Хотя, казалось бы, если так страшно, ну и сделала бы вовремя, о чём мать просит, тогда не будет никаких «тык-тык». Нет: она вот сию минуту подумала, что сейчас уже пойдёт и сделает эту ерунду, а тут мать как выдаст – и совсем уже ничего не хочется, только бы не трогала, вот и всё. И понятно, что потом уж только о китах.
Ещё она говорила, что типа им от нас польза нужна – ну, чтобы посуду помыть, или пыль вытереть, или там за хлебом сгонять, а что мы чувствуем и как живём, им до того дела нет. Если бы посуда сама мылась и хлеб из универсама мухой прилетал, мы бы им вообще не были нужны. А если мы здесь никому не нужны, то и на фиг надо навязываться. Ещё посмотрим потом, как они тут без нас. Прямо смешно представить их кислые рожи: посуда грязная, всё в пыли и ни куска хлеба. И лучше разрешить ситуацию одним махом, а не тянуть. Типа мы ушли в открытый космос, в этом мире больше нечего ловить. Потому что сделать ничего нельзя, как ни трепыхайся. Ничего хорошего не будет, все дороги перекрыты.
Я, конечно, вякал что-то, типа почему перекрыты все дороги, если перекрыты, то кто перекрыл, а если неизвестно, кто перекрыл, то, может, вовсе и не перекрыты. Но сама она не очень-то хотела о таком подробно разговаривать и вопросами задаваться, отмахивалась, типа перекрыты – и дело с концом, это ясно и без лишних тёрок, и нечего тут пенить пепси-колу.
Но потом я понял, что она не столько сама так думает, сколько чужие слова повторяет. Она с одним своим френдом по этой теме ой как закорешилась, он каждые пять минут что-нибудь ей присылал, а то и прямо на уроках чатились. Я невзначай вызнал, как его зовут, оказалось – Old Galaxy, круто, не каждый такое может, нашёл его в Сети, но скоро понял, что тут без мазы. Ну а что можно сделать, если чел ни во что не верит и всё время одно и то же лепит. Ты ему про Фому, он про Ерёму. Лыко да мочало и опять за рыбу деньги. Типа ну и что, что кто-то там за что-то проголосует, пусть даже все единогласно проголосуют, вот молодцы, но если другой кандидат пять лимонов забашляет, то результаты получатся такие, будто никто не голосовал, все курили бамбук, вместо того чтобы напрягаться. Типа результаты сомнительные, ну и что, поди ещё разберись, почему они именно такие, а пока будешь разбираться, поезд ушёл, время прокатилось, пора в новых выборах участвовать, а кто-то там ещё в прежних не разобрался. И так по всему фронту, чего ни возьми.
И что он это давно понял и ещё понял, что лучше всего помалкивать и не особо топыриться, потому что если сильно топыриться, то вообще замочат. У меня от него просто уши вяли, а когда я спрашивал, например, кого уже, по его мнению, замочили, так он сразу вилял в сторону и разъяснял этак туманно и многозначительно – точь-в-точь как эти их киты над крышами – «сам знаешь кого». И что ему всё это дядька рассказывает, и дядька-то фишку рубит, можно не сомневаться, а уж где он так рубить её насобачился, того мне знать не положено.
Короче, я с ним тайком чатился, слушал этого придурка и использовал его дурь, чтобы ей намекнуть, что здесь что-то не так. Правда, это не очень помогало, ничего нового я от него не узнавал, так что скатывался с ней на одно и то же: она типа думает, что вот мы полетим – и тут же всё станет понятно и просто, все неприятности разрулятся, дальше будет одно хорошее, а ничего плохого не будет, и все к нам станут относиться иначе – то есть как мы заслуживаем, а не как они себе думают, и типа даже химоза Алечка меня полюбит как родного. Но на самом деле это вообще не способ разрешить ситуацию и добиться любви, потому что ситуация-то, может, и кончится, да ведь кончится не только ситуация, но и вообще всё, никто уже потом ни на что не посмотрит и никого не полюбит, и тот, кого полюбили, не сможет даже съехидничать – типа вот раньше вы меня мучили, а теперь любите и слезами заливаетесь, а я что говорил.
Но она сердилась и тут же перескакивала, что не может иметь дело с человеком, который не разделяет её убеждений. Зачем ей такой? Типа у неё с ним никакого будущего.
А я даже не мог поднять её на смех, сказать, например, что, если она хочет лететь к китам, у неё так и так будущего быть не может. Во-первых, мне жалко было её так прикладывать, потому что выходило, что она полетит, а я нет, а если бы тоже полетел, у нас будущее было бы общее, одно на двоих.
А во-вторых, она бы как минимум вычеркнула меня отовсюду, отфрендила бы откуда только можно, адреса поменяла, дверь ко мне косой доской бы заколотила.
Поэтому, когда совсем до края доходило, я соглашался.
Я соглашался ещё и потому, что если честно сказать, то вообще в эти китовые забавы до конца не верил. Мне было смешно, что Аня так круто в их чухню втянулась, будто всё в офлайне и всерьёз, но виду не показывал, кивал понимающе – мол, ну да, так и есть, такая вот фигня, так и надо, сначала полетим, потом разберёмся. Это даже приятно было – разводить её понемногу, делать вид, что я такой прямо лох, мне что ни скажи, я всё за чистую монету, а самому типа улыбаться незаметно – говорите-говорите, я послушаю, покиваю, хоть и знаю, что к чему.
