«Неужели именно такое задумывалось? – в некотором шоке размышлял Иван, по ходу дела скидывая свои догадки кому следовало в команде. – Неужели стоило городить такие сложности только по причине желания насолить лично мне самим фактом провала нового начинания? Или это всё-таки сговор с Большим Бонзой? Печенег наносит удар по финансам «Империи Хоча», Тюрюпов – по престижному проекту, а сам Бубенчик и все они вместе – по всему остальному? К тому же нельзя забывать, что сигвигатор покойного Волоха мы так и не отыскали, скорей всего, его сумел как-то прихватизировать всё тот же Бубенчик, который наверняка если и уймётся, то лишь в могиле. И наверняка уже некий уголовник, не имеющий за душой ничего святого, развивается с помощью вливания в него силы из Кулона-регвигатора. И подобное развитие может оказаться для нас невероятно негативным. Кажется мне, что будем неприятно удивлены внезапным появлением на арене ещё одного игрока… И ведь почти невозможно его отыскать…»
В самом деле, не станут же все четыре обладателя-союзника только и делать, что ездить, точнее говоря, «скакать» по Москве, ближнему и дальнему Подмосковью в попытках наткнуться на сферу новенького коллеги. Этак и года не хватит для такого слалома. Да и год может оказаться потрачен впустую, если враги ведут основную подготовку где-то вдалеке. А здесь только вынужденно находятся пятидесятники Печенег и Тюрюпов.
Вся команда Загралова тоже не бездействовала, проводя работы и действия, как запланированные, так и форс-мажорные. Но в то же время и дельные идеи время от времени подбрасывала. Так, например, представители силовой группы настоятельно посоветовали не делиться пока с союзниками информацией по роли Печенега во всём заговоре.
– Вполне возможна нечаянная утечка информации об этом на сторону, – размышлял майор Лидкин, пожалуй, самый подкованный специалист в финансовых вопросах. – Тогда «бухгалтер» резко сменит тактику и ударит по финансам с другой стороны или иным методом, а мы окажемся не готовы. Тем более что готовящийся удар касается только нас и других нисколько не затрагивает, значит, это наше внутреннее дело.
Трудно было с такими доводами не согласиться.
Часовое наблюдение в номере Тюрюпова подходило к концу. Как ни прислушивался лазутчик, ничего интересного или очень важного узнать не удалось. Приятели говорили только о деле, обсуждали режиссёров, артистов и формировали единое мнение по поводу подбираемых сценариев. Иным поклонникам кино было бы жутко интересно такое послушать, а вот Иван заскучал. И еле дождался намеченного срока для смены декораций.
Быстро и, главное, незаметно покинул хрустальную вазу и вскоре уже «Глазом» подсматривал за метанием людей в гостинице «Рэдиссон Ройал». Очень интересовало, как поступит проснувшийся Ричард Кюден. Тот действовал спокойно: запасное тело тут же куда-то отправил, а сам, захватив ноутбук под мышку, двинулся в указанное для эвакуации при пожаре место. В оставшихся вещах рыться, будь такая возможность, не стоило.
Минут через двадцать Печенег вернулся в номер. Тщательно в нём осмотрелся и, материализовав своего загадочного колдуна, заставил вновь проверить помещение расставленными ладонями. Видимо, на всякий случай перестраховывался. Затем долго сидел молча в кресле с прикрытыми глазами. Очевидно, вёл работу с запасным телом и фантомами. И только стало интересно, когда с регистрации доложили о визитёре.
– Пусть поднимается, – разрешил Ричард.
Загралову тоже пришёл доклад о посетителе:
«Известный экономист, крупнейший банковский функционер. Вчера уже посещал номер господина Кюдена и имел с ним часовую беседу. Сегодня с утра наладить за ним слежку ещё не успели. Так он сам сюда пришёл».
«Тоже хорошо, вдруг сейчас чего дельного и поведают… – размышлял Иван, более довольный оттого, что о его присутствии сегодня даже не подозревают. – Хорошо ведёт себя клиент, не дёргается…»
Появившийся банкир выглядел как таким типам и полагается: живчик, с честными глазами и самой обаятельной улыбкой на лице. Такому люди последний рубль отдадут, ещё и благодарить станут.
Усевшись на предложенный стул, гость первым делом поинтересовался:
– Говорить можно? – имея в виду явно секретную информацию.
– Здесь – можно, – разрешил Ричард и тут же грозно нахмурил брови: – Но во всех остальных местах не забывайте о тотальном молчании! Помните: вас могут и подсмотреть, и подслушать даже в вашем денежном банковском сейфе!
– Не сомневайтесь, подобное условие мною выполняется. Поэтому перехожу к делу. – Банкир достал из внутреннего кармана наладонник и под диктовку постояльца номера стал записывать кучу самых разнообразных цифр. Причём практически без особо длинных словесных пояснений. Видимо, финансистам и слова особые не нужны для общения.
В настоящий момент уже Загралов окончательно удостоверился: озвучиваются именно секретные счета «Империи Хоча» и счета тех «спонсоров», от которых переводились деньги из-за рубежа. Если были малейшие сомнения, они моментально развеялись: готовился страшный удар по финансовой структуре, по финансовой опоре нового обладателя.
