Теперь она ехала рядом с Ули. Из-за разросшейся травы им приходилось двигаться медленно и осторожно. Ули пыхтел и постоянно вытирал рукавом глаза и нос.
Вдалеке Янна-Берта услышала шум мотора. Обернувшись, она увидела вереницу машин, свернувшую с трассы в их сторону. Они громко сигналили, проезжая деревню. Две машины попытались проехать напрямик через пашню, но увязли в сырой весенней земле. Какой-то грузовик свернул было на просёлок, но развернулся и исчез за деревенскими домами.
Дорожка постепенно сужалась, по обе её стороны стеной стояла крапива, хлеставшая Ули по лицу. Наконец тропинка совсем заглохла, и они упёрлись в забор какого-то выгона.
Ули заплакал, и Янна-Берта сама готова была расплакаться. Они слезли с велосипедов и бросили их. Янна-Берта уже раскаивалась, что не поехала с Йорданами. Ули обхватил её руками, и она обняла его. Что дальше? Возвращаться в деревню и искать другой путь на север?
Было уже почти три часа дня.
Вдруг они услышали шум моторов за железнодорожной насыпью. Подняв велосипеды, они потащили их вверх по откосу. Янна-Берта оступилась и съехала немного вниз. Ули первым оказался наверху.
— Янна-Берта! — воскликнул он возбуждённо. — Там внизу отличная дорога — прямо шоссе!
Перетаскивая велосипед через край насыпи, она успела заметить, как Ули по ту сторону железнодорожного полотна вскочил в седло, услышала, как внизу проехала машина. Когда она переносила велосипед через рельсы, её взгляду открылось огромное цветущее поле рапса, до этого скрытое насыпью. Оно всё светилось!
Потом она увидела, как Ули торжествующе поднял руки и пустил свой велосипед с противоположного откоса.
— Осторожно! — вскрикнула она. — По щебёнке так нельзя…
А он уже летел вниз головой прямо на широкую дорогу, по которой с бешеной скоростью мчалась машина. Велосипед тоже перевернулся. Мишка вылетел из багажника и остался лежать у подножия насыпи.
— Ули! — закричала Янна-Берта.
Водитель автомобиля не притормозил. Раздался глухой удар, и машина скрылась вдали, оставив за собой длинный шлейф пыли.
Глава четвёртая
Оцепенев от ужаса, Янна-Берта стояла на железнодорожной насыпи. Пыльная завеса осела, и там внизу лежал Ули. Неподалёку валялся его плюшевый мишка, а рядом — велосипед. Только вилка была погнута. Заднее колесо ещё крутилось. Голова Ули, скрытая капюшоном, лежала как-то неестественно плоско в луже крови, расползающейся прямо на глазах. Янна-Берта швырнула свой велосипед, бросилась вниз с откоса и присела возле Ули. Она погладила его руку, ещё совсем тёплую. Она не обернулась на вереницу машин, едущих от деревни. Здесь лежал Ули. Никто не имел права здесь проехать. Она осталась сидеть на корточках посреди дороги.
Передний автомобиль остановился. Из него выскочили бородатый мужчина и женщина с рыжими волосами. Им яростно сигналили сзади. Всё громче и громче. Рыжеволосая подняла Янну-Берту с земли.
— Вы, наверное, тоже хотели попасть на бадхерсфельдский вокзал? — спросила она.
— Садись, — сказал бородатый. — Мы возьмём тебя с собой. Дети потеснятся.
— Вместе с Ули, — проговорила Янна-Берта.
— Ули? — переспросила женщина. — Ты думаешь…
Янна-Берта вскинула голову и бросила на женщину дикий взгляд.
— Он мой брат! — крикнула она.
— Ты ему уже ничем не поможешь, — сказал мужчина. Какофония автомобильных сигналов нарастала. Кто-то выкрикнул:
— Освобождай проезд, не то мы вам поможем!
— Он должен с нами, — шептала Янна-Берта. — Он должен с нами…
— У них вот-вот сдадут нервы! — крикнул бородатый. Он отбросил велосипед Ули, поднял мальчика, сделал несколько шагов по рапсовому полю и опустил на землю. Когда он вернулся, вся его рубашка была в крови.
— Нет! — закричала Янна-Берта. — Нет!
Она хотела броситься к рапсовому полю, но женщина крепко держала её. Янна-Берта вырывалась, беспорядочно колотя руками, пока бородатый не влепил ей звонкую пощёчину. Тогда она сникла и позволила отнести себя в машину.
На заднем сиденье жались друг к другу три маленькие девочки.
— Живо! — скомандовала рыжеволосая. — Они сейчас набросятся на нас!
Они с мужем вскочили в машину, хлопнули дверцами и рванули с места, следом — остальные автомобили.
Вся остановка заняла не более трёх минут. Оба молчали. Дети тоже притихли. Янна-Берта ничего не воспринимала.
Лишь когда машина остановилась на травянистом берегу Фульды и женщина высадила маленьких девочек, Янна-Берта подняла голову и огляделась. Неподалёку стояли дома. Должно быть, Бад-Херсфельд. Слышались раскаты грома.
— Давай с нами, — предложила рыжеволосая. — Одна ты здесь пропадёшь.
Она протянула руку, и Янна-Берта сделала то, что от неё хотели. Она слышала всё, что говорили, словно сквозь толстую стену. Бородатый вытащил из багажника набитый рюкзак и одним движением закинул за спину. Среднюю девочку, лет пяти, он посадил себе на плечи. Рыжеволосая подхватила самую младшую, с пустышкой во рту, и усадила в кенгурушку. Старшую, примерно того же возраста, что и Ули, она взяла за руку. Мужчина запер машину, и они быстрым шагом двинулись к центру города. Янна-Берта оглянулась — между деревьями виднелись стены замка Айхоф. Пейзаж сиял пятнами разбросанных повсюду рапсовых полей.
