одобрили это намерение в связи с возможным риском. Я разразился слезами и сказал: «Кто
может избежать смерти? Я хотел искупить долг перед своей матерью и дал обет опалить
палец. На что мне жизнь, если я должен теперь отменить свое решение? Я готов умереть…»
Смотритель Цзун-лян, которому был 21 год, услыхав мою мольбу, со слезами на глазах
сказал: «Не волнуйтесь, я заплачу за завтрашнюю вегетарианскую пищу и все устрою для
вас». Я соединил ладони в знак благодарности. Семнадцатого дня рано утром пришел Цзун-
лян с братом по дхарме Цзун-синем, чтобы помочь мне опалить палец. Несколько человек
помогли мне добраться до главного зала, где вместе с собравшимися я почтил Будду,
исполнив ритуал и продекламировав обеты и правила, а также «Строфы покаяния» (Чань-хуй
вэнь). Я сосредоточенно произносил имя Будды и молился, прося его даровать духовное
освобождение моей любимой матери.
Я еще чувствовал боль в начале церемонии, но по мере того как сознание очищалось,
мудрость проявлялась все яснее. Когда я дошел до предложения «Все дхармадхату
содержатся в теле Будды Амитабхи», каждый волосок всех моих восьмидесяти четырех
тысяч пор на теле встал дыбом. Я не просил посторонних поддерживать меня (как это было
прежде) и совершенно забыл о своей болезни. Подойдя без посторонней помощи к
собравшимся, чтобы их поблагодарить, я возвратился в хижину. Весь следующий день я
держал свой палец в солевой ванне и не наблюдал никаких кровотечений. Через несколько
дней я оправился от болезни и постепенно возобновил поклоны. Я оставался в монастыре
Ашоки до наступления Нового года.
Примечание Цэнь Сюэлюя, издателя Сюй-юня
Этот монастырь первоначально назывался монастырем Аюй-вана (ван, или
царь, Ашока), но позже был назван монастырем Гуанли. Он был построен на горе
Маошань в сорока ли к югу от деревни Нансян уезда Иньсян в Нинбо. В прежние
времена – через несколько сот лет после нирваны Будды – Центральной Индией
правил царь Ашока (приблизительно 274–237 гг. до н. э.). Говорят, что он поместил
84 тысячи останков Будды в драгоценные ступы и повелел богам захоронить их в
разных местах. На востоке эти ступы появлялись одна за одной в девятнадцати
37 Трипитака, или «Три корзины», буддийского канона, что соответствует разделению священных книг на три
раздела: Виная-питака, или дисциплинарные правила; Сутра-питака, или сутры и беседы Будды, а также
Абхидхарма-питака, или шастры и комментарии.
местностях Китая, среди них были горы Утай и монастырь Ашоки. На горах Утай
реликвия была помещена в ступу и ее нельзя было увидеть. Что касается реликвии
монастыря Ашоки, на третьем году правления У-ди под девизом Тай-кан (282–303)
династии Цзинь, после того как Хуй-да помолился о ее появлении, реликвия
извлекла себя из земли, и тогда был построен монастырь и она была помещена в
каменную ступу, дверь которой закрывалась на ключ. Когда посетители хотели
посмотреть на реликвию, страж ступы получал уведомление. Оказавшись в зале,
посетители прежде всего отдавали дань почтения Будде и затем выходили наружу
и, коленопреклоненные, выстраивались в очередь, чтобы посмотреть на реликвию.
Страж вынимал ступу, которая была в один фут и четыре дюйма высотой и более
фута шириной. Она была пустотелой, и в нее был вложен герметичный прозрачный
шар с иглой внутри, на конце которой находилась реликвия. Когда на нее смотрели,
реликвия казалась то большой, то маленькой, то одним целым, то несколькими
частями, то неподвижным, то двигающимся – в соответствии с особенностями
восприятия каждого посетителя. Некоторые видели только одну, тогда как другие
видели три или четыре реликвии. Цвет также варьировался – он мог быть голубым,
желтым, красным или белым. Тот, кто видел в ней цветок лотоса или изображение
Будды, считался наделенным прекрасной кармической связью с дхармой.
При династии Мин в правление под девизом Вань-ли (1573–1619) Лу
Гуанцзу, председатель комиссии по гражданским делам, прибыл со своими
друзьями почтить ступу и ее реликвию. В первый раз реликвия показалась ему
размером с крошечную фасоль, затем постепенно начала приобретать размеры
крупной фасоли, потом финика, арбуза и в конечном итоге представилась большим
сверкающим колесом. Это освежило его сознание в отношении восприятия. Лу дал
указание произвести ремонт разрушающегося зала, который по сегодняшний день
находится в весьма приличном состоянии. Татхагата из чувства сострадания
оставил свое тело дхармы, чтобы живые существа грядущих поколений могли
проявить в себе сознание, преисполненное праведности и веры.
