— Вы занимаетесь живописью?
— Я пишу портрет сэра Освальда, приехала четыре дня назад и все время работаю, стараюсь не отрываться.
— Мне бы очень хотелось взглянуть на него.
— Конечно. Я вам с удовольствием покажу, а сейчас познакомлю вас с моим мужем Вере.
Насколько я помнила, Фэй не сообщала моей матери, что Фредди вышла замуж. Однако год назад до меня доходили слухи о скандале, связанном с этой свадьбой, кажется, говорили, что Фредди сбежала из дома накануне замужества. Но прочие подробности были мне неизвестны. Она подвела меня к мужчине, стоявшему около книжного шкафа:
— Дорогой, познакомься с Хэрриет.
Вере тут же повернулся к нам, словно пробудившись ото сна. Он был высокий и худой, с короткими пепельными волосами, смуглолицый и производил впечатление человека, постоянно погруженного в размышления и немного рассеянного.
— Добрый вечер, вам нравится Филдинг? — неожиданно спросил он меня.
— Да, очень. Но я читала только «Тома Джонса».
— Попробуйте прочесть еще «Джозефа Эндрюса». Не такое хорошее произведение, как «Том», но очень характерное для Филдинга.
Он достал книгу с полки и принялся ее листать, но Фредди тут же отобрала ее у него и поставила на место.
Вскоре процесс знакомства был продолжен, и меня подвели к весьма экстравагантной пожилой особе в красном платье. В ее прическу из седых волос были воткнуты длинные шпильки, и, глядя на нее, я вспомнила слова Корделии о длиннобородом и седовласом пришельце в ванной.
— Джонно! — воскликнул Арчи, завидев молодого человека, который на моих глазах залпом выпил бокал вина. — Мерзкий мальчишка, неужели это ты?
Джонно был как раз тем загадочным лицом, о знакомстве с которым я мечтала уже несколько часов, после того как леди Пай впервые произнесла его имя. Сзади у него был небольшой хвост, а подбородок и щеки покрывали жирные, блестящие волосы, волосатым был и его лоб, так что челка спадала почти по обе стороны носа. Я подумала о его удивительном сходстве с одним существом из фильма «Звездные войны» — Чубаккой, получеловеком, полуобезьяной.
— Вы шикарно выглядите, — сказал он мне, но я, разглядывая его, была так озадачена, что даже не сразу поздоровалась.
— О, черт; — продолжал Арчи, похлопывая по плечу Джонно, — ну и видок у тебя! И чем ты все время занимался? И что это ты на себя напялил, какой-то герб на спине? О, да это эмблема — череп с костями! Что это означает? Да тут и подпись есть: «Поцелуй меня в зад!» Восхитительно! Ты, как всегда, неотразим.
Джонно состроил мрачную гримасу, а затем расхохотался:
— Арчи, ты старый пройдоха, ты-то как поживаешь? Привет, Руп.
— Привет, — отозвался Руперт с неизменным спокойствием. — Хэрриет, это Джонно Пай.
Я протянула руку, и, схватив ее, он крепко и долго тряс ее.
— Очень рад! Привет, Хэт! Есть тут еще виски?
— Сколько угодно, — сказал Руперт.
Руперт подошел к нам и протянул мне полный бокал.
— Приятно видеть, как вы мило беседуете.
— Я должен кое с кем пообщаться, друзья мои, — сказал нам Арчи. — Эмилио вот уже полчаса ищет меня глазами. Он очень взволнован.
— А где сэр Освальд? — спросил Руперт.
— В библиотеке. Он любит подкрепиться перед ужином.
— Не странно ли это? Лорды и епископы всегда так делают?
— Освальд никогда не соблюдает протокол, он предпочитает поступать так, как ему удобнее. А все эти традиции для него не более значимы, чем всякие предания и легенды. И к тому же он слишком привередлив по части напитков и еды — никогда не обедает в чужих местах.
— О, — заметила я, — значит, он довольно эгоистичен?
— Нет, просто предпочитает все делать по-своему. Разумеется, он очень самолюбив. Сейчас он явно чем-то недоволен, насколько я могу судить.
— Что его рассердило?
— Он постоянно злится после смерти первой жены. Его брак с Мэгги не принес ему облегчения.
— Значит, Джонно не сын Мэгги?
— Нет, у него двое детей от первого брака — Джонно и его сестра Аннабель.
В эту минуту в комнату вошла девушка, ровесница Корделии, держа в руках тарелку и чашку. Дирк, который недавно так недоброжелательно отнесся к миссис Мордейкер, с ласковым ворчанием уткнулся в колени новой гостьи. Глаза Аннабель расширились от радостного волнения, как только она увидела Руперта. Девушка кинулась ему в объятия.
Я знала, что Корделия обязательно станет расспрашивать меня, как она выглядела, поэтому я старалась разглядеть и запомнить ее получше. У Аннабель были темно-русые волосы, разделенные прямым пробором и спадавшие на плечи. Но одета она была в безобразное платье грязновато-зеленого цвета, длинные носки и коричневые ботинки, старые и никак не соответствовавшие ни моде, ни даже ее возрасту. Но зато она была на диво хороша, темные глаза ее, опушенные длинными ресницами, смотрели по-взрослому серьезно и прямо. По всей видимости, она обожала Руперта и была счастлива, что он приехал к ним на Рождество.
— Я весь день ждала, когда тебя увижу. Мэгги обещала мне сразу сказать, как только ты появишься, но так и не сделала этого.