— Держись за Сюзанну, — бросила ей женщина, — а то потеряешься.
Янна-Берта дала руку старшей девочке. Она брела как во сне, шаг за шагом. Перед ними лежал Бад-Херсфельд.
— Теперь тебе придётся пробежаться, — сказал бородатый Сюзанне. — Если мы не поспешим на вокзал, облако догонит нас.
— Но ведь мы можем укрыться, когда пойдёт дождь, — возразила девочка, запыхавшись.
Женщина выразительно взглянула на мужа и сказала:
— Ты права, Сюзанна. Но если мы промокнем, то схватим насморк.
Мужчина покачал головой, на мгновение показалось, что он хочет возразить жене, но он лишь повторил:
— Давай, Сюзанна, пробежимся немножко!
Сюзанна расплакалась, и малышка на отцовских плечах разревелась за компанию.
Они припустили бегом.
— Ты в Бад-Херсфельде ориентируешься? — спросила женщина.
Янна-Берта кивнула.
— Она тут ориентируется! — крикнула рыжеволосая мужу, который отставал на несколько шагов. — Слава богу!
И, обернувшись к Янне-Берте, приказала:
— К вокзалу, слышишь? Кратчайшим путём! Они сперва эвакуируют местных жителей, но скажем просто, что мы местные. В такой суматохе проверить это невозможно, а с четырьмя детьми не может быть много вопросов. У кого сегодня вообще четверо детей?
— Четверо? — переспросил бородатый.
— Ты что, не соображаешь? — рассердилась женщина. — Она наша старшая дочь!
— Ну конечно! — ответил мужчина.
— Если тебя спросят, — обратилась женщина к Янне-Берте, — мы Краннеры из Бад-Херсфельда. Просто вспомни про «кран». И зови нас «мама» и «папа».
— Нет! — воспротивилась Янна-Берта.
— Ну это же не всерьёз, — бросила женщина, тяжело дыша, но не сбавляя ход. — Только чтобы побыстрее выехать. Это для твоей же пользы. Мы не собираемся отбирать тебя у твоих родителей.
Янна-Берта покачала головой.
— Ну ладно, — нетерпеливо сказала рыжеволосая. — Тогда называй его Берт, а меня Марианна. А это Сюзанна, Нина и Анника.
Голос доносился до Янны-Берты откуда-то издалека. Она рассеянно кивнула.
— А ты? — спросила женщина. — Как тебя зовут?
— Ули… — пробормотала Янна-Берта.
— Ули? Ульрика? Стало быть, Ульрика Краннер, по крайней мере пока мы не сядем в поезд, — постановила Марианна Краннер.
Янна-Берта обернулась. Чёрная туча угрожающе вздымалась на юге, краем подбираясь к самому солнцу. Грозовой фронт широко раскинулся над сочной зеленью майского пейзажа. Гулко перекатывался гром.
— Хватит всё время оглядываться! — прикрикнул на неё Берт Краннер. — Детей пугаешь.
Янна-Берта послушно стала смотреть вперёд. Эти окраинные районы были ей незнакомы. Но тут она увидела возвышающуюся над городом башню бывшего монастыря. Два года назад, когда Янна-Берта занималась в кружке следопытов, она всегда ориентировалась на эту башню, чтобы отыскать место сбора. Словно в трансе девочка шла к башне мимо рядов коттеджей и садов с беседками, через ухоженные кварталы, не воспринимая происходящего вокруг.
Лишь оказавшись в центре города, она ощутила царившее здесь лихорадочное напряжение. Со всех сторон слышались нетерпеливые автомобильные сигналы, вой пожарных и полицейских сирен нарастал и снова тонул в общем гаме. Из общего гула голосов вырывались отдельные окрики и вопли. По улицам грохотала военная техника.
Краннеры и Янна-Берта переходили городское кольцо. Здесь машины стояли бампер к бамперу, в том числе много автобусов, набитых детьми. Никто из водителей уже не останавливался перед пешеходными «зебрами». Людям приходилось исхитряться, чтобы проложить себе дорогу сквозь сплошной поток машин.
Неожиданно весь транспорт пришёл в движение, несмотря на красный сигнал светофора. Машины, яростно сигналя, ехали прямо на семейство Краннеров, пытавшихся пересечь дорогу. Янна-Берта при виде надвинувшегося на неё автомобиля вскрикнула и прыгнула на тротуар, дёрнув за собой Сюзанну. Та потеряла равновесие и ободрала об асфальт коленки.
— Только этого не хватало! — всплеснула руками мать. — Шагай дальше, Сюзанна, тогда будет не так больно.
Повсюду грузили, тащили, суетились. Чем ближе Краннеры подходили к вокзалу, тем больше людей спешили в туже строну. Кто-то с тяжёлой поклажей, кто-то вообще без всего, многие в нарядной одежде, иные в том, в чём выскочили из кухни или мастерской. Одна женщина в меховом манто и шляпе цокала на высоких каблуках по другой стороне улицы, волоча два огромных чемодана. Другая, пробегавшая мимо них, забыла застегнуть сзади молнию на платье. Маленькая девочка тащила куклу, которая была больше её самой. Старушка прижимала к груди корзинку с пекинесом. Турок тащил на спине швейную машинку.
Сюзанна споткнулась о перевязанный верёвкой свёрток, лежащий посреди тротуара, судя по всему ничейный. Она упала на кровоточащую коленку, жалобно расплакалась, и больше не хотела, чтобы её тянули за руку. Тогда Янна-Берта взяла её на спину.