Дунпо, чтя будду, по обету из прежних воплощений,
Прошел по многим рекам и горам.
Камень задушевной беседы у моста на ручье Цинси,
Здесь этот бездушный камень обрел сознание.
Той зимой силами примерно двухсот монахов и мирян было расчищено под посевы риса более 180 му (27,2 акра) заболоченных земель и более 70 му (10,6 акра) засушливых земель для выращивания других зерновых культур, что обеспечило достаточным пропитанием общину, состоявшую из пятисот монахов.
Седьмого дня двенадцатого месяца учитель начал проводить двухнедельную чаньскую медитацию. После этого монахи монастыря Наньхуа, храма Люжун в Гуанчжоу, монастыря Дингуан в Чжантине и храма Фалунь в Нинхуа настоятельно попросили учителя передать им наставления о дхарме заповедей.
118-й год Сюй-юня(1957–1958)
По инициативе упасаки У Синцзая в предыдущем году начался ремонт горной дороги. Весной дорога в восемнадцать ли от горного выступа Чжангун до монастыря была расширена до шести чи. Она представляла собой горный серпантин, опоясывающий крутые горы и вершины, нависающие над пропастями. Через все горные потоки были перекинуты мосты. Вся работа была завершена осенью. У местных достопримечательностей на скалах вдоль дороги были высечены крупные иероглифы: «Застава Чжаочжоу», «Мост летящей радуги» и т. п. Учитель отметил это событие сочинением гатхи, которую высекли в камне.
На шестом месяце местный отдел сельского хозяйства и лесничества, увидев, что монахи монастыря Юньцзюй успешно подняли целинные земли, отменил соглашение от 1953 г., предоставлявшее монастырю право производить подобные работы. Он учредил на горе свою собственную организацию и послал несколько десятков человек в монастырь, чтобы отобрать у монастыря все земли. Старшие монахи семь раз тщетно пытались обращаться к местным властям в попытке заставить их соблюдать прежнее соглашение. Когда эти люди заявились к учителю в коровник и приказали ему убираться прочь, он сообщил об этом правительству Пекина, которое немедленно приказало местным властям перестать вмешиваться в дела монастыря по освоению бесхозных земель. Хотя они и на сей раз подчинились приказу, но затаили на учителя злобу за то, что он сообщил о положении вещей вышестоящему начальству. Это послужило причиной бесконечных неприятностей, в результате которых учитель был вынужден передать всю освоенную землю местному отделу сельского хозяйства и лесничества, чтобы умиротворить чиновников.
Примерно в то же самое время настоятель Хай-дэн из монастыря Чжэньжу давал толкование «Лотосовой сутры», после чего он отобрал тридцать молодых монахов, призванных образовать Центр изучения буддизма для обучения талантливых монахов.
119-й год Сюй-юня(1958–1959)
Весной преследование правых элементов в стране негативно отразилось на храмах и монастырях. Группа так называемых «буддистов» созвала общее собрание в Ханькоу, на котором по требованию организаторов должны были присутствовать настоятели и старшие монахи определенных храмов и монастырей. Учитель дал отказ по причине преклонного возраста и плохого здоровья.
Настоятелю Бэнь-хуаню из монастыря Наньхуа, учителю Чуань-ши, отвечающему за прием гостей в монастыре Чжэньжу, настоятелю Фу-юаню и учителям Цзянь-сину и Ин-каю из монастыря Юньмэнь было предъявлено обвинение в принадлежности к «правым». Однако им предоставили возможность свалить вину на учителя, чтобы «разоблачить» его, обвинить в «преступлении» и начать на него гонения. Они на это не пошли и едва избежали крупных неприятностей. Наконец, небольшая группа обвиняющих предъявила учителю десять пунктов обвинения: коррупция, реакционность, бандитизм, ошибочная идеология и т. п., причем наиболее вопиющим из них был пункт, обвиняющий учителя в гомосексуальных отношениях с молодыми монахами.
В монастырях Наньхуа, Юньмэнь и Чжэньжу на стенах были вывешены листовки дацзыбао, разоблачающие учителя, который, однако, не обращал на них никакого внимания. Его ученики собрались опровергнуть эти беспочвенные обвинения, но он попросил этого не делать. Прошел месяц, затем другой, но никаких новостей из Ханькоу не последовало, а тамошнее собрание тем временем близилось к концу. Самым преданным помощникам учителя и монахам, сопровождающим его в течение многих лет, было приказано оставить его и отправиться в места, предписанные местными властями.
Еще пара месяцев прошла без каких-либо репрессий по отношению к учителю. Затем он получил телеграмму из Пекина, в которой говорилось, что собрание в Ханькоу не осмелилось его преследовать, так как его доброе имя было широко известно. Собрание прислало список обвинений высшим властям, которые, взглянув на него, только посмеялись и приказали оставить учителя в покое. Таким образом, неприятности миновали.
