Там наша армия в ожидании страшной битвы
В надежде на завтрашний день, в ожидании и неподвижности;
Там, где стояли их шатры, вся местность была осыпана белым.
От реки до реки, по лугам и холмам...
И вдруг! На облаке - чудо!
Разбитая в красоте радуга - наш хозяин!
В центре - арка, и каждое крыло
Лазурный, малиновый и золотой.
Светлое знамение победы, символ божественный
Покой после бури, отдых после боли;
Какой милый и светящийся обещаниями знак,
Для глаз, которые больше никогда не увидят его!
Усталый седой мужчина на серой лошади, задумчиво возвращающийся к дому Даббсов в сиянии радуги: картина драматическая, но знал ли Ли о предзнаменовании в небе за его спиной, не сообщается. У него было много забот. Он заставил себя отбросить все личные заботы перед лицом стоящей перед ним задачи, но его семья была разбросана, бездомна и убита горем - его невестка Шарлотта, изгнанная из своего дома на плантации Уайтхаус и находящаяся на пятом месяце беременности, отправилась в Джонс Спрингс, Северная Каролина, вместе с тремя дочерьми Ли, надеясь, что "целебные источники" вернут здоровье единственному внуку Ли, Робу. Но, несмотря на "приятную чистую комфортную" обстановку, болезненный младенец умер, по-видимому, от пневмонии. Мэри Ли находилась в Ричмонде, как никогда страдая от артрита и жестокой летней жары, но Ли еще не смог выкроить время от своих обязанностей, чтобы навестить ее.
9. Грубая карта окрестностей Ричмонда, использовавшаяся верховным командованием Конфедерации во время Семидневных боев 1862 года.
{Роберт Э. Ли, тома 1, 2 и 3, автор Дуглас Саутхолл Фримен, авторское право © 1934, 1935, Charles Scribner's Sons, авторское право обновлено 1962, 1963, Инес Годден Фримен. Все права защищены}.
Ли также не без оснований опасался, что его завтрашний план слишком сложен. Его письменный приказ был составлен тщательно, но при повторном прочтении он кажется очень сложным. За копией Джексона последовало дополнительное и еще более запутанное письмо о подходах к Бивер-Дам-Крик: "Четыре дивизии, - гласил приказ, - поддерживая связь друг с другом и двигаясь эшелоном по отдельным дорогам, если это возможно, левая дивизия впереди, со скирмишерами и снайперами, расширяющими фронт, пройдут по Чикахомини и постараются выбить противника с его позиции выше Нового моста, генерал Джексон будет держаться левее, повернет к Бивер-Дам-Крик и возьмет направление на Колд-Харбор".
Фраза "если это практически осуществимо" стала привычной в приказах Ли, и она привела ко многим печальным последствиям, поскольку давала подчиненным командирам своеобразную отговорку, позволяя им после события утверждать, что то, что им приказали сделать, не было, по их мнению, "практически осуществимо". Фраза "отдельные дороги" также создавала всевозможные проблемы, особенно для Джексона, которому эта часть Виргинии была незнакома и который неразумно оставил незаменимого Хотчкисса, своего картографа, позади в Долине. Попытка Ли прояснить ситуацию для Джексона лишь усугубляет путаницу: "Завтра на вашем марше, когда вы достигнете Мерри-Оукс, дороги разделятся. На карте, которая лежит передо мной, правая, называемая дорогой Эш-Кейк, пересекается возле миссис Маккензи с дорогой, ведущей к церкви Шейди-Гроув". В те времена, когда на дорогах почти не было указателей и когда, как отмечает Уолтер Х. Тейлор, "деревенские люди, на которых полагались как на проводников, казалось, не имели ни малейшего представления о том, что происходит за пределами их домов", это было приглашением к катастрофе.
Даже верный Уолтер Тейлор отмечает, что генералам Конфедерации мешало "незнание страны и отсутствие адекватных карт". Это заявление вызывает недоумение, ведь им предстояло сражаться менее чем в десяти милях от собственной столицы, и можно было предположить, что за месяцы, прошедшие с момента высадки Макклеллана на полуострове, было достаточно времени, чтобы подготовить карты, по крайней мере показывающие "расположение дорог". Бригадный генерал Ричард Тейлор в книге "Разрушение и восстановление" несколько язвительно писал о своих коллегах-генералах в окрестностях Ричмонда: "Командиры Конфедерации знали о топографии страны не больше, чем о Центральной Африке". Он не ошибся. На самом деле у Макклеллана были лучшие карты Ричмонда, чем у Ли.
Тем не менее за четыре недели, прошедшие с момента принятия Ли командования армией Северной Вирджинии, он совершил чудеса, подготовив ее к бою и одновременно разработав сложный и в конечном итоге успешный стратегический план ее использования. Поскольку многое из того, что он сделал, было незаметно для широкой публики, он все еще был объектом сомнений и насмешек, но Дэвис понимал это, как и генералы, служившие под началом Ли, - хотя даже они, да и сам Ли, возможно, не верили, что человек его возраста собирается провести десять крупных сражений за одну неделю, что, безусловно, является рекордом, не имеющим равных в военной истории.
Единственный способ понять "Семь дней" - это рассматривать их как одно долгое сражение, в котором Ли постоянно атаковал противника. В одни дни он проигрывал, в другие - выигрывал; иногда две армии сражались в короткой кровавой ничьей, но неумолимо и неустанно Ли оттеснял более многочисленную армию Макклеллана назад, пока не снял угрозу с Ричмонда.