А этот Old Galaxy чувствовал, что я не поддаюсь: вместо того чтобы лох лохом кивать, всё какие-то дурацкие вопросы задаю, – разозлился и погнал новую пургу: типа если я такой дурачок, что мне киты не нравятся, так на крайняк можно по дороге побегать.
Я не понял, а он, болван, стал хихикать, типа вот лошара, не знает что такое Беги или умри. Я тут же нарыл эту дурь – надо дорогу перебегать перед машинами, пока не переедут. Ну, дурь она и есть дурь, мне по ходу давно осточертело с ним препираться, хотел я его забанить, только сообщил напоследок, что он придурок малахольный, – а забанить не успел, потому что он мне тут же ответку кинул, что я сам придурок, но это пофиг, а главное: что меня никто не знает, а его выхода несколько тысяч ждёт.
Ого, думаю. Врёт небось.
Тут же посмотрел – фигасе: так и есть. Он не врал, пять с лишним тысяч придурков ждало его выхода в эфир. Пять с лишним тысяч таких же безумных, как он, френдов. Если точно, то пять тысяч сто двадцать семь.
И где-то там между ними Анечка.
И я не стал его забанивать.
Но всё оказалось очень непросто.
Во-первых, он как услышал, что я предлагаю встретиться в офлайне, тут же наделал под себя. С перепугу такое понёс, прямо обхохочешься: и что я небось из ментовки, и что я небось чей-то шнурок, а ему только чужих шнурков и не хватает для полного счастья, и что я чёрт с рогами. И что он на меня плевал, и ещё сто раз плюнет, и спокойно это сделает, потому что я его никогда не найду, так что он плюнет тыщу раз, так что лучше мне отвянуть и никогда больше не всплывать на горизонте.
Хотя, вообще-то, мог бы он не напрягаться так со своей плювотой и визгами, а просто тихо меня забанить. А поскольку не забанил, значит закинутая мной удочка привлекла внимание.
Но уже чтобы сделать простую вещь – пересечься в реале, пришлось нагромоздить такой план во всех подробностях, что ФСБ бы позавидовала. Проговорили до мелочей: он не возьмёт с собой ни планшета, ни даже телефона, так что если это всё-таки подстава и схватят злые менты, то его, тихого юношу (я нарочно спросил: ты ведь тихий юноша? – да, говорит, ещё какой тихий), на самый крайняк никто не сможет связать с тем погонщиком синих китов, кем он на самом деле является, – с обладателем ника Old Galaxy.
А если не менты, а просто шнурки замороченных им чад замыслили облаву, так встречу можно назначить в таком месте, где тайком к нему никто не подкрадётся. У Чехова лучше всего, там вокруг шаром покати, на километр видно во все стороны, пусть не ленится и тыквой крутит: приметит издалека кого неподходящего и тут же скипнет, и все дела. И вообще, не надо ссать в компот, там косточки.
Короче, конспирация как перед взятием Зимнего. Я даже удивился, что в конце концов уломал.
И вот на тебе: оказался лоб ещё тот, это он в чате мог проканать под разочарованного девятиклассника, юношу бледного, а на самом деле брился по полной, не то что я, я вообще ещё не брился (из наших только Гершонянц вечно с синей рожей ходит, кровь такая). Школу окончил, а ни фига не поступил, у него средняя чуть ли не сорок баллов, так что, если по ЕГЭ судить, та ещё спиноза. А так-то этот Вадик ничего оказался чел, симпатичный, но ленивый как сволочь и трусливый как таракан.
Я так и подозревал: всю эту паутину с китами он плёл чисто по приколу, начал когда-то от балды, а потом затянуло, с чатами всегда так – ляпнешь что-нибудь, а потом тебе этим тычут, вот, мол, сам же писал, ну и приходится дуть в ту же дуду. Устные высказывания в этом смысле проще: собака лает – ветер носит. Ему, видите ли, смешно дурачков разводить на слезливые вопли. Он сеет зёрна, потом смотрит, как они всходят, растут, развиваются, друг за друга цепляются, приятно, что в итоге непролазный лес, все друг другу морочат мозги, что готовы хоть завтра, разбудите меня в четыре двадцать, всё готово, душа спокойна, решимости по горло, осталось всех-всех-всех о ней оповестить, пусть удивятся и восхитятся. Но все они, к сожалению (это Вадик такое сожаление искренне высказывал), все они на деле слабаки, вся решимость пустой болтовнёй кончается, такой народ, типа нет в нём настоящей нашей рьяности, он уж решил с этим делом завязывать.
В общем, мы с ним задружились, он смешной оказался. Дылда такой, а мечты подростковые, если не дебильные. Скажем, спускаемся в метро на «Геологической», там эскалаторы прямо в преисподнюю нисходят, Вадик тупо таращится на встречный, на котором народ из морлочьего подземелья обратно к свету едет, и вдруг надрывно так вздыхает: эх, а вот если бы я все их зарплаты получал!
Ну не имбецил?
Но всё-таки инициативный, только все инициативы как у бешеной собаки: давай, говорит, замутим такую штуку!.. Воодушевлён, глаза горят. Рассказывает план – и он такой идиотский, прямо хоть вешайся. Типа давай яйцами в розницу торговать, это наверняка выгодно. А это как? Ну как, что непонятного, очень просто: покупать десятками, а продавать поштучно.