— Я прошу не обижаться на меня. Может, я иногда говорю не совсем так, что хочу сказать.
— Макс, проехали. Если меня что-нибудь заденет, я обязательно тебе об этом скажу.
— Я знаю, — в его голосе уловила улыбку. — Я никогда ни в чём не нуждался. У папы всегда был свой бизнес. Неплохой бизнес. Заправки, торговые центры, салоны красоты. В общем, я думаю, что даже сегодня до конца не знаю, что у него есть в собственности. И какие есть счета за границей. Мама… Мама — кандидат биологических наук. Была…
— Макс…
— Лера, жалеть меня не надо. Я не для этого тебе рассказываю, — он немного повысил голос. — Прости.
— Это ты прости. Я тоже не люблю, когда меня жалеют.
— Просто ты сегодня напомнила мне, что когда-то мама тоже занималась какими-то коровами, быками, — он замолчал.
— Занималась? Почему перестала?
— Ей захотелось заниматься мной. И папой. Она хотела везде успеть. Дом содержала сама в идеальном порядке. Папа всегда предлагал нанять прислугу. Но она отказывалась. Ей очень нравилось это делать для нас. Я учился в школе. Воспринимал это, как должное. Нет, я ценил это. Но, по-своему. Не знал, что может быть по-другому. Знаешь, у меня с мамой всегда были очень близкие отношения. Не с папой. С мамой. Я даже это никому в школе не говорил. Боялся, что засмеют. Это её тепло… Оно и сейчас иногда посещает меня. Я говорю странные вещи, но это так.
— Я понимаю, о чём ты. Моего папы не стало, когда я училась в восьмом классе. Но я тоже иногда чувствую что-то подобное, что и ты. Макс?
— Прости, Лера, я не знал. Сочувствую. Моей мамы не стало, когда мне было семнадцать. Я учился в одиннадцатом классе.
— Спасибо. Но я в хороших отношениях с мамой и тётей, — я осторожно спросила. — Поэтому ты не стал поступать в универ после школы?
— Нет, не только поэтому.
Теперь Макс замолчал надолго. В комнате совсем стемнело. Даже контуры вещей было трудно различить. Скорее всего, небо было затянуто тучами, а фонари во дворе не работали.
В округе стояла тишина, поэтому снаружи дома было слышно, как поскрипывают от ветра ворота и шелестят листья.
— Лера, я ни за что бы в жизни тебе этого не рассказал. Ну, может, потом… Ты поймёшь, почему я это хочу сделать. Когда всё узнаешь… Ты понимаешь, что у меня было в детстве всё, чего бы я ни пожелал, — он волновался и перескакивал в своём рассказе с одного на другое. — Может, другой подросток и воспользовался бы этим, но моя мама была настороже. У неё было много друзей с института, которые жили, как ты понимаешь, занимаясь своими коровами, не совсем в достатке. Я бы сказал, что эти люди не жили, а выживали. Мне и сейчас трудно понять, как это, например, ждать неделю зарплату. Но на примерах этих образованных людей понимал, что не всегда всё в силах людей. Иногда, действительно, обстоятельства держат. Лера, ты чего молчишь?
— Я внимательно слушаю, — было очевидно, что рассказ даётся ему тяжело.
— Ты уже обиделась на меня? Думаешь, что это я тебе напоминаю специально о твоём положении? — да, он точно первый раз рассказывает такое.
— Нет, что ты, Максим. Пока всё, что ты говоришь, я понимаю. В конце концов, ты же не виноват, что родился в богатой семье, — попыталась его поддержать.
Да, ситуация. Мы в прошлом месяце с Женькой не знали, что купить, чтобы хватило продуктов на весь месяц, а теперь я утешаю его, почти самого богатого и успешного человека города.
Он рассмеялся.
— Умеешь ты подобрать слова. Хочу взять тебя к себе на работу.
— Мы тогда поубиваем с тобой друг друга, — засмеялась я в ответ.
Макс замолчал. Потом вздохнул и тихо проговорил:
— Я не хочу больше с тобой воевать.
Я тоже по его примеру промолчала в ответ. Щёки мои залились краской. Хорошо, что здесь стоит кромешная тьма.
— Обстоятельства держат, Макс. И из них очень трудно выбраться.
— Но, возможно. И у тебя это прекрасно получается. Ты только пока сама этого не осознаёшь. Я за последние дни проанализировал всё, что ты успела сделать после школы. Иногда, действительно, видно, что у человека много ресурсов. Надо только помощь разглядеть возле себя. И всё получится.
— У тебя есть такие примеры?
— Да, Лёха. Мы в армии с ним познакомились. Был случай, что он вступился за меня. Он даже из-за меня сидел на губе.
— Так видел, наверно, что ты не из простых? Рассчитывал на что-то, — предположила я.
— Нет. Конечно, передачи мне передавали регулярно. Но никто не знал, кто я. Папа знал, что, если он вмешается, то меня больше никогда не увидит. Лёха думал, что я из «зажиточной» семьи, не более того. А потом, когда наступил дембель, я предложил ему работу. До армии запустил одно дело. И оно выгорело.
— Ты зачем вообще пошёл служить? Кстати, по твоему Лёхе не скажешь, что он в чём-то нуждался. Мажор самый что ни на есть настоящий, — обозвала я его, вспомнив про Женьку.
— Это видимость у него такая. Он, на самом деле, многим помогает, — Макс пытался меня убедить, и снова в его голосе послышалось волнение. — В армию ушёл — не хотел за своё образование быть обязанным папе.
