— Неужели все на самом деле так плохо?
— Тут нет ничего нового.
Ее зубы слегка ударились о край мундштука, когда, затянувшись сигаретой, она выпустила дым — неторопливо, элегантно. Что ж, Карен — это Карен. Она говорит все четко и ясно, и ты думаешь, что знаешь о ней все, но это всего лишь волшебная уловка. Правда состояла в том, что она никому не доверяет и хранит секреты при себе, хотя кажется откровенной.
— То, что Денис рядом, должно помогать. — Я постаралась произнести это как можно естественнее.
— О, это на самом деле очень много для меня значит, — призналась она. — Знаете, когда его долго нет, я почти умираю.
У меня все сжалось внутри. Весь этот поэтический налет был всегда свойственен ей, но что-то в ее тоне насторожило меня. То ли она меня предупреждала, то ли предъявляла претензию. Сквозь сигаретный дым я смотрела на четко очерченный овал ее лица, высокие скулы — и не могла не поражаться ее проницательности. Да, я по-прежнему была для нее «дитя», но она наверняка почувствовала, — почуяла словно животное, — что-то действительно сильно изменилось. И она прощупывала почву.
— А нельзя ли убедить акционеров дать еще один, последний шанс? — спросила я.
— Я уже просила их об этом, дважды, — ответила она. — Но надо что-то делать. Например, я могу выйти замуж.
— А разве ты не замужем? — удивилась я.
— Конечно. Но я смотрю вперед. — Она буквально впилась в меня взглядом. — А возможно, я все брошу и отправлюсь путешествовать в Китай. Или в Марсель.
— Не думаю, что ты это всерьез, — возразила я.
— Иногда я подумываю. — Она пожала плечами. — Начать все заново где-нибудь на новом месте. Уверена, тебе тоже приходили в голову такие мысли.
— Покинуть Кению? — Я удивилась. — Никогда не думала об этом. Я не представляю себя в другом месте.
— Ты можешь передумать, причем совершенно неожиданно, — произнесла она. — Когда достаточно настрадаешься.
Она произнесла последнюю фразу, буквально пригвоздив меня взглядом к полу. Точно стрела, ее взгляд прошил меня насквозь, она отвернулась и ушла.
Еще пару часов после этого разговора я стояла, прислонившись к стене, слушала оркестр и старалась соединить в одно целое все услышанное от Карен. Я спрашивала себя, знает ли она, что произошло между мной и Денисом. Конечно, ничто не мешало ему подойти и заговорить со мной, и я, конечно, была бы этому очень рада, я не знала, что сказать, не знала толком, чего хочу. Повсюду, куда ни бросишь взгляд, пары сходились и расходились, как герои в мелодраме. Рушились судьбы, все менялось в мгновение ока. Начать по новой или прекратить навсегда? И то и другое дорого мне обойдется.
Уже светало, когда вместе с Ди и Боем Лонгом мы покинули отель в Накуру. Я молча шла, радуясь, что праздничная ночь закончилась. За все время я столкнулась с Денисом нос к носу только один раз. Он подошел к бару, и наши взгляды встретились. Затем Карен мягко положила ему руку на плечо, и он повернулся к ней. После праздника я была подавлена, взгляд затуманен. Именно поэтому я не сразу сообразила, что происходит — Джок появился на противоположной стороне улицы и направился прямиком к нам. Он выкрикивал какие-то слова, которые я не могла разобрать. Меня затрясло, как только я его увидела.
— Я полагал, вы за ней присмотрите. — Он с ходу напустился на Ди. Глаза блестели, он дико вращал зрачками. Я почувствовала, что Бой уже готов вступить с ним в поединок, но Ди взял инициативу на себя.
— Послушай, Джок, — сказал он спокойно, — давай поговорим как мужчина с мужчиной и все уладим.
— Хватит меня дурачить! — завопил Джок, и никто не успел и слова произнести, как он замахнулся на Ди. «Откуда он узнал о Денисе?!» — все, что я могла подумать в этот момент, и вся похолодела от ужаса.
Осознав опасность, Ди отклонился в сторону и едва не упал, потеряв равновесие. Я видела, что Джок застал его врасплох. Бой сделал движение вперед, чтобы перехватить руку Джока, но Джок вывернулся и снова замахнулся на Ди. На этот раз ему удалось ударить его в подбородок. Ди пошатнулся и упал на колено. Он словно как-то сдулся, потерял воздух. Бой накинулся на Джока, но удержать не мог — тот наносил Ди удары, размахивая руками, точно ветряная мельница, и вопил что-то о давно заслуженном удовлетворении. Я была потрясена. Пусть даже моя история с Денисом стала известна, при чем здесь Ди? Я не могла понять. Для чего нападать на пожилого человека, к тому же совершенно безвинного?! Все это было бессмысленно, к тому же Джок был сильно пьян. Он выглядел отвратительным, костлявым, кривляющимся дикарем.
— Прекрати это! — закричала я. — Это же Ди! Ди! Остановись!
Я подбежала к нему и колотила кулаками по спине, чтобы отвлечь, но он легко отбросил меня, точно пушинку. Я упала на землю, но быстро встала и снова кинулась к Джоку. Ди упал на бок и, скрючившись, лежал на земле, закрывая руками голову, а Джок продолжал пинать его. Все произошло очень быстро.
— Прекрати, прекрати немедленно! — закричала я, испугавшись, что он просто убьет Ди. Я послала Боя за помощью в отель, и он вскоре вернулся с несколькими мужчинами, которые оттащили Джока от Ди. Джок отчаянно сопротивлялся, стараясь освободиться, его лицо было багровым от ярости.
— Ты самовлюбленная сука! — орал он мне. — Ты думала, ты будешь таскаться с кем захочешь, как грязная шлюха, а я ничего не узнаю? Не смогу постоять за себя?
Весь напрягшись, он вырвался из рук державших его мужчин и ринулся по улице в темноту. На Ди было жалко смотреть. Рот, нос, все лицо — в крови. Мы кое-как доставили его в лазарет. Врач уже спал, но его пришлось поднять с постели, чтобы он осмотрел Ди. Вместе с Боем мы просидели в приемной несколько часов, ожидая, пока наложат швы и пластырь. Рука была сломана в трех местах, шея свернута, челюсть серьезно повреждена. Когда доктор описывал нам все повреждения, которые Ди получил от Джока, я сидела, закрыв ладонями лицо — просто сгорая от стыда. Я корила себя за опрометчивость — я должна была знать, на что способен Джок. Я была уверена: все, что случилось, — моя вина.
— С Ди все будет в порядке? — спросила я врача и затаила дыхание, ожидая ответа.
— Со временем — да, — ответил он. — Он останется здесь на несколько недель, а когда вернется домой, ему понадобится сиделка.
— Мы сделаем все, что нужно, — уверил его Бой.
Когда доктор ушел, я подумала о Джоке. Он бродил где-то в темноте, совершенно безнаказанно.
— Мы должны сообщить властям, — сказала я Бою.
— Не думаю, что Ди хотел бы, чтобы вся эта история всплыла, — ответил тот с сомнением. — Как к этому отнесутся в Комитете его сторонники, когда узнают, что с ним так легко расправиться?
— Но я считаю, что это… не совсем правильно, — возразила я.
— Правильно или не правильно, в данном случае это не важно, надо оградить Ди от ненужных сплетен, — ответил Бой.
— Неужели мы ничего не можем сделать? — произнесла я, с ужасом осознавая свою ответственность за все, что случилось. Я чувствовала мучительную боль — но что это могло изменить?
Когда я наконец смогла навестить Ди, я пришла в ужас от его багровой распухшей челюсти и разбитого лба. От множества синяков и ушибов, от следов крови, запекшейся на светлых волосах. И от выражения горечи и боли на лице.
— Я так виновата, простите, — произнесла я, взяв его за руку. Он не мог говорить, но слегка кивнул, давая понять, что услышал меня. Он смотрел на меня воспаленными усталыми глазами — в этот момент он выглядел уязвимым, хрупким, старым.
— Могу ли я что-нибудь сделать для вас? — спросила я, едва сдерживая отчаяние. Он отвернулся. От этого движения его дыхание нарушилось, он захрипел, и лицо исказилось гримасой боли. Затем дыхание снова пришло в норму. Присев в кресло, я долго смотрела, как его грудь равномерно поднимается и опускается, а затем погрузилась в тревожный сон.
Глава 31
Спустя несколько недель до меня в Сойсамбу стали доходить слухи и сплетни, которые с быстротой ветра распространялись по колонии. Очевидно, мое появление на Сент-Леджере окончательно развязало языки недоброжелателям, а Джок раздувал огонь, рассказывая повсюду, как он сыт по горло всей этой историей с Боем. Самые интимные подробности моей семейной жизни, — все самое грязное белье, — было выставлено на всеобщее обозрение. Впрочем, не исключено, что это обсуждалось и прежде, шепотом, но, слава богу, я не слышала никаких пересудов по поводу того, что я провела ночь с Денисом. Это оставалось единственным секретом, о котором никто не догадывался, тогда как все остальное…
Ди все еще лечился в городе, а Бой собирал вещи, собираясь уезжать. Он бросил работу на ранчо и заказал билет на пароход в Англию.
— Пора мне уже обвенчаться с моей девушкой в Доркинге, — сообщил он мне, складывая в чемодан пеструю, как у пирата, одежду. — Немного неловко оставлять тебя одну в такой ситуации, — добавил он смущенно.
— Ничего, все в порядке, — ответила я. — Я понимаю, почему ты так решил.
Он старался не смотреть на меня, не отрывая взгляда от чемодана, но я видела, что внутри происходит борьба — ему очень хотелось выглядеть достойно.
— Если тебе что-нибудь понадобится, обязательно найди меня, — предложил он скованно.
— В Доркинге? — переспросила я скептически.
— А почему нет. — Он пожал плечами. — Мы же друзья, верно?
— Да, так и есть, — согласилась я и поцеловала его в щеку.
Бой уехал, а я осталась одна на ранчо, наедине со своей совестью, которая не давала мне покоя по ночам. Я всегда убеждала себя, что уйти от Джока и вступить в связь с Боем — это совсем не хуже того, что позволяют себе другие, ничего особенного в этом нет. Но в Сойсамбу я узнала, что Джок открыто пригрозил пристрелить Боя, если он ему попадется, именно поэтому Бой и вынужден был уехать, теперь я поняла это. Я чувствовала себя одинокой, выбитой из колеи. Мне очень хотелось, чтобы в эти дни рядом оказался отец. Его присутствие придало бы мне уверенности, кроме того, он мог бы помочь мне советом. Стоило ли мне игнорировать слухи, что можно сделать, чтобы как-то покончить с ними? И как иметь дело с Джоком, если он вошел в раж и готов все сокрушить на своем пути?