– Остановись, Пашенька.
Мальчик послушно нажал на тормоз, автомобильчик остановился. При свете фонаря неотрывно глядя на него, Вадим двинулся чуть вбок – детали плоскостей, радиатора, бампера, стекол были аккуратно и тщательно подогнанными, но явно разномастными; выпрямившись, Вадим несколько мгновений молча смотрел на стоявшего перед ним отца мальчика – здесь, среди этой тьмы и развалин, среди темных брошенных домов, этот человек сделал маленький автомобиль для своего сына. Обойдя Вадима, хозяин протянул человеку руку.
– Здорово, Степан.
Чуть улыбнувшись, он посмотрел на автомобильчик.
– Что, новый концепт-кар испытываешь?
Кивнув, тот проследил за его взглядом.
– Передача немного не доделана, – с сожалением сказал он. – Соосности еще нет. Надо будет еще повозиться немного.
Он озабоченно взглянул на хозяина.
– Мне бы подшипник еще, на ноль восемь. Не поможешь?
Хозяин подумал.
– Попробую. Заходи, обсудим вечером.
Он кивнул на Вадима.
– Человеку от нас выбраться надо. Подвезешь?
– Да, конечно, – человек поспешно кивнул. – Тут машина, рядом.
Мальчик, повернув ключик зажигания, нажал педаль газа, автомобильчик поехал. Через два десятка шагов они остановились у приоткрытой двери гаража; бегло взглянув в сторону парка, хозяин протянул Вадиму руку.
– Ну ладно, удачи вам. – Он кивнул человеку: – До вечера.
Навалившись, человек откатил дверь, в глубине гаража смутно показались очертания довольно большого, немного странных пропорций, автомобиля. Человек щелкнул выключателем.
– Сейчас, подождите минуту.
Открыв дверцу, он поспешно забрался в кабину. Отступив на шаг, Вадим с невольным любопытством разглядывал машину. Крупный, по очертаниям казавшийся ближе всего к джипу, довольно высокий автомобиль тоже явно был самоделкой, но что-то в получившейся компоновке останавливало на полуслове уже готовую родиться ироническую реплику – сквозь аляповатость соединенных воедино частей от разных автомобилей и просто самопальных, изготовленных в кустарных условиях деталей странным образом пробивалась, оставалась в основе нетронутой настойчивая, пусть неброская, но в чем-то необычная дизайнерская мысль. Нагнувшись к полу кабины, повозившись там и включив зажигание, человек торопливо вылез из кабины.
– Ну вот, уже можно ехать.
Косая тень от открытой дверцы кабины четким, похожим на крыло контуром легла на пол.
– А машина? – серьезно спросил мальчик.
Человек улыбнулся ему.
– Ну что ты, – сказал он. – Конечно. Мы ее в багажник положим. Мы ее с собой повезем.
Кивнув, мальчик забрался на заднее сиденье. С усилием оторвав от пола оказавшийся неожиданно тяжелым автомобильчик – Вадим двинулся было помочь ему, но не успел, – человек отнес его к задней двери и положил в багажник. Остановившись на секунду, чтобы отдышаться, он снова залез в кабину.
– Минутку, – сказал он торопливо. – Только гараж закрою.
Выехав, быстро вернувшись и заперев гараж, он снова забрался в кабину, Вадим уселся рядом с ним. Немного рывком тронувшись с места, они выехали на улицу, мимо поплыли деревья парка. Заводские корпуса справа сменились редкими домиками, мотор работал на удивление ровно.
– Работаете где-нибудь? – спросил Вадим.
– От случая к случаю, – с сожалением сказал человек. – Завод закрылся давно, нет настоящей работы. Выкручиваемся, в мастерской кое-какое оборудование развернули, слесарим понемногу, компонуем, кое-что делаем под заказ, но мало конечно, если б заказов больше было, настоящее производство можно было бы устроить.
Вадим оглянулся.
– Через мертвый парк поедете?
Человек помотал головой.
– Ну его, – сказал он. – Я в обход дорогу знаю. Вам, собственно, куда?
– В мэрию, – сказал Вадим.
Кивнув, человек выжал газ. Машина рванула вперед, стена деревьев слева оборвалась, машина, повернув, въехала в квартал, полетели улицы. В двойном потоке электрических огоньков справа и слева Вадим смотрел на убегающую под колеса ленту дороги.
– Долго машину делали? – спросил он.
– Эту?
– Нет, ту, маленькую.
– Год примерно, – серьезно сказал человек. – Нужно же, чтобы на малых оборотах двигатель стабильно работал, чтоб рывков не было. Плюс хотя бы три скорости – с передачей пришлось повозиться.
Минут за пять пронесясь проспектом, на светофоре они повернули; подняв голову, увидев впереди площадь и массивное здание мэрии, Вадим отдал человеку деньги. С ходу объехав площадь, остановив машину точно против входа в мэрию, у рядов длинных засохших клумб, человек вопросительно повернулся к Вадиму.
– Ну вот вроде бы.
– Спасибо, – сказал Вадим. Повернувшись, он секунду смотрел на водителя. – Вы, наверно, лучший в мире отец.
– Да ладно вам, – не поняв, смутившись, человек отвернулся. – Вы обращайтесь, если что.
– Хорошо.
Бросив на него взгляд, Вадим вышел из машины. По пустой дорожке между клумбами он пошел к мэрии. У меня два высших образования, думал он, у меня патенты на изобретения, мои технические статьи в мире в состоянии понять два десятка человек, мне платят деньги, я всемерно уважаем, зарубежные фирмы перестали приглашать меня на работу, потому что я им не по карману. Но таким, как он, мне никогда не быть. Оглянувшись на пустую темную площадь, он потянул ручку двери, вставные стекла звякнули. Ладно, подумал он войдя, только не надо, только не сейчас, пожалуйста, не усугубляй. В слабо освещенном пространстве перед вертушкой было пусто. Вздохнув, посмотрев на спящего вахтера и нашарив паспорт в кармане, он двинулся к окошечку бюро пропусков. Рука в мохеровом рукаве высунулась, сверкнули изумруды, через пару минут без осложнений получив пропуск и показав его зомбированному вахтеру, он поднялся на второй этаж и направился к кабинету помощника мэра.
На просторах второго этажа было девственно пусто. Дверь в кабинет была распахнута, сидевшая в предбаннике секретарша, судя по выражению ее лица, была поглощена обменом сообщениями с помощью пейджера. Невольно увидев подтверждение старой истины, что долгое ожидание увеличивает страсть – томительные минуты ожидания ответа по сравнению с секундами при использовании смартфоновских сервисов делали получение сообщения событием, а радостные эмоции необычайно бурными, – Вадим, будучи не сразу замечен, скромно спросил о местонахождении помощника мэра. Вопрос совпал с получением очередного сообщения, лицо девушки вспыхнуло; на полминуты забыв о Вадиме и несколько раз заинтересованно перечитав пришедшее послание, она наконец снова повернулась к нему.
– В четыреста третью зайдите, – словно разочарованно возвращаясь к прозе жизни, с какой-то странной ноткой осуждения сказала она, – у них там сейчас у всех занятия.
Не став задавать вопросов о роде занятий, Вадим поднялся на четвертый этаж; быстро найдя четыреста третью комнату, он осторожно приоткрыл дверь. В довольно большой аудитории, уставленной рядами ученических столов, сидело два десятка человек, уверенного вида женщина в строго-элегантном деловом костюме и с указкой в руках стояла у доски, увешанной диаграммами, чуть подрагивающий свет потолочных ламп отражался в черных стеклах окон, перед сидящими за столами были ноутбуки и конспекты, слушатели, внимая докладчице, тщательно печатали и записывали. Увидев в одном из первых рядов помощника мэра, Вадим, бочком пробравшись на свободное место, уселся за столом.
Энергично двигаясь у доски, женщина перевесила диаграмму.
– Безусловно отметим для себя, – увлеченно произнесла она, – что все только что сказанное представляет собой лишь самое беглое изложение, то есть как бы самый остов принципов эмпативного нерезистивного менеджмента. Теперь же проверим себя в самом главном – правильно ли мы понимаем специфическую связь между этими принципами и ситуацией конфликтного выбора? Сделать это очень просто. В уже упоминавшейся сегодня книге «Бизнес-семантика нерезистивности» Джеймс Стэнли Уитекер приводит следующий пример. Предположим, у вас есть доска для серфинга. Представляете себе, что это такое?
Судя по лицам присутствовавших, стало ясно, что подавляющее большинство из них представляло себе эту доску чрезвычайно живо.
– И предположим, у вас есть человек, к которому вы испытываете чрезвычайно позитивное отношение. Как вам следует поступить – отдать ему на время свою доску для серфинга или способствовать созданию ситуации, когда бы у него появилась своя доска для серфинга, пусть менее высокого качества, чем у вас, пусть даже совсем маленькая?
Наступила тишина, судя по лицам, большинство присутствовавших глубоко задумалось. Одна из женщин подняла руку.
– А у меня доска точно высокого качества?
– Высочайшего, – решительно сказала преподаватель.
– Это хорошо, – успокоенно сказала женщина. Она ищуще посмотрела вокруг, словно желая увидеть эту доску, но, поскольку доски не было, как-то неожиданно смешалась и заметно сникла. Аудитория сочувственно молчала.
– Я прерву ваши размышления, – решительно заявила лектор. – Поскольку очевидно, что большинство из вас, вероятно, отдало бы свою доску человеку, к которому вы испытываете положительное отношение, я все-таки хочу заострить ваше внимание на том, что создание ситуации, когда ваш партнер мог бы приобрести себе собственную доску, представляется гораздо более перспективным вариантом. Рассмотрим эту ситуацию на диаграмме…
Заметив Вадима, помощник мэра, поспешно захлопнув тетрадь, стараясь казаться незаметным, неслышно поднялся со своего места; крадучись пройдя между рядами, он вышел в коридор, увлекая за собой Вадима.
– Не сразу увидел вас, – виновато сказал он. – Я тут как раз думал, что уже время, что вы можете подойти.
– Извините, как-то неловко отвлекать вас, – сказал Вадим, – у вас тут серфинг…
Лицо помощника мэра дернулось.
– Задолбали, уроды, – произнес он сакраментальную фразу. – В прошлом месяце тоже приезжали, весь месяц лекции читали – об эффективных методах управления городской инфраструктурой – с примерами из практики городского хозяйства Майами. А теперь эта.