26 июня, когда Ли проснулся на рассвете, погода была многообещающей; но с первых лучей солнца он столкнулся с плохими новостями с поля боя, начиная с сообщения от Джексона о том, что его поход задерживается.
Джексон дал себе "менее сорока восьми часов, чтобы вывести свои дивизии на позиции на расстоянии более тридцати миль", но после двух ночей без сна он утратил ту яростную силу командования, которая заставляла его людей выходить за пределы своих границ. 24 июня он ждал, пока тыловые части его армии догонят "основной корпус", и, похоже, сам был ошеломлен усталостью. В ту ночь его нашли сидящим за чтением романа, пока сушился его мундир, очевидно, не обращая внимания на состояние "смятения" в его армии. Его помощником генерал-адъютанта * был майор Роберт Л. Дабни, которого он взял из гражданской жизни из-за "его выдающейся теологической карьеры", - эксцентричный и неудачный выбор. У Дабни не было ни военного опыта, ни энтузиазма к работе. Возложить на него ответственность за переброску 18 500 человек только потому, что он был "вдохновляющим проповедником и блестящим профессором теологии", значит слишком сильно верить в способность или готовность Бога творить чудеса. Без постоянного присутствия Джексона и его яростной концентрации Дабни колебался и терпел неудачи: Солдаты разбредались, повозки с провизией и товарами отставали от войск на мили; даже разумные планы по водопою лошадей и предоставлению людям возможности наполнить свои столовые были проигнорированы.
К концу дня армия Джексона прошла двадцать две мили - впечатляющий подвиг, учитывая, что дороги представляли собой извилистые грязные колеи, а не прямую щебенчатую поверхность Вэлли Пайк, и что погода была жаркой, знойной и влажной, с периодическими ливнями, - тяжелый марш для людей, привыкших к прохладному воздуху и возвышенностям долины Шенандоа. Армия расположилась на ночлег в шести милях от Эшленда, к западу от того места, где Ли ожидал ее увидеть, и почти в двенадцати милях от Виргинской центральной железной дороги, которую она уже должна была пересечь; и все возрастающая раздражительность Джексона и его вспыльчивость по отношению к собственным офицерам не способствовали делу. Это было плохое начало. В записке Ли Джексон обратил его внимание на то, что вражеские кавалерийские разведчики были отброшены от Эшленда, а телеграфные провода вблизи него были перерезаны - верный признак того, что Макклеллан уже знал о приближении Джексона и его маршруте. Элемент секретности был утрачен - ведь история, рассказанная "беглым рабом", теперь подтверждалась дезертиром из армии самого Джексона.
Джексон провел ночь в фермерском доме и недалеко от железнодорожной линии, как раз там, где должна была находиться его армия. Вечером он услышал радостные возгласы, которыми некоторые из его людей приветствовали прибытие бригадного генерала Дж. Э. Б. Стюарта, чьи 2000 солдат должны были охранять левый фланг Джексона во время его продвижения на следующее утро. Их поездка вокруг армии Макклеллана сделала Стюарта почти такой же военной знаменитостью, как и Джексона, но они с Джексоном, должно быть, составляли разительный контраст - Джексон в своем потрепанном, пыльном мундире и огромных грязных сапогах; Стюарт в своей шляпе с плюмажем, безупречном мундире с золотой тесьмой, желтом кушаке, перчатках и сверкающих сапогах с верхом. Несмотря на разницу во внешности, эти два человека знали друг друга и восхищались друг другом: Стюарт под своей кавалерийской позой был глубоко религиозным человеком, а религия всегда имела большое значение для Джексона. Но сейчас Джексон, к сожалению, слишком устал для долгой беседы; поскольку Стюарт достаточно легко нашел дорогу в Эшленд, можно подумать, что он мог бы дать Джексону полезный совет относительно дальнейшего пути. Похоже, он не настаивал на своей помощи Джексону, да и Джексон, кажется, не просил о ней. Стюарт был первоклассным профессиональным солдатом; он точно знал, где Ли ожидает Джексона на следующий день и как туда добраться. Он, несомненно, мог бы пролить свет на несколько непрозрачное письмо Ли, над которым Джексон ломал голову. Возможно, Джексон считал, что генерал-майор не должен спрашивать совета у бригадного генерала, хотя это не похоже на Джексона, который всегда внимательно слушал Хотчкисса, простого капитана. Когда два его собственных бригадных генерала - Ричард Юэлл и Уильям Уайтинг - появились в фермерском доме около полуночи, чтобы настоять на том, чтобы армия продвигалась по двум параллельным дорогам, как только пересечет железнодорожные пути Вирджинии, чтобы сократить вдвое время, необходимое для подхода к углу Хандли, примерно в двух милях правее линии Портера на ручье Бивер-Дам, Джексон вежливо кивнул, но не взял на себя обязательств. Джеймс Л. Робертсон-младший, автор тщательной биографии Стоунволла Джексона, утверждает, что когда Юэлл вернулся в дом, чтобы забрать свой меч, который он там оставил, он обнаружил Джексона, стоящего на коленях в молитве. Поскольку Джексон обещал Ли, что армия будет "в сборе" к 2:30 утра, и поскольку он всегда вставал раньше своих солдат и появлялся в полном обмундировании и верхом, когда они выстраивались, он не мог спать больше часа этой ночью. Это было не очень хорошо для тридцативосьмилетнего мужчины, который находился в движении и не имел нормального ночного сна с 20 июня.