Сунув в рот мини-шоколадку «Баунти», я схватила пальто и рюкзак, вытащила грязную одежду, которую носила в нем еще с четверга, и швырнула трусики и футболки в корзину для стирки. И тут запищал мой телефон.
Все утро я собиралась позвонить Клэр. После нашей вчерашней ссоры у меня кошки на душе скребли, и, хотя она ясно дала понять, что мне больше нечего делать у нее дома, я до сих пор не связалась с ней, чтобы сказать простые слова.
«Прости меня».
Я вновь прочитала текстовое сообщение, но имя отправителя отсутствовало, да и номер телефона был мне незнаком.
«Кто это?» – напечатала я в ответ, спеша поскорее выбраться из квартиры.
«Пит».
Я заставила себя сделать глубокий вдох. Я понятия не имела, как он сумел раздобыть мой номер, и у меня вдруг возникло ощущение, будто он подсматривает за мной.
Несколько мгновений я смотрела на телефон, а потом тряхнула головой. Нельзя сдаваться, нужно драться дальше, вернуть контроль над собственной жизнью. Не желая более прикасаться к аппарату, я спустилась вниз и громко постучала в его дверь.
Я была вне себя от ярости. Прошлой ночью я вздрагивала от любого шума, доносящегося снизу, но сейчас больше всего на свете мне хотелось врезать кулаком по его хитрой и самодовольной физиономии.
Открыв дверь, он сразу заметил, в каком я пребываю состоянии.
– Откуда у тебя мой номер телефона, Пит? – требовательно спросила я, не давая ему открыть рот.
– Девушка за стойкой администратора у тебя на работе, она дала мне его.
– Она не имела на это никакого права, – прошипела я, тыча пальцем прямо ему в лицо.
– Успокойся, Фран. Я хотел всего лишь извиниться.
– Ага, значит, ты не собирался идти в полицию и обвинять меня в убийстве?
– Я помогаю им в расследовании. Все хотят, чтобы Донна Джой нашлась. Разве ты не хочешь того же?
Он умолк и пристально уставился на меня. И я выдержала его взгляд. Сбоку на носу у него виднелось красное пятно, а над бровью красовался гнойный белый прыщ.
– Раз уж ты пришла, ответь мне на один вопрос: кто этот мужчина, который ушел от тебя сегодня утром в восемь часов?
– Это не твое дело, Пит.
Он пожал плечами.
– Надо остерегаться незнакомцев, шатающихся по дому. Это вполне разумная мера предосторожности. Например, вчера один мой друг застукал какого-то бродягу за тем, что тот справлял малую нужду в общем холле.
Он привалился плечом к дверному проему. Похоже, Пит пришел в себя и теперь выглядел расслабленным и самоуверенным, чего не было и в помине, когда он только открыл мне дверь.
– По-моему, это тот же самый мужик, которого я видел в пятницу, – сказал он. – Твой коллега. Мы что, перешли теперь на служебные романы?
– Да, он адвокат. И да, я принимаю его юридическую помощь. Мы обсуждали мою ситуацию. Он остался на ночь, поскольку, говоря откровенно, мой сосед снизу ведет себя непредсказуемо.
– Ты ведь не меня имеешь в виду, а, Франни?
– Пошел ты в задницу, Пит.
Да, выступление получилось не очень, но меня уже тошнило от него.
– Не говори так, Фран. Я беспокоюсь о тебе.
Я отвернулась, готовая к тому, что сейчас он окликнет меня, но с облегчением услышала лишь стук закрывающейся двери. Прыгая через две ступеньки, я выбежала на улицу и не останавливалась до тех пор, пока не добралась до агентства по прокату машин, расположенного рядом с моим любимым магазинчиком деликатесов в Хайбери-Филдз.
Мартин был прав в том, что мне нужна машина. Джемма Бэнкс жила в Колчестере, до которого добраться из Ислингтона было, в общем-то, несложно – сначала на метро до остановки «Ливерпуль-стрит», а оттуда – наземным поездом до Эссекса, но я и так чувствовала себя ужасно уязвимой и потому не хотела зависеть ни от кого и ни от чего.
Агентство «ЗипКарз» предоставляло автомобили напрокат с почасовой оплатой, но я выложила свою кредитную карточку и попросила дать мне авто на неделю. Я ощутила прилив сил и желания действовать, когда молодой клерк дал мне ключи от «Фиата Панды» и я сжала их в кулаке.
За руль я садилась только во время своего ежегодного отпуска в Италии, поэтому на сиденье водителя с правой стороны я почувствовала себя неуютно. Мне понадобилось несколько минут, чтобы освоиться в салоне, покачать из стороны в сторону рычаг переключения передач и медленно придавить подошвой педаль сцепления. Двигатель с ревом пробудился к жизни. Я вбила слово «Колчестер» в карты «Гугла» у себя в телефоне, и когда синтезированный голос велел мне повернуть налево, я повиновалась и принялась обдумывать свой следующий шаг.
Роясь в сети, я выяснила, что Джемме Бэнкс принадлежит салон красоты под названием «Загар и длинные ногти» на самой окраине города. Он располагался в череде магазинчиков, среди которых были зоомагазин, бар и китайский ресторан, отпускающий еду на вынос.