Мой 59-й год (1898–1899)
В том году ранней весной, когда отлили большой колокол для монастыря Цита (Семь
пагод) в Нинбо, старый настоятель Бэнь-лай пригласил учителя дхармы Мо-аня дать
пояснения к «Лотосовой сутре» и прибыл в монастырь царя Ашоки (Гуанли), попросив меня
помочь Мао-аню. По этой причине я отправился в монастырь Цита и, после данных мною
комментариев к этой сутре, направился к горе Тунгуань, где построил хижину и встретил
Новый год.
Мой 60-й год (1899–1900)
Учителя Цзе-сэнь и Бао-линь пригласили меня в Даньян помочь произвести ремонт в
монастыре Сяньтай, где я провел лето. На седьмом месяце я отправился в Цзюйжун, где
учитель Фа-жэнь с горы Чишань уступил мне свою хижину на зиму.
Мой 61-й год (1900–1901)
Около десяти лет я провел в провинциях Цзянсу и Чжэцзян и теперь хотел совершить
дальнее путешествие в горы Утай, после чего намеревался предаться углубленной практике в
уединении на горе Чжуннань. Сначала я покинул Чишань и отправился в Чжэньцзян
и Янчжоу, потом совершил паломничество на гору Юньтай (Облачная терраса). Продвигаясь
дальше, я пересек границу провинции Шаньдун и посетил гору Тайшань (1524 м), ее
священную восточную вершину. Снова направившись на восток, я дошел до гор Лаошань,
где посетил пещеру Льва недалеко от места, где учитель Хань-шань 38 при династии Мин
восстановил монастырь Хайинь. Затем я отправился в Цюй, чтобы почтить могилу и храм
Конфуция39.
Затем я взял направление на запад и однажды ночью добрался до какого-то
разрушенного храма и остановился в нем. Там был лишь прогнивший гроб с перевернутой
крышкой. Поняв, что гроб бесхозный, я устроился спать на нем, но где-то в полночь
почувствовал, как что-то шевелится в нем, и неожиданно услышал голос, сказавший: «Я хочу
выбраться отсюда».
Я спросил: «Ты человек или привидение?»
«Человек», – ответил голос.
«Кто ты?» – спросил я.
«Нищий», – ответил голос.
Я улыбнулся, встал и выпустил его из гроба. Выглядел он не лучше привидения. Он
спросил меня: «Кто ты?»
«Монах», – ответил я.
Он был рассержен и сказал, что я раздавил ему голову. Так как он хотел ударить меня, я
сказал ему: «Когда я сел на крышку гроба, ты даже не соизволил пошевелиться. Так за что же
меня бить?»
Вынужденный угомониться, он вышел справить малую нужду и вернулся, чтобы снова
спать в гробу. Я покинул это место перед восходом солнца.
В то время уже начали активизироваться Ихэтуани (Отряды справедливости и мира) и
начинались боксерские мятежи во многих районах провинции Шаньдун 40. Однажды я
встретил на дороге иностранного солдата, который наставил на меня ружье и спросил: «Ты
боишься умереть?» Я ответил: «Если мне суждено принять смерть от тебя, тогда давай,
стреляй!» Увидев, что я ни в коей мере не обеспокоен, он сказал: «Ну ладно, можешь идти».
После этого я поспешил в горы Утай и, совершив воскурения, намерился продолжить свой
путь и подняться на гору Чжуннань. Однако в связи с тем, что вспыхнуло Боксерское
восстание, я возвратился в Пекин, где посетил монастырь Сиюй и почтил Каменные сутры 41.
Я навестил И-сина, монаха с горы Таньто, который занимался особыми практиками. Затем я
добрался до монастыря Цзетай, где почтил ступу чаньского учителя Фэй-бо. Затем я
поднялся на гору Хунло и принял участие в собрании, практикующем медитативное
произнесение имени Будды и посетил монастырь Большого Колокола. Там я увидел
бронзовый колокол, отлитый Яо Гуансяо. Он весил 87 тысяч цзиней 42 и был 15 футов
высотой. Длина его верхней подвесной части составляла 7 футов, а диаметр – 14 футов. Весь
текст «Аватамсака-сутры» был отлит на внешней стороне колокола, а «Лотосовой сутры» –
внутри. «Алмазная сутра» была начертана на краю его корпуса, а «Шурангама мантра» – на
его подвесной части. Колокол был преподнесен в дар императором Чэн-цзу во времена
правления (под девизом) Юн-лэ (1403–1424) династии Мин во имя спасения души его
покойной матери.
Затем я направился в монастырь Лунцюань (Драконов источник), немного севернее
столицы, и остановился там на некоторое время. На пятом месяце Ихэтуаньское восстание
38 Хань-шань (1546–1623). Пещера Льва находится между Дэнчжоу и Лайчжоу в районе Цзинчжоу. По