Боже, кого она пыталась обмануть? Такие глупости невозможно сказать вслух. Да и к тому же, как ей отыскать эту писательницу?
Ван Ыок остановилась около стола, стоящего под деревом, посмотрела на часы и огляделась по сторонам, притворяясь, будто ждет кого-то знакомого, кто вот-вот должен подойти.
– Привет.
Наконец-то! С ней собирались заговорить. Это Винсент. Ей было приятно, и, хотя он даже не нравился ей, Ван Ыок улыбнулась. Благодаря ему она будет выглядеть нормальной. Нормальным общительным человеком, который ходит на вечеринки.
– Ты не могла бы отодвинуться? Я не могу достать…
Ван Ыок шагнула в сторону, и он протянул руку мимо нее. Она загораживала ему доступ к пиву.
– Прости.
Ван Ыок огляделась в поисках Билли. Его опять кто-то перехватил по дороге. Она улыбнулась, когда он виновато сморщился. Это было похоже на кошмарный сон, в котором ты так хочешь, чтобы что-то произошло, но оно ускользает от тебя и в конце концов становится недостижимым. Пришло время посетить туалет, убить десять-пятнадцать минут.
Когда Ван Ыок вышла из туалета, потому что кто-то постучал в дверь, снова громко играла музыка, а у французских дверей танцевала компания девчонок, вытянув вверх руки и выкрикивая слова песни вместе с Тейлор Свифт. Ван Ыок решила не выходить и встала рядом с ними. Она улыбнулась, слушая музыку и стараясь казаться заинтересованной, но никто ее не замечал, никто не обратился к ней, чтобы вовлечь в беседу, и она ускользнула прочь и оказалась в холле.
Она вышла на передний двор. Может, просто пойти домой, а родителям сказать, что ее подбросили? Ван Ыок с облегчением уцепилась за эту гениальную мысль. Не было такого правила, что она должна остаться. Билли мог бы постараться и сильнее, чтобы добраться до нее. Тоскливые взгляды этому не помогут.
О нет! По обеим сторонам от ворот, как стражи, стояли Холли и Пиппа.
– Привет, Ван Ыок, – сказала Пиппа. – Как дела?
Она была пьяная.
– Привет.
– Слушай, – Пиппа отвернулась, чтобы выпустить дым не на Ван Ыок, – а у тебя часто получается возвращаться в Китай? Вот я обожаю Шанхай. Просто. Обожаю.
– Вообще-то моя семья родом из Вьетнама.
– О, боже, прости. Ну, Ханой тоже красивый.
– Я слышала. Но никогда там не была.
– Пиппа, ты куда-нибудь собираешься в этом году? – втирая сигарету в выложенную плитами дорожку, спросила Холли.
– На Сицилию в сентябре. Мои родители такие скучные. А ты?
– Мы даже не будем выезжать из страны. Порт-Дуглас. Мои родители такие скряги. – Холли посмотрела на Ван Ыок. – Что, герой-любовник игнорирует тебя? Уже нашел тебе замену? А ты чего ожидала? Что парень, который живет здесь, будет встречаться с кем-то, кто работает в бумажных гигиенических шапочках?
Все, хватит. Билли пригласил ее на свою дурацкую вечеринку. Ей было скучно, на нее никто не обращал внимания, к ней отнеслись с пренебрежением, а теперь и оскорбили. Она собралась вернуться в дом, а если он тут же не освободится, отправиться домой. К этому времени он уже мог вдоволь наобниматься, обменяться поздравлениями, наболтаться и нашутиться с каждым, кто тут был.
Они чуть не столкнулись, когда он входил в дом с террасы.
Билли обнял ее и начал двигаться под музыку.
– Все, что я сегодня хотел, это побыть немного с тобой. И вот наконец-то это свершилось.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
– С чего ты решил, что я захочу потанцевать с тем, кто думает, будто это круто, когда птичку убивает молния?
Он засмеялся в ответ.
– Отличный способ уничтожить всю романтику. И то, что птичку убила молния, – это случайность. Ну, а что такое случайность? Ведь этого, типа, никогда не должно было произойти, верно? Но это произошло.
– Может, если мы начнем встречаться – это тоже будет случайность?
– Нет, это стопроцентный факт.
– Оглянись вокруг и сразу узнаешь, что об этом думают твои друзья.
Билли оглянулся, но конечно же не увидел ничего, кроме улыбок. Все нападки доставались исключительно Ван Ыок.
– Они привыкнут, – сказал он, наклонился и поцеловал ее.
Она отстранилась. Поцелуи на людях. Ей так все это было незнакомо, что она могла придумать тысячу причин, отчего ей некомфортно. Она выпала из социальной карусели раз и навсегда.
– Мне пора, – единственное, что удалось ей выжать из себя.
– Прямо сейчас? Серьезно?
– Да, потому что скоро за мной заедут.
На его лице мелькнуло раздражение. Всю вечеринку ему приходилось посвящать себя гостям, и в итоге он не получил то, чего ему так хотелось.
– Эй, мне повезло, что я вообще смогла прийти.
– Что ж, ладно, давай хотя бы провожу.
Они прошли через дом и вышли через переднюю дверь. В садике, который находился перед домом, Ван Ыок отпустила руку Билли, и когда они шли по дорожке к воротам, расстояние между ними уже было приличным. Она видела куриный фургон через узоры в воротах. Ей следовало догадаться, что папа и Бао приедут пораньше.
