Критика Лонгстрита была широко распространена на протяжении более 150 лет, и не только на Юге. Выдающийся английский биограф Стоунволла Джексона генерал-лейтенант Г. Ф. Р. Хендерсон 29 августа язвительно писал о поведении Лонгстрита: "Лонгстрит с самодовольством, которое трудно понять, рассказывал, как он противился желаниям главнокомандующего. Трижды Ли призывал его вперед. В первый раз он [Лонгстрит] поехал на фронт для разведки и обнаружил, что позиция, по его собственным словам, не была привлекательной. Ли снова настаивал на том, что левый фланг противника может быть повернут. Пока обсуждался этот вопрос, поступило сообщение о наступлении крупных сил (Портер и Макдауэлл) со стороны Манассас-Джанкшн. Однако атаки не последовало, и Ли повторил свои инструкции. Лонгстрит по-прежнему не желал этого делать. Большая часть федеральных сил на Манассасской дороге теперь маршировала на север, чтобы присоединиться к Поупу, и Ли в последний раз приказал Лонгстриту атаковать в направлении Гровтона". Вскоре наступать стало слишком поздно, и Лонгстрит предположил, что будет лучше подготовить "все вещи в готовности с рассветом для хорошей дневной работы". Он сообщает, что Ли "колебался", прежде чем принять то, что теперь было неизбежно, потому что задержки Лонгстрита сделали это неизбежным, но колебания Ли говорят о том, что он, возможно, сдерживал свой характер или, по крайней мере, свое нетерпение с некоторым трудом.
Невозможно точно сказать, был ли Лонгстрит тактически прав или нет. Тактичный Тейлор, который был там, дает понять, что, по его мнению, Лонгстрит ошибся; более того, он дает понять, что Ли не согласен с Лонгстритом и что Ли был "разочарован" тем, что Лонгстрит не атаковал. Проявляя предпочтение к обороне, которое должно было стать причиной еще более серьезных (и фатальных) разногласий между этими двумя людьми при Геттисберге почти год спустя, Лонгстрит хотел закрепиться на возвышенности над шоссе и позволить Портеру атаковать его. Кроме того, ему не нравилась местность перед ним, по которой ему придется продвигаться, чтобы поддержать Джексона, и он опасался, что Портер может напасть на его тыл, но Ли учел все эти моменты и думал иначе - и его суждения были, конечно, не хуже, чем у Лонгстрита.
Главный вопрос, при всем уважении к полковнику Тейлору, заключается не в том, почему Лонгстрит не атаковал, а в том, почему Ли просто не приказал ему сделать это в полдень, вместо того чтобы позволить ему впустую потратить остаток дня. Лонгстрит был голландцем по происхождению, грузным человеком, упрямым и неподатливым, как скала, но Ли был властным человеком, уже легендарной личностью в Конфедерации, к тому же командующим армией Северной Вирджинии. Хотя Ли очень уважал президента Джефферсона Дэвиса - даже преувеличивал, как считали некоторые, - он без колебаний отстаивал свою точку зрения в военных вопросах, когда считал, что Дэвис не прав. Почему же тогда он уступил Лонгстриту? Ответ, по-видимому, заключается в том, что даже у величайших из великих людей есть слабости, а у Ли это было искреннее нежелание навязывать свою волю подчиненным. Он объяснил это немецкому наблюдателю, капитану Юстусу Шейберту: * "Вы должны знать наши обстоятельства и понимать, что мое командование в бою принесет больше вреда, чем пользы. Было бы плохо, если бы я не мог тогда положиться на своих бригадных и дивизионных командиров. Я планирую и прилагаю все усилия, чтобы привести войска в нужное место и в нужное время; этим я выполнил свой долг. Как только я отдаю приказ войскам идти в бой, я вверяю судьбу своей армии в руки Бога".
Это, несомненно, искренне, и в это верил сам Ли, но на самом деле он очень часто брал на себя непосредственное управление своей армией в бою, а не оставлял дела "в руках Бога". Правда в том, что Ли не стеснялся высказывать свои пожелания на поле боя, но он не стал бы отменять решение командира, который не прислушивался к ним, а Лонгстрит был практически глух к вежливо высказанным пожеланиям Ли. Вероятно, никто, кроме Лонгстрита, не смог бы противостоять явному желанию Ли атаковать в течение всего полудня или найти больше причин, чтобы помешать этому.
Все это время шум яростной битвы доносился с левого фланга Конфедерации, менее чем в полумиле, где бригады Джексона отражали атаку за атакой, защищаясь штыком, когда у них кончались боеприпасы, - бой, подобный которому "редко вела даже армия Северной Виргинии". С наступлением темноты генерал-майор Дж. Б. Худ провел "рекогносцировку силами", которую требовал Лонгстрит, и вернулся с "неутешительными" новостями о том, что федералы занимают сильные позиции и что атака на них утром "будет опасной". Даже "Атлас американских войн Вест-Пойнта", который редко бывает критичным, отмечает: "В трех разных случаях Ли хотел, чтобы Лонгстрит атаковал южный фланг Поупа, но каждый раз он неохотно поддавался на мольбы Лонгстрита отложить атаку", и добавляет, что если бы Ли был настойчив, "весьма вероятно, что 29 августа конфедераты одержали бы важную победу".