— Но сейчас, я понимаю, что ты с ним в более-менее нормальных отношениях?
— Да, в более-менее нормальных. Я простил его, — я не стала уточнять за что. — У нас установлены границы. Он не нарушает их. И мы мирно существуем.
— Всё так серьёзно? — я услышала, как Макс перебрался ещё ближе ко мне.
Так, диван на восемь персон. Ещё два телодвижения, и он будет рядом со мной. От этой мысли почему-то заколотилось бешено сердце. Попыталась выровнять дыхание, но это получилось у меня плохо.
— Лера, тебе душно? Могу открыть окно, — предложил Макс.
— Нормально. Я просто переживаю из-за нашего разговора.
— Ааа, — протянул Макс. — Я тоже. Переживаю.
— Так ты, говоришь, бывал в гостях у разных людей? — быстро перевела тему разговора.
— Да, мама меня научила разбираться в людях. Я понял, что деньги не всегда всё решают. И видел много чудесных превращений, когда семьи решали свои денежные и квартирные проблемы. И моя мама научила меня помогать.
— А что папа? Он разделял вашу позицию? — наверное, у Макса и его мамы были какие-то нелады с его отцом.
Отсюда и все проблемы. Ему хотелось быть с отцом, а у него было другое мнение насчёт жизни других людей.
— Не совсем разделял. Но и не препятствовал. Но он всё время находился как бы в стороне. Отдельно от нас.
Я пыталась понять, что хочет этим сказать Макс. Поэтому молчала. И резко подскочила, когда он перелёг сразу на соседнее место возле меня.
— Не против? Не бойся, я ничего тебе не сделаю.
Я слышала, как Макс тяжело дышит. И сама глубоко вдыхала его запах. Тонкий и свежий аромат, наверняка, очень дорогой туалетной воды.
— Я с отцом никогда не был близок. Понятно, он очень много работал. Мы абсолютно ни в чём не нуждались.
Он очень долго рассказывал про своё детство. Про маму — красивую и добрую женщину. Про то, как папа иногда неделями и месяцами не появлялся дома.
— Я всегда хотел задать маме вопрос. Зачем ты его терпишь? Он же ничего не ценит. Никому не помогает. Она отвечала, что любит его. Я говорил, что чувства должны быть ответными. А она спорила со мной, мол, он тоже любит нас. По-своему. А потом… Однажды вечером он привёл в дом её. Пояснил, что ей нужна помощь. А мама не смогла отказать.
Глава 31
— В тот вечер папа задерживался. Мы волновались, но не настолько, чтобы начинать трезвонить по всем телефонам в общественные организации и друзьям. Это частенько случалось и до этого вечера. Лера, можно я схожу за водой?
— Макс, я с тобой.
Не знаю, зачем я это ему предложила, но мне показалось, что для него важно, что на кухню мы отправимся вдвоём. Он в надежде снова обшарил все шкафчики на предмет нахождения в них сока или чего-нибудь подобного.
— Хватит, Максим, — я отобрала у него фонарик. — Ещё соседям не понравится это свечение из наших окон. Вот джем. Сейчас разведём его водой. Вода здесь замечательная. Очень вкусная.
— Спасибо, Лера, — не поняла, за что он меня поблагодарил, но я ответила ему в ответ.
Вернувшись в гостиную, мы, не сговариваясь, уселись рядом, и он сразу продолжил свой рассказ.
— Папа в двух словах пояснил, что ей, Виктории, нужна срочно помощь. Мама молча, как обычно, накормила её и дала кое-что из своих вещей. Утром, когда папа ушёл на работу, а Виктория ещё спала в гостевой комнате, у нас с мамой на кухне состоялся взрослый разговор. Оказывается, папа сбил её вчера на своей машине на пешеходном переходе. Она сама из бедной семьи, приехала учиться. Сейчас пишет диплом, а здесь такое дело. Ещё накануне вечером, когда все улеглись, а я не смог уснуть, видел в прихожей драные кроссовки и потёртую сумку. И мне это сразу не понравилось. Не знаю почему, но не понравилось. Я хоть и был ещё подростком, но многое уже в этой жизни понимал и видел. Учился я в сильной гимназии, но вместе с нами учились дети из разных семей. Нет, конечно, по знаниям они ни в чём не уступали детям чиновников и бизнесменов, иногда даже совсем наоборот, но во всём остальном просматривалась огромная разница. Некоторые ребята из простых семей понимали: вот он — шанс. Да, сейчас возможности ограничены, но впереди вся жизнь, надежды на исправление трудной ситуации. И отличные знания, кто бы что ни говорил, помогут так или иначе неплохо устроиться в жизни. Это некоторые… Но были и такие, которые сразу уловили определённые моменты. Можно и нужно дружить с нужными людьми. И получить свои преференции гораздо раньше. Зачем ждать окончания школы, а тем более универа. Лера, ты понимаешь, о чём я говорю?
— Да, конечно, Максим. Мои туфли напомнили тебе её кроссовки, — подсказала я Максу, понимая, что эта Виктория доставила немало неприятностей семье Быстровых.
Неприятностей, а, может, и горя… Не зря Макс так волнуется. В воздухе висит такое напряжение, что я боюсь взрыва от малейшей искры. А искра эта вот-вот должна вспыхнуть. И от того, как мы поймём друг друга, зависит многое. Очень многое.