Что так поражает в Гражданской войне, так это быстрый темп событий. Мы привыкли думать о прошлом как о более неторопливом, что, конечно, по нашим меркам было так, но, учитывая расстояния, давление и темп событий должны были казаться головокружительными, тем более что железные дороги и телеграф оказали новое влияние на войну.
Ли вернулся в Ричмонд в первую неделю марта 1862 года, но обнаружил, что 9 марта Джонстон оставил свою линию у Сентрвилля и отвел армию на двадцать пять миль к югу, к Раппаханноку, с центром в Калпепер-Кортхаус. Джонстон бросил многие свои склады, обнаружив, что многие батареи, вызвавшие опасения Макклеллана, были вооружены "квакерскими пушками" - бревнами, выкрашенными в черный цвет, чтобы создать впечатление артиллерийской массы.
14 марта Ли сделал паузу, чтобы написать Мэри, предложив ей рассмотреть возможность переезда из Уайтхауса на реке Памунки, который находился вне линии Магрудера и прямо на пути любого продвижения Союза на полуостров, в Ричмонд (совет, который, как обычно, она не приняла). Это говорит о том, что Ли уже передумал Джонстона и, возможно, даже Макклеллана.
23 марта, пройдя сорок миль за два дня, Джексон атаковал союзные войска бригадного генерала Джеймса Шилдса у Кернстауна и потерпел свое единственное поражение (хотя для Ли это была стратегическая победа, так как она сковала силы Союза в долине). На следующий день генерал Магрудер сообщил ошеломляющую новость о том, что 35 000 солдат Союза были высажены с пароходов в Олд-Пойнте, укрытом фортом Монро, что сделало возможным наступление федеральных войск на Ричмонд по полуострову. Помимо прочих достоинств, Ли обладал стальными нервами: судьбоносные события и плохие новости с короткими интервалами никогда не потрясали его, он сохранял спокойствие, успокаивал других и искал решение. Вот и сейчас Ли предусмотрительно перебросил к полуострову небольшие отряды войск и повсюду искал оружие, которым их можно было бы вооружить, в том числе старинные гладкоствольные кремневые ружья. Он даже был вынужден в качестве экстренной меры наладить производство пик, подобных тем, что Джон Браун взял с собой в Харперс-Ферри.
Куда бы он ни посмотрел, от Миссисипи до полуострова, его осаждали просьбы губернаторов и генералов о предоставлении войск, оружия и боеприпасов, которые он решал в своей обычной вежливой и эффективной манере. По словам Уолтера Х. Тейлора, Ли осуществлял "постоянный надзор за состоянием дел в каждом важном пункте, был тщательно информирован о ресурсах и потребностях нескольких командующих армиями в поле, а также об опасностях, которые им угрожали, [и] мог дать им мудрый совет, предложить ценные предложения и ответить на их просьбы о помощи и поддержке в той мере, в какой позволяли ограниченные ресурсы правительства". Эта роль не была по душе Ли, но никто другой не смог бы выполнить ее с такой объективностью и заботой.
Тем временем удар за ударом обрушивался на Конфедерацию. Джонстон, предвидя сокрушительную атаку Макклеллана в Северной Вирджинии, противился отправке подкреплений для поддержки Магрудера на полуострове, а Джексон просил подкреплений в Долине. Худшие новости приходили из юго-западного Теннесси, из двухдневной битвы при Шилохе 6 и 7 апреля, самой кровопролитной в истории американских войн на тот момент, * в которой генерал Улисс С. Грант одержал шаткую победу, а другой Джонстон - генерал Конфедерации Альберт Сидни Джонстон - был убит. К 9 апреля стало ясно, что Потомакская армия, вместо того чтобы наступать на Фредериксбург (как предполагал Джозеф Э. Джонстон), высаживается на полуострове в полном составе. Генерал Макклеллан уже добрался туда, чувствуя, что "очень рад убраться подальше от этого омута беззакония", под которым он подразумевал Вашингтон и Белый дом. Это было беспрецедентное военное достижение - в течение следующих нескольких недель "121 500 человек, 44 артиллерийские батареи, 1150 повозок, почти 15 600 лошадей и мулов" и огромное количество снаряжения, боеприпасов, палаток, продовольствия и фуража будут доставлены в Хэмптон-Роудс. Это была самая крупная высадка десанта в истории войн, которая не будет превзойдена до Дня Д в июне 1944 года. Это должно было стать триумфом для Макклеллана, но, хотя ему удалось удивить конфедератов, он оставался обеспокоенным. Во-первых, он не знал, что его 50-тысячной армии противостоят всего 11 тысяч конфедератов под командованием Магрудера; во-вторых, он все еще обижался на то, что Линкольн настоял на сохранении части его войск для усиления армии Макдауэлла, обороняющей Вашингтон и Долину; и, наконец, американский флот, встревоженный тем, что его войска не были переброшены в Вашингтон.Военно-морской флот США, встревоженный перспективой сражения с конфедеративным броненосцем "Мерримак", не смог пообещать поддержку своими канонерскими лодками на реках Джеймс и Йорк для защиты флангов Макклеллана во время его продвижения, что он должен был выяснить до отъезда из Александрии. Как отмечает Стивен В. Сирс в своей биографии Макклеллана, генерал уже разрабатывал оправдания и планировал в случае неудачи свалить вину на Линкольна и флот. Несмотря на плохие карты и ужасную погоду, превратившую дороги в реки грязи, Макклеллан все еще превосходил противника числом почти пять к одному и, несомненно, мог бы прорвать линию Магрудера, которая на этом этапе была не такой уж грозной, если бы сразу же смело атаковал. Но он этого не сделал. "Никто, кроме Макклеллана, не мог медлить с атакой", - позже нелицеприятно, но верно заметит генерал Джонстон.