Когда карты «Гугла» подсказали мне, что я прибыла на место, я притормозила, но, заметив, что в салоне красоты полно посетительниц, вернулась в центр городка и отправилась пообедать в кафе «Преццо» на главной улице.
За едой я проверила пришедшие сообщения и электронные письма. Их было немного – рабочая корреспонденция да текстовое сообщение от Тома Брискоу, в котором он спрашивал, все ли у меня в порядке. Поскольку от Клэр ничего не пришло, в ожидании счета я позвонила ей, но вздохнула с облегчением, когда звонок перевелся на голосовую почту.
Часы показывали почти четыре пополудни, когда я вернулась к салону Джеммы. Как я и надеялась, в «Загаре и длинных ногтях» теперь было пусто. Сквозь зеркальную витрину я разглядела внутри одинокую женщину, которая подметала пол и раскладывала журналы на стеллаже. Порыв ветра подхватил пустую жестянку из-под кока-колы и с грохотом помчал ее по тротуару, когда я отворила дверь заведения.
– Извините, милочка, я уже закрываюсь, – сказала женщина. Прислонив щетку на длинной ручке к стене, она подошла к стойке администратора. – Если хотите, я могу записать вас на другой день, – предложила она, ведя акриловым ногтем по странице журнала, лежащего на стойке. – Да хотя бы на завтра, например.
– Я пришла не за этим, – сказала я, рассматривая ее.
Когда она выступала по телевидению с обращением, я заметила сходство между сестрами. Тогда лицо Джеммы было бледным, совсем без макияжа, что подчеркивало разницу между ними, но наяву она была не так заметна. Глаза Джеммы отливали бутылочной зеленью, а ее цветастая блузка была из тех, что покупают в супермаркетах, а не в эксклюзивных бутиках. Джемме недоставало лоска и той скрытой энергии, которую дает только дорогой и тщательный уход за собой; но в остальном сестры были похожи, как близнецы.
– Еще одна журналистка? – сказала Джемма, закрывая журнал. В голосе ее не было гнева, одна лишь усталость.
– Нет. Адвокат Мартина Джоя, – сказала я, пытаясь вложить сочувствие в свой ответ.
Джемма с подозрением уставилась на меня.
– Я уже разговаривала с кем-то из вашей организации.
– Я его адвокат по разводу. Мы с вами еще не встречались.
– Чем я могу вам помочь? – без особого энтузиазма осведомилась она.
– Уделите мне пару минут своего времени.
Джемма посмотрела на свои часы, и на лице ее отразилось сомнение.
– Мне пора домой. Вот почему сегодня я закрываюсь пораньше. На прошлой неделе моя дочь уезжала с классом на экскурсию и должна вот-вот вернуться. И я хотела бы встретить ее дома.
– Я могу поехать с вами. Мы поговорим по дороге.
Джемма выразительно приподняла бровь.
– Мне следовало бы догадаться, что Мартин найдет себе настоящего терьера. Который если вцепится, то уже не отстанет.
Я сомневалась, что это комплимент, но оспаривать ее утверждение не стала. Мне нужно было, чтобы она приняла участие в игре, а не оказалась в оффсайде.
Я не сдвинулась с места, пока она ходила в заднюю комнату. Оттуда она вернулась со своими пальто и сумочкой.
Выключив свет, Джемма вышла на улицу, пропустив меня вперед, после чего заперла за нами стеклянную дверь.
– Наверное, в такой момент работать не стоит, – сказала она, опуская ключи в сумочку. – Но работа помогает забыться. Вы так не думаете? – Не дожидаясь ответа на свой первый вопрос, она продолжила: – Значит, вы приехали из самого Лондона?
– Да. Моя машина стоит вон там. Если хотите, могу вас подвезти.
Но Джемма лишь покачала головой, застегивая свою парку на «молнию».
– Это недалеко, за углом. Туда проще дойти пешком.
Я ускорила шаг, чтобы не отстать от нее, и мы подошли к домику в стиле тридцатых годов, притаившемуся за бульваром.
Дженни кивком головы указала на дом из красного кирпича, очень похожий на тот, в котором выросла я.
– Раньше мы жили здесь с мамой и папой. Теперь Донна обитает в совсем другом мире, а я переехала всего на сто ярдов дальше по улице. Это так свойственно людям, не находите? Одни пытаются уехать как можно дальше от того места, где выросли, а другие, наоборот, стараются держаться к нему поближе. В общем, раскол по самой середине – бежать или остаться. А вы из каких? У вас акцент не южный.
– Я выросла в Ланкашире, а в Лондон переехала из-за работы.
– В Манчестере не нужны адвокаты? – поддела она меня.
Да, она осадила меня в точности как Донна, выставив этаким отличником, который решил, что перерос родной город.
– На эти выходные газеты посвятили вашей семье множество материалов. И вас часто цитировали, среди прочего.
– Перевирали, точнее говоря, – сказала Джемма, сунув руки в карманы.
Я с удивлением покосилась на нее.
– Вы хотите сказать, из ваших слов они выдергивали лишь отдельные фразы?
– Полагаю, что правильнее будет сказать «приукрашивали», – отозвалась она. – Мне было что рассказать тому журналисту, но я решила, что он выбрал не самое подходящее время и место для этого. В общем-то, я никогда не думала, что шум в средствах массовой информации способен принести пользу, и опасалась, что он лишь навредит нашему делу. Ведь такое вполне может случиться, верно?