Армия Северной Вирджинии была выстроена в линию, обращенную на восток, к Булл-Рану, находящемуся в двух милях. Левое крыло под командованием Джексона простиралось от церкви Садли до шоссе над Гровтоном, примерно по линии недостроенной железной дороги у основания горы Садли, а правое крыло под командованием Лонгстрита, чуть менее продвинутое, - от шоссе до пересечения железной дороги Манассас-Гэп и железной дороги Уоррентон, Александрия и Вашингтон (Виргиния). Оба крыла еще не соединились, но слева направо они образовывали линию протяженностью около трех с половиной миль - достаточно надежная позиция, если удастся склонить Поупа к ее атаке.
Дневной свет показал, что за ночь Поупу удалось подтянуть больше своих войск - еще один аргумент в пользу того, что Ли хотел, чтобы Лонгстрит атаковал сразу же, накануне днем. За исключением беспорядочных артиллерийских перестрелок большая часть утра прошла спокойно. Ли беспокоился, что Поуп может уйти, и готовился к отступлению, в то время как Поуп убедил себя, что конфедераты были сильно разбиты накануне, и сообщил в Вашингтон по телеграфу, что они теперь "отступают в сторону гор". По его оценкам, во вчерашнем бою он понес потери в 8 000 человек, а число потерь конфедератов было вдвое больше. Лонг же, в чьи обязанности входило разбираться в таких вещах, назвал число потерь конфедератов 1 507. Хотя можно было подумать, что трудно скрыть присутствие 25 000 человек Лонгстрита, Поуп продолжал верить, что они все еще находятся в Thoroughfare Gap.
Около полудня Ли созвал Джексона, Лонгстрита и Стюарта, и они приняли коллективное решение ждать, ожидая нападения федералов. Похоже, между Джексоном и Лонгстритом не было никаких трений из-за того, что Лонгстрит не поддержал Ли в предыдущий день; конечно, ни Лонгстрит, ни адъютант Ли полковник Лонг не упоминают об этом. Если Поуп не атакует, Ли намеревался "проскользнуть через Булл-Ран в районе Садли-Спрингс" к крайней левой позиции Джексона этой ночью и расположить всю свою армию между Поупом и Вашингтоном. Однако через час после полудня Поуп, наконец, сделал свой ход и снова атаковал Джексона. И снова Джексон оказался в затруднительном положении из-за огромного количества и ярости атак федералов, а некоторые из его бригад испытывали такую нехватку боеприпасов, что были вынуждены бросать камни в наступающие войска Союза. Сам Ли был удивлен атакой - он ожидал, что Поуп отступит, - но быстро понял, что командующий войсками Союза предоставил ему возможность. Федералы теперь находились на открытой местности, продвигаясь по холмистой, покрытой легким лесом земле. Не было никаких признаков того, что Поуп заметил 25 000 человек Лонгстрита на возвышенности слева от себя.
В тот день штаб Ли находился "на пайке Уоррентона", почти в центре линии Конфедерации и примерно в двух милях к югу от Джексона, чей штаб располагался выше пайка, в поле, усеянном снопами пшеницы. Офицер связи Ли капитан Дж. Л. Бартлетт вкратце описал послеобеденные действия в своем отчете о сигналах Ли Джексону:
[Генералу Джаксону:
Каков результат движений слева? LEE
Ответ. [Генералу Ли:
Пока что противник, похоже, пытается завладеть участком леса, чтобы уйти из-под нашего наблюдения. ДЖЕЙКСОН
Этот довольно легкомысленный ответ оказался оптимистичным. В шестистах ярдах от своей позиции Джексон теперь мог видеть "около 12 000 федералов - тридцать семь полков в сплошных штурмовых соединениях, растянувшихся на милю с четвертью от Гровтона до окрестностей Булл-Ран... потрясающее зрелище, боевые порядки в полном составе, флаги лениво развеваются над сверкающими штыками".
Несмотря на то, что железнодорожный путь проходил "под углом" от линии атаки федералов, оставляя войска Союза открытыми для залпов мушкетеров по их правому флангу, когда они продвигались вверх по склону, они продолжали наступать. Не пытаясь отступить, Поуп направлял бригаду за бригадой против крайнего левого фланга конфедератов. Временами федералы оказывались так близко к железнодорожному полотну, что "флаги противников находились всего в десяти ярдах друг от друга", и солдаты с обеих сторон использовали штык или размахивали мушкетами как дубинками, когда у них заканчивались боеприпасы или они находились слишком близко друг к другу, чтобы сделать паузу и перезарядиться. Даже для закаленных в боях ветеранов Джексона, выдержавших два дня "кровопролитной борьбы", давление оказалось слишком сильным. К двум часам дня Джексон был вынужден запросить дивизию у командования Лонгстрита. Последующее заявление Лонгстрита о том, что Джексон "умолял о подкреплении", вызвало и продолжает вызывать ожесточенные споры между его сторонниками и сторонниками Джексона - конечно же, ни о каком "умолении" речи не шло. Ли незамедлительно приказал Лонгстриту перебросить дивизию, что тот, похоже, с готовностью и сделал, за исключением того, что с того места, где он находился, на возвышенности ближе к середине линии Конфедерации, он мог видеть, что "левый фланг федералов" подвергается обстрелу его артиллерии, которая "разобьет [федеральную] атаку прежде, чем он сможет перебросить дивизию на помощь Джексону".