Он танцевал восхитительно — я же изо всех сил старалась соответствовать. Упершись взглядом в лацкан его смокинга, я повторяла па. От запаха смолы, исходящего от его одежды, — смокинг достали из комода всего за день до мероприятия, — у меня слегка кружилась голова. Я старалась даже как-то ссутулиться, чтобы не возвышаться над ним башней, и от этого еще больше смущалась.
— Знаешь, у жизни нет учебников, никто не даст совета, как действовать в трудную минуту, — неожиданно сказал отец, когда оркестр заиграл тише. — Я никогда точно не знал, что должен делать хороший отец, но как-то само собой все вышло неплохо.
Не успела я сообразить, что он имеет в виду, как он отошел в сторону и передал меня лорду Деламеру. Тот подхватил меня со словами:
— Вы только посмотрите на нашу Берил! Крепенькая и шустрая, как молодая кобылка!
Ди изменился за последнее время — война и потеря жены не прошли для него даром. Он словно сразу постарел лет на десять. Вокруг глаз залегли глубокие морщины, а волосы поседели. В госпитале он подхватил лихорадку, и она тоже давала о себе знать. Теперь мы редко с ним встречались. Он по-прежнему владел ранчо «Экватор», но дела вел отдельно, расширяя свои владения на юг и восток к соленым берегам озера Элментейта, где издавна гнездились огромные стаи фламинго и пеликанов.
— Жаль, что Флоренс не видит тебя. — добавил он негромко. — Она бы тобой гордилась. — Он произнес ее имя с такой глубокой нежностью, даже с трепетом, что у меня дрогнуло сердце.
— Я каждый день вспоминаю ее, — призналась я. — Это страшная несправедливость, что она ушла так рано..
— Ты права. — Он поцеловал меня в щеку и передал мою руку следующему кавалеру, дожидавшемуся своей очереди.
Ужасное настроение, охватившее меня вначале, рассеялось только через несколько танцев. Но мои партнеры не замечали этого или делали вид, что не замечают. Больше часа я крутилась, точно веретено, — передо мной мелькали разгоряченные, гладко выбритые лица джентльменов, меня подхватывали то сильные, уверенные руки, то влажные, потные и нервные. Прекрасные танцоры чередовались со средненькими и вообще так себе… Я едва пригубила шампанское, когда одинокая труба пропела куплет, который был мне хорошо известен:
Сады Эдема созданы для двоих,
И там ничто не омрачило бы нашей радости,
Я говорил бы тебе восторженные слова,
Каждый день был бы наполнен радостью и смехом —
Если бы… Если бы ты была единственной на свете девушкой[9].
И сразу после этого появился Джок. На этот раз он приоделся и выглядел элегантнее, чем когда накручивал проволоку на забор. Он сразу пригласил меня танцевать. И когда мы оказались с ним близко нос к носу, — он даже показался мне привлекательным. Следуя за ним, я совершила несколько поворотов. Запах джина и мыльного порошка для бритья, исходящий от него, меня взволновал. У меня не было никакого опыта в общении с мужчинами, я не знала, что такое флирт, но, когда мы с Джоком провальсировали мимо столика, за которым сидела Дос, я поймала ее взгляд — он ясно сказал мне, что это интересный вариант. Таких, как Джок, в наших краях было немало. Отставные военные, получившие землю в колонии за службу, они пытались найти новый смысл существования здесь, начать новую жизнь. Но Джок был красив — и этим выделялся. Он был упругий, сильный — точно туго слепленный. Широкие квадратные плечи, упрямый квадратный подбородок. Он мог служить идеалом мужчины, идеалом покорителя новых земель.
— Ну, как там ваш забор, стоит? — поинтересовалась я вскользь, чтобы начать разговор.
— А что с ним сделается?
— Ну, мало ли. — Я улыбнулась. — Ну, например, напало стадо слонов.
— Я кажусь вам смешным? — спросил он.
— Нет, нисколько. — Я смутилась, но виду не подала.
— Мол, знаем мы этих типов, которые приезжают сюда, в Африку, и строят тут заборы. Вы так думаете?
— А что я, собственно, могу знать, — парировала я. — Мне только шестнадцать лет.
— О, ну, вам столько не дашь.
Это была явная лесть, но нельзя сказать, что она мне не понравилась. К тому моменту я уже выпила три бокала шампанскою, и все вокруг казалось мне очаровательным. Мягкая ткань смокинга, скользящая под моей рукой, оркестр в углублении напротив барной стойки. Туба мерцала золотой звездочкой, а музыкант с рожком то и дело подмигивал мне. Мимо нас проплывали пары — девушки в шелковых платьях с прическами, украшенными гардениями.
— Интересно, откуда они все взялись? — Я пожала плечами в недоумении. — Я и с половиной из них не знакома. Просто вижу в первый раз.
— Рядом с вами они — ничто, вы всех их затмили, — уверил меня Джок, оглянувшись.
Я провела жизнь в отрыве от светских раутов. Я не умела общаться, не знала, как завлечь мужчину, как заставить его заинтересоваться собой. Я просто говорила то, что думала, не заботясь о том, какое это произведет впечатление.
— Эмма сказала, что я плохо наношу макияж.