— Она слишком занята, чтобы обо всем помнить. Я надеюсь, ты ей помогаешь?
— Гуляю с собаками. Но я не понимаю, почему должна ей помогать? Это же ее работа.
— Ты неблагодарная бессовестная девчонка.
— А Мэгги такая глупая и занудная. — Аннабель встряхнула кудрями. — Пойдешь со мной гулять завтра? Я выучила наизусть целых две страницы из «Старого моряка», ведь ты говорил, что это твоя любимая поэма.
— Ты знаешь, я терпеть не могу таскаться по глубокому снегу.
— Ну, пожалуйста, Руперт, — умоляюще протянула Аннабель.
— Не приставай ко мне. Займись своим делом.
Аннабель, уходя, посмотрела на Руперта с восхищением и любовью.
— Почему ты с ней так груб? Она же еще ребенок.
— Тебе этого не понять, Хэрри, ты выросла в большой семье и с детства привыкла считаться с окружающими и вести себя подобающим образом. Аннабель — совсем другое дело. Она полагает, что ей все позволено.
Эти слова несказанно удивили меня. Руперт поискал глазами Джонно и несколько минут молча наблюдал за ним. Надо думать, вечерний костюм Джонно не понравился Руперту, но, в отличие от Арчи, он, будучи человеком сдержанным, не делал комментариев по этому поводу. Внезапно он повернулся ко мне и спросил:
— Ты, наверное, со мной несогласна? Считаешь, что я слишком резок?
— Вовсе нет, — возразила я. И в самом деле я была с ним согласна в том, что касалось Аннабель. — Разумеется, нельзя поступать невежливо с окружающими.
Руперт рассмеялся:
— Браво, Хэрри!
Пока я размышляла о том, что могло так повлиять на характер Аннабель и превратить ее в избалованное и заносчивое создание, в гостиной появился сам хозяин дома. Грузный и довольно пожилой, он начал медленно и торжественно обходить гостей, кивая им с королевской снисходительностью. Когда оказался поблизости от нас, я заметила на его рубашке, туго натянутой на животе, пятна, вероятно оставшиеся от обеда. Прищурив маленькие блестящие глазки, он облизнул ярко-красные губы и направился прямо к нам.
— Познакомь меня, Руперт, — велел он, тяжело дыша и глядя на меня с интересом.
Услышав мое имя, сэр Освальд крепко сжал мне руку:
— Рад вашему приезду, дорогая мисс Банг.
— Бинг. Благодарю вас, с вашей стороны было очень любезно разрешить нам с сестрой погостить здесь.
— Прекрасно! Прекрасно!
Он медленно повернулся и направился дальше сквозь толпу гостей.
— Я чувствую себя бестолковой невежей, — призналась я Руперту, когда Освальд отошел от нас подальше. — Не умею как следует поблагодарить и ответить на приветствие.
— Освальд не обращает на подобные мелочи никакого внимания. Ты ему понравилась, и этого довольно.
— Я не только о нем говорю. Я имею в виду и тебя тоже. Я так тебе обязана: и за помощь, и за все эти шикарные вещи, ты нашел мне работу и взял на себя наши расходы… Даже не знаю, как отблагодарить тебя.
— И не пытайся. Твои родители много сделали для меня. Если бы не они, я бы ничего хорошего не мог вспомнить о своем детстве, — ответил Руперт довольно прохладно. Этот разговор явно был ему неприятен. — По-моему, нам пора спасать оливки! О нет, слишком поздно!
— Дирк, как тебе не стыдно! — воскликнула я, увидев, как под столом мелькнул собачий хвост. — И устрицы тоже! Вот безобразие, у него будет расстройство желудка от жадности.
Руперт подозвал Аннабель:
— Возьми-ка это несчастное животное и отведи на кухню. Накорми. Его зовут Дирк.
Аннабель скорчила недовольную гримасу, но вдруг просветлела:
— А если я это сделаю, ты разрешишь мне разобрать твои вещи?
— Я уже сам их разобрал.
— Тогда я принесу тебе завтрак в постель?
— Не выношу крошки от сандвичей на одеяле.
— А можно я почищу твои ботинки? Мэгги всегда разрешает мне чистить ботинки папы. Я очень хорошо умею это делать.
— Хорошо, согласен. Но так, чтобы они блестели. И смой с них грязь горячей водой.
— Обещаю! — Она подхватила Дирка за ошейник, но он вдруг уперся, не желая уходить из гостиной.
— Обед, обед, — произнесла я знакомое слово и похлопала его по спине, только тогда он встряхнулся и покорно побежал за Аннабель.
— Ужин подан, прошу всех к столу, — объявила Мэгги, только-только закончившая выпекать сдобные булочки с изюмом. Она сняла фартук и теперь осталась лишь в длинном желтом платье.
В столовой ярко горели свечи, и столы, покрытые темно-пурпурными скатертями, были уставлены самыми разнообразными блюдами. Я вспомнила о Марии-Альбе, тоже очень любившей красные занавески с серебряной каймой и красные покрывала, создававшие зимой такую уютную атмосферу в доме. Мне стало немного грустно оттого, что впервые в жизни пришлось встречать Рождество не в семейном кругу, а вдали от моих близких, даже Корделии не было в эту минуту рядом. Роскошные приборы, все эти серебряные ножи, вилки и ложки, солонки и баночки со специями и соусами переливались и поблескивали, как в старых волшебных сказках. И я впервые увидела, как много слуг в этом доме.