– Своей подруге, – ответил Арон.
– А что он сделал? – не отставала Фиона.
Арон отложил нож и вилку, и, знаешь, Стюарт, они нацелились прямо в меня.
– Целовался с другой женщиной.
– Трахался, скорее, – хмыкнул Макс.
Фиона захихикала.
– Трахался! – повторила она.
– Спасибо, Макс, – Сандра вздохнула. – Ей же всего девять.
Арон внезапно поднялся. Взял свою тарелку, тарелки Фионы и Сандры, отнес в посудомойку. Сандра налила себе большой стакан вина.
– Пудинг кто-нибудь хочет? Или чаю?
Макс похлопал себя по животу – наелся, дескать.
– Мы с Зои идем наверх.
– Трах… – начала было Фиона.
– Хватит! – оборвала ее Сандра.
– Спасибо, мам, – сказал Арон и, не оглядываясь, вышел из кухни.
– На здоровье, дорогой, – крикнула Сандра ему вслед. – Хорошо тебе подготовиться. У него завтра экзамен, – пояснила она мне. – По истории. Он у нас толковый малый.
– Ага, – в голосе Макса смешались гордость и зависть. – Парень большого ума, а я большого…
– Право слово! – Сандра закатила глаза. – Ты не заметил, я тут сижу?
– Я хотел сказать – большого сердца. – Макс, ухмыляясь, приложил руку к груди.
Сандра фыркнула и сделала звук телевизора погромче.
Мы сидели на кровати у Макса и болтали, хотя разговор не клеился. А чем еще мы могли заняться, когда внизу была его мама?
После третьей продолжительной паузы я оглянулась по сторонам, мучительно пытаясь сообразить, о чем бы еще поговорить.
– Это твой папа? – спросила я, углядев на стене большую фотографию в рамке. Мужчина с усами держит на коленях мальчика. – Какой ты тут хорошенький.
– А во что я одет, видишь?
Я глянула на желтые шортики и прыснула со смеху:
– Сколько тебе тогда было?
Макс встал, подошел к фотографии.
– Не знаю. Семь или около того.
– Ты по нему скучаешь?
– Не-а! – слишком громко отозвался Макс.
– А он симпатичный. Вот только эти усищи…
– Их больше нет. Похоже, его новой подружке они не по душе.
– Можно я кое-что спрошу? – вдруг сказала я.
– Валяй.
– Как это было, когда они разошлись? Ужасно, да? – Макса передернуло, и я затараторила: – Не хочешь, не говори. Прости, пожалуйста. Просто мои предки в последнее время постоянно ругаются, вот я и думаю, а что, если они тоже… Ну, да ладно. Может, до этого и не дойдет.
Макс пошарил ногой под столом, выкатил мяч и, не глядя на меня, принялся гонять его по комнате.
– Здорово у тебя получается.
– Средне, – буркнул он и послал мяч в шкаф, тот обиженно задребезжал.
– Да брось! Ты же в школе лучший и прекрасно это знаешь.
– Ага. А сколько в стране таких школ? – спросил он, перекидывая мяч с ноги на ногу.
– Не знаю.
– Ну, угадай.
– Двадцать тысяч? Тридцать?
– Примерно двадцать пять тысяч. Это двадцать пять тысяч таких же парней, как я. Лучших в своей школе. – Он отпасовал мяч ко мне, и мне, к собственному удивлению, удалось отбить его по прямой. – Двадцать пять тысяч. А сколько, думаешь, человек добиваются успеха в профессиональном футболе?
– Без понятия, – отозвалась я. – Но я уловила. Счет не в твою пользу.
– Чего не скажешь про моего брата. Он-то хорош во всем. А я только в футбол гонять и умею, да и то не настолько хорошо, чтоб зарабатывать этим на жизнь.
– Паршиво.
– Угу. – Он снова послал мяч ко мне, но на этот раз я промазала, и мяч закатился под кровать. Я нагнулась за ним и замерла на месте – там в темноте что-то лежало.
– Что это? Это же…
– Нет!
– Да! – Я торжествующе ткнула пальцем в незаконченный пазл, припрятанный под кроватью. Пятьсот кусочков, не меньше, разложенные на подносе. Готовая часть представляла собой футбольный стадион с тысячами болельщиков. Я потащила его к себе.
– Не вытаскивай! – простонал Макс.
– Да это же просто блеск!
Макс недоверчиво глянул на меня.
– Правда?
– Исключительно бесподобный блеск.
– По-моему, ничего особенного – просто пазл, – он пожал плечами, но было видно, что ему приятно.
– Ну, нет, – я покачала головой, – это не просто пазл. Это доказательство.
– Доказательство чего?
Я похлопала ресницами:
– Что великий и могучий Макс Морган тайный «ботаник»!
– Ну, это слишком сильно сказано, – хмыкнул Макс.
Мы разложили пазл на одеяле и принялись за дело.
Здорово было. И трудно. Надо было сложить большой кусок поля, а все кусочки совершенно одного и того же зеленого цвета. После часа мучений мы закончили участок возле углового флажка, с удовлетворением полюбовались проделанной работой и спустились вниз. Сандра спала на диване, широко открыв рот.
– Что-то я задремала, – хрипло пробормотала она, когда Макс потряс ее за плечо.
– Спасибо за вечер, – сказала я, натягивая куртку. – И за пиццу.
– Всегда пожалуйста, – Сандра сонно улыбнулась. – Как ты доберешься до дома?
– Пешком дойду.
Сандра ногой отодвинула штору:
– Нет, милая, так не годится. Там же тьма кромешная. И холодрыга.
