Это было похоже на тот день в третьем классе начальной школы, когда ее отец принес домой большую упаковку мармеладных мишек – нечто небывалое – и ей разрешили отнести их в школу. На время переменок и ланча она тут же обзавелась друзьями. Ван Ыок понимала, что они любят ее только из-за мармеладных мишек, но тем не менее наслаждалась моментом.
31
Утром в понедельник у шкафчиков все как будто только и ждали, когда придет Ван Ыок. На дверце ее шкафчика была приклеена картинка с курицей, на которую она решила не обращать внимания и снять, когда вокруг будет менее оживленно.
Когда Ван Ыок открыла дверцу, чтобы убрать в шкафчик рюкзак, Холли закудахтала. В эту минуту как раз подошел Билли.
– Ты что-то сказала?
– Ничего.
– А это что? – Билли сорвал со шкафчика Ван Ыок картинку с курицей. – Кто, на хрен, ее сюда повесил?
Все отвернулись и занялись кто дверцами, кто книгами, кто сумками, кто замками.
– Дайте угадаю: это был тот, кто только что кудахтал. – Билли протянул скомканный лист бумаги Холли.
– Билли, ты серьезно? – спросила она. – Когда вдруг ты стал таким странным и утратил чувство юмора? Когда ты был нормальным, то сам бы так пошутил.
Ван Ыок сделала глубокий вдох.
– Хочешь шутить над этим, давай. Мой отец работает на птицефабрике. Он не водит машину, потому что у нас нет денег. Его босс предложил ему подбросить меня на субботнюю вечеринку к Билли, а потом забрать. Мне вообще повезло, что меня отпустили. Мои родители не считают, что в жизни школьника есть место развлечениям.
Холли ничего не сказала, но на ее лице появилось насмешливое выражение.
Билли взял Ван Ыок за руку, но смотрел на собравшихся. Бен как раз появился, когда он начал говорить:
– Вы кучка лузеров. Реально думаете, что если у ваших родителей или их родителей есть деньги, то вы лучше, чем Ван Ыок и ее родители? Вы не зарабатываете эти деньги сами. Они просто есть у вас, и все. Это удача, ничего больше. Давайте лучше посмотрим, на что вы сами способны. Вот и увидим лет через десять.
А потом он обратился только к Холли:
– И совсем нетрудно заметить, что некоторые жалкие людишки способны только на то, чтобы покупать себе шмотки и выпендриваться, как дураки, перед остальными. Говорить о шмотках. С другими такими же дураками.
Старый-добрый безжалостный Билли.
Бен недоверчиво посмотрел на него, и тут ситуация накалилась до предела.
– Остынь, чувак, – сказал Бен.
– Да пошел ты! – ответил Билли.
– Что на тебя нашло? Ты просто станешь еще одним тупым доктором, который начал встречаться с бедной азиаткой, чтобы позлить своих родителей? – голос Холли дрожал. Очевидно было, что она хотела ответить ему, но в то же время опасалась настраивать против себя кого-то, как Билли, хоть и в целях самозащиты.
Билли посмотрел на Холли с ледяным презрением.
– Ты ошиблась в обоих случаях. Сюрприз, сюрприз!
Холли, проходя мимо Ван Ыок, посмотрела на нее с неприкрытой ненавистью, как будто хотела сказать: «Посмотри, все это из-за тебя».
Если бы только Холли знала, что им с Билли суждено встречаться совсем недолго, она бы не стала терять время, чтобы хмуриться и злиться из-за этого. Ван Ыок захотелось пойти домой. Почему она не могла воспользоваться так называемым «днем психического здоровья», которым время от времени спасались ее одноклассники? В этот день можно было, несмотря на отличное самочувствие, не появляться в школе, а остаться дома, окруженным заботой. Ее родители не поняли бы даже смысл этого. Ей не разрешали оставаться дома, даже когда она чувствовала себя полуживой.
Злобные слова Холли жалили в самое сердце – она никогда и не думала о том, что Билли мог захотеть встречаться с ней просто потому, что хотел позлить своих родителей.
Ко времени ланча страсти вроде бы утихли, и было задумано провести еще один поединок действующего чемпионата по «Дженге». Билли по-прежнему был непобедим. Ван Ыок не хотелось быть поблизости от источающих яд Холли, Тифф, Авы и Габи. Конечно, они говорили о ней – о воровке, как они ее видели, кардиганов и парней. Подлой чужачке. Она с угрюмым видом доедала ланч, едва обращая внимание на «Дженгу», а доев, пошла в библиотеку.
Они с Джесс всегда потешались над ролью «девушки качка», когда смотрели какое-нибудь кино. Они были второй скрипкой, что не вызывало никакого интереса, да еще и оказалось правдой. Ван Ыок совсем не хотелось играть новую роль. К тому же эти полчаса лучше было бы потратить на чтение.
Сибилла, Лу и Майкл уже сидели в библиотеке. Майкл и Лу играли в шахматы, Сибилла перелистывала стопку журналов.
– Убежала от «Дженги»? – спросила она.
– Там слишком громко, чтобы читать, – ответила Ван Ыок.
Лу подняла глаза.
– Жду не дождусь, пока это закончится. Я про «Дженгу». Приятели строят мир, чтобы потом разрушить его. Слишком похоже на реальную жизнь.