С улицы к ним кинулась Холли, которая, судя по запаху, снова выходила покурить.
– Билли, там перед домом стоит суперподозрительный фургон с какими-то гопниками азиатской наружности. Они уже минут десять как там сидят.
Ван Ыок решила, это станет еще одним испытанием для чувств Билли. Она сама себя изводила, продолжая развлекаться с идеей, от которой уже отказалась, – но только магия могла заставить Билли наплевать на социальные барьеры и начать встречаться с девушкой, которая приехала в экипаже «Счастливых курочек».
– Не волнуйся, это мой отец. Он работает на человека, которому принадлежит фургон. Они приехали, чтобы забрать меня.
– Передай извинения папе за то, что мы заставили ждать, ладно? – сказал Билли.
Ван Ыок и Холли во все глаза смотрели на Билли, не веря своим ушам, только причины не верить у них были разные.
– Конечно, – улыбаясь, ответила Ван Ыок. – Увидимся в понедельник.
– Может, мне выйти и поздороваться? – спросил Билли.
– Нет, лучше в другой раз, – наслаждаясь изумлением Холли, сказала Ван Ыок.
Она вышла за ворота, открыла дверь с пассажирской стороны и взобралась в фургон. Ее отец даже не заметил, что тон, в котором попрощались с ней курящие у ворот девушки, был пропитан фальшивым дружелюбием:
– Спокойной ночи, Ван Ыок.
– Увидимся, Ван Ыок.
Она возвращалась домой в дурацкой тыкве. Все, кто был на вечеринке, точно посчитали, что она была одета неподобающе. Но ей не нужно было убегать в спешке или оставлять свой кед. Если за воскресенье что-бы-это-черт-побери-ни-было не исчезнет, Билли точно знает, где ее можно будет найти в понедельник.
Она ждала, что ей придется объяснять папе, да и Бао, почему ее одноклассницы, одетые в обтягивающие вечерние платья, курят на церемонии награждения команды по гребле, так что было настоящим облегчением, когда они выразили свое недовольство: учителя курят во время официального школьного мероприятия! Спасибо небесам за слишком сложные прически и уйму косметики. Этим девицам скорее можно было дать двадцать пять, чем семнадцать. И ее папа, конечно, не догадывался, что девушки такого типа носят по особым случаям.
30
Уклонившись от прямых ответов на расспросы родителей о школьном мероприятии и оказавшись в безопасности своей комнаты, Ван Ыок похлопала по кардигану, пожелав ему спокойной ночи (разве это не странно?), легла в постель и четыре раза осторожно постучала по стене Джесс: «Ты не спишь?» Ответа не было. Джесс игнорировала ее. Вряд ли она уже легла спать в половине одиннадцатого, наверняка лежала в кровати и читала.
Билли был тайной фантазией, ее «мяу» номер один. Она никак не ожидала, что эти фантазии ворвутся в реальную жизнь, и поэтому то, что Билли она действительно нравилась, совсем не укладывалось у нее в голове. Другим то, что Билли она нравилась, казалось оскорбительным. Ван Ыок не знала, выдержит ли очередного кого-нибудь, кто не сможет поверить в то, что она нравится Билли. Глаза жгли слезы. Как они смеют удивляться этому? Она была ничем не хуже остальных. И даже умнее многих. Но разве она позволяла кому-нибудь увидеть ее настоящую? Было ли это отчасти и ее виной? Ведь она предпочитала оставаться в тени, как можно более незаметной. И возможно, его друзья думали, будто он встречается с женщиной-невидимкой.
Но Ван Ыок понимала: дело было не только в этом, в кое-чем похуже. Они были против, чтобы Билли встречался с девушкой, которая не относилась к его привилегированному классу. Вот. Она сказала это. Все дело было в их классах, а значит, в деньгах. А значит, и в том, что Ван Ыок была из семьи беженцев. Всеобщее осуждение и это распределение по классам привело ее в бешенство. Какая-то часть ее даже наслаждалась мыслью о том, чтобы встать перед всеми теми людьми школы, которые хоть как-то ей нравились, и прокричать: «Он хотел меня, но я отказала ему. Потому что не желаю вестись на всю эту ложь».
Ван Ыок перекатилась на другой бок, расправив при этом ночную рубашку, и перевернула подушку на прохладную сторону. Хорошенько ударив по ней, она снова стала думать о том же – словно бегала кругами, – обо всех этих нелепых, ошибочных, ложных причинах, почему она нравилась Билли. Нет, она уже повелась на ложь, охотно, и теперь хладнокровно наблюдала за собой со стороны, хотя явно не одобряла все это.
– Ну, вряд ли бы она понравилась ему вот так, сама по себе, разве нет?
– Ха-ха-ха-ха-ха-ха. Отлично сказано.
– Конечно, это все желание!
Как могла ее гордость позволить этому продолжаться? Ясно дело, это было невозможно. И уж точно не могло длиться долго. Но почему тогда ей нельзя прожить хотя бы пару недель со знанием того, каково это – встречаться с Билли? Неужели она была настолько поверхностной? Ей просто хотелось встречаться с «Билли»?
Ван Ыок уткнулась лицом в подушку. Она знала, что это жульничество. Джейн бы не одобрила.