– Ничего, не беспокойтесь, – ответила я. – И я, пожалуй, пойду уже. Мама ждет меня к десяти.
Сандра запустила пятерню в волосы.
– Ах, как неудобно. Я бы тебя подвезла, но уж больно много выпила.
– Может, Арон? – предложил Макс.
Во мне зашевелилось чувство вины. И смущение. И надежда. А Сандра уже торопливо выходила из комнаты.
Можешь представить, Стюарт, напряжение, с которым я прощалась на крыльце с Максом, в то время как Арон заводил DORIS. Мы с Максом хорошо провели время, и все же я попыталась улизнуть без поцелуя. Как бы не так. Он склонился ко мне в свете фар, взял за подбородок и поцеловал в губы. Арон все видел. Мне бы радоваться – месть удалась на славу, но не было никакой радости, и эта победа оказалась пустыми хлопотами.
Макс вернулся в дом. Остались только я и Арон. Арон и я. Закусив губу, я залезла в машину:
– Прости, что так вышло с машиной. Я не хотела. – Арон не ответил. Молча смотрел перед собой и ждал, пока я захлопну дверцу. – И я тебе очень благодарна. – Арон дал задний ход и поехал по дорожке. – Какой мороз, – я сделала еще одну попытку. Арон включил радио.
Мы молча ехали. По «зебре». Мимо церкви и китайского ресторана. За окном промелькнул зеленый дракон. Арон с прямой как палка спиной вцепился в руль.
Приглушив радио, я снова попробовала завязать разговор:
– К экзамену подготовился?
Арон врубил звук на полную катушку. Колонки протестующе взвизгнули, певец взревел: ЛЮБОВЬ! Вот прямо так, громко, больно и страшно.
Мы резко остановились у светофора, Арон слишком сильно ударил по тормозам. Мисс Скарлетт, висящая под зеркалом, щелкнула по стеклу, закружилась. Я подтолкнула ее пальцем.
– Не трогай!
Я взяла и снова ее толкнула. Арон покачал головой и выключил радио. ЛЮ…
– Какой ты еще ребенок, – сказал он. – Все для тебя игра, да?
Я сложила руки:
– Подумаешь! Какая-то дурацкая фигурка из «Клуэдо».
– Я говорю не об этом, – сквозь зубы проворчал Арон, не спуская с дороги свирепых глаз. – Не об этом говорю, и ты это знаешь. Что за игру ты затеяла? Объявилась в моем доме. У меня на кухне!
– В доме твоего брата, – заметила я. – Брата.
Загорелся зеленый свет. Арон надавил на газ, машина со скрежетом рванула с места.
– Так, значит? Ты сам сказал! – Машина завернула за угол, я вцепилась в приборную панель. – Ты сам сказал, что мы с ним хорошая пара. Ты сам велел мне развлекаться. Вот я и развлекаюсь!
– Ну и прекрасно! – рявкнул Арон.
– Да, прекрасно, – с каким злорадством я швырнула ему в лицо его же собственные слова, сказанные тогда на вечернике. Руки у меня тряслись, в горле пересохло. – Я не делаю ничего дурного, Арон. И вольна встречаться с кем пожелаю. Ты сам так сказал.
Слезы жгли глаза. Я смахнула их, с ожесточением вглядываясь в Сказочную улицу.
Сказочная улица.
Из дома вышла мама. К Лорен собралась, за мной. Арон притормозил, пытаясь угадать мой дом. Вот сейчас мама глянет в нашу сторону и заметит…
– Вперед! – взвизгнула я, ныряя под сиденья в тот самый миг, как мамин взгляд упал на машину Арона. – Только, пожалуйста, не останавливайся! – Какое-то мгновение Арон, закусив губу, колебался, потом нажал на газ, и мы с ревом пронеслись мимо моего дома.
– В чем дело?
– Придется ехать к дому Лорен. Почему я раньше тебе не сказала! Это была моя мама. Она думает, я у подружки.
Запинаясь и путаясь, я говорила, куда ехать, выбирая окольную, самую короткую дорогу, чтобы обогнать маму. Всем своим существом я подгоняла машину – быстрее, еще быстрее! – словно она лошадь, а я жокей и на кону – моя жизнь. Направо. Скрежет тормозов. Налево. На нейтралке по прямой.
Арон фыркнул:
– Знаешь, бросила бы ты врать. Дурная привычка.
Я изумленно взглянула на него:
– Ты действительно намерен продолжать? Сейчас?
– Я просто сказал, пора бросить врать. Это…
– Что это?
Он помолчал и очень четко произнес:
– Детский сад!
Я нарочито расхохоталась:
– Детский сад? А у кого на зеркале болтается мисс Скарлетт? Кто болтает о привидениях, о крокодилах и черных расщелинах, полных змей? У кого нет плана и кто не знает, чем займется в будущем и…
– Не уходи от темы, – процедил Арон. – Ты обманула мать. Так нельзя. И дело с концом.
– И кто это говорит? Ты? Только потому, что ты старше? Да хватит уже! Ты не имеешь права указывать мне, что делать, а что – нет. И тебя совершенно не касается, что я говорю своей маме. Совершенно!
Арон вздернул плечо:
– Может, и так. Но то, что ты говоришь мне, касается, а ты врала мне в лицо.
На светофоре загорелся красный свет, как раз когда мы к нему подъехали. Я чертыхнулась про себя, бросила взгляд на телефон – 21.55.
– Ты сказала, что твой дедушка умер.
Красный.
Зеленый!
– ПОЕХАЛИ! – Машина рванула вперед. 21.56.