Он выдержал паузу, словно находился в Олд-Бейли и собирался выступить с заключительным словом.
– Не мне учить вас, как выполнять свою работу, инспектор, но нам всем известно, что вы уже однажды заключили под стражу человека, которого вам впоследствии пришлось освободить без предъявления обвинений. И если вы вновь проделаете то же самое, то будете выглядеть безответственным авантюристом. Кроме того, правда в том, что Пит Кэрролл попросту злоупотребляет тем фактом, что он открыл дверь мисс Дей в ту ночь. После этого он стал шантажировать ее, требуя сексуального удовлетворения и угрожая воспользоваться этими сведениями, если она откажется повиноваться. Я намерен обсудить со своей клиенткой возможность подачи заявления о сексуальном насилии. Полагаю, что при данных обстоятельствах она заслуживает того, чтобы с ней обращались со всем уважением и тактом, а не подвергали компрометирующим инсинуациям.
Руки мои сжались в кулаки. Мне хотелось во весь голос крикнуть: «Давайте, обыскивайте мою квартиру! Мне нечего скрывать». Но Дойл перевел взгляд с Тома на меня и просто кивнул головой.
– Мы свяжемся с вами завтра, – сказал он, закрывая блокнот и выключая магнитофон. – Не уезжайте из города, мисс Дей, – сказал он. – Никуда не уезжайте.
Было уже начало седьмого, когда мы вновь вышли на Букингем-Пэлас-роуд. Едва оказавшись снаружи, я принялась хватать воздух широко открытым ртом. Я принадлежала к числу тех людей, кто должен управлять собственной жизнью, но чувствовала себя при этом совершенно беспомощной. И сейчас Том Брискоу представлялся мне единственным спасательным кругом, и потому я схватила его за руку и сжала ее изо всех сил.
– Все в порядке, – сказал он, не поморщившись и не вздрогнув от моего прикосновения.
Я быстро отдернула руку и повернулась к нему лицом.
– Я должна была позволить обыскать мою квартиру, – сказала я, в отчаянии и раздражении качая головой.
– Это не улучшило бы твоего положения, – осторожно подбирая слова, ответил он.
– Тогда что может его улучшить?
– Мы работаем над этим, – сказал он, касаясь моего плеча своим, когда мы зашагали прочь от участка.
Другими словами, никто из нас не знал ответа на этот вопрос.
– Не хочешь перекусить? – поинтересовался он.
– У меня пропал аппетит.
– Это все из-за полиции.
– Ты не скучаешь по этому? – спросила я. – По работе с преступниками.
– Ты не преступница, – ответил он.
– А ты отлично справился сегодня.
Он слабо улыбнулся, и я уже подумала, что сейчас он сведет все к шутке, но Том не стал этого делать.
– Скучаю. Я всегда хотел заниматься только этим. В школе я каждую субботу заходил в книжный магазин в Виндзоре и покупал очередной детективный роман. Я читал все, от Шерлока Холмса до Иэна Рэнкина[27]. Это была моя еженедельная порция головоломок для развития воображения. Мои родители были против того, чтобы я пошел на работу в полицию. Поэтому я стал адвокатом.
– А почему именно защита? – поинтересовалась я, представляя себе юного Тома Брискоу в итонском фраке, сидящего где-нибудь в тени под деревом на берегу Темзы и уткнувшегося носом в потрепанный роман в бумажной обложке.
– Потому что в книгах самыми интересными людьми всегда оказывались преступники. – Он улыбнулся и добавил: – И потому что иногда обвиняемый – не преступник.
– Зря ты отказался от любимого дела из-за той истории с Натаном Адамсом.
– Нет, не зря, – негромко ответил он.
– Я серьезно, Том.
Он уставился куда-то прямо перед собой, в вечерние сумерки.
– Мне ведь и вправду нравилась моя работа. Пусть даже меня все время спрашивали, как я могу заниматься этим. «Как ты можешь выступать адвокатом защиты?» Я неизменно отвечал одинаково – членам семьи, любопытствующим друзьям или тем, кого встречал на вечеринках. Я поступал так, потому что верил в справедливость нашей системы правосудия. Потому что не мне решать, кто виновен, а кто нет. – Немного помолчав, он продолжил: – Но я никогда не забуду, как Сюзи Уильямс подошла ко мне возле здания суда, после того как Адамс был признан невиновным. После того как я снял его с крючка. Глаза у нее покраснели от слез. Она дрожала всем телом. Не от гнева, разочарования или несправедливости. Ее всю трясло от страха. Она была со своим адвокатом, которая повернулась ко мне и сказала: «Нам остается лишь дождаться следующего раза». И она оказалась права. В конце концов, Адамс был признан виновным, но когда он в следующий раз применил насилие к своей подружке, то убил ее. И я знал, что виноват в этом.
Голос его дрогнул и сорвался от сдерживаемых эмоций, и теперь пришла моя очередь ободряюще взять его за руку, но он сунул ее в карман, чтобы ненавязчиво стряхнуть мою ладонь.
– Тебя подвезти? – коротко и по-деловому спросил он, и я сообразила, что мы подошли к его машине.
Я ответила не сразу, уже не зная, где находится мой дом и где мне будут рады, где я стану чувствовать себя в безопасности.
