— Из-за этого они убили Львова? — дрогнувшим голосом прошептала Алла Петровна. Она отметила про себя слова Владислава Геннадьевича: «полгода назад». Все совпадает: именно полгода назад Николай Николаевич дал ей задание собирать досье на Игнатова.
— Да, из-за этого они убили Львова, — тихо и твердо ответил Варяг. — Из-за этого они отправили в командировку Меркуленко — подальше из Москвы. Из-за этого они избавились и от вас… — Варяг наклонился к ней через стол. — Потому что вы много знаете. И все это делается для того, чтобы отрезать меня от… Старой площади! Причем они не выбирают средств для достижения своей цели. Но думаю, вам опасаться нечего. Главная их мишень — я! Они за мной охотятся, Алла Петровна. И это не шутки! Это не телевизионный боевик со стрельбой холостыми патронами и реками вишневого сока. Уверяю вас, охота вдет взаправду, и патроны, как видите, далеко не холостые…
Он тронул ее за локоть — неожиданно, так что она даже вздрогнула. Но в следующую секунду ее охватило теплое щемящее чувство сродни жалости. Как странно! Как удивительно! Этот сильный волевой мужчина нуждается в ее помощи! И это не притворство…
— Мне требуется ваша поддержка, Алла Петровна! — горячо продолжал Варяг. — Раз я сейчас не могу связаться с Меркуленко, то, может быть, вы мне поможете… Я уверен: вы что-то знаете… Должны знать! Но просто не хотите мне сказать… Мне необходимо встретиться с Мартыновым. Предварительная договоренность с ним существует. И я должен знать, где и когда эта встреча состоится. Поймите: от этой встречи очень многое зависит. В сложившихся обстоятельствах встреча важна не только мне — она жизненно важна и для вашего шефа. То есть, помогая мне, вы поможете и Меркуленко!
Алла Петровна провела ладонью по лбу, смахнув невидимую испарину. По всему было видно, что она колеблется, не в силах принять решение.
— Хорошо, — наконец через силу выдавила она. — Насколько мне известно, Николай Николаевич договорился с… ним и вы можете встретиться завтра.
— Это точно? — Глаза Варяга заблестели. — Вы уверены? Именно завтра?
— Да. Встреча должна произойти во время какого-то официального мероприятия, на котором он будет присутствовать… Он готов с вами познакомиться… Именно так он и сказал Николаю Николаевичу!
Владислав внимательно выслушал, отметив про себя, что Алла Петровна так и не произнесла имени высокопоставленного кремлевского чиновника.
— А откуда это вам известно? Вы что же, подслушивали? — с мягкой укоризной в голосе спросил Варяг. Последние капельки недоверия испарились. Но он все равно хотел ее проверить до конца.
Женщина вспыхнула и нахмурилась.
— Ну что вы! Мне Николай Николаевич сам пересказал содержание их беседы.
Теперь настал черед Варягу не поверить ей.
— Неужели Николай Николаевич вам свои конфиденциальные беседы пересказывает?
— Нет. Но он просто ввел меня в курс дела. Не знаю зачем. Хотя нет, знаю… Вы же сами только что сказали: он мне доверяет. И вот еще что. Он сказал, что, если вдруг в его отсутствие позвонит Львов, я могу ему все это передать. Слово в слово.
Владислав посмотрел поверх ее головы в зал. За дальним столиком, у самой двери, сидели двое охранников Чижевского и следили за редкими посетителями ресторана. Сам Чижевский сидел на вертящемся высоком табурете за стойкой бара и лениво вертел в руках стакан с пивом. Поймав взгляд Варяга, он поднял левую руку и выразительно ткнул пальцем в циферблат настенных часов. Мол, пора…
— Но Львов не позвонил, — мрачно процедил Варяг. — Не успел.
Она молча кивнула.
— А где будет эта встреча — вы не в курсе?
— Нет. Об этом Николай Николаевич должен был договориться с ним позже. Вчера поздно вечером. Уже не по телефону… То есть не по вертушке…
— Вы могли бы поточнее узнать, Алла Петровна? Повторяю: эта встреча важна не только мне, но и Мар… самому. Я должен ему кое-что рассказать. Уверен, это его заинтересует. За его спиной происходят крайне неприятные вещи. Он и сам еще не знает об этих неприятностях…
Варяг откинулся на спинку кресла, задумчиво наколол на вилку здоровенную креветку, обмакнул лоснящуюся розовую подковку в белый соус и собрался отправить в рот. Алла Петровна грустно усмехнулась.
— У меня, знаете ли, тоже неприятности. Меня увольняют.
Вилка с креветкой застыла в воздухе.
— Как увольняют? Сегодня мой помощник звонил вам на работу и ему сообщили, что вы в отпуске…
— Нет, меня неожиданно отправили сегодня в отпуск, чтобы… потом уволить. Проще говоря, меня выгнали с работы без объяснения причин.
— Кажется, я знаю причину, — пробормотал Варяг. — Причина во мне. Скажите, а куда уехал Николай Николаевич?
— Его отправили в командировку во Франкфурт.
Варяг нахмурился:
— Вот как… На время этой командировки его кто-то замещает?
Она пожала плечами, потом что-то вспомнила и печально улыбнулась.