Но ещё более интересно стало, когда закончили записывать, и гость перешёл к весьма болезненной для него теме:
– Я к вопросу о безопасности всего процесса и наших жизней. Наши службы безопасности предоставили данные о поддержке Хоча и компании группой невероятно влиятельных, можно сказать, опасных лиц. Есть опасения, что они могут организовать встречный удар, который не только сломает нашу игру, но подорвёт финансовые устои наших банков. Какие у вас гарантии, господин Ричард, что подобное не произойдёт?
Тот долго пыжиться или ходить вокруг да около не стал:
– Риск подобного контрудара перекрывается и нивелируется нашей полной осведомлённостью о том, что творится в стане наших противников. И если те только лишь обеспокоятся грядущими для них неприятностями, наш человек сразу даст об этом знать.
– Отрадно такое слышать. А что по поводу нашей личной безопасности? После такого передела имущества могут добраться и до наших тел, и тогда нам не поздоровится в пламени мести.
– И тут я вас порадую. В момент передела финансов, как вы правильно выразились, будут физически устранены главные фигуры в лагере противника. После этого о всякой мести или разборках можно смело забыть. Да и обещанные лично вам преференции, как мы договорились, перекрывают любой риск. Не правда ли?
– Конечно! Только вот жить хочется всё равно, и золотой гроб ни одному покойнику удовлетворения не доставит.
После такого обмена заверениями и объяснениями собеседники перешли к обсуждению каких-то особо хитрых действий. Многоходовых фьючерсных сделок, которые непосредственно Загралова никак не касались. И он уже более спокойно мог пообщаться с фантомами своей команды.
– А что я говорил?! – экспансивно восклицал майор Лидкин. – Есть! Есть некий «крот» в наших рядах!
– Здесь ты перегибаешь, – пытался образумить его генерал Тратов. – Среди нас не может быть предателя по умолчанию.
– А я и не говорю, что кто-то сможет врать и двурушничать, находясь почти под полным контролем обладателя. Но ты вспомни, что Иван в союзе не один! Помимо него там ещё три человека!
– Опять перегиб! – уже со своей стороны его осаживал Загралов. – По-твоему получается, что компании Большого Бонзы скидывает информацию либо кто-то из наставников, либо Гон Джу?
– Несомненно! Больше некому! – горячился Лидкин. – Разве что предположить, что сейчас в Москве есть ещё один обладатель, более сильный и умелый, который, как и наш, умеет проскальзывать в чужие сферы, взламывать «слепые зоны» и вести прослушивание. Но тогда он со своими силами просто и без затей давно бы уничтожил, кого ему только не пожелается.
Теперь вмешался сам полковник Клещ:
– Тимофей Андреевич! Не надо давить на нас своей лужёной глоткой. Лучше подумай над иным: а с чего это мы поверили Печенегу? Вдруг он открыто врёт и никакого «нашего человека» не существует в природе? Скорей всего он успокаивает банкира, а сам глубоко хотел плевать и на жизнь того червяка, и на возможный контрудар. Если чего не получится в его плане, он моментально попытается смыться своими «скачками» из города и уж никоим образом не станет дожидаться гибели всех своих фантомов, как это сделали зарвавшиеся Волох и Адам. Всё-таки характер труса переделать нельзя, он побежит немедля, самым первым.
Раскричавшийся майор вынужден был согласиться:
– Может, ты и прав… Но в любом случае нам лучше действовать так, словно этот предатель и в самом деле существует.
– Согласен и на такую предосторожность, – вынес свой вердикт обладатель. Хотя тут же с сомнением добавил: – Если потом наставники не обидятся до смерти.
– Ничего, победителей не судят, – продолжал гнуть своё опытный оперативник. – Тем более если они сами окажутся в их числе. Тогда они простят и поймут всё. А вот если мы лопухнёмся с нашими контрмерами, они сами нам не простят такого ротозейства.
Тогда как в номере отеля наблюдаемая им встреча подходила к концу:
– Ещё два раза, через три и через шесть дней я передам недостающие данные, – пообещал Печенег. – Как вы после этого? Успеваете в оговоренные сроки всё подготовить?
– Несомненно! Ровно на пятнадцатый день, начиная отсчёт от завтрашнего, ранним утром, мы проведём все операции в течение получаса.
– Осечки быть не должно?
– Ни в коей мере. Исполнители и операторы даже знать не будут, как и на кого они конкретно работают. Обычная наша практика. Да и с таким размахом проведённая операция просто обречена на успех.
– Тогда прощаемся. До следующей встречи через три дня.
Гость ушёл, а постоялец, словно позабыв о завтраке, вновь углубился в работу с ноутбуком. Ещё и снаружи опять повесил табличку с надписью: «Не беспокоить». Видимо, опять собирал данные, поступающие от фантомов.
Глава 26Новый союзник
Надолго затянувшийся диспут по поводу «крота» в союзе плавно перешел к иной проблеме: кому срочно передать сигвигатор. Здесь многое зависело от мнения Игната Ипатьевича, который почти сутки имел Якова-2 в помощниках. А именно кандидатура данного колдуна казалась для обладателя наиболее приемлемой. Причём участвовало в выборе не только рациональное мышление, но и некие неопредёленные, подспудные ощущения и предпочтения. По крайней мере когда Иван думал о господине Шереметьеве, ничего в его сущности не бунтовало против этого.