше, чем появление Донны Джой и оправдание ее супруга раз и навсегда.
– Понимаю, – отозвалась Дженни, – но я комментатор, а не репортер. Почему ты спрашиваешь меня?
– Потому что ты – лучшая, – искренне сказала я. – Ты нашла меня в той комнатенке в Фоллоуфилде, пока остальные даже не знали, с чего начать поиски. И, как ты сама говоришь, похоже, твоему редактору стоит напомнить, насколько ты хороша.
– Лестью можно добиться чего угодно, – улыбнулась Дженни.
– Нет, серьезно, Дженс, я уверена: тебе известно, что говорит полиция. Ты всегда держала ушки на макушке и была в курсе происходящего. Даже в колледже ты знала, кто из преподавателей и с кем крутит роман.
– Как я уже говорила, редактор бегает по потолку оттого, что воскресный выпуск первым опубликовал статью. Мы готовим кое-что получше, но наша юридическая команда еще должна прошерстить материал мелкой гребенкой. В воскресном издании представили смягченный вариант. Как ты, вероятно, уже поняла, это все инсинуации, но не факты. Тем не менее их статья выбила у нас почву из-под ног, если речь зайдет о том, чтобы опубликовать на неделе еще что-нибудь на эту тему.
– Ну, и в чем же заключается новая история? – упорствовала я.
Дженни медленно покачала головой.
– Фран, я ведь не совсем дура. Ты – его адвокат. Если я скажу что-нибудь, уже к завтрашнему утру твоя команда добьется судебного запрета на публикацию.
– Джен, это очень важно для меня. Скажи мне по дружбе, прошу тебя.
– А ты сможешь устроить мне интервью с Мартином Джоем? – Это была Джен-журналистка, умело ведущая торг с позиции силы, а не моя старая школьная подруга, но я не могла винить ее за это.
– Он сделает то, что я скажу.
– Вот как, – заметила она, выразительно выгнув бровь. – При иных обстоятельствах я бы могла тебе позавидовать. Мартин Джой – лакомый кусочек.
Я нетерпеливо кивнула.
– Так что там у тебя за история?
Дженни бросила кубик сахара в свою чашку с кофе и принялась медленно помешивать его.
– Полиция не утверждает официально, что Мартин Джой убил свою жену, но верят они именно в это. У них есть куча улик на этого малого. И у нас тоже.
У меня перехватило дыхание.
– Например?
– Наши источники в отделе городских новостей утверждают, что он – безжалостный руководитель, начисто лишенный сочувствия. В офисе он ведет себя как настоящий тиран. Одна секретарша, которая работала у него, говорит, что однажды он схватил ее за горло. Вся ее вина заключалась в том, что, пытаясь перевести звонок, она разорвала соединение. Другую сотрудницу постоянными придирками и оскорблениями он довел до того, что у нее случился выкидыш. Во всяком случае, по ее словам.
Меня едва не стошнило, но я не могла открыто выказать свою слабость и потому небрежно отмахнулась, изо всех сил стараясь, чтобы она не заметила, как меня начала бить дрожь.
– Это всего лишь слухи и домыслы, Дженни. Они немногим лучше тех бездоказательных обвинений, которые выдвинуло против него ваше воскресное издание. Во всяком случае, это вовсе не означает, что Мартин Джой имеет какое-либо отношение к исчезновению своей жены.
– Может быть, – задумчиво протянула она. – Но полиция уже обнаружила дневники Донны. В те несколько недель, что предшествовали разводу, она была напугана до смерти, Фран. Мартин угрожал ей, требуя, чтобы она не посягала на долю в его бизнесе. Он пообещал осложнить ей жизнь, если она все-таки сделает это.
И вновь я изо всех сил постаралась изобразить мимикой крайний скептицизм.
– Похоже на стандартные словесные баталии, которые ведут при расставании многие семейные пары. Мне сотни раз доводилось слышать нечто подобное.
Я понимала, что защищаю его. Дженни была очень умна и обладала острой интуицией. Я не хотела, чтобы она заподозрила, будто нас с Мартином связывают не только профессиональные отношения.
– Но если Донна умерла до того, как была заключено финансовое урегулирование, Мартин Джой полностью сохранит свою долю в бизнесе, верно? Все свои деньги, активы и прочее. Ты адвокат и прекрасно знаешь об этом. Он – безжалостный человек, и его компания означает для него все. К тому же кроме мотива у него была еще и возможность. Джой утверждает, что вышел из дома своей жены в полночь. Однако камеры видеонаблюдения засекли его только в два часа ночи. Но что он делал, начиная с того момента, как пришел к ней домой? Даже если он не убивал ее и не избавился от тела, то он – состоятельный человек, имеющий связи в криминальном мире. До нас дошли слухи о том, что один из его деловых знакомых угодил в больницу после того, как сорвалась некая сделка с инсайдерской торговлей.
Я постаралась сохранить на лице равнодушное выражение.
– Но если Донна была настолько напугана, почему она согласилась поужинать с ним в ночь своего исчезновения?
Дженни пожала плечами.
– Джой обаятелен, верно? Как и большинство психопатов.
Пожалуй, мне следовало бы растеряться под натиском этой лавины пропаганды, направленной против Мартина, но вместо этого я обнаружила, что переключаюсь в профессиональный режим, впитываю все полученные сведения и рассматриваю их под разными углами, создавая целостную картину. Я и сама склонялась к тому, чтобы по-прежнему считать Мартина невиновным, и вся эта история меня ни в чем не убедила. Уж слишком скользкими были предъявленные улики, да и сама мысль о том, что он психопат, представлялась мне смехотворной. Я ведь не забыла, как смотрела на него Донна в тот вечер в ресторане. Это на ее губах играла соблазнительная улыбка, а не на его. Помнила я и о том, что Дженни пристально смотрит на меня, ожидая, как я отреагирую.
– Все это чушь собачья, – заявила я, и Дженни рассмеялась.
– Почему мы не виделись так долго, Фран? Я скучала по тебе.
– Не знаю, – ответила я. – Скорее всего, мы позволили работе взять над нами верх.
– Две девчонки с Севера вскарабкались по скользкому шесту Лондона, и все закончилось тем, что спустя много лет они встретились, чтобы поболтать о том, как им живется среди преступников.
Я окинула подругу циничным взглядом.
– Ты хочешь сказать, что нам лучше было бы остаться в Аккрингтоне и получить работу в банке?
– Я хочу сказать, что уже готова стать корреспондентом «Сельской жизни», – улыбнулась Дженни, глядя на меня поверх чашки кофе.
– Для здоровья уж точно полезнее, – рассеянно кивнула я.
И тут зазвонил мой телефон. Номер был мне не известен, и я, извинившись, встала из-за стола, чтобы ответить.
Я не узнала голос, и инспектору Дойлу пришлось представиться.
– Прошу прощения, что беспокою вас в воскресенье, мисс Дей, но не могли бы мы сегодня подъехать и поговорить с вами?