Вместо этого Макклеллан разработал тщательно продуманные планы осады Йорктауна и приступил к долгой и дорогостоящей работе по доставке осадного обоза, включавшего тринадцатидюймовые мортиры весом более восьми тонн каждая. Мало что в военном деле занимает столько времени и так медленно продвигается, как осада, но это устраивало Макклеллана, чей самый сильный дар был связан с логистикой и планированием. Что касается Джонстона, то он был вызван в Ричмонд, чтобы справиться с угрозой. Он прибыл туда 13 апреля, а 14 апреля отправился на инспекцию линий Магрудера, чтобы, к всеобщему удивлению, вернуться на следующий день с "неутешительным докладом". К ужасу президента Дэвиса и Ли, Джонстон сообщил им, что линия Магрудера в Йорктауне слишком длинна для обороны. Он предложил отказаться от Норфолка и полуострова вообще и либо сосредоточить все войска Конфедерации перед Ричмондом, чтобы провести там решающее сражение, либо, наоборот, позволить осадить Ричмонд и сосредоточить все силы Конфедерации в другом месте для крупного наступления на вражескую территорию. (Первая из этих альтернатив фактически произойдет зимой 1864-1865 годов, что приведет к тяжелым последствиям, а вторая приведет к неудачному вторжению Ли в Мэриленд в 1862 году и в Пенсильванию в 1863 году). Ли был категорически против идеи отказа от полуострова и Норфолка и убедил президента Дэвиса в том, что необходимо выиграть время, замедлив продвижение Макклеллана на как можно более долгий срок, а не рисковать всем в один момент, пока силы Конфедерации в Виргинии не были достаточно вооружены и оснащены.
Это был не просто спор о стратегии. Джонстон был готов пойти на риск потери Ричмонда, чтобы нанести удар, который может выиграть войну, в то время как Дэвис и Ли понимали, что, нравится им это или нет, Ричмонд символизировал существование Конфедерации, и потерять его - значит потерять все. В конце концов раздражительный и нетерпеливый Джонстон, хотя и не был убежден в разумности того, что ему приказали сделать, неохотно отправился принимать командование на нижнем полуострове, в то время как Ли рыскал по Конфедерации в поисках людей, оружия и боеприпасов для его снабжения. Кроме того, Ли направил столько людей, сколько мог, на рытье оборонительных сооружений вокруг Ричмонда, снова получив для себя насмешливое прозвище "Пиковый король". Ли не хотел допустить, чтобы оборона Ричмонда превратилась в "войну постов", как выразился его кумир Джордж Вашингтон в 1776 году во время защиты Нью-Йорка. Как и Вашингтон, который с гордостью говорил, что "никогда не жалел пик и топоров", Ли был полон решимости сделать Ричмонд обороноспособным на случай, если Джонстону придется отступить перед Макклелланом. Ли не стеснялся заставлять своих солдат копать, как рабочих, несмотря на их протесты.
Работая на строительстве форта Монро молодым лейтенантом инженерного корпуса, Ли, вероятно, лучше Джонстона - или, если уж на то пошло, Макклеллана - понимал, насколько сложной была местность перед Макклелланом. Полуостров был не только плохо нанесен на карту, но и грязен, местами болотист, пересечен узкими дорожками без опознавательных знаков и лабиринтом меандрирующих ручьев с крутыми берегами. Имевшиеся дороги были плохими и растворялись в густой грязи при малейшем дожде. Опасения Джонстона, что любая оборонительная линия на полуострове может быть быстро обойдена канонерскими лодками, действующими на реках Джеймс и Йорк, были вполне обоснованными, но он игнорировал тот факт, что на обеих реках было множество мест, откуда батареи Конфедерации могли обстрелять любое судно, идущее вверх по течению. * В любом случае, с точки зрения Ли, чем дольше Макклеллан задерживался, тем больше времени было для наращивания сил Конфедерации перед ним. Меньше всего Ли хотел лишать Конфедерацию войск, чтобы сражаться с гораздо более многочисленной и лучше снабженной армией в непосредственной близости от столицы Конфедерации.
Мудрость его более осторожного подхода подтвердилась 25 апреля, всего через восемь дней после того, как Джонстон принял командование, с известием о том, что Новый Орлеан захвачен противником. Ли не мог вывести войска в значительном количестве из Каролинских островов и рисковать потерей Саванны или Чарльстона, а после победы Гранта при Шилохе он не мог позволить себе сделать это и на западе.
О мастерстве Ли в штабной работе и его такте говорит тот факт, что, тщательно просеяв все части армии Конфедерации, он смог к 11 апреля увеличить численность войск Магрудера до чуть более 30 000 человек. Это почти в три раза превышало численность его сил на момент высадки Макклеллана, хотя все еще составляло менее трети от того, что, по мнению Макклеллана, стояло перед ним в Йорктауне. Эти переброски были произведены с таким вниманием к деталям, что даже генерал Джонстон - человек крайне чувствительный, с орлиным взором на любой признак вмешательства в дела его армии со стороны Ли - не стал протестовать.