— Судя по тому, что на мое место посадили эту гэбэшную стерву… Ой, простите, — спохватилась она и виновато, точно пристыженная школьница, опустила взгляд. Варяг невольно улыбнулся: ну надо же, эта женщина, столько лет варившаяся в кипящем котле политических интриг, еще не утратила способности смущаться. — Словом, думаю, что, пока Николая Николаевича нет, всеми делами будет заниматься Штерн…
— Это кто такой?
— Питерский. Чиновник в штатском… — Ее губы опять тронула печальная улыбка.
Варяг понимающе усмехнулся.
— Кстати, о командировке. Еще позавчера, когда мы с ним говорили, Меркуленко об этой командировке ничего не знал. Иначе он бы меня предупредил. У вас так бывает?
— Редко. На моей памяти это первый случай за пять лет. Очень странно.
— И что за командировка?
— На заседание германо-российского экономического совета. Он возглавляет делегацию…
— Экономический совет? — Владислав хмыкнул. — Но это ж не его профиль… Он разве занимается вопросами внешнеэкономического сотрудничества?
— В том-то и дело, что нет! — воскликнула Алла Петровна. — Вот и я тоже удивилась. Николай Николаевич никогда не занимался российско-германскими делами… По-моему, это просто предлог, чтобы удалить его из Москвы. — Она вздохнула. — Ладно, я постараюсь узнать что-нибудь про вашу встречу. Сейчас вернусь на Старую площадь и…
— Поймите, Алла Петровна, это дело чрезвычайной важности, — с нажимом произнес Варяг. — Как только вам что-то станет известно, пожалуйста, немедленно сообщите мне. Звоните в любое время. Да, только одна просьба — звоните не на мобильный, а вот на этот номер, — Владислав быстро написал на салфетке семь цифр. — Там работает автоответчик. У вас будет ровно тридцать секунд. Коротко сообщите, когда и где может состояться встреча. Назовите только место и время. Больше ничего не говорите. Я пойму.
Женщина кивнула и, сложив салфетку вчетверо, убрала к себе в сумочку. Она отставила тарелку, потом исподлобья взглянула на Варяга и, поколебавшись, неуверенно заметила:
— О вас в прессе пишут всякие вещи… Как бы это выразиться, неприятные вещи…
— Это верно, — он сощурился, — много чего пишут.
— Правду или?..
— Или! — Варяг тяжело поднялся и, не удержав равновесия, схватился рукой за спинку стула. Рана на ноге опять дала о себе знать, и каждое движение сопровождалось острым приступом ноющей боли. — Правда, Алла Петровна, такая забавная штука… Вот, скажем, этот стул — как на него ни посмотри, он все равно остается стулом — с четырьмя ножками, сиденьем и спинкой. А правда всегда зависит от угла зрения… Кстати, о Германии. Помните, один германский специалист по общественному мнению говорил: чем чаще повторять самую гнусную ложь — тем скорее в нее поверят миллионы. Так и в моем случае…
В глазах Аллы Петровны заискрилось искреннее любопытство.
— И тем не менее… Все, что пишут про вас, — это гнусная ложь? И ничего больше?
Варяг покачал головой:
— Трудно сказать. Я не читаю. А почему вы спросили?
Она пожала плечами и царапнула его неуловимо кокетливым взглядом.
— Потому что мне трудно поверить, будто мужчина с таким открытым лицом и таким прямым взглядом может и впрямь быть… вы уж простите… криминальным авторитетом…
— Давайте прощаться, Алла Петровна, — сухо отозвался Владислав. — Я буду ждать вашего звонка… А что касается этого… Может быть, мы как-нибудь найдем с вами другое место и время, чтобы продолжить этот философский разговор.
Она кивнула и, неловко скомкав пустой пакет с изображением большого рыжего верблюда, торопливо пошла к дверям, на ходу застегивая красный плащ. Седоватый мужчина отделился от бара и распахнул перед ней дверь.
Оба охранника быстро соскользнули со своих табуретов и двинулись следом за Варягом, направившимся через кухню на улицу. На стоянке во внутреннем дворике его ждала неприметная серая «Волга»-универсал с занавешенными окнами.
Глава 25
26 сентября
13.20 (время московское)
Стюардесса попросила пристегнуть ремни, сообщив, что самолет скоро совершит посадку в международном аэропорту Франкфурта-на-Майне. Николай Николаевич Меркуленко выглянул в иллюминатор. Самолет резал широкими пластами белые с огненными опушками облака. В течение всего полета он перебирал бумаги, которые ему спешно сунул перед отъездом референт. Цифры, экономические прогнозы, впечатляющие планы развития существующих связей между экономикой обеих стран. Документы его немного успокоили. Можно будет хоть что-то сказать, не мычать, как баран. Впрочем, на таком уровне все равно никто от тебя не ожидает ничего дельного, — одни абстрактные формулировки и обтекаемо-оптимистические прогнозы, из которых и делается дайджест для ежедневных новостей.
Он до сих пор терялся в догадках: ну почему именно его — и именно сейчас? Вчера поздно вечером Николая Николаевича вдруг вызвал Штерн и огорошил: мол, вы летите на конференцию в Германию. Все уже подготовлено. Должен был лететь сам Штерн, но что-то там в последний момент сорвалось… И вот назначили Николая Николаевича. Остальные участники конференции уже в городе. Странно… Николай Николаевич был несказанно изумлен неожиданностью и необоснованностью этого задания. Но приказы не обсуждаются. Приказано — надо исполня