– У меня есть свободная комната, если ты не хочешь возвращаться в свою квартиру. Тебе, правда, придется делить ее с комплектом для игры в сквош, но я только что купил новую кофемашину «Хестон Блюменталь», так что ты сможешь первой оценить мой кофе с молоком.
Я вынуждена была признать, что его предложение не вызывает у меня отторжения.
Долгое время я верила в то, что течение жизни определяет ваш выбор, а вовсе не судьба, и в этот момент я спросила себя, а не сделала ли я ошибку. Быть может, если бы я выбрала Тома Брискоу, то не стояла бы под полицейским участком в воскресенье днем и мне не грозил бы арест в связи с исчезновением жены моего любовника.
Нет. Жизнь с Томом Брискоу или с кем-то подобным была бы спокойной и размеренной; в ней отсутствовали бы острое возбуждение и наслаждение, зато нашлось бы место для обоюдного уважения и спокойной радости.
Правда, Том Брискоу ни разу не давал мне понять, что я интересую его как женщина, напомнил мне внутренний голос.
– Очень соблазнительно, учитывая шикарный кофе, но со мной все будет в порядке, – отказалась я, стряхивая задумчивость. – Я и так злоупотребила твоим временем.
– Пустяки.
– Мне надо домой. Я была в полиции. Пит Кэрролл больше не сможет меня шантажировать.
Том покачал головой.
– Ты должна была рассказать мне о Кэрролле. Я бы что-нибудь придумал.
Я вопросительно изогнула бровь.
– Например? Избил бы его на автобусной остановке? Мы оба понимаем, что ничего не можем сделать. Я не сумею добиться обеспечительных мер или получить защитное предписание. Я – не его подружка, а он не был осужден или хотя бы арестован за что-то.
– Есть вещи, которые нам вполне по силам, Фран. И ты знаешь об этом.
Я покачала головой, не давая себе возможности передумать.
– Мне надо вернуться домой. Пит Кэрролл – не самая большая из моих нынешних проблем, с которыми мне еще предстоит разобраться.
Я села на место пассажира, и Том повез меня через весь Лондон, развлекая сплетнями из конторы. Потенциальное слияние с Сассекс-кортом обсуждалось уже в открытую. Том полагал, что это разумный деловой ход. Если он и считал, что моя подмоченная репутация угрожала сделке, то ни словом об этом не обмолвился.
Когда урчание моего желудка заглушило негромкую музыку, доносящуюся из стереопроигрывателя, он остановился у шашлычной неподалеку от моего дома и вошел внутрь, а вернулся с парой бургеров с куриным мясом и баночками кока-колы.
Он припарковался в переулке. Я открыла пенопластовую коробку, лежавшую у меня на коленях, и облизала пальцы, чтобы капли жира и крошки не попали на обивку сиденья.
– Высший класс, – заметила я и улыбнулась, когда кетчуп потек у меня по подбородку.
– Согласен, – сказал Том, с шипением открывая свою банку колы.
– Как хорошо, – вздохнула я, только сейчас осознав, насколько голодна. – Когда станешь королевским адвокатом, пообещай, что не побрезгуешь зайти в местную шашлычную.
– Когда мы оба обзаведемся шелковыми мантиями, я отвезу тебя в шашлычную «Кебаб-Кид» на Парсонз-Грин, чтобы отпраздновать наш успех. Лучшая шаурма из куриного мяса во всем Лондоне.
Я не ответила. Молчание повисло между нами, и нам не хотелось озвучивать то, о чем думали мы оба: мне повезет, если я сумею избежать тюремного заключения, а о шелковой мантии королевского адвоката мне стоит забыть.
– Спасибо тебе за то, что оказался таким хорошим другом.
– Подумать только, а ведь до сих пор ты меня недолюбливала, – поддел он меня.
– Ничего подобного.
– Перестань, я же знаю, что ты считала меня напыщенным придурком.
– Неправда.
– Еще как правда. – Он улыбнулся. – Вот почему я старательно избегал тебя почти весь первый год в конторе.
– Ты избегал меня, потому что считал чокнутой.
– Не чокнутой. Крутой. Пожалуй, даже слишком. Я помню, как в первый раз пришел в Бургесс-корт. На мне были новый костюм, новая прическа, новая мантия. Я думал, что выгляжу как настоящий денди. А потом я встретил тебя. И только тогда я понял, что остаюсь примерным школьным ботаником, не имеющим ни малейшего понятия о законах улицы. Если я когда-либо и избегал тебя, то только потому, что ты была такой стильной и современной, и я даже немного побаивался тебя.
– Люди полны сюрпризов, – ответила я со слабой улыбкой.
– Именно поэтому я перестал судить окружающих много лет назад.
Он подвез меня до квартиры, и я попросила его остановиться на соседней улочке. Мне не хотелось, чтобы меня видели выходящей из машины.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – спросил Том.
А меня вдруг снова охватила паника, когда я подумала о том, что Пит Кэрролл может увидеть меня.
– Ты не мог бы проводить меня до квартиры, а?
Том кивнул, все понимая.
Странно было вновь вернуться к себе. Воздух уже стал спертым, а сама квартира приобрела нежилой вид. Включив свет, я увидела мешок для мусора, в котором лежало мое одеяло. Повернувшись к двери, я дважды повернула ключ в замке.