правлялась с волнением — руки у меня дрожали, а в горле першило. Под мышками и под коленками собирался пот — как от приступа неведомой лихорадки. Мне пришлось взять себя в руки; нельзя было убежать и спрятаться, и я встретила семью в чайной комнате, когда Клара и мальчики сошли с корабля. Я старалась вспомнить, как она выглядела, и волновалась, узнаю ли я ее. Но когда я увидела Клару, я поняла, что зря переживала — мы были очень похожи, практически одно лицо. Высокий лоб и скулы, светло-голубые глаза. Когда я взглянула на нее, меня вдруг охватило странное чувство — словно я видела собственный призрак. И я была рада, что ее сопровождали сыновья — это избавило нас обеих от излишней неловкости. Им было семь и девять лет. Оба были светловолосые, чистенькие, аккуратно причесанные и очень смущались поначалу. Они спрятались за мать, а она шагнула мне навстречу и крепко обняла. Я так растерялась, что отпрыгнула назад, сбив локтем ее шляпку. Я вовсе не была готова обниматься с ней!
— Как добрались? — спросила я поспешно.
— Волны были очень высокие, — ответил старший из сыновей, Айвен.
— Айвена два раза тошнило, — добавил Алекс с гордостью.
— Да, это было сущее испытание, — подтвердила Клара. — Но, слава богу, мы уже здесь.
Мы сели за узкий столик. Мальчики сразу набросились на сладости, словно прибыли с голодного острова.
— Ты и правда стала настоящей красоткой! — воскликнула Клара. — И замужем, как я поняла.
Я не знала толком, что отвечать ей, поэтому просто кивнула.
— Гарри был для меня всем. — Губы Клары задрожали, на глаза навернулись слезы. — Ты не представляешь, как это тяжело, остаться одной в полной неопределенности, да еще с долгами.
Пока она вытирала слезы кружевным платочком, я смотрела на нее слегка ошеломленная. Сама не знаю почему, но я думала, что она хотя бы извинится, попытается как-то объяснить свой отъезд. Спросит об отце, скажет, что сожалеет о прошлом… Или хотя бы поинтересуется, как я жила все это время. Но она явно была сосредоточена только на своей печальной истории, и больше ее ничего не интересовало. Словно ничего другого вообще не существовало.
— Мбагати очень хорошее место, — произнесла я, сделав над собой усилие. — Мальчикам там понравится. Они смогут свободно гулять и даже посещать школу. Баронесса приглашает учителя для детей аборигенов, которые живут на ее земле.
— Ты — наша спасительница, Берил! — воскликнула Клара. — Я знала, что могу положиться на тебя. — Она шмыгнула носом. — Ваша сестра чудесная, правда, мальчики? — Она обернулась к детям.
Я, конечно, была им сестрой, но в то же время абсолютно незнакомым человеком. Но похоже, это обстоятельство их совсем не занимало. Айвен вовсе не обратил на слова Клары внимания. Алекс же поднял глаза, скривил губы, обсыпанные крошками от печенья, а затем снова принялся за сладости.
Спустя два часа мы уже ехали из отеля в сторону Мбогани. Мальчишки соревновались, кто дальше плюнет на ходу. Рассеянно отчитав их, Клара произнесла:
— Никак не могу осознать, что Найроби так изменился. Теперь это настоящий город, просто не узнать.
— Дело в том, что ты долго отсутствовала, — ответила я.
— Тогда здесь по улицам бродили дикие козы, — сказала она. — Почтовое отделение — не больше консервной банки с фасолью. Ни одного приличного магазина. Не с кем и поговорить. — Она слегка шлепнула плюющихся мальчиков носовым платком.
— Прекратите, — и снова повернулась ко мне. — Я просто не могла этого выносить, — призналась она.
Меня удивляло, что она говорила о прошлом, нисколько не смущаясь. Ее также не трогало, что я тоже была частью ее прошлого в колонии. Впрочем, это даже к лучшему, решила я. Лучше нам держаться отстраненно, как будто мы чужие и нам нечего вспоминать, не за что извиняться, нечего исправлять. Как будто ничего не произошло. Тогда, возможно, и в будущем обойдется без обид. Я очень надеялась, что так оно и будет. Затянутыми в перчатки руками я крепко сжимала руль и наконец-то, выехав из города, взяла направление на Мбогани.
Со дня моего визита к Карен прошел почти месяц. Когда мы подъехали, я первая вошла в дом. Карен не было. Она работала на кофейной фабрике, однако, услышав шум мотора, быстро прибежала. Темные растрепанные ветром волосы, щеки слегка запачканы кофейной палью. Никаких признаков присутствия Дениса я не заметила. Либо он еще не возвращался, либо снова уехал.
— Прошу прощения, надеюсь, я вас не напугала своим видом. — Карен протянула руку Кларе. — У нас сейчас сбор урожая, мы очень заняты.
— По дороге сюда Берил объяснила мне, чем вы занимаетесь, — ответила Клара. — Я восхищаюсь, сколько вы на себя взвалили. Ваш дом и лужайка прелестны. — Она обвела рукой вокруг.
— Хотите чаю? С бутербродами? — предложила Карен.
Заслышав о еде, мальчики оживились, но Клара тут же пресекла их веселье.
— Благодарю, мы уже попили чаю, — вежливо отказалась она.
— Тогда я верхом провожу вас до дома, — предложила Карен. — Вот только сменю обувь.