Пятнадцатого дня девятого месяца начальник полиции Чжан Цзяньминь заявился в коровник учителя со своими старшими помощниками. Они произвели обыск в коровнике, вскапывали землю и разбирали стены, но ничего не нашли. Затем они забрали все письма, полученные учителем из Пекина, документы, сутры, бухгалтерские отчеты и т. п. Несмотря на многочисленные требования вернуть все это, они отказались.
На шестнадцатый день девятого месяца учитель собрал в главном зале общину и сообщил о недавних событиях. В результате этих неприятностей он серьезно заболел. Раньше учитель самостоятельно совершал поклоны перед статуей Будды, но теперь его поддерживали двое помощников. Сангха понимала, что его земная жизнь подходит к концу. Пришел день и он вызвал двух помощников ознакомить их с завещанием. Девятнадцатого дня десятого месяца учитель прочел общине свою последнюю проповедь.
120-й год Сюй-юня(1959)
Весной учитель переступил порог своего сто двадцатого года. Храмы, монастыри и все его ученики как в Китае, так и за границей были преисполнены радости по случаю достижения им возраста, которого некогда достиг древний Учитель Чжао-чжоу[245]. Они сообщили ему о своем желании отпраздновать день его рождения. Он немедленно ответил им следующее:
«Я не знаю, сколько мне осталось прожить. До моего дня рождения еще далеко, однако упасака У Синцзай выразил желание изготовить для меня поздравительную ширму. Я благодарен ему, но прошу этого не делать. Карма прошлых жизней до сих пор отзывается страданиями, наполняющими существование. Подобно свече на ветру я уже ни на что не годен, и я ничего так и не достиг. При мысли об этом мне каждый раз стыдно за свою дутую репутацию. Человеческий век мирских невзгод – лишь сон и иллюзия, в которых ничто не стоит привязанности. К тому же рождение – это начало смерти, мудрый человек должен быть постоянно чутким и бдительным, настроив сознание на Дао, как если бы спасался из огня. Как я могу идти на поводу у мирских обычаев? Благодарю вас от всего сердца и искренне сожалею, что не могу принять подарок. Кроме того, я все еще скорблю по поводу безвременной кончины матери и поэтому прошу вас отказаться от памятных подарков и любых других видов празднования моего дня рождения. Не хочу отягощать себя лишним грехом в добавление к уже имеющимся».
Поскольку учитель видел, что очищение озера Минъюэху и возведение ступы не были еще завершены, то в третьем месяце он лично стал осуществлять контроль за работами, которые были закончены несколькими месяцами позже.
Еще в 1956 г., после того как Ван Шэньцзи, супруга Чжань Лиу, стала последователем учителя, она и ее муж, китайский бизнесмен, живущий в Канаде, выразили желание финансировать восстановление главного зала. Поскольку все храмовые здания были к тому времени уже восстановлены, Чжань Лиу выразил желание возвести ступу для реликвий Будды и построить чаньский зал Лююнь (букв. «Оставшееся Облако», т. е. учителя) с надеждой, что учитель пробудет в этом мире подольше. Учитель ответил, что поскольку в монастырях Наньхуа и Юньмэнь имеются ступы для захоронения праха скончавшихся монахов, было бы желательно возвести ступу в монастыре Чжэньжу, где ее пока еще не было. Останки древних настоятелей и учителей этого монастыря, захороненные в разных местах, в таком случае могли бы быть собраны вместе в одной ступе, за которой был бы обеспечен подобающий уход. Все желающие могли бы приезжать на эту гору и почитать реликвии. Что касается намерений построить зал Лююнь, то он глубоко тронут такой идеей покровителя, но поскольку он никогда в жизни не использовал для своих нужд ни единой балки или черепицы, приобретавшихся на средства благотворительных фондов, он вежливо отклонил предложение.
Чжань Лиу в письме учителю сообщал, что помимо 10 000 гонконгских долларов, переданных прежде, он пошлет ему еще 50 000 (или 10 000 канадских долларов в сумме) на возведение ступы. Учитель принял это пожертвование, и зимой того года (1956) началось возведение ступы по образцу той, которая находилась в монастыре Наньхуа. Также было построено еще несколько читальных залов для монахов. Работа была завершена на седьмом месяце этого года (1959) и была последней в жизни учителя.
После серьезной болезни на третьем месяце учителя постепенно покидали силы. Поначалу он еще мог сам себя обслуживать и следить за выполнением незаконченных работ, но на седьмом месяце начал страдать от хронического нарушения пищеварения и не мог есть ни рис, ни другую твердую пищу. Только на завтрак и на обед съедал небольшую чашку жидкой рисовой каши. Местные власти по приказанию пекинского правительства несколько раз присылали к учителю врача, но он отказывался от его услуг, говоря: «Моя связь с этим миром подходит к концу». Затем он написал письмо своим ученикам, содействовавшим восстановлению монастыря. В письме он сообщал, что работа по восстановлению завершена, и он рад, что больше нет необходимости посылать ему денежные переводы. Он также призвал их следить за своим здоровьем и упорно практиковать дхарму.