— Все эти румяна и пудры — только антураж, в какой-то момент они становятся бесполезными, — ответил он. — Даже хорошо, что вы не умеете ими пользоваться.
Он замолчал, я тоже молчала, не зная, что сказать. Затем он неожиданно произнес:
— Я думаю, что городские девушки все на одно лицо. И приторные, как конфеты в красиво оформленной коробке. Лучше я женюсь на вас.
— Что-что? — я чуть не поперхнулась от его предложения.
— Тем более что вы уже в белом в платье, — добавил он и широко улыбнулся, обнажив ровные квадратные зубы.
Я отстранилась от него, и голова у меня закружилась. Оставив Джока, я поспешила присоединиться к Дос. Она сидела за покрытым белоснежной скатертью столом и внимательно посмотрела на меня, когда я подошла.
— А он ничего, — заметила она серьезно, опершись подбородком на руку.
— Ты потанцуй с ним, он мне все нервы истрепал.
— Меня он вообще даже не заметил. — Она поставила на стол бокал с коктейлем.
— Откуда ты знаешь?
— Нет, ну ты такая недотепа, Берил. — Она рассмеялась.
— А почему нет? — Я уставилась на нее. — Вообще, все это очень глупо. Половина парней просто изнемогают от желания понравиться, а вторая ведет себя так, словно меня и нет, — смотрят куда-то вдаль поверх плеча. Ну, во всяком случае, те, у кого рост позволяет, — уточнила я с сарказмом.
— Извини, я только хотела подразнить тебя, — призналась она. — Я учту.
Я состроила гримасу и дернула надоевший воротник платья.
— Может, устроим перекур?
— Пошли. — Она кивнула. — Для меня это единственный шанс привлечь внимание хоть одного мужчины.
— Ты выглядишь отлично! — уверила я.
— На улице вместе с тобой я буду выглядеть еще лучше, — съязвила она.
Мы вышли. Было темно — такая глубокая, непроглядная темнота бывает только в Африке. Она точно заворачивает тебя в толстое одеяло — ни проблеска света. Я глубоко вздохнула, ощутив запах эвкалипта и заодно — вечную пыль, неизменную нашу спутницу. Затем прошлась по тускло освещенной веранде. В небольшом парке на другой стороне улицы на гладкой, размазанной, точно кондитерская помадка, глине недавно высадили аллею из эвкалиптов, и их аромат особенно ощущался ночью. Найроби отчаянно старался обустроить царившую здесь прежде пустоту, но гораздо более пространная и безграничная бездна, открывавшаяся за пределами города, то и дело напоминала о себе отдаленными дикими звуками, грозя все поглотить и уничтожить. Именно это больше всего привлекало меня в Африке — нетронутая дикость, соседствующая с цивилизацией. И я надеялась, что так будет всегда. Прогуливаясь по террасе, я почти физически ощущала, как темнота притягивает, зазывает меня в холодные, смертельные объятия, как она касается моего тела, скользит по коже.
— Мне кажется, вы похожи на Диану-охотницу.
Голос, раздавшийся с улицы, заставил меня обернуться. Передо мной стоял высокий джентльмен в прекрасно сшитом белом костюме.
— Что-что, простите? — растерянно переспросила я.
— Вы похожи на римскую богиню Диану, — пояснил он.
В руке он держал достаточно объемную бутыль с вином.
«Странно, он, наверное, пьяный», — подумала я. Но все-таки его замечание доставило мне удовольствие.
— Позвольте представиться. Финч Хаттон. — Он улыбнулся, и его лицо вдруг показалось мне восхитительным, по крайней мере в темноте. — Я — ваш Вирбий.
— Это тоже из римской мифологии? — уточнила я.
— Абсолютно верно.
Чуть склонив голову, он внимательно посмотрел на меня. Я сразу заметила, что он был, в отличие от остальных, выше меня ростом.
— Похоже, у вас здесь вечеринка, — заметил он.
— Да, так и есть, — подтвердила я и кивнула на отель. — Я на ней главная героиня.
— Свадебное торжество?
— Нет, первый выход в свет, — улыбнулась я.
— Что ж, это неплохо. — Он кивнул. — Никогда не выходите замуж. Дианы замуж не выходят. Как правило.
Он сделал шаг вперед. Теперь я могла лучше разглядеть его лицо, скрытое тенью от шляпы. Глаза были большие, но припухшие, скулы высокие, нос прямой и ровный.
— А вы вообще готовы встретиться с обществом? — спросил он.
— Не уверена. Никто не знает, когда действительно становишься взрослым.
Со стороны отеля появилась еще одна фигура — она явно направлялась к нам. По манерам было видно, что это благородный джентльмен. Когда он подошел ближе, я увидела гладко расчесанные рыжие волосы, — он был без шляпы, — и густые усы.
— Наконец-то, Денис, — сказал он, глубоко вздохнув. — Я устал догонять тебя.
Затем он взглянул на меня и представился:
— Беркли Коул, к вашим услугам.
— Берил Клаттербак, — откликнулась я.
— Дочка Клатта? — Он внимательно посмотрел на меня. — Да, точно, очень похожа. Я знаю вашего отца по скачкам. Редко встретишь того, кто бы разбирался в лошадях лучше, чем он.
— Мы с мисс Клаттербак как раз обсуждаем опасности брака.