Мы поднялись по извилистой дороге к Мбагати. Благоухающие сладким запахом акации проникали цветущими ветвями в открытые окна машины.
— О какой милый старый дом! — воскликнула Клара, когда мы подъехали. — Нам здесь будет уютно.
— Вы тоже останетесь, Берил, ненадолго? — спросила Карен.
— Я как-то не рассчитывала, — искренне призналась я, обдумывая, будет ли удобно остаться наедине с Кларой.
— Я полагаю, ты просто должна остаться. Мы еще толком не наговорились. Мальчики, — она повернулась к сыновьям, которые уже плюхнулись в пыль, с любопытством разглядывая огромного геркулесова жука, и пытались палочкой зацепить его похожие на рога клешни, — скажите сестре, что она нужна вам.
— Да, конечно, — подтвердил Айвен. Алекс что-то пробубнил в поддержку, не отрываясь от жука.
— Ну тогда решено.
Карен предоставила нам на время своего повара и слугу, а также назвала имена нескольких аборигенов из племени кикуйю, которые, по ее словам, будут готовы с завтрашнего дня помогать ей по хозяйству, если она согласится.
Когда Карен ушла, Клара сказала неожиданно:
— Мне не хотелось говорить при баронессе, но дом немного простоват, ты не находишь?
— Возможно, — согласилась я. — Здесь давно никто не жил.
— И он намного меньше, чем я себе представляла.
— Здесь три спальни, и вас трое.
— Но сегодня нас четверо.
— Я могу спать в любом месте. — Я пожала плечами. — Я неприхотлива.
— Это важный навык, Берил, — ответила Клара. — Ты всегда была самая сильная из нас.
При этих ее словах я даже вздрогнула, сама того не ожидая, и заерзала на стуле.
— Ты говорила, что Дики служит жокеем? — спросила я.
— Да, и весьма преуспел. Ты помнишь, как он отлично ездил верхом?
Я кивнула, размышляя.
— Ты знаешь, он тоже хотел присоединиться, но он плохо себя чувствует, — объяснила Клара. — Он никогда не был крепким, ты помнишь.
Помнила я мало, если честно, разве что ободранные коленки. Когда на ферме еще был полный развал, мы натыкались на камни и другие препятствия где ни попади. Помнила, как Дики больно пихнул меня в бок, когда мы ссорились из-за игрушки. Но для меня это было слишком много. Было бы намного проще забыть даже такие мелочи.
— Когда он может, он помогает мне, присылает деньги, — продолжила Клара, и на глаза ее снова навернулись слезы. — Прости глупую, слабую женщину, Берил. Прости меня, — повторила она тихо.
Эту ночь я провела на диване у камина. Я не могла заснуть, ворочалась и все время думала о Кларе, о том, как это странно в ней сочетается какая-то вечная неустроенность, обделенность и полная забывчивость. Я даже подумала, что было бы лучше, если бы я не отвечала на ее первую телеграмму, а еще лучше — если бы она вообще обо мне не вспомнила. Но случилось по-другому, мы обе были здесь, в доме Карен Бликсен, связанные одной веревочкой.
Пока я размышляла, часы пробили полночь. Огонь в камине погас. За окном начался дождь. Я слышала, как струи воды все сильнее барабанят по окнам. Потом в комнату вбежала Клара и опустилась на колени рядом с диваном. Она была в ночной рубашке и пеньюаре. В руках держала мигающую свечу. Она была босиком, волосы распущены — и вдруг показалась мне очень молодой.
— Берил, там просто льет как из ведра, — сообщила она.
— Старайся не обращать внимания, — ответила я. — У нас тут часто идут дожди в это время года.
— Да нет, я имею в виду — внутри, — настаивала она. — Льет внутри. Идем, посмотри сама.
Схватив за руку, она потащила меня в одну из комнат. Я сразу увидела мальчиков — они сидели на диване, прижавшись друг к другу. А прямо над ними с потолка капала вода.
— Давайте передвинем кровать, — предложила я, решив, что неприятности можно избежать.
— Да, да, — быстро подтвердила Клара. Было очевидно, что сама она до этого не додумалась. Мальчики соскочили на пол, мы вместе с Кларой придвинули кровать к стене.
— Но здесь тоже сыро.
Мы перешли во вторую спальню — там было немного посуше, а потом взяли на кухне несколько ведер и подставили их, чтобы вода собиралась в них. Мы так и переходили из комнаты в комнату, стараясь найти сухое место.
— Это безнадежно! — воскликнула Клара, всплеснув руками.
— Это всего лишь небольшой дождь. — Я вздохнула. — И мальчики не возражают, правда? — Я взглянула на детей. Но они как-то неожиданно притихли. Алекс держал в руках помятого медведя — его в честь Рузвельта назвали Тедди. И по его виду можно было сразу понять, что он готов спрятаться в шкаф.
— Нам надо всего лишь пережить эту ночь, — объяснила я. — Завтра вызовут рабочих, и они починят крышу.
— Самое сухое место — здесь. — Клара указала на мой диван. — Ты не возражаешь, если мы с мальчиками ляжем здесь?
— Да нет, нисколько. — Я вздохнула.
— Спасибо, — обрадовалась она. — И было бы неплохо разжечь огонь. Как вы считаете, мальчики?
Дрова отсырели, разжечь камин оказалось непросто. Когда мне в конце концов это удалось, я уже так утомилась, что была просто не в силах снова двигать кровати. Я едва добрела до одной из них и упала на влажные простыни, не в силах пошевелиться, и постаралась заснуть.