Ван Ыок согласно улыбнулась и ушла в тихую зону для занятий.
Невозможно было любить Сильвию Плат больше, чем Ван Ыок уже ее любила, но, прочитав «Любовную песню безумной девушки», она влюбилась еще больше. Стих был написан, когда Плат исполнилось двадцать лет. Она была гением. Ван Ыок подняла голову, увидела приближающегося к ней Билли и вздохнула.
– Ты исчезла – я-то думал, ты по-прежнему в общей комнате. Я остался вашим покорным слугой и королем мира Дженги.
– Очень рада за тебя.
– О-о-о, незаметный едкий сарказм Ван Ыок.
– Ну а что тут скажешь, Дженга.
– Эй, прости за всю эту фигню с курицей сегодня утром.
– Это не твоя вина. Тебе не за что извиняться.
– Я не хочу, чтобы кто-то оскорблял тебя.
– А я не хочу создавать проблем между тобой и твоими друзьями.
– Ты-то как раз никаких проблем и не создаешь. – Посмотрев на книги, Билли добавил: – И не забудь, Сильвия часть два, у меня в среду.
– Даже если твои родители будут дома?
– К тому времени их уже не будет. А даже если и будут, какая разница?
– Даже боюсь представить, как «обрадуется» твоя мама, когда…
– Узнает, что мы встречаемся?
Вау! Он сказал это вслух.
– А мы встречаемся?
– В пределах наших возможностей, особенно если учесть, что тебе много не позволяют и к тому же ты не хочешь пригласить меня к себе. И еще ты явно против публичного проявления чувств.
– А ты бы не хотел для начала поговорить со мной? Спросить, хочу ли я встречаться с тобой?
Билли выглядел шокированным.
– Ты не хочешь?
Она начала хохотать – ему и в голову не приходило, что девушка могла бы и не захотеть встречаться с ним.
– Конечно, хочу. Я так думаю. Если ты не против всех этих ограничений.
– Это самые отличные новости, которые я когда-либо слышал. Честно.
– Но не радуйся слишком сильно, потому что, судя по выражению лица твоей мамы, когда мы познакомились…
Билли ответил на ее опасения, пожав плечами:
– Моим родителям не нравится все, что может отвлечь меня от учебы или гребли.
– Ха. Моим родителям не нравится все, что может отвлечь меня от учебы или учебы.
– А у нас с тобой много общего.
– Ага.
– Сегодня вечером я планирую сделать распечатку для общей комнаты. Может, повесим ее в четверг утром?
– Давай.
Ван Ыок скучала по Джесс. Она зашла к ней после школы. Подруга открыла дверь в маске из толченого авокадо на лице. Ей нравилось время от времени мазать себе на лицо всяческие натуральные штуки. По крайней мере, эта не застынет и не станет, как каменная, в отличие от роковой маски из овсяных хлопьев, которая вроде как должна была впитывать жиры.
– Почему ты взъелась на Билли еще до того, как у тебя появились на то причины?
– И тебе привет.
– Он может быть отличным парнем.
– Маловероятно, но все может быть. Как прошла вечеринка?
– Очень даже неплохо. Его родители и друзья ненавидят меня. О, и еще нам удалось поцеловаться лишь за минуту до того, как за мной приехал папа. В фургоне Бао Мака.
Джесс в изумлении прикрыла рот рукой.
– Просто жесть! И как повел себя Билли? – Она принялась смывать с руки авокадо в кухонной мойке.
– Даже бровью не повел.
– Что ж, одно очко в его пользу.
– Он уже заработал немало очков. Но вот вопрос – почему?
– Ты же не продолжаешь думать, будто это как-то связано с тем дурацким желанием из дурацкой колбочки дурацкой учительницы, нет ведь?
– Я думаю, мне стоит попытаться отыскать ту учительницу.
– И выдать себя за чокнутую?
– Вообще-то я думала о том, чтобы задать ей пару открытых вопросов.
– Типа «На каком-нибудь вашем занятии с кем-нибудь хоть раз происходило что-нибудь странное»?
– Тебе не нужно говорить мне, насколько все это нелепо.
– Так не делай этого!
– Я должна. Иначе это будет невероятное жульничество. И как я могу с чистым сердцем позволить себе полюбить того, кто влюбился в меня только из-за волшебного желания?
– Я была бы не прочь, если бы кто-то приворожил ко мне Дженнифер Лоуренс.
– Вот и нет. Ты бы хотела, чтобы она влюбилась в тебя по-настоящему.
– Я не такая щепетильная.
– И ты же помнишь, она предпочитает мальчиков?
– Конечно, помню. Но какое это имеет значение, если мы с ней вряд ли когда-нибудь встретимся.
– А про кардиган, который я нашла, ты помнишь?
– Это тоже магия? – Джесс могла быть очень субъективной.
– Нет, но мне нравится гладить его рукой. И иногда я разговариваю с ним. Такое ощущение, будто он живой.
– Зачем ты мне об этом рассказываешь?
– А кому еще мне об этом рассказывать?
Джесс достала из ящика для ножей шпажку и принялась осторожно протыкать ею свою маску.
– Чешется?
– Очень.
– Так смой ее.
– Еще рано, осталось пять минут.
– Ты с таким же успехом могла бы соскрести ее крекерами.