немедленно начал заниматься ремонтом монастыря Синъюнь и храма Лоцюань в Сяяне. Как
только я закончил составление планов этих ремонтных работ, настоятели монастырей горы
Хэцин и ее окрестностей пригласили меня на гору Лунхуа с просьбой дать толкование
сутрам.
Вслед за этим настоятель Чжэн-сю пригласил меня в монастырь Цзиньшань в Лицзяне с
просьбой изложить учение, содержащееся в сутрах. Таким образом, мне представилась
возможность совершить паломничество к пещере Тай-цзы на горе Сюэшань. Я посетил
Вэйси, Чжундянь и Адуньцзы, оказавшись в конце концов на границе с Тибетом, где посетил
тринадцать великих монастырей. Затем я возвратился на гору Петушиная Ступня, где провел
новогодние дни.
Добавление:
В том году, в то время как я остановился на горе Лунхуа, давая толкование сутрам, во
всех четырех уездах округа Дали неожиданно разразились землетрясения. Самые сильные
случились в Дали, практически все здания рухнули, включая городские стены, за
исключением пагоды Юйбао в монастыре, которая стояла, как прежде. Во время
землетрясения образовалось множество трещин в земле, откуда извергались языки пламени,
распространяющиеся повсюду. Горожане пытались спастись бегством, но земля
раскалывалась у них под ногами, нередко ввергая их в расщелины. А когда они пытались
обладающим сверхъестественными силами. В монгольском ламаизме хутукту обычно является главой храмов
целого региона.
выбраться наружу, края смыкалась, раздавливая тела, притом головы некоторых оставались
над землей. Это мрачное зрелище напоминало огненный ад, упоминаемый в буддийских
текстах. Видеть все это было просто невыносимо. В городе было несколько тысяч домов, и
большая часть жителей пострадала, мало кто выжил.
В то время в городе была мастерская позолоты, принадлежащая Чжао по прозвищу
Вань-чан и Яну по прозвищу Чжань-жань. Пожар утих перед их жилищем, и от
землетрясения оно также не пострадало. В их семьях было более десяти человек, которые
сохраняли спокойствие, словно ничего ужасного не происходило. Один человек, знакомый с
этими семьями, сказал, что они чтили дхарму в течение многих поколений, соблюдая посты и
молитвенно произнося имя Будды. Я был рад услышать о них.
Мой 76-й год (1915–1916)
Весной после чтения заповедей произошло странное событие. В уезде Дэнчуань жил
джентри по фамилии Дин, получивший степень на госэкзаменах при прошлой династии Цин.
У него была только восемнадцатилетняя незамужняя дочь, которая однажды вдруг упала в
обморок, и семья не знала, что делать. Очнувшись, она заговорила мужским голосом и,
указывая на своего отца, обругала его и сказала: «Дин! Пользуясь своим влиянием, ты
оклеветал меня как разбойника и из-за этого меня казнили. Я Дун Чжаньбяо из Сичуаня в
округе Дали. Ты меня еще помнишь? Теперь я вынес тебе обвинительный приговор в
присутствии Бога Смерти72 и собираюсь тебе отомстить за преступление, совершенное тобой
восемь лет назад». После этого девушка схватила топор и погналась за отцом. Дин
перепугался, спрятался где-то и не осмеливался вернуться домой. Всякий раз, когда дух
являлся и вселялся в девушку, она переставала быть собой и доставляла домашним и соседям
много хлопот.
В это время монастырь Петушиная Ступня послал двух монахов, Су-циня и Су-чжи, в
свое представительство в Дэнчуане и, проходя мимо дома Дина, они увидели большое
количество людей, окруживших девушку, находившуюся в состоянии одержимости.
Один монах сказал: «Не надо тебе этого делать».
Девушка ответила: «Нечего монаху вмешиваться в чужие дела!»
Монах сказал: «Конечно, это меня никоим образом не касается, но мой учитель всегда
говорил, что вражду не следует продолжать, а следует прекратить. Если этого не сделать, она
только усилится и никогда не кончится».
Девушка подумала немного и спросила: «Кто твой учитель?»
Монах ответил: «Почтенный настоятель Сюй-юнь из монастыря Чжушэн».
Девушка сказала: «Я слышал о нем, но никогда не встречался с ним. Не согласится ли
он дать мне наставления?»
Монах ответил: «Его сердце преисполнено сострадания, к тому же он дал обет спасти
все живые существа. Почему же он должен отказать тебе?»
Монах также посоветовал девушке попросить Дина выделить деньги на коллективный
молебен, призванный ее освободить, но девушка сказала: «Мне не нужны его деньги. Он
убийца».
Монах сказал: «А что если жители этого города дадут тебе денег во имя обретения
покоя?»
Девушка гневно сказала: «Если я не отомщу, то никогда не успокоюсь. С другой
стороны, если будет продолжаться вражда, ей не будет конца. Я посоветуюсь с Богом Смерти.
Пожалуйста, приди сюда завтра».
Когда злой дух покинул девушку, она встала и, заметив скопление народа вокруг,
72 В Ведах говорится о том, что Богом Смерти изначально был Яма и что в его чертогах пребывают души
усопших. В буддийской мифологии он считается царем мира теней и правителем ада и потому судит мертвых и
определяет им меру наказания.
покраснела от растерянности и удалилась. На следующий день одержимая девушка предстала
перед монахами и обвинила их в том, что они не выполнили обещанного. Монахи
извинились, объясняя, что монастырские дела задержали их в представительстве. Девушка
сказала: «Я посоветовался с Богом Смерти. Он сказал, что монастырь Чжушэн – святое место
и что я могу пойти туда при условии, что вы будете меня сопровождать».
Таким образом, монахи вернулись на гору вместе с девушкой и десятью другими
людьми, рассказавшими детали предшествующих событий. На следующий день был
сооружен алтарь для чтения сутр и наставлений девушке. После этого в доме Дина воцарился
мир, а жители Дэнчуаня стали часто совершать паломничество в монастырь [Чжушэн].
Мой 77-й год (1916–1917)
Поскольку я намеревался привезти в Китай нефритового Будду, подаренного мне
упасакой Гао несколько лет назад, я снова отправился к Южному морю [чтобы забрать его].
Узнав, что большинство народностей, с которыми мне предстояло встречаться по дороге,
исповедуют буддизм, я проложил свой путь через их земли. Я снова посетил Рангун, где
отдал дань почтения Великой Золотой Пагоде. Потом я навестил упасаку Гао, а также дал
толкование сутрам в монастыре Лунхуа, откуда пароходом направился в Сингапур. По
прибытии офицер полиции объявил пассажирам: «Наш друг, президент Китайской
Республики, восстанавливает монархию на материке, и всех бунтовщиков арестовывают. Все
пассажиры, являющиеся китайцами с материка и намеревающиеся остаться здесь, должны
подвергнуться допросу прежде, чем им будет позволено сойти на берег».
Более пятиста пассажиров было доставлено в полицейский участок для допроса, но в
конечном итоге их отпустили, за исключением нашей группы из шести монахов. Нас
подозревали в принадлежности к левому крылу группировки Гоминьдан. Со всеми нами
обращались как с заключенными. Нас связали и избили. Потом нас оставили на солнцепеке и
запретили двигаться. Если мы двигались, нас снова начинали бить. Нам не давали ни воды,
ни пищи, ни возможности справить нужду. Это продолжалось с шести утра до восьми часов
вечера. Когда мой преданный ученик Хун Шэнсян и бизнесмен по фамилии Дун узнали о
том, что нас задержали, они пришли в полицию и добились нашего освобождения под залог в
пять тысяч долларов за каждого. У нас сняли отпечатки пальцев и выпустили. Потом наши
заступники пригласили нас на товарный склад Шэнсяна, где предложили провести
новогодние дни. Позже нам оказали помощь в перевозке нефритового Будды в Юньнань.
Мой 78-й год (1917–1918)
Весной началась перевозка нефритового Будды из павильона Гуаньинь. Было нанято
восемь грузчиков с условием, что основную сумму денег они получат на горе Петушиная
Ступня. Конвою предстояло в течение нескольких недель неведомыми путями продвигаться
по горной местности. Когда мы достигли горы Ежэнь, грузчики, подозревая, что внутри
нефритового Будды могут находиться банкноты, золото и драгоценные камни, спустили его
на землю, заявив, что он слишком тяжелый и дальше они его не понесут. Поскольку они
запросили сумму, в несколько раз превышающую договорную, я делал все, чтобы их
успокоить, но они стали вести себя шумно и агрессивно. Я понял, что бесполезно пытаться
их урезонить. Увидев большой валун у дороги, весивший несколько сот цзиней, я улыбнулся
и спросил: «Что тяжелее, валун или статуя?»
Они хором отвечали: «Валун в два или три раза тяжелее статуи».
Тогда я двумя руками поднял валун на высоту фута от земли.
Раскрыв рты от удивления, они перестали шуметь и сказали: «Старик-учитель, ты,
наверное, живой Будда!» После этого они перестали спорить, и когда мы достигли горы
Петушиная Ступня, я выдал им щедрое вознаграждение. Сам бы я никогда не поднял тот
валун, это с божественной помощью.
Позже я отправился в Тэнчун дать толкование сутрам в местном монастыре.
Мой 79-й год (1918–1919)
Губернатор Тан Цзияо приказал магистрату Биньчуаня организовать сопровождение