После того как обед закончился, все расселись вокруг камина — на стульях, скамейках, больших взбитых подушках. Карен заняла место в углу. С дымящейся сигаретой в длинном, эбеновом мундштуке в одной руке и бокалом из ярко-красного стекла в другом, она походила на героиню картины, написанной неизвестным мастером. Денис сел рядом с ней, и, проходя мимо, я слышала, как они обсуждают Вольтера. Они понимали друг друга с полуслова, не успевал один начать предложение, как другой его подхватывал. Они выглядели как единое существо, разделенное пополам. Казалось, вот так вот они всегда сидели рядом, наклонившись друг к другу, с яркими, оживленными глазами.
На следующее утро я поднялась на рассвете и отправилась с мужчинами на охоту. Я настреляла больше всех уток, уступив только Денису, и заслужила от него одобрительное похлопывание по плечу.
— Если бы я не был осмотрительным, вы бы подстрелили и меня, — заметил он, вскинув винтовку на плечо.
— Это было бы ужасно?
— Это было бы замечательно, на самом деле. — Он прищурился на солнце. — Мне всегда нравились женщины, которые умели отлично прицелиться и прекрасно ездили верхом, такой тип, который твердо стоит на земле обеими ногами и подает пример всем остальным. Иные мужчины выглядят скромно рядом с ними.
— Это описание вашей матери? — спросила я. — Это благодаря ей у вас такие предпочтения?
— Она сильная женщина, верно. — Он кивнул. — И могла бы стать великой авантюристкой, если бы на ней не висел ворох обязанностей. Вы же не сторонник размеренной семейной жизни.
Это была явная констатация. Он как-то все яснее открывался мне.
— Вам этого недостаточно?
— Африка — это лекарство, но она обладает иным удивительным свойством, — ответила я. — Она открывает простор, здесь нет границ, преград. Разве вы не ощущаете? Невозможно представить, что она давит на тебя, надоедает. Вы когда-либо чувствовали себя здесь скованно?
— Никогда. — Он ответил просто, без всякой задней мысли. — Она всегда новая, словно перерождается на глазах, верно?
— Да, верно, — согласилась я. Он выразил то, что я пыталась сказать Джинджер накануне вечером, что не раз думала про себя, но ни с кем этим не делилась, не находя подходящих слов. Кения, точно ящерица, сбрасывала кожу и представала всякий раз новой. И не нужно было уезжать далеко — надо было только посмотреть вокруг.
Денис проследовал вперед на своих длиннющих ногах, я же торопилась за ним в покрытых грязью ботинках, стараясь поймать ритм его шагов. Внутри у меня поселилось стойкое чувство, что он и я — очень похожи. Я, конечно, не смогла бы конкурировать с Карен в том, что касалось интеллекта и воспитания. Но и она не могла конкурировать со мной в том, что знала и умела я.
Когда мы вернулись в Мбогани, на площадке перед домом мы увидели два красивых авто. Еще две приглашенные пары приехали на торжество. Мистер и миссис Карсдейл-Лак, богатая чета, содержали первоклассную ферму по разведению лошадей. Она называлась Инглвуд и располагалась на севере в Моло. Также прибыл Джон Карберри с красавицей-женой Майей. Им принадлежала кофейная плантация севернее Ньери, на дальних склонах Абердарских гор.
Про Карберри я слышала, что он потомственный ирландский аристократ, но точно не знала. Он был крепкий, высокий, со светлыми волосами. В его речи сразу слышался грубоватый американский акцент. Мне говорили, что он приобрел его, когда навсегда покинул Ирландию и родное поместье. Карен представила его мне как лорда Карберри, однако он непринужденно пожал мою руку и тут же поправил, немного растягивая слова:
— Можно просто Джей Си.
Его супруга Майя выглядела чудесно в легком шелковом платье, кружевных чулках и элегантных туфлях. Сразу бросалось в глаза, что она приятно отличается от напыщенной и старомодной миссис Карсдейл-Лак, которая постоянно обмахивалась веером и жаловалась на жару.
— Мы с Джей Си возвращаемся в Америку на следующей неделе, — рассказывала Майя Карен и миссис Карсдейл-Лак. — Я собираюсь стать авиатором, и мне надо закончить подготовку.
— А сколько у вас уже налет? — спросил Денис заинтересованно.
— Пока всего десять часов. Но Джей Си говорит, что я просто рождена для этого, чувствую себя в небе как рыба в воде.
— Я сам мечтаю вернуться к полетам, — произнес Денис. — Я получил сертификат на войне, но потом просто не предоставлялось случая. Или просто машина не подвернулась. — Он улыбнулся.
— Приезжайте к нам и попробуйте, — пригласил Джей Си, — я сообщу вам телеграммой, когда мы вернемся.
— Это потребует серьезной подготовки? — спросила Карен обеспокоенно.
— Не труднее, чем ездить на велосипеде, — успокоил ее Джей Си.
— Пойдемте, я покажу новую винтовку, — пригласил Денис, и оба джентльмена отошли.
Аэропланы… Это было что-то совершенно новое для меня. Несколько раз я видела их, они скользили высоко в бледно-голубом небе, выпуская клубы дыма, и казались мне похожими на детскую игрушку. Но Денис был совершенно точно помешан на полетах, да и Майя — тоже.
— А вы не боитесь, что однажды вы оттуда свалитесь и разобьетесь в лепешку? — недоверчиво спросила Майю миссис Карсдейл-Лак, все так же обмахиваясь веером. — Не верю, что вас это не пугает.
— Мы все уйдем из жизни, так или иначе, это неизбежно. — Майя улыбнулась, на ее свежих щеках появились очаровательные ямочки. — Во всяком случае, это будет красивая точка.
Глава 29
Поместье Кекопи принадлежало брату Беркли Гэлбрайту Коулу. Оно располагалось на западном берегу озера Элментейта, рядом с горячим источником. На языке масаи название означало «место, где зеленое становится белым». Вода в источнике пузырилась от большой концентрации соды, белая содовая пыль оседала на камнях и разлеталась по округе, словно покрывая ее снегом. Эта пыль попадала в глаза, от нее щипало в горле, но искупаться в источнике считалось очень полезным для здоровья. Люди частенько купались здесь, невзирая на присутствие змей и скорпионов, от которых приходилось отбиваться. Я бы ни за что не рискнула, и не только потому, что вода была очень горячая. Но мы приехали вместе с Ди в Кекопи на второй день Рождества, так называемый день подарков, — просто чтобы сменить обстановку, — и я подумала, что это может быть забавно.
Когда мы приехали, Денис и Беркли попивали коктейль, сидя у огня на поляне перед домом. Как оказалось, они добрались сюда пешком из Джилджила среди ночи, так как их машина по пути сломалась. Карен не было — она осталась в Мбогани.
— Мы пытались сначала починить рессоры, используя кусок кожи, но было очень темно, ничего не видно, — объяснял Беркли. — В конце концов мы погрузили наших уток на себя и двинулись своим ходом.
— Почти пятьдесят фунтов утиного мяса, — добавил Денис.
— Это просто удивительно, что вас не сожрали львы, — усмехнулся Ди.
— Да, такая шальная мысль приходила мне в голову, — признался Беркли, — но я старался не думать об этом.
Поприветствовав нас, Денис чмокнул меня в щеку.
— Прекрасно выглядите, Берил.
— Неужели? — произнес Беркли.
— У Беркли свои представления, как и что нужно говорить женщинам, — сказала жена Гэлбрайта, Нэлл. Она была чем-то похожа на Карен — невысокая, темноволосая. Но без пудры и краски, и явно не столь подкованная интеллектуально.
— Берил прекрасно известно, что она — красавица, — парировал Денис. — Она это видела, когда смотрелась в зеркало утром. Что могло измениться за столь короткое время?
— Не усложняй, Денис, — пожурила его Нэлл. — Все женщины любят, когда им время от времени говорят комплименты.
— А если нет? — возразил Денис. — Что, если они просто самовлюбленные существа, и нет никакого смысла подливать масло в огонь?
— Мы всего лишь говорим о комплиментах, — остановил его Беркли. — Не надо драматизировать.
— Я понимаю, что он имеет в виду, — произнесла я. — И, честно говоря, красота не так уж много приносит человеку. А сила? А мужество?
— О, дорогая… — Беркли рассмеялся, обернувшись к Нэлл. — Теперь они насели на меня вдвоем.
В столовой нас ожидали изумительной красоты бокалы, наполненные шампанским. Я опустошила бокал довольно быстро, чувствуя, как пузырьки щекочут нос. А потом взяла еще для Беркли и Дениса.
— Шампанское абсолютно необходимо в Африке, — произнесла я, передавая бокал Беркли.
Он рассмеялся, глаза его блеснули.
— Все это время мне казалось, я говорю сам с собой.
— Это не так. — Я покачала головой. — Счастливого Рождества.
— Счастливого Рождества, Диана, — произнес Денис мягко, и его фраза, казалось, пронзила меня насквозь.
К обеду был зажарен сочный поросенок, а также подано множество разных вкусностей, которые я давным-давно не пробовала. Клюквенный соус, жареные каштаны и йоркширский пудинг. Я сидела за столом напротив Дениса, который ел с большим аппетитом.
— Я получил специальное разрешение на добычу слоновой кости и после Нового года отправляюсь на сафари на три месяца, — сообщил он. — Мне стоило бы набить карманы такими каштанами.
— Бедный Денис, — заметил Ди.
— Нечего его жалеть, — ответил Беркли. — Он сколотит себе состояние.
— А куда вы направляетесь в этот раз? — спросила я.
— На озеро Танганьика.
— Это территория масаи, — заметил Ди.
— Верно, с дорогами там тяжеловато, — согласился Денис. — Зато добыча будет впечатляющей, если мой грузовик справится.
— Надо заранее побеспокоиться о коже для починки рессор, — напомнила я.
— Ха. Точно, — усмехнулся он. — Я так и сделаю. — И снова положил себе полную тарелку вкусностей.
После обеда были карты, сигары у камина, бренди. Я чувствовала себя отстраненной, словно наблюдала за всем со стороны. События развивались на двух разных скоростях — в реальном измерении и как бы замедленно. Я не могла толком объяснить себе, почему так. Но я не представляла себе, как я смогу покинуть Дениса, уехать, упустить шанс остаться с ним. Что-то новое копилось во мне, что-то поднималось изнутри, меня распирало чувство, которому я не знала названия.