Хорошие мысли, подумал Вадим, развлекают. Если с какого-то момента не начать воспринимать это всерьез. Что-то ощутив периферийным зрением, он взглянул вперед. Вдали линия потолочных фонарей сменилась сдвоенной, во тьме почудилось некое расширение. Пройдя еще сотню-другую метров, они сбавили шаг, коридор расширился, справа стали видны подряд несколько распахнутых дверей. Войдя в первую из них, Вадим включил фонарь на каске и обшарил световым пятном стены вблизи. Увидев массивный черный выключатель, он повернул тумблер; словно поколебавшись, несколько раз дробно моргнув, зажегся свет. Большая комната, длинный стол, стулья, технические плакаты на стенах, пустые стеллажи для бумаг, дверь распахнута в следующую комнату, там ряды кроватей в два яруса, бак для воды, дверь распахнута в следующую, свет включился сразу везде, видно, что комнаты идут анфиладой. Бомбоубежище. Потолочные лампы мерно жужжали. Увидев расчерченный плакат на стене, Вадим подошел к нему.
План-распорядок проживания и эксплуатации блока № 6
6:00 Подъем
6:00–6:30 Посещение санитарно-гигиенического блока
6:30–6:45 Доклад дежурного старшему по блоку
6:45–7:00 Физзарядка
7:00–7:30 Прием пищи
7:30–8:30 Политзанятия
8:30–18:00 Работа по предписанным позициям дислокации на период работы в чрезвычайные и особые периоды
18:00–18:30 Оперативное совещание
18:30–19:00 Прием пищи
19:00–20:00 Политзанятия
20:00–21:00 Занятия с детьми по утвержденному курсу временного самообразования (в зависимости от возрастной группы)
21:00–22:00 Cамоподготовка по вопросам органической и неорганической химии
22:00–22:45 Свободное время
22:45–23:00 Посещение санитарно-гигиенического блока
23:00–6:00 Cон
За оборвавшейся линией кроватей было небольшое пространство, занятое столом с огромным советским катушечным магнитофоном, двумя стульями и массивным картонным ящиком. Взяв коробку с бобиной, лежавшую возле магнитофона, Вадим взглянул на ее обратную сторону – под надписью «Содержание записи» был приклеен аккуратный лист бумаги с текстом, напечатанным на машинке.
1. «Родина моя» (муз. Н. Курбатов – сл. Д. Мишурин)
2. «Славься, сторона родная» (муз. Н. Курбатов – сл. Д. Мишурин)
3. «Партия – наш капитан» (муз. Н. Курбатов – сл. Д. Мишурин)
4. «Дай мне руку, товарищ парторг» (муз. Н. Курбатов – сл. Д. Мишурин)
5. «Коммунизм – наша светлая цель» (муз. Н. Курбатов – сл. Д. Мишурин)
6. «Ах вы сени, мои сени» (русск. нар.).
Рядом с магнитофоном, изначально незаметный в его тени, стоял предмет, в котором Вадим не сразу опознал домашний портативный кинопроектор, коробка с пленками была тут же. Машинально тронув держатель со штырем для пленки, Вадим поднял его вертикально до щелчка и вернул в прежнее положение. В коробку с пленками, примерно представляя, что там может быть, и решив поберечь собственную психику, он предпочел не заглядывать. Приоткрыв незапечатанные створки картонного ящика, Вадим приподнял его содержимое и, рассмотрев на весу, поставил на пол – в полиэтиленовой прозрачной упаковке было несколько десятков твердых, плотно упакованных плюшевых медведей. Еще раз взглянув на них, он прошел в следующую комнату.
В длинном, уходящем в перспективу помещении, рядом с грудой коробок с надписями «Активные элементы водоочистки» и пакетами с хлоркой стоял вскрытый ящик с противогазами. Бесконечные ряды двухъярусных кроватей тянулись вдоль обеих стен.
– Вот что, – сказал Вадим Ратмиру. – Заменим-ка мы наши дохлые респираторы на настоящие противогазы. Мало ли что может случиться.
Сняв рюкзак и выбросив респираторы, он туго набил его упаковками с противогазами. Затянув его, он взглянул на стоявшую рядом на полу их собственную поклажу – коробку с телескопом и клетку с петухом. Ладно – петух, подумал он, петуха жалко, но объясни мне, ради бога, зачем ты тащил два километра по туннелю коробку с телескопом? Да, инерция мышления – могучая вещь. Подумав, он придвинул коробку с телескопом ногой к стене. Давно, еще у шлюзов, подумал он, надо было оставить его. Хотя, с другой стороны, нечему особенно и удивляться, в конце концов. Идти в подземелье с телескопом – это как-то очень по-нашему. Подняв клетку с петухом и передавая ее Ратмиру – петух сидел, нахохлившись, вцепившись когтями в дно клетки, – Вадим вдруг увидел примотанную проволокой к прутьям клетки маленькую картонную карточку с неровными краями. На карточке от руки дрожащим прыгающим почерком было написано «петух Петя». Ну вот и познакомились, подумал Вадим. Передав клетку Ратмиру и забросив на спину рюкзак, он вышел из комнаты в туннель. Они пошли дальше.
Ладно, подумал Вадим, – по крайней мере, мы дошли до территории хоть каких-то изменений. Иностранные завоеватели, вторгавшиеся в Россию, всегда сетовали на однообразие бесконечного ландшафта. Сюда бы их. Пройдя, по ощущениям, несколько сот метров, в свете потолочного фонаря он увидел слева зияющую тьмой широкую прореху в стене. Боковой ход. Подойдя и включив фонарь на каске, он осветил его. Такая же довольно широкая каменистая тропа уходила в глубину, фонарей в потолке не было, видно было, как уже в нескольких метрах от входа она изгибается, уходя куда-то в сторону. Отступив на шаг, осветив стену у входа, Вадим увидел рисунок и насколько надписей – и то и другое было сделано жирным мелом на свободном от кабелей пространстве. Верхняя была более крупной, в одну строку:
Хабара здесь нет
Под надписью на всю высоту стены было изображение тощего диггера в каске с уныло повешенным носом, похожим на градусник.
Справа от него были две надписи, сделанные, судя по степени стертости, в разное время и разным почерком.
Бойтесь вейки!
Чуть ниже была другая:
Братья, внимание! Активизировалась рвотная закладка! Бдите через километр!
Южный пес
Прекрасно, подумал Вадим, по крайней мере, этот район посещаем. Привет Южному псу от ветеринаров-общественников. Шире шаг, братья по разуму близко.
Через сотню метров, опять слева, боковой ход возник снова. Рядом с ним стоял на полу полуискрошившийся траурный венок, на вбитом в стену четырехгранном стальном костыле, какими прибивают шпалы, висел колокол, похожий на корабельную рынду, с привязанной к языку ленточкой. Надпись мелом гласила:
Ударь в колокол в память Рассеченного – который шел до конца
Потянув за ленточку и негромко ударив в колокол, Вадим двинулся дальше. Вечная память Рассеченному, подумал он. Хорошо бы нам тоже дойти до конца. Разница только в том, что в любом случае колокол в честь нас не поставят. Что ж, такова наша судьба. «Запомни нас такими, каковы мы есть, незнакомец. Мы те, по ком не звонит колокол».
Что-то изменилось в туннеле, исчезли, уйдя в стены, кабели и провода, свет фонарей под потолком стал красноватым, стены сделались будто бы чернее. Пройдя еще один боковой ход, Вадим, уловив что-то белеющее во тьме и, включив фонарик на каске, увидел огромные, тянущиеся вдоль стены надписи белой краской.
Бог – пантократор.
Бог – вивисектор.
Готовься к неизбежному, пустоборец. Твой выбор, Сизиф
Поэтичный народ диггеры, подумал Вадим. Наверно, будут еще послания. Ну а к неизбежному я всегда готов. Они прошли еще метров сто. Туннель внезапно резко расширился и стал выше, в правой его части, после массивного, из двух железобетонных плит, отбойника возник уходящий в перспективу рельсовый путь. Разошлись в обе стороны боковые ходы с отнюдь не кустарными, а сделанными четко по трафарету вполне легальными стрелками и надписями: «к блоку № 3» и «к блоку № 4». Тепло, еще теплее, подумал Вадим. Техногенные элементы в ландшафте множатся. Сколько мы уже прошли – километра три, не меньше. «Верным путем идете, товарищи». Пройдя еще сотню метров, увидев впереди слева что-то выступающее из стены и включив фонарь, он невольно вздрогнул – на массивном крюке, вбитом почти под самым потолком, тихо и неподвижно висел удавленник. На мгновенье оторопев, спешно подойдя и осветив фонарем длинную бледную фигуру, он вздохнул с облегчением – это был искусно выполненный муляж из одежды, набитой, по-видимому, поролоном и песком, – голова, закрытая капюшоном, не давала издали различить подделку. Оглянувшись, чтобы проверить, как все это воспринял Ратмир – лицо Ратмира было, как всегда, неподвижно и бесстрастно, – Вадим, сплюнув, двинулся дальше. А диггеры, оказывается, ребята с юмором, подумал он. Ну и хрен с ними. Идем и не оглядываемся. Это твой выбор, Сизиф. Пройдя еще метров двести и вновь увидев слева боковой ход и что-то белеющее около него, он вновь включил фонарик. Надпись имела вид некоего изображенного на стене свитка и была выполнена кисточкой, в подражание китайской каллиграфии.
«Братья! Тем, кто дошел сюда, один совет – успевайте пробежать до левой вейки. Она периодическая, когда включают вентиляторы. Иначе – привет. Респираторы не помогают. С тех пор как вскрылась новая рвотная закладка, все одно и то же, значит, закладка крупная, скоро не уляжется, первый признак – мутный запах. Так что ноги в руки. А в остальном – жизнь весела. Местных жителей не бойтесь. Если встретится Звездный Шкипер или Бродячая Кожа – просто встаньте у стенки и замрите, как будто вас не было, и они пройдут мимо. Они оба немного не в себе, но в общем безобидны. Рассеченного больше нет, а Ржавая Мазь сюда не заходит. Если встретится Лунная девочка, дело особенное, советовать не берусь. Ну все, удачи и хабара. Ваш Нелживый»
Погасив фонарь, Вадим двинулся дальше. Спасибо за предупреждение, подумал он, только у этого советчика какая-то странная манера выражаться. «Мутный запах» – это что такое и что прикажете мне с этим делать? Бессмыслица, все равно что спросить, какого цвета ля бемоль. А милые создания здесь, оказывается, обитают. Хорошо, по крайней мере, что среди них нет какого-нибудь маньяка с бензопилой. А Звездный Шкипер, Бродячая Кожа – это, пожалуй, даже романтично. Жаль, конечно, что Ржавая Мазь сюда больше не заходит. «Ты вдумайся только в упругие их имена». Идя вдоль рельсов, он почувствовал, что невольно шагает быстрее, дорога явно шла под уклон